Форум » Хелга » По-восточному - 4 » Ответить
По-восточному - 4
Хелга: «По-восточному» Автор - Хелга Повесть, наверное. мариета пишет: [quote]Читаешь, читаешь, а перед глазами рисуется вот такая картинка: На красной стрелке стоит Женя, на зеленой - ее чемодан, а где-то внутри по дороге и горы, и общага, и парикмахерская, и .... Что еще будет? [/quote] предыдущая часть Публикация на сайте - http://apropospage.ru/zabava/sof1/vostok/v_1.html
Калина: Хелга, перечитала наконец все кусочки. Спасибо тебе огромное. Просто чудесно. И диалоги, и сомнения, и драматическое напряжение
Хелга: Marusia, Калина, спасибо! Продолжу чуть... – Тихо, тихо, Женя, – вдруг услышала я. Голос был мне знаком, невероятно знаком. – Дани-яр? – просипела я, полностью капитулировав. Вопрос был излишен, потому что даже в темноте коридора невозможно было перепутать этот черный глаз с чьим-либо другим, да и все прочее тоже. Он не стал отвечать на мой вопрос, а молча потащил за собой. За тот короткий промежуток времени, пока мы выбирались из подвала, я на своей шкуре поняла, что означают выражения «бежать сломя голову или не разбирая дороги». Я не переломала конечности лишь благодаря своему спутнику-проводнику, который вел меня, как ледокол, разбивая грудью льды и, что там скромничать, айсберги, ведет за собой караван беспомощных судов. «Он-то ледокол, славный эпитет, а вот ты даже на караван не тянешь», – прошелестела, задыхаясь от бега, авторша. Тем временем ледокол остановился и перехватил меня, еще бегущую по инерции. Я оказалась совсем близко от него… «не то слово, как близко, а просто-напросто в его объятиях», – завистливо пропыхтела авторша, врезавшись в дверь, контуры которой просматривались в темноте. – Ты.. как тут, тебя отпустили, или ты с ними? – в коротком сумбурном вопросе я собрала все свое потрясение и все свои сомнения. Или почти все. – Потом, все потом, – прошептал Данила, отпуская и отстраняя меня, словно переставляя куклу с места на место. Он осторожно приоткрыл дверь, впуская в темноту полосу света. Не глядя на меня, протянул руку, за которую я ухватилась, словно за спасательный круг. Еще секунда, и прохлада и темнота сменились горячим пеклом и слепящим светом. Я зажмурилась, но он не дал мне прийти в себя, потащил куда-то, вдоль стены и я, запинаясь, ахая и охая, побежала за ним, как овца за вожаком-бараном. Мы мчались через двор, пустой, словно вымерший, шелестели листья карагачей, вяло поскрипывали, покачиваясь от неведомого ветерка, сломанные качели с облупившейся краской. Дальше – степь, раскинувшаяся сумасшедшим жарким простором. Данила тащил меня за собой, увлекая в этот простор, уводя в еще большую неизвестность, что оставалась позади, за спиной. Наконец я решила, что настал момент истины, то есть можно все-таки спросить, куда он меня ведет и что случилось. Что я и сделала, тотчас же запнувшись за какой-то камень, в результате чего влетела в Данилины объятия и уставилась на его заплывший глаз. – Все объясню, – молвил он мне в щеку, коснувшись ее губами. – Надо уйти подальше, и знать, что на хвосте никого. Я ткнулась лицом ему в плечо, стукнувшись носом о твердую ключицу, рубашка была влажной и пахла потом и им, Данилой. – Пошли, – шепнул он, – сейчас не время, обсудим потом, когда доберемся. – Куда? – спросила я потную рубашку. – Найдем место, главное, успеть смыться подальше. – Да, надо смыться, – умно подтвердила я, ущипнув открывшую было рот авторшу. Знаете ли вы, что такое возрождение от отчаяния к надежде, когда вы находились на грани свершения страшного, были готовы переступить черту, за которой – бездна, и вдруг рука помощи потянулась к вам из темноты…? «… взяла у вас из рук разводной ключ и проломила им башку несчастного стража… – ощипанная, но не побежденная авторша, как всегда не во время или вовремя? влезла в мои размышления, грубо спихнув с трона на землю. – Знаем, знаем, что значит перевалить ответственность за происходящее на чужие, пусть даже и столь привлекательные плечи…» И она была совершенно права. Но я не разозлилась, ничуть, потому что перекинуть ответственность на чужие, а особенно на мужские, плечи потрясающе приятно. А если уж дело касается жизни и смерти, то это просто триумфально! Впрочем, размышлять и спорить было некогда, да и опасно, ведь меня могли хватиться в любой момент, и отправиться в погоню, а мы с Данияром, насколько я поняла, не имели в своем распоряжении ничего, кроме собственных ног и желания выжить во что бы то ни стало. Это много, но явно недостаточно перед лицом столь опасного противника. Мы бежали и бежали, то есть бежал он, а я передвигала ногами, следуя за ним. Бежали, пока впереди не показалась разношерстная масса домиков и сарайчиков, прячущихся среди зелени за столь же разношерстными заборами. Дачный поселок, сообразила я. «Умная», – буркнула авторша, стирая пот со лба. Данияр устремился в переплетенье кривых узких улочек, словно гончий пес, выискивающий дичь. Я подчинялась его грубой мужской силе. «Ах, хорошо сказала», – затрепетала авторша. «Хорошо или нет, но она на самом деле грубая», – огрызнулась я. «И мужская…» – томно пропела авторша. Да, чары даже одноглазого Данияра действовали на нее патологически, разрушая и без того не очень полноценный разум. – Куда мы идем? – спросила я в очередной раз, когда Данила перешел с бега на ходьбу, и я смогла чуть отдышаться. Здесь, среди зелени кипящей за заборами дачных участков, было свежее и прохладней. – Сейчас… – пробормотал Данила. Он свернул в какую-то улочку, остановился возле кособокой калитки, вписанной в забор, сколоченный из стройматериала разнообразного происхождения, и, оглянувшись вокруг, поколдовал над явно нехитрым затвором калитки. – Куда? Кто здесь живет? Чья это дача? – зашептала я, когда он потащил меня внутрь. – Спокойно, Женя, сейчас разберемся, – бросил он, закрывая калитку, скомандовал: – давай за мной, – и зашагал по узкой дорожке, тянущейся среди деревьев, кажется, яблонь и вишен, межь грядок с густой, но вялой от жары зеленью дачных культур. Не ботаник я, повторяю… Дорожка вывела к нескольким строениям-аля-собираем-из-того-что-попалось-под-руку, столпившимся вокруг мини-дворика, над которым раскинулась решетка, густо увитая виноградными плетями. Здесь было тихо, прохладно и… хорошо. По команде Данилы «садись», я рухнула на стоящий тут же изрядно выцветший потрепанный диван и вопросительно уставилась на своего спасителя. – Куда ты меня притащил? И что вообще произошло? Тебя били? И что ты сделал с тем… с охранником? – На дачу, – невинным тоном объяснил он, словно я сама этого не видела. «Какой мужественный лаконизм!» – восхищенно проворковала авторша, устраиваясь на диване рядом. – Понимаю, что на дачу… Чья это дача? «Тебе какая разница, идиотка? Парень тебя спас, жизнью рискуя. Он рыцарь, герой, ты к ногам его должна пасть, благодаря, а ты устраиваешь глупый допрос…» – застонала авторша. «Отстань», – разозлилась я, блистая женственным лаконизмом. – Это ты мне? – спросил Данияр. Неужели я сказала это вслух? – Объясни мне, расскажи… – потребовала я. – У тебя глаз не поврежден? Тебе к врачу надо обратиться… И что делать дальше? Чья это дача? Где мы? – Сейчас разберемся… – снова пробормотал он, оглядываясь и морщась, видимо, от боли, которую причинял подбитый глаз. Так и не ответив на мой вопрос, Данила принялся осматривать окрестности, точнее, шарить вокруг. Поиски его увенчались успехом, вскоре он торжественно извлек откуда-то со стены ключ и, повертев его, вставил в замок самого большого строения. Внутри обнаружилось две комнаты – одна из них, видимо, служила хозяевам спальней – там стоял столь же старый, как и во дворе, диван и кровать анахронического вида, с металлическими спинками, украшенными доисторическими шариками – а вторая – кухней. Туда и отправился Данила шарить в шкафу и в холодильнике. Вскоре небогатый улов был выложен на стол. Данила жадно пил сок из пакета, я – из стакана. Неожиданно вернулся потерянный аппетит. Черствые бублики, кусок сыра, леденцы, сухари – все пошло на ура. – Страшно проголодался, – констатировал Данила, доедая бублик. – Я тоже, – поддакнула я. – А чья это дача? «Ты зануда», – простонала авторша, поглощая леденцы. – А черт его знает… – заявил Данила. – Как черт знает? Это что… мы залезли на чужую дачу? – А у тебя здесь есть своя? – резонно спросил он. – Но… «Ну скажи, скажи, что это воровство и что так поступать нехорошо», – скривилась на меня авторша. – Но… – Нам нужно отсидеться, отдохнуть и решить, что делать дальше, – ответил Данила на мои междометия. Авторша послала ему воздушный поцелуй. И как только не кинулась на него в порыве страсти? – А если придут хозяева? – Разберемся, лишь бы не пришли гонцы… – А могут прийти? – Надеюсь, что нет… Я поставила стакан на стол, не допив сок. Подумав, допила – не пропадать же добру. – И что мы будем делать? – Ты окажешь мне первую помощь, потом отдохнем и все обсудим. – А если… – тупо начала я, но не закончила. «Затрепетала от перспективы оказания первой помощи?» – елейно пропела авторша. Ничего я ей не ответила, и занялась неправедным делом – поисками аптечки и чистой ткани на чужой даче. Поиски увенчались успехом, да и оказание первой помощи прошло вполне… приемлимо. Не стану описывать все повреждения и раны, которые обнаружились на лице и теле Данияра, поскольку придется пускаться в анатомические подробности, а я совсем не специалист в это области. Подбитый глаз блеснул на меня через узкую щель в гематоме, и оказалось, что есть чудесный способ лечить ссадины на губах – Данила сам подсказал мне его. И вам он тоже прекрасно известен.
apropos: Хелга Ну, что тут можно сказать?! Да ничего... потому что никаким словами - если только междометиями! - можно описать ощущения от проглоченного на одном дыхании - побега, Данилы во всей мужеской красе, шикарно-бесподобной авторши и ошарашенной от всего происходящего нашей бедной Жени... Впрочем, не такая уж она и бедная- у нее же есть... хм... Данила... Хелга пишет: перекинуть ответственность на чужие, а особенно на мужские, плечи потрясающе приятно. А если уж дело касается жизни и смерти, то это просто триумфально! В афоризмы! Как и все остальное... шедевральное, я бы сказала
bobby: Хелга Это просто нечто! Блеск Проглотила на одном дыхании, успев обхохотаться с авторши. Хелга пишет: кровать анахронического вида, с металлическими спинками, украшенными доисторическими шариками Каждая мелочь у тебя получается мастерски. А Данияр что-то темнит, тоже мне конспиратор. Вряд ли бы он влез на чужую дачу - мало ему проблем? Но главное, что сбежали, с остальным уже разберутся как-нибудь.
Axel: Хелга Спасибо! Наконец-то, они вместе. Можно выдохнуть. Авторша бесподобна!
Marusia: Хелга Ощипанная, но не побежденная авторша с её воздушными поцелуями Данияру и не очень полноценным разумом - это что-то!!! Хелга пишет: есть чудесный способ лечить ссадины на губах Жене разлука пошла на пользу. Подкормила, теперь можно залечить раны , а потом уже и заняться расспросами: что, как да почему.
ДюймОлечка: Хелга Ах, мужчины, спасут, покормят, успокоят да еще и способы лечения ран подскажут Мужественные и женственные лаконизмы великолепны:)
juliaodi: Хелга Потрясающее продолжение! Правда, все как на одном дыхании . Отрывочек закончился на очень приятной ноте оказания первой помощи , что даже не хочется загадывать на будущее. Теперь Жене вместе с Данияром будет жить веселее хотя куда уж там
Хелга: Дамы, продолжаю вдохновляться и радоваться, что вы не оставляете сей опус без внимания! Очень надеюсь, что Жене не предстоит скорая разлука с Данияром... но кто ведает?
Хелга: Я оказала и первую, и вторую помощь, получив при этом весьма позитивные ощущения, подпорченные лишь женской мыслью о непритязательности своего внешнего вида — слишком естественного, несмотря на окрашенные в нехарактерный для меня золотой каштан волосы. Хотя, Данилу это, кажется, совсем не смущало, и, судя по решительности его действий, он готов был перейти к третьей помощи, но тревоги, смущение и прочие факторы заставили меня пресечь эти попытки, и он принял мое сопротивление, как должное. Во всяком случае, сделал вид, что принял. Переходя от лирики к физике, не могу не упомянуть, что на участке мы обнаружили систему водоснабжения, то есть шланг, присоединенный к трубе местного водопровода. Данила открыл кран и благодатная жидкость, пусть и тонкой струёй, потекла, даря свежесть и прохладу. На кухне нашелся шампунь и кусок мыла. Я затолкала Данилу в домик, разделась и с удовольствием вымылась, поливая себя из шланга. Почти счастье, да что там говорить — настоящий кусок простого человеческого счастья: вырвавшись из рук злодеев, оказаться в пусть и скромном, но оазисе, смыть пот, грязь, боль и страх тонкой струей теплой воды, выпить соку с черствым хлебом и леденцами, нацеловаться и наобниматься от души со своим израненным оппонентом и спасителем, который, что там скрывать, нравится до спазматического скручивания всех внутренностей. «Как мужчина и как человек!» — зачем-то уточнила авторша. «Да, как мужчина и человек…», — подтвердила я. Мне совсем не хотелось верить в его неискренность. Авторша забилась в угол дворового дивана, забравшись на него с ногами, не спускала глаз с Данилы, шумно и показательно вздыхая и подавая реплики по поводу его внешности, пластики, тональности голоса, мужественности и прочих достоинств. В перерывах между вздохами она успевала критиковать мои внешние и внутренние данные. Я старалась не обращать на нее внимания, когда она в очередной проходилась по недостаткам моей фигуры, по привычке сутулить плечи, с которых в данный момент хлопьями сползала сгоревшая кожа, по нелепому контрасту между белыми бровями и ресницами и темными волосами и, конечно же, по облупившемуся носу и веснушкам, что усыпали лицо рыжей рябью. «Ты же прекрасно знаешь, что мне пришлось пережить», — попыталась защититься я. «Знаю, — признала она, — но я же говорю о том, что видит Данила». «Может, ты оставишь в покое его точку зрения? Тем более, что он в курсе дела, если ты еще хоть что-то помнишь!» — парировала я. «А если по большому счету, то тебе следовало бы уступить своему рыцарю и спасителю, одарив его наградой, которую он заслужил своими ранами и мужеством», — ответила она. На секунду мне показалось, что она облачилась в средневековые одежды, подобные тем, в которые были наряжены буквенные фигуры в злополучной книге. Что с нее возьмешь, с авторши… Но, возможно, она была и права — ведь если нас найдут преследователи и враги, жаль будет, что в последний раз Данила видел меня такой, и при этом у нас с ним почти ничего не было… Поймав себя на этой мысли, я тихо ужаснулась. О чем я думаю? Неужели я настолько глупа и бесчувственна, если перед лицом опасности размышляю о том, как выгляжу и жалею о том, что не отдалась герою? «В этом и заключается волшебная сила жизни!» — провозгласила авторша, словно сделав заключение. Ей явно не хватало трибуны или, по крайней мере, бокала шампанского в руке. Перед лицом опасности… внутри опять сжался холодный ком страха. Что ждет впереди? Что будет? Никогда за двадцать восемь лет жизни эта тема не была столь актуальной. Возбуждение от побега и объятий прошло, уступив место синдрому, сопоставимому с пост-похмельным — навалилась усталость, ноги подкосились в буквальном смысле, и я без сил рухнула на диван,. И уже не важно было, как я выгляжу. — Тебе надо отдохнуть, поспать, — заботливый Данила устроился рядом. — Как я смогу спать, когда сюда в любой момент могут нагрянуть, если не бандюги, то хозяева дачи? — Я посторожу твой сон, — ответил он. Ему еще и весело? Или он знает то, чего не знаю я? Нет, разумеется, он знает то, чего не знаю я, но насколько знает? Как далека я от истины? Мысль эта отнюдь не добавила оптимизма или жизненных сил, но все же не хотелось верить, что все вокруг настолько плохо. — Рассказывай! — взмолилась я. — Чья это дача и вообще, все, что случилось… — Клянусь, понятия не имею, чья она. Выбрал случайно. Найти нас здесь будет трудно, ну, а если приедут хозяева, это не опасно, — он подвинулся ближе ко мне. — Хорошо, поверю, — почти прокурорским тоном заявила я. — А все остальное? — Начинай ты… Как ты к ним попала? — спросил он тоном душки-адвоката. — Как попала, как попала… Я пошла к родственникам, меня очень хорошо приняли… Данила вдруг оказался совсем рядом со мной, его рука легла на мои плечи, и я, под ахи и охи авторши, рассказала обо всем, что случилось со мною с той минуты, как мы расстались с Данилой. Он слушал меня молча, не перебивая, лишь отпустив реплику в том месте рассказа, где я решала морально-этическую проблему бить или не бить стражника-официанта разводным ключом. — И ты бы решилась? — Не знаю, и теперь никогда не узнаю, кое-кто помешал выяснить эту истину. — Да, как-то я не вовремя подтянулся… — хмыкнул он. — Остальное ты знаешь, теперь твоя очередь. — Да, моя… Может, нам заварить чаю и еще что-то поесть? — Ты избегаешь рассказа? — накинулась на него я. — Нет, просто есть хочу… «Просто есть хочу…» мужик толстокожий, только бы лапать и есть. Хотя, признаться против «лапать» я ничего не имела, и что-то съесть совсем не мешало. В конце концов если выживу, компенсирую хозяевам дачи весь нанесенный нами урон. Мы перебрались на кухню, где Данила и начал свой рассказ, закончив его уже сидя рядом со мной на кровати с шариками. Привожу его в несколько сокращенном варианте, чтобы не утомлять и без того замученного авторшей читателя репликами, междометиями, ненормативной лексикой и стонами вышеуказанной особы, которые саундтреком прошли через весь Данилин рассказ. После ссоры и расставания со мной Данияр, по его словам, отправился «побродить по городу». Вернувшись, обнаружил, что номер я покинула, и, конечно же, понял, что я отправилась к родственникам. — А почему ты не уехал вместе с книгой? — поинтересовалась я. — А как я мог уехать? — Но книга же дорогая… — брякнула я. — Действительно, ну я и олень, мог бы лететь сейчас на Багамы, если бы нашел покупателя… «Как ты можешь не доверять ему!» — простонала авторша и закашлялась, подавившись черствым бубликом. — А ты остался, потому что не нашел покупателя? — спросила я, сделав авторше большие глаза и козу. — Ну да, будем считать, что так. А с утра вляпался, как болван. — Где вляпался? — Возле озера. В этом месте он замолчал, и я испугалась, что воспоминание о насилии может помешать ему сказать правду, всю как есть. — Они шантажировали тебя? — решила я помочь словом. «Мерзавцы!» — справедливо отметила авторша. Я одобрительно кивнула в ее сторону. — Да, – ответил он мрачно. – Какого черта тебя понесло в город? — Но я думала, что мне уже ничто не угрожает… – пробормотала я. «Ну да, потому что всё угрожало Данияру!» — мрачно прошипела авторша. — Ладно, ты права… Остальное ты знаешь. — Как это знаю? — возмутилась я. — Но как тебе удалось сбежать от них? — Сам удивляюсь, — сказал он, лохматя свои черные как смоль волосы. — Я потребовал, чтобы они показали мне тебя, сказал, книга будет, если тебя отпустят и оставят в покое. — Они поверили? — Как видишь, да. — Ты отдал им книгу? — Нет, не совсем… — Что значит, не совсем? Данила, ты можешь изъясняться точнее? — Мне круто повезло. После подвала они затолкали меня в машину, на которой привезли. — Такую… серую? — спросила я. — Да, подержанный Мицубиси. Я повторил, или тебя отпускают, или книги не будет. Они задергались, стали звонить своему шефу, советоваться. Им пришлось для своих дел взять кого-то из местных, а те явились на дело с хорошего бодуна. Пока парни разбирались, кто в доме хозяин, я выбрался… Я понимала, что все было не так просто, как он рассказывает. — Почему они не гнались за тобой? Или гнались? Как ты добрался сюда? — Меня довезли… — Как довезли? — Я же тебе объясняю, пока парни разбирались, я нашел союзника… — Ничего ты мне не объясняешь! И кто этот твой союзник? Тот, что с бодуна? — Да, именно, один из местных, казах, удалось с ним договориться. — Ну ты и жук, Данила… А что ты сделал с тем охранником в подвале? — Ничего страшного, немножко приложил, сейчас он уже, наверное, очухался… — Кто ты такой, и чем ты занимаешься? — возопила я. «Думаешь, он трудится на спецслужбы?» — задумчиво спросила авторша, прищурив левый глаз. «Да я все, что угодно могу думать!» — огрызнулась я. — Женя, я… я просто человек, — ответил этот негодяй. — Я… бродяга, который хочет увидеть все… — Что это значит, бродяга, который хочет увидеть все? Ты бездомный? Бомж? Путешественник? Романтик? — выплеснула я эмоции. — Это значит, что у меня нет ни дома, ни семьи, ни желания иметь то или другое. Но сейчас не об этом… Да, на самом деле, нужно было думать, что делать дальше, а не выяснять социальное положение друг друга.
apropos: Хелга Ну вот понемногу проясняется - Данила, оказывается, бродяга. Вообще чудное описание жизнеутверждающего начала после страхов и безысходности, которые довелось испытать Жене. Действительно, оазис счастья. Пусть немного и беспокойный. Данила проявляется себя настоящим героем - во всех отношениях. Авторша, как всегда, - умопомрачительна.
Luide: Хелга пишет: «Как мужчина и как человек!» супер! Авторша великолепна
мариета: apropos пишет: Ну вот понемногу проясняется Да, уже понятно, что ничего не понятно Хелга Спасибо!
Хелга: Дамы, большое спасибо, что читаете! мариета пишет: Да, уже понятно, что ничего не понятно Да, чувствую, накрутила так, что сама не выберусь..
Marusia: Хелга пишет: — Это значит, что у меня нет ни дома, ни семьи, ни желания иметь то или другое. Вот тут всё предельно чётко и ясно. Если б он и в остальном не темнил.
juliaodi: Авторша - вот истинная героиня этого романа Хелга Ой ну неужели я угадала сущность в ГГ Даниле. Хелга пишет: Я… бродяга
apropos: Marusia пишет: Если б он и в остальном не темнил Как же без этого? Они - всегда темнят, заинтриговывают, заманивают доверчивых девушек, лапшу им на уши вешают и прочую клюкву. у меня нет ни дома, ни семьи, ни желания иметь то или другое Кстати, это они любят говорить, но на самом деле втайне - даже не осознавая этого - мечтают попасться в сети. И заиметь все.
Хелга: Marusia пишет: Вот тут всё предельно чётко и ясно. Если б он и в остальном не темнил. apropos пишет: Как же без этого? Они - всегда темнят, заинтриговывают, заманивают доверчивых девушек, лапшу им на уши вешают и прочую клюкву. Этого у них не отнять, но перед лицом опасности, может, и правду скажут иногда. juliaodi пишет: Ой ну неужели я угадала сущность в ГГ Даниле. Ага, угадала! apropos пишет: Кстати, это они любят говорить, но на самом деле втайне - даже не осознавая этого - мечтают попасться в сети. И заиметь все. Но в этом так трудно признаться самому себе.
Axel: Хелга Спасибо! Вроди всё правдоподобно Данила рассказал, но меня почему-то стали терзать смутные сомнения, что он чего недоговаривает.
Хелга: Axel пишет: Вроди всё правдоподобно Данила рассказал, но меня почему-то стали терзать смутные сомнения, что он чего недоговаривает. Конечно, недоговаривает, но все-таки не лжет, надеюсь...
полная версия страницы