Форум » Хелга » По-восточному. Хелга » Ответить
По-восточному. Хелга
Хелга: «По-восточному» - рабочее название Автор - Хелга Повесть, наверное. Публикация на сайте - http://apropospage.ru/zabava/sof1/vostok/v_1.html
Хелга: Предисловие Начиная сей рассказ, я, то есть, мы с авторшей, спешим предупредить наших предполагаемых читателей, что события, о которых мы намереваемся рассказать, действительно имели место быть, за большим исключением — с его помощью мы попытались оживить наш рассказ. Точнее, решила я — авторша же долго упиралась, кляня детективно-любовные романы и мою нездоровую фантазию, и настаивая на обычном путевом очерке, но в конце концов, согласилась, клюнув на образ главного героя, который, согласно моей идее, должен был своей харизмой и обаянием оживить скупое географически-этническое повествование. «И отчего ты так уверена, что этот твой главный герой получится харизматичным и обаятельным?» — ехидно спросила авторша. «Я не уверена, — отрезала я. — Но отчего не попытаться? Если не получится харизматичным, мы можем избавиться от него в любой момент». Авторша скептически хмыкнула, но спорить больше не стала. В результате мы предлагаем вниманию несчастного читателя сию рожденную в результате перегрева на азиатском солнце смесь, жанр которой мы так и не смогли определить. Впрочем, не суть, графоманам все можно.
Хелга: Часть 1 — В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти… человека… до того как села рядом с ним в самолете, не видела, — простонала я, со злостью чувствуя, как задрожал голос, а к глазам подступила соленая, готовая выплеснуться жалостливой слабостью, волна. А как здорово все начиналось… Месяц назад, в очередной раз поддавшись своей нездоровой охоте к перемене мест, в предвкушении отпуска перебрав приемлемые с финансовой и временной точек зрения варианты, неожиданно для себя самой я остановилась на бывшей социалистической республике, а ныне независимом государстве, что раскинулось на обширной территории от бескрайних степей до гор Алатау. Короче говоря, я решила махнуть в Казахстан — совместить возможно приятное с явно полезным. Приятное состояло в перспективе побывать на востоке, взглянуть на степь собственными глазами и подняться на знаменитый Чимбулак, а полезное — навестить немолодую тетушку, сестру отца, которая на заре своей юности отправилась в казахские степи поднимать целину, да так и осталась там, завела семью и детей — моих двоюродных сестер, которых я никогда не видела. По правде говоря, на мысль отправиться в этом направлении меня натолкнул отец, который сам по причине возраста и нездоровья не решался на столь далекое путешествие, но возжелал восстановить родственные связи, использовав посредника, то есть меня, свою младшую безалаберную дочь, холостую девицу двадцати восьми лет от роду. Отец пообещал частично финансировать экспедицию, что было совсем не лишним для такой экономической неудачницы, каковой является ваша покорная слуга. Прикинув, что путешествие может быть вполне экзотичным в условиях недосягаемости Канар или вожделенной Испании, я приняла решение и приступила к поискам приемлемого средства транспорта, которые также увенчались успехом, совершенно неожиданным и потому поистине фантастичным. Мой приятель-компьютерщик, порывшись в интернете (о, да будет благословенно сие изобретение человеческого ума!), нашел потрясающе недорогой авиамаршрут Москва — Киев — Алматы, и это стало последней гирькой на чаше весов под названием Казахстан. Зачем я столь подробно рассказываю эту предысторию? Вероятно, пытаюсь оправдаться и объяснить, почему меня понесло не в Турцию и не в Египет. Или делюсь ценной информацией? Впрочем, пусть оправдывается авторша, поскольку она особа словоохотливая и более ответственная. Во всяком случае, я на это надеюсь. Итак, я оказалась на борту боинга, принадлежащего некой украинской авиакомпании, который под требование застебніть ремені безпеки, обращенное к паннам и панове, оторвался от земли и унес меня в сторону Киева, а спустя три часа я уже сидела в салоне ТУ-134, рассекающего ночное небо в направлении Алматы. Не могу сказать, что лететь было комфортно, поскольку кресло предыдущего ряда зловеще нависало надо мной, грозя придавить тяжестью ерзающего на нем мужчины явно внушительного веса. Моя дамская сумка, размером с немаленький рюкзак и содержащая чуть ли не половину вещей, что я взяла с собой, с трудом вместилась в узком пространстве, мешая вытянуть затекшие ноги. Справа, у окна устроился плотный мужчина, не многим меньше соседа спереди по размерам и не менее подвижный — он постоянно толкал меня в бок и мрачно извинялся, обращая ко мне красное безглазое лицо — глаза его скрывались за темными очками. Цветник завершал сосед слева, тот, к счастью, был худощав и заснул, едва моторы самолета приобрели равномерно-успокаивающее звучание. Я откинула спинку кресла и тоже попыталась задремать, но сосед справа тотчас пихнул меня локтем в бок и буркнул что-то извиняющееся. «Ничего, можете продолжать», — ответствовала я черной бездне очков и попыталась вытянуть ноги. Едва наплыл сон, как вновь последовал удар в бок и последующие извинения. Я подвинулась в сторону левого соседа, посапывающего с таким видом, словно он спал в удобной кровати, а не в тесном кресле. «Путешественник», — с неодобрением решила я и полезла в сумку в поисках кинутого туда в последний момент сборов романа Мэри Стюарт. Получив еще несколько тычков от очкастого, я потеряла терпение и уже собралась было разбудить худощавого и попросить его поменяться со мной местами, как в салоне появились стюардессы, катящие по проходу громоздкий агрегат с ланчем, и сей приятный момент разбавил мои неприятности. Левый сосед не собирался просыпаться, и я, движимая неприязнью к правому, который снова толкнув меня, ухватился за свой поднос, осторожно потрогала худощавого за плечо. — Ланч… Стюардесса, подав поднос, вопросительно взглянула на меня и, видимо, по моему жесту решив, что худощавый имеет ко мне какое-то отношение, сказала: — Разбудите вашего… — Он не мой… — отрезала я. — Просто я подумала… Тем временем худощавый все-таки проснулся и, весьма быстро сориентировавшись в обстановке, открыл столик, водрузил на него поднос и повернулся ко мне. — Спасибо, что разбудили… — Я не будила… — зачем-то возразила я. — Тоже верно, — отрезал худощавый, взглянув на меня черными азиатскими глазами, скривив губы в улыбке. После ланча я все-таки уснула, так и не попросив его поменяться местами. Мне снилось солнце, оно было ярким, но не слепящим и каким-то холодным, оно катилось по горизонту, словно мяч, а я бежала к нему и конечно же не догоняла. В какой-то момент я даже приблизилась к солнцу настолько, что, кажется, могла дотронуться до него рукой, как вдруг кто-то резко дернул меня, лишив вожделенной возможности. Я открыла глаза и в первые секунды не могла понять, где нахожусь и что со мной. — Застегните ремень, — сказала белокурая стюардесса, наклонившись ко мне. Слева хмыкнул худощавый. Очкастый спал, раскинувшись на кресле. Что-то он давно не пихал меня в бок. — Застегните ремень, мы снижаемся, — повторила стюардесса, обращаясь к нему. — Что с вами? Вам плохо? Очкастый не реагировал. Я взглянула на него и почувствовала то, что называют холодком внутри. Красный цвет его лица странным образом сменился на желтоватую бледность, словно по его щекам и носу невидимый маляр прошелся широкой кистью. Я осторожно тронула его за плечо, повторив вопрос бортпроводницы. Он качнулся и начал сползать на меня, словно огромная ватная кукла, черные очки упали, открыв светлые, показавшиеся мне незрячими, глаза. Я шарахнулась в сторону, уткнувшись в худощавого. — Спокойно, девушка, застегните ремень, — услышала я голос стюардессы. Сосед слева молча вернул меня на место, подхватив за плечи. Что было дальше? Посадка, бортпроводницы с аптечкой, толпа пассажиров, вытекающая из салона, паспортный контроль и офицер-казах, проводивший нас, меня и худощавого соседа, в какую-то комнату. Вопросы о степени моего знакомства с очкастым… Возможно, все это могла бы красочно и подробно описать авторша, но она, как назло, куда-то смылась, как часто делает в критические минуты. А я еще называла ее ответственной. — В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого ти… человека… до того как села рядом с ним в самолете, не видела…
novichok: Хелга Из чувства эгоизма скажу - как же хорошо, что ты и на отдыхе не отдыхаешь
bobby: Хелга Наверное, не только я надеялась, что из отпуска ты привезешь что-нибудь новенькое...
apropos: Хелга Новый роман!! Путевые заметки тоже интересно, но роман - лучше! Яркая картинка полета в самолете и спящих соседей, меж которыми зажата героиня, - и детективная завязка (хотя не завидую героине, хм - так попасть!) Читается взахлеб, с огромный удовольствием от каждой фразы - как всегда. Люблю ужасно тебя читать, дорогой автор!
Marusia: Хелга *радостно подпрыгивая* Дюдюктива + рОман , ещё и с восточными мотивами Висновок : Авторшу регулярно отправлять в отпуск, можно по несколько раз в год
chandni: Ух ты, какое интригующее начало! С нетерпением жду продолжение!
Tatiana: Хелга *пытаясь уместить в стандартные сутки часиков эдак пятьдесят* Ого-го!!! Какое многообещающее начало. Хелгочка, солнце, ты неподражаема. *вкрадчиво* Только помни, детективы надо читать запоем)))) Так что, ждем-с.
Цапля: Хелга, это просто праздник какой-то! (с) Несмотря на труп в соседнем кресле , завязка повести (или романа, ага) видится оптимистичной. Отпуск начался с приключения Уже прыгаю от предвкушения продолжения!
Бэла: Хелга ты - девушка не с веслом, а с рогом изобилия!!! Благословенны будут твои отпуска, из которых ты привозишь сокровища. Только... это... Там в сундучке еще поди есть эти... как их... продолжения? Может уже на свет божий вытащишь, а мы того... почитаем...
Axel: Хелга Какой приятный сюрприз!
Хелга: Спасибо, дамы! Вы явно переоцениваете мои скромные возможности, и назвать меня можно скорее не девушкой с рогом изобилия, а девушкой со словесным, пардон... Но прошу прощения, скучно отдыхать стало, вот и прорвало опять. Постараюсь компактненько и быстро.
apropos: Хелга пишет: скучно отдыхать стало, вот и прорвало опять. Это самое лучшее, что с тобой могло случиться. *в сторону* И с нами. Хелга пишет: компактненько и быстро. Даже не надейся. Формат - роман. Не меньше.
Цапля: Хелга пишет: Постараюсь ...и быстро. убрала лишнее. А быстро - это вотпрямсчас???
Леона: Хелга ты знаешь, какая ты прелесть? Не знаешь? Так вот, ты - прелесть! Быстренько - это хорошо, а компактненько не надо!!! Давай побольше!
Хелга: apropos пишет: Формат - роман. Не меньше. 30 страниц ворда... Цапля пишет: А быстро - это вотпрямсчас??? Не готова пока...
apropos: Хелга пишет: 30 страниц ворда... 300 - ты ноль пропустила.
Леона: Хелга пишет: 30 страниц ворда... Мало.
Хелга: apropos пишет: 300 - ты ноль пропустила. Леона пишет: Мало. Иначе стану авторшей недописанных опусов...
Цапля: Леона пишет: Мало Неприлично мало. Простим, только если будет цикл мини-повестей.
Леона: Цапля пишет: цикл мини-повестей. Не, ну если на каждую повесть 30 страниц - тогда нормально!
Хелга: Не, если серьезно, то это летняя разминка по свежим следам впечатлений, посему должна быть короткой. Да и читать летом особо некогда...
Леона: Хелга пишет: это летняя разминка А, так это только разминка? Потом будет основная часть? В смысле, новые произведения? Урааа!!!
мариета: Леона пишет: В смысле, новые произведения? Урааа!!! Мне бы сначала старых дочитать... А то совсем запутаюсь в героев и событиях... Хелга, ужас какой-то!!! Нет, повесть сама по себе прелесть, но оказаться рядом с мертвецом - это действительно ужас... *задумчиво* ... Есть ли такое - «прелестный ужас»?
Калина: Хелга, как чудесно, что вы вернулись - и ты и авторша и ... может, у вас там еще и третий есть кто? В общем, с приездом . Отдельное спасибо твоему Вдохновению. Как ты отреагировала на обращение "панове"?
Хелга: мариета пишет: А то совсем запутаюсь в героев и событиях... Как ты права. С такими графоманистыми авторшами немудрено запутаться. Калина пишет: и ... может, у вас там еще и третий есть кто? Ай, может и есть, коварный какой-нить... Калина пишет: Как ты отреагировала на обращение "панове"? Мужественно и казисто...
Хелга: Прозрачные двери вежливо расползлись, выпустив меня из кондиционированной прохлады залов аэропорта в слепящий зной позднего алматинского утра. Я все-таки догнала солнце. «Такси, такси в город, такси!» — мужчины, почему-то исключительно кавказского типа, окружили меня, преданно заглядывая в глаза. Я раздраженно метнулась в сторону, в спасительную полосу тени, катя за собой потрепанный в дорогах, оранжевый чемодан и пытаясь собрать воедино свой растрепанный стрессом и полетом организм. Тормознув у стеклянной стены аэровокзала, я отыскала в безднах сумки сигареты, точнее, сигарету, единственную оставшуюся в пачке, и закурила. Процесс принес видимость успокоения. «Что я собиралась делать дальше? Найти гостиницу, принять душ и выспаться… Но до чего жарко! Жарко, а я — блондинка… Почему я сообщила об этом именно сейчас, спросите у авторши. Она была до зарезу нужна сто слов назад, но явилась только сейчас с нелепым требованием описать мою внешность. «Это нужно было сделать еще во время полета, а ты, конечно же, увлеклась мужиками и позабыла обо всем на свете», - заявила она. «Да ты хоть что-нибудь соображаешь! Кем там было увлекаться? Один пинал меня всю дорогу, а потом взял и умер, а второй спал, как сурок! — возразила я, — Да и о какой внешности может идти речь сейчас, после трупа в соседнем кресле и допроса офицера, возможно, национальной безопасности Казахстана, подписи под документом: «с моих слов записано верно…»? Мне жарко, я мечтаю о холодном и горячем душе, я хочу есть, пить и спать, у меня сместились часовые пояса!» « Ничего страшного, а сейчас, пока стоишь и куришь, самый подходящий момент, тем более, женщины никогда не перестают думать о своей внешности, и ты из их числа, — резонно ответила авторша, — Зато отвлечешься и придешь в себя». У меня не достало сил спорить, да и насчет женщин она была права на двести процентов. Итак, жара, а я — блондинка с большой, но настоящей грудью, тонкой талией, длинными ногами, ступнями 45 размера… «Прекрати! — возмутилась авторша, — прибереги свой сарказм для более подходящего случая!» Хорошо, я — блондинка, нет, это правда, без всякой иронии. Природа обделила меня цветом, у меня очень светлые волосы, брови, ресницы, кожа, и я сгораю на солнце, как свеча. У меня есть талия, ноги и руки, ну и грудь, разумеется. Совершенно натуральная и разумных размеров. «Не смешно! Грудь у нее есть! Еще скажи, что ты — альбинос со светлыми глазами, никогда не пользуешься косметикой и пугаешь своим видом слабонервных людей. Тебе невозможно доверить даже описание собственной внешности!» — разозлилась авторша и удалилась с видом оскорбленной добродетели, а я осталась со своим ростом ниже среднего, излишней полнотой, недостаточно длинными ногами, серыми, между прочим, глазами, последней сигаретой, чемоданом и стрессом под палящим солнцем второй столицы Казахстана, окруженная алчными таксистами-брюнетами. — Ну что, едем? — ко мне приблизился невысокий парень-казах. — Едем, — вяло согласилась я, швыряя окурок в урну. Таксист резво подхватил мой чемодан и зашагал куда-то вглубь сгрудившихся на площади перед зданием аэропорта автомобилей. Я рванула за ним, едва успевая и мысленно прощаясь с вещами. Парень тормознул возле серой тойоты, раскрыл багажник и поставил чемодан. Затем отворил переднюю дверцу и пригласительно взглянул на меня. Поздним зажиганием я вдруг сообразила, что мне нечем будет с ним расплатиться — я позабыла обменять рубли на, как их… тенге. — Подождите, — сказала я, — достаньте мой чемодан. — Почему? — удивился парень? — Что случилось? — Ничего не случилось, я передумала, — ответила я, не желая обсуждать с ним валютные вопросы. — Да в чем дело? Довезу, куда вам надо! Чего не так? — Верните мне чемодан! — упрямо заныла я. — Я вас довезу! — отчего-то упорствовал парень. Я хлопнула дверцей и двинулась к багажнику. — Извините, не поеду с вами, я передумала… — Почему? — тупо повторил парень. И с чего он так упорствует? Большая конкуренция — не хочет упускать клиента? — Верните чемодан! — я хлопнула ладонью по раскаленной крышке багажника. Парень с недовольным видом достал мой чемодан и сунул его мне под ноги. — Спасибо! — рявкнула я и, ухватившись за ручку своего багажа, потащилась, лавируя между машинами и отбиваясь от вновь нахлынувшей волны таксистов, обратно в аэровокзал. Мне не суждено было добраться туда без очередного препятствия. Едва я достигла самораздвигающихся дверей и шагнула в прохладу зала, как передо мной, словно черт из табакерки, возникла знакомая личность — левый черноглазый сосед, оставшийся в живых после славного перелета Киев — Алматы. — Привет! Вы еще здесь? — он остановился, перегородив мне путь. Я попыталась объехать его, не желая вступать в разговоры с этим смутным субъектом. Тем более, столь жгучим брюнетом с азиатскими чертами. Тем более в таких потрепанных джинсах и видавшем виды джемпере. «Скатываешься за пределы межнациональной и социальной толерантности!» — подала реплику авторша, выглянув из-за газетного киоска. «С этим у меня все в порядке! — рыкнула я. — Отстань! Я только беспокоюсь, чтобы он не умер от чего-нибудь после разговора со мной». «Ну-ну… — протянула авторша с ехидным видом. — Ты хоть полегче с парнем, он не заслужил…» «Заткнись!» — взревела я. «Хамка! А еще взялась за роман… Да тебе только пояснительные записки к отчетам писать, и те будут бездарными!» Я смерила авторшу ледяным взглядом, благо, что кондиционеры в зале пахали вовсю, она же, разорвав в клочья какие-то листы, гордо удалилась. — Э-э-э… мадам, я просто хотел помочь, вы все-таки пережили такое… и так мужественно держались, мне понравилось! — выдал тем временем худощавый брюнет в потрепанных джинсах (я мысленно показала язык авторше), чуть ли не хватая меня за руку. — Спасибо! Но я как-нибудь сама справлюсь! — поток утренней мужской назойливости начал выводить меня из себя. Более того, на голове у меня царил потно-липкий нехудожественный беспорядок, что совсем не способствовало общению с представителями мужественной половины, вне зависимости от причин, по которым они жаждали со мной пообщаться. (радуйся, авторша!) — Что ж, воля ваша, мадам… — Спасибо за участие, — под укоризненным взглядом авторши, нахально пьющей из одноразового стаканчика что-то шипуче-холодное, я попыталась смягчить свою грубость. — Оно ничего не стоит, — ответствовал брюнет. — Если собираетесь менять деньги, лучше в городе, здесь вы прогадаете… Я не стала больше упражняться в вежливости и, пожав плечами, что могло означать и «мне все равно какой курс» и «почему вас волнуют мои финансы», направилась к витрине обменника.
Цапля: Хелга Это просто чудо - твое умение писать так легко и так иронично о будничном! Браво!!! Жду продолжения разговора с соседом слева
apropos: Хелга Я тебе говорила, что обожаю тебя читать? Великолепная мизансцена - даже не могу что-то выделить - все изумительно! Блеск остроумия, изящества и очарования. Выживший в полете сосед очень интригует.
apropos: А где автор?! Почему не засыпает себя цветами по желанию читателей?
Хелга: Автор мечтает о фонтане... О, проклятая жара!
apropos: Хелга пишет: Автор мечтает о фонтане... О, проклятая жара! Читатели переживают все эти чувства вместе с автором!!! А ведь ждали - и так хотели лета... Не угодишь.
bobby: Хелга Замечательный кусочек! Сосед слева вызывает пока любопытство...
Леона: Хелга ! Вы с авторшей, вернее, ты с героиней, то есть... Короче, это здорово! Выполняй желание публики и засыпай себя цветами! Хелга пишет: О, проклятая жара! а ты вспомни про свою весну и подумай, хорошо ли тебе сейчас...
bobby: Хелга пишет: Автор мечтает о фонтане... А водоем какой-нибудь поблизости имеется?
Axel: Хелга Какое "палящее" продолжение. Диалог с авторшей просто блеск! Как всегда жду продолжения.
Хелга: apropos пишет: А ведь ждали - и так хотели лета... Не угодишь. Нет гармонии на свете... bobby пишет: Сосед слева вызывает пока любопытство... Ну, заселяю территорию мущщинами... Леона пишет: а ты вспомни про свою весну и подумай, хорошо ли тебе сейчас... Это дилемма, неразрешимая... bobby пишет: А водоем какой-нибудь поблизости имеется? Есть, а что толку... Axel пишет: Диалог с авторшей просто блеск! Авторша не мешает повествованию?
Цапля: Хелга пишет: Авторша не мешает повествованию? Авторша так его украшает!
Леона: Хелга пишет: Есть, а что толку... Так залезай в него! Авторша шикарна!
apropos: Цапля пишет: Авторша так его украшает! Авторша бесподобна. *вспомнила что-то Повара - споры рассудка и естества, пародию на Повара - разговор метлы и печи - что-то мы давно пародий не писали. Вздохнула.*
Хелга: apropos пишет: вспомнила что-то Повара - споры рассудка и естеств Повторяюсь... apropos пишет: что-то мы давно пародий не писали. Ага...
apropos: Хелга пишет: Повторяюсь... Даже не думай - совсем по-другому выглядит. И чудно. Хелга пишет: Ага... Допишешь - обещаю пародию.
bobby: Авторша бесподобна. Хелга пишет: Есть, а что толку.. В смысле... Купаться нельзя?
Хелга: apropos пишет: Допишешь - обещаю пародию. Теперь придется дописывать... bobby пишет: Купаться нельзя? Да, вода грязная в реке.
Marusia: apropos пишет: вспомнила что-то Повара Так ведь июль за бортом на дворе apropos пишет: совсем по-другому выглядит Хелга Совсем другая тональность повествования, написано восхитительно, но ностальгию по ДжИ вызывает несомненно
novichok: Хелга Очень люблю читать твои "мысленные разборки". В соседе слева вижу большой потенциал на будущее
Tatiana: Хелга В который уже раз убеждаюсь, что слово "буднично" не для тебя. Ты хотела фонтан? Ныряй, дорогая!
apropos: Хелга пишет: придется дописывать Ага. И не только По-восточному, но и Принца, Палитру и по Ффорде. novichok пишет: В соседе слева вижу большой потенциал на будущее Ага, еще какой. Marusia пишет: ностальгию по ДжИ вызывает несомненно Ой... Перечитываю - периодически и ностальгически.
Marusia: apropos пишет: Перечитываю - периодически и ностальгически. Ты не одна (((
apropos: Marusia И нас много, ряды наши растут.
Леона: apropos пишет: И не только По-восточному, но и Принца, Палитру и по Ффорде. Присоединяюсь к этим золотым словам!
Хелга: Marusia пишет: Так ведь июль за бортом на дворе В смысле Джи тоже в июле на рыбалку отправился? Marusia пишет: но ностальгию по ДжИ вызывает несомненно Ой, это очень приятно, хотя "Повара" сейчас бы написала иначе, наверное... novichok пишет: В соседе слева вижу большой потенциал на будущее Может, он просто прохожий, нет? Tatiana пишет: Ты хотела фонтан? Ныряй, дорогая! Спасибо, дорогая!
Хелга: apropos пишет: И не только По-восточному, но и Принца, Палитру и по Ффорде. Леона пишет: Присоединяюсь к этим золотым словам! Кажется, я увлеклась началами, а что теперь делать со всем этим, не знаю...
novichok: Хелга пишет: Может, он просто прохожий, нет? Ээээ, нет, дорогой автор, ты нам мозги не пудри. Читатель постановил - сосед интересен, значит тому и быть Хелга пишет: Кажется, я увлеклась началами, а что теперь делать со всем этим, не знаю... Как - что? Дописывать
chandni: А нам все нравится: и начала, и продолжения, и окончания, и целиком... Ты главное пиши, дорогая!
Хелга: novichok пишет: ты нам мозги не пудри. Читатель постановил - сосед интерес, значит тому и быть Упс, коварный читатель... chandni пишет: и начала, и продолжения, и окончания, и целиком... Системы нет у меня, системы...
Леона: Хелга пишет: а что теперь делать со всем этим, не знаю... novichok пишет: Как - что? Дописывать И действительно. Что же ещё с этим можно делать? Ну, можно вначале ещё раз перечитать. А потом - дописывать! Хелга пишет: Системы нет у меня, системы... И не надо. Бессистемно даже интереснее.
Хелга: Леона пишет: Бессистемно даже интереснее. Плохо без системы, кавардак полный...
Marusia: Хелга пишет: хотя "Повара" сейчас бы написала иначе, наверное... Ловлю на слове, вот возьми и напиши
Хелга: Marusia пишет: Ловлю на слове, вот возьми и напиши Ой, сейчас не потяну... Или вся история с точки зрения ДжИ...
apropos: Хелга пишет: вся история с точки зрения ДжИ Ой, как заманчиво звучит...
Marusia: Хелга пишет: Или вся история с точки зрения ДжИ... ДА, ДА, ДА!!!! *с интонациями Марфушки из "Морозко" Хочу, хочу, хочу!!!!!
Marusia: И заодно хороший повод написать (или вытащить их из загашника) пропущенные (но анонсированные ) страницы биографии ДжИ
Хелга: apropos пишет: Ой, как заманчиво звучит... Marusia пишет: И заодно хороший повод написать (или вытащить их из загашника) пропущенные (но анонсированные ) страницы биографии ДжИ Ой... "аффтарша, заклеив рот скотчем, в ужасе собирает ручки и блокноты и убегает в.. сад.... простонав напоследок: Это ж придется в мужскую шкуру влезть, а оне такие непонятные. И еще мне нужен замок из слоновой кости.... "
apropos: Хелга пишет: замок из слоновой кости Это самое проблематичное. Но я тебе подарю
Хелга: apropos Какой подарок!!!! Спасибо, дорогая!
apropos: Все для тебя - только пиши!
Леона: Хелга пишет: Или вся история с точки зрения ДжИ... ООО! Замерла в предвкушении...
chandni: Хелга пишет: Или вся история с точки зрения ДжИ... Аааа, вот это да!!! Вот это мне нравится!!! ОЧЕНЬ жду!
Хелга: Леона пишет: Замерла в предвкушении... Леона пишет: Замерла в предвкушении... chandni пишет: ОЧЕНЬ жду Дамы, я ж пошутила-а-а...
Хелга: Убедившись, что назойливый брюнет не последовал за мной, и более того покинул здание, даже не оглянувшись в мою сторону, я, без особой пользы, изучила таблицу валютных курсов и приступила к операции обмена. Получив взамен трех родных тысяч почти тринадцать казахстанских, я первым делом потащилась в попавшееся на глаза кафе, где ради поддержания сил и назло авторше уговорила поллитровую бутыль акваминерале и чашку показавшегося весьма вкусным кофе ( сразу оговорюсь, что упоминание ныне и в дальнейшем торговых марок и трендов не является ни скрытой ни явной рекламой, а всего лишь средством создать правдивую атмосферу первой половины двадцать первого века). Несколько взбодрившись и обретя долю уверенности в себе, я предприняла вторую попытку покинуть аэропорт. Выбрав из толпы претендентов немолодого полноватого таксиста, к которому прониклась некоторым доверием ( не думайте, что я по жизни такая уж осторожная и мнительная) я успешно загрузилась в видавшую виды Волгу и попросила довезти меня до недорогой, но приличной гостиницы, в надежде, что таксист справится с поставленной задачей. Надеждам моим суждено было оправдаться — таксист, подумав, предложил три варианта на выбор, и мне ничего не оставалось, как довериться ему окончательно. Волга бодро рыкнула и, каким-то чудом выбравшись из полчищ автомобилей, вырулила на широкую зеленую улицу, унося меня в дебри города, что звался когда-то Верным, пережил не одно землетрясение, а затем переквалифицировался в Отца яблок. Глядя на мелькающие за окном дома, я вдруг снова вспомнила о печальной судьбе своего попутчика и о допросе, которому меня подвергли. Почему меня так расспрашивали? Ну, умер человек в самолете, хотя это и ужасно, но почему я должна быть знакома с ним и что-то знать о нем ? Упрекнуть в том, что я не оказала несчастному помощь или не подняла тревогу, нельзя — я и не подозревала, что ему плохо. Хотя, может быть, когда он пихал меня в бок, он хотел этим что-то сказать? Но он же извинялся, просто извинялся, значит, не был лишен дара речи и мог вместо извинений сообщить о своих проблемах нормальным русским языком, а не языком жестов. «Послушай, ты же впервые едешь по городу и вместо того, чтобы терзать читателя своими поздними сожалениями и умозаключениями, могла бы просто рассказать о том, что видишь за окном!» — заявила авторша, устроившаяся на заднем сиденье. «Какая же ты черствая и бессердечная, — упрекнула ее я. — Человек все-таки умер, а тебе бы все картинки описывать. На сегодня с меня хватит трупа и живописания собственной внешности, более чем! У тебя тоже имеются глаза, вот и рассказывай, что ты там видишь!» Авторша обиженно засопела и удалилась, а я все-таки уставилась в окно. По правде говоря, зрелище открывалось весьма живописное, и я раскаянно подумала, что напрасно обидела авторшу. Огромный южный город тек шумной и жаркой рекой, на ходу меняя свою личину. Вот справа потянулась сплошь увитая густо-зеленым плющом стена, за ней замелькала бетонная ограда путепровода, ведущего на транспортную развязку. Дорога, спустившись с моста, закрутилась в короткий тоннель — миг отдохновения от слепящего солнца — и снова вынесла в пекло бетона голых многоэтажек постройки конца прошлого века. Еще поворот и другой мир — за окном потянулись самодельные заборы старых частных домов, прячущихся среди зеленого буйства яблонь, черешен, вишен, усыпанных гроздьями созревших ягод. Пейзаж менялся с неустанным постоянством, Пышная мечеть, сразу напомнившая о том, что вокруг Азия, суматоха рынков, снова спокойные тенистые улицы. Волга пронеслась мимо парка имени 28-ми панфиловцев, о чем мне коротко сообщил таксист, и вырулила на широкий проспект, с азиатской кичливостью выставивший по обеим сторонам роскошные здания, радующие глаз вычурностью и разнообразием архитектуры. Но главное, горы — тонущие в клубах облаков снежные вершины Заилийского Алатау — горы, которые, кажется, присутствовали повсюду, то мелькая в перспективе проспектов и улиц, то открываясь во всем своем влекущем загадочном великолепии — зелеными холмами, уходящими ввысь в заснеженные каменные вершины — нависая над городом, раскинувшимся у их подножия. Спокойные, прекрасные горы, заставляющие сердце сжиматься от восторга. «Вот видишь, вполне прилично рассказываешь. Можно, конечно, и пообразней, да и пафоса поменьше, но для тебя и это предел возможностей», — прошептала объявившаяся на заднем сиденье авторша. — Проспект Абая, — сообщил лаконичный водитель. — Здесь все дорого, но на улице Мира есть гостиница Желтоксан, там у меня сноха работает, отвезу вас туда. — Сноха, так сноха, то есть пусть будет Желтоксан, — согласилась я, бросив уничижительный взгляд на уже опустевшее заднее сиденье. Гостиница на самом деле оказалась неплохой и вполне приемлемой по цене. Я заплатила пять тысяч тенге за сутки проживания в одноместном номере на втором этаже с удобствами в коридоре. Правда, таксист взял с меня те же пять тысяч, после чего я твердо решила купить карту и изучить способы передвижения по славному городу Алматы на общественном транспорте. Вполне прилично перекусив в гостиничном буфете, я приняла душ и устроилась на балконе номера сушить волосы (фен я, конечно же, благополучно позабыла). Дома на другой стороне тенистой улицы утопали в зелени огромных пышных деревьев. Прямо напротив балкона высился, кажется, вяз ( я — не ботаник, и авторша тоже), и тени от его листьев затейливым узором шевелились на выложенном плиткой полу балкона. Ощущение покоя и тепла, когда начинаешь думать, что все будет хорошо, несмотря ни на что, охватило меня. Я долго сидела, тупо наблюдая за сменой света и тени, наслаждаясь теплым ветерком («ласкающим кожу», — ехидно хихикнула с соседнего балкона авторша) Показав ей кулак, я вернулась в комнату и, забравшись в кровать с жестким, но удобным матрасом, тотчас же заснула.
Цапля: Хелга черт, как же вкусно ты пишешь! Это что-то невероятное, и настолько осязаемое одновременно. Кажется, что можно написать о пути из аэропорта в гостиницу? да все, все, и это все будет прекрасно... Браво, и просто умоляю - пиши дальше!
Marusia: Хелга пишет: Дамы, я ж пошутила-а-а... — заявила авторша, устроившаяся на заднем сиденье. «Какая же ты черствая и бессердечная, — упрекнула ее я. Цапля пишет: умоляю - пиши дальше!
apropos: Хелга Город живой такой - с его зеленью, запахами, ветрами и горами. Чудное описание, как и скитаний героини с авторшей, с их прелестными обменами репликами. Цапля пишет: что можно написать о пути из аэропорта в гостиницу? да все, все Волшбная сила искусства. Хелга пишет: я ж пошутила-а-а... Поздно оправдываться - мы доверчивые, поверили. Ждем.
Леона: Хелга пишет: Дамы, я ж пошутила-а-а... А мы шуток не понимаем! Вернее, понимаем, но избирательно... А твой кусочек, как всегда - изумителен! Особенно появления и исчезновения авторши.
Цапля: Леона пишет: Особенно появления и исчезновения авторши Авторша определенно будет моей любимой героиней
Хелга: "задумчиво" Может, авторшу болельщицей сделать?
Леона: Хелга пишет: Может, авторшу болельщицей сделать? В смысле, чтобы она заболела чем-нибудь? И тогда у героини - полный простор... Нет, тогда мы лишимся удивительных диалогов! Пусть лучше болеет за голландцев!
Цапля: Хелга пишет: Может, авторшу болельщицей сделать? Футбольной?
Хелга: Леона пишет: смысле, чтобы она заболела чем-нибудь? Цапля пишет: Футбольной? Это мысль, в смысле футбольной, а не заболевшей...
Tatiana: Хелга, ну как тут не повториться? Просто здорово! Зримо, вкусно. *облизнулась и приготовилась к следующей порции*
Ирбис: Хелга пишет: "задумчиво" Может, авторшу болельщицей сделать? А может не надо? Не молчу... молчу... я так, а то у тебя самой болельщиц много, кабы чего потом со мной не вышло... А если ГГ с авторшей за разные команды будут болеть?
Юлия: Хелга Замечательно! Что тут скажешь?! Бери больше, кидай дальше! *скандируя* Продолженья! Продолженья! Интересно, во что разовьются все закинутые в сердца читателей крючки.
Хелга: Tatiana пишет: ну как тут не повториться? Повторяйтесь, повторяйтесь, сударыня, авторше - бальзам... Ирбис пишет: а то у тебя самой болельщиц много, кабы чего потом со мной не вышло... Вот с этого места можно поподробней? Юлия пишет: Бери больше, кидай дальше! Постараюсь...
Эрика Легранж: Внешность героини мы увидели, а внешность авторши?
Хелга: Эрика Легранж пишет: Внешность героини мы увидели, а внешность авторши? Это загадка, которую легко разгадать...
Эрика Легранж: А мне на мгновенье показалось, что авторша немного завидует героини, может быть потому, что героиня блондинка - яркая личность. Но не это меня привлекло дочитать до конца пока изложенного, всегда люблю разгадывать психотипы литературных персонажей, пусть они будут второстепенные, но яркие.
Хелга: Я проснулась от ощущения, что кто-то смотрит на меня в упор, резко вскочила и увидела тощего растрепанного черного кота, замершего в изящной позе на перилах балкона. Он уставился на меня выцветшими – видимо, на солнце – бледно-зелеными глазами, щели зрачков сузились до тонких линий. – Брысь! – несправедливо по отношению к утомленному солнцем животному сказала я, а кот нагло зевнул и неторопливо продолжил движение. Он выглядел как-то необычно – слишком длинное тело, слишком маленькая голова. В общем, какой-то южный азиатский кот. «Это надолго?» – авторша заглянула с балкона, с любопытством разглядывая крошечный номер. «Что надолго?» – не поняла я. «Долго еще будешь описывать кота? У тебя сплошное крайности: то слова не выжмешь, то не остановишь словоблудие. Какое отношение, скажи ты мне, имеет этот тощий кот или кошка к нашей истории?». «Пока не знаю, – стараясь соблюдать спокойствие, ответила я, – но, вполне возможно, какую-то роль он и сыграет! И я настаиваю, что это кот!» «Хорошо, пусть будет кот, но ты, насколько я поняла, рассказываешь о нем только ради того, чтобы заполнить страницы хоть каким-то содержанием?» – медленно произнесла авторша, задумчиво глядя на меня. «Я вообще не понимаю, почему ты прицепилась к этому коту? Что плохого в том, что я увидела кота, проснувшись? Тем более я на самом деле увидела его!» – спокойствие давалось мне с трудом. Тем временем кот, который остановился, чтобы выслушать нашу перепалку, лениво потянулся и, выгнув спину коромыслом, удалился, видимо, на соседний балкон. «Коромыслом! Надо же, коромыслом… » – пробормотала авторша и ушла вслед за котом. Жарко. Солнце поднялось за пределы досягаемости вяза за окном и запустило свои палящие полуденные лучи в комнату. Я выбралась из постели, чувствуя себя отдохнувшей и полной сил, и приступила к выполнению планов, выстроенных на ближайшее будущее. Поправив природные недостатки с помощью благословенного макияжа, я достала из чемодана летнее платье из легкого трикотажа – цвета блеклой травяной зелени – открытое с летящей юбкой. К платью прилагался жакет-болеро и широкий пояс с пряжкой. Осмотрев себя в узком длинном зеркале, которое обнаружилось внутри на дверце платяного шкафа, я пришла к неутешительному выводу, что все-таки располнела за зиму – пояс с трудом застегнулся на прежнее отверстие, а грудь нахально вырывалась из декольте. «Булочки, дорогуша, булочки и пирожные…» – за спиной в зеркале возникло, как всегда ехидное, лицо авторши. «Можно подумать, ты у нас по подиуму ходишь! – отрикошетила я. – На себя взгляни! Где твои любимые широкие брюки? Не сходятся на талии?» Авторша сердито задышала. «У меня – сидячий образ жизни, а ты – просто обжора и чревоугодница». «Грубо, очень грубо, что свидетельствует о том, что я – права! И не понимаю, чем обжора отличается от чревоугодницы! Не слишком ли много синонимов в одном предложении?» – подвела я итог и захлопнула шкаф. «Филолог доморощенный…» – презрительно бросила авторша. «Язва!» – отрезала я. Повертевшись перед зеркалом, я задала себе резонный вопрос: зачем надевать платье, если я собираюсь в горы. «Затем, чтобы по-женски обрести уверенность в себе, не так ли?» – авторша, устроившись на кровати, разглядывала мой гардероб. «Прекрати рыться в моем чемодане!» – возмутилась я. «Но я же должна как-то контролировать твою необузданную страсть к нарядам! – ответила она, извлекая из недр чемодана льняной сарафан. – Неплохая вещичка!» Я задохнулась от возмущения. Это у меня-то страсть к нарядам? Да я не помню, когда в последний раз купила себе хоть что-нибудь приличное! Пока я подбирала цензурные слова, чтобы выразить авторше свое негодование, она уложила мои вещи в чемодан, встала и дотронулась до моего плеча. «Ладно, не обижайся, я погорячилась, это… от жары. Кстати, ты так и не сообщила читателям свое имя. Постарайся сделать это как-то ненавязчиво и к месту» – с этими словами она вышла, бросив на меня странный взгляд, в котором промелькнуло сочувствие. Что это с ней? «Наверное, действительно, жара, акклиматизация и смена часовых поясов, – решила я и приступила ко второй части марлезонского балета, то есть сняла платье и достала из чемодана шорты и клетчатую безрукавую блузку, что более соответствовало моим планам. Сунув ноги в удобные босоножки-сандалии, я закончила свой гардероб и осталась почти удовлетворена своим видом. Зачем я столь подробно описываю скучный процесс поисков приемлемого наряда? Авторша сказала бы, чтобы заполнить страницы, но я вновь возражу ей. Что надеть? Я бы поставила этот вопрос третьим, нет, вторым, а, может быть, рискнула и первым в традиционном ряду «Кто виноват?» и «Что делать?» Ведь этот вопрос возникает каждый раз, когда женская рука касается двери платяного шкафа. «Что надеть?» И каждый раз оказывается, что надеть совершенно нечего. Катастрофически нечего. И это проблема. Не менее важная, чем кто виноват. Потому что от того, как одета женщина, зависит ее настроение, а плохое настроение плохо одетой женщины – почти мировой катаклизм. Поэтому небольшое отступление от сюжета, связанное со этим, всегда актуальным, вопросом, я посчитала простительным. Тем более, вряд ли этот опус будут читать мужчины, хотя, если смотреть правде в глаза, они тоже отнюдь неравнодушны к своей одежде. Впрочем, я действительно слишком увлеклась рассуждениями, и очень странно, что молчит авторша. Неужели согласна со мной? Итак, закончив сборы и покинув свой номер, я поинтересовалась у дежурной, где можно купить карту города, но так и не получив вразумительного ответа, вышла из гостиницы и остановилась, совершенно ослепленная солнцем и зноем. Мне несказанно повезло, потому что, пройдя квартал по улице Желтоксан, я обнаружила небольшой книжный магазин, где и приобрела восхитительный путеводитель с подробными указаниями маршрутов всех автобусов, троллейбусов и трамваев, следующих по городу. Я попросила у красивой продавщицы - казашки стул, она сильно удивилась, но стул принесла. Поблагодарив внимательную девушку, я разложила на коленях карту, и мы с явившейся-не-запылившейся авторшей приступили к ее изучению. Разобраться в хитросплетениях алматинских улиц оказалось нетрудно, поскольку их расположение напоминало решетку, лишь местами подпорченную изгибами и углами, меньшими, чем девяносто градусов. «Кстати, – очень миролюбиво сказала авторша, когда мы разобрались с номерами автобусных маршрутов. – Ты так толком и не объяснила читателю, куда, собственно, направляешься и, наверно, ввела его в заблуждение». «Действительно, – мягко ответила я. – Сейчас расскажу». «Давай, – нежно промолвила авторша и ушла, помахав мне рукой и окончательно сбив с толку. Я свернула путеводитель, поблагодарила продавщицу, которая в ответ предложила заходить почаще. вышла в зной и чуть не сбила с ног мужчину, почему-то застрявшего у входа в магазин. Извинившись, я, подумала, что нужно было спросить продавщицу об остановке автобуса номер 35, который, по нашим с авторшей расчетам, должен был доставить меня прямехонько ко Дворцу Республики, откуда на автобусе номер 6 можно было добраться до Медео. Конечной же целью моего путешествия являлся не Алматы, а Балхаш – город на берегу пресно-соленого озера, в честь которого он был назван. Там и жила моя тетушка и ее дочери с семьями. Балхаш находился в шестистах километрах на север и добраться туда можно было автобусом, но я решила провести в южной столице дня три, поскольку здесь явно было что посмотреть. Остановка обнаружилась через сотню шагов, которые я прошла, проигнорировав таксиста, пытающегося предложить мне свои услуги. Неужели у них и в центре города конкуренция? Прождав на жаре четверть часа, я села в автобус. В салоне было почти пусто. Я устроилась у открытого окна и начала свое путешествие по Алматы.
Цапля: Хелга Ай, какая прелесть! Похоже авторша и героиня согласны заключить пакт о ненападении, хотя бы временно. И знаю, почему. Нет пока поблизости раздражающих и беспокоящих субъектов, кроме кота. Про выбор гардероба - это цитировать все подряд, настолько правильно!
мариета: Хелга Эти «внутренние» диалоги просто блеск! Я сделала такой эксперимент - попробовала прочитать все выложенные кусочки без них, а потом только их отдельно. Удивительно как меняется все произведение - как будто смотришь на эти стерео-календарики с детства. Помнишь? Смотришь под наклон и образ меняется
Хелга: Цапля пишет: И знаю, почему. Нет пока поблизости раздражающих и беспокоящих субъектов, кроме кота. Логично, очень логично! мариета пишет: Я сделала такой эксперимент - попробовала прочитать все выложенные кусочки без них, а потом только их отдельно. Удивительно как меняется все произведение - как будто смотришь на эти стерео-календарики с детства. Помнишь? Смотришь под наклон и образ меняется Ой, любопытный ты эксперимент провела. Наверное, стерео-календариков-кристалликов осталось совсем мало? Вопрос к сочувствующим читателям. Если в дальнейшем буду слегка иллюстрировать повествование фотографиями, это не будет мешать?
Axel: Хелга Да, как актуально про гардероб. Фото, конечно, мешать не будут.
bobby: Хелга Очаровательно! Про гардероб прямо в точку! Извечная проблема - шкаф полный, а одеть нечего. Фото, конечно, выкладывай. Будут иллюстрации.
Леона: Хелга просто в восторге от этих вклиниваний авторши! Шикарно! А уж про гардероб и про извечный вопрос Что надеть? - для женщин явно более насущный, чем два других, не менее вечных - тут полностью согласна с Цаплей: Цапля пишет: это цитировать все подряд, настолько правильно! И фотки, фотки давай!
apropos: Хелга Как песня - и про кота, гардероб (святое дело!), жару на улице и изучение туристской карты. Как интересно можно написать о вроде бы обыденных вещах. Авторша сама прелесть, только действительно странно она переменилась - то ли к дождю, то ли не к добру. А вообще море удовольствия.
Хелга: Axel пишет: Да, как актуально про гардероб. bobby пишет: Извечная проблема - шкаф полный, а одеть нечего. Леона пишет: Что надеть? - для женщин явно более насущный, чем два других, не менее вечных Рада, что затронула животрепещущую тему! apropos пишет: только действительно странно она переменилась - то ли к дождю, то ли не к добру. Она коварная штучка... Спасибо всем за чтение!
Леона: Хелга пишет: Спасибо всем за чтение! Ты спасибами не отговаривайся, ты продолжения давай!
Хелга: Автобус свернул с тенистого проспекта и с трудом вписался в поток машин, ползущих по улице… – «Гоголя», – подсказала авторша, заглянув в путеводитель – жаркой, европейской, застроенной в великолепном архитектурном беспорядке, дышащей зноем и всеми сопутствующими прелестями цивилизации. Снова поворот, и слева потянулся парк, влекущий в свои недра густой тенистой зеленью огромных, вероятно, столетних деревьев. Автобус остановился и я, влекомая внезапным порывом, рванула к выходу. – Заплатите за проезд, – черноволосый мальчишка-кондуктор задержал меня на ступеньках. – Извините, – охнула я, осознав, что совершенно позабыла о такой житейской мелочи. – 50 тенге, – сообщил мальчишка. «Какая же ты невнимательная, – укоризненно проворчала авторша, выглянув из-за спины юного кондуктора. – И почему ты вдруг рванула в парк?» – Хочу, – веско ответила я. – Понятно, железный аргумент. Хотя, сходи, все-таки серьезное место, тебе полезно будет. Да и… – Что да и? – спросила я, отыскивая в кошельке нужную монету, но авторша испарилась в знойном облаке, так ничего и не ответив. Я расплатилась и спрыгнула со ступенек автобуса. На другой стороне улицы ждал парк, куда мне так внезапно захотелось погрузиться. Место на самом деле оказалось серьезным. Парк имени 28 панфиловцев, тех самых, что погибли в сорок первом, защищая Москву. Монумент, с которого в героическом порыве стремились в бой огромные фигуры солдат, а за их спинами символично вырастали три зубца кремлевской стены, поражал своими гигантскими размерами и летящей трепетностью воплощения. От монумента тянулась широкая аллея, окаймленная гранитными плитами, с вечным огнем в центре. Серебристые ели, вязы и прочие неизвестные мне деревья окружали всю эту трагическую монументальность. Был субботний день, и аллея буквально кишела новобрачными – пышно-белоснежными невестами, незаметными женихами и шумными гостями многочисленных молодоженов. Осмотрев памятник, я двинулась дальше в сторону желтого собора с куполами, расписанными в шахматно-геометрическом порядке синими, зелеными и розовыми ромбами. Здание беззастенчиво красовалось среди парка резким контрастом военному монументу и скорее напоминало сказочный терем, опутанный цветными кружевами, чем православный собор. Кафедральный собор, построенный по проекту архитектора А.П. Зенкова, и являющийся первым столь высоким зданием, сооруженным в Верном, - сообщалось на памятной доске у входа. Обойдя собор по периметру, я почувствовала, что должна скрыться в тени, иначе акклиматизация и прогулка могут пойти не тем путем. Благо, что тенистые аллеи расходящиеся в разные стороны от соборной площади, наличествовали в полном и манящем объеме. Свернув в одну из них, я долго шла в поисках свободной скамейки, мечтая присесть и покурить, шла мимо воркующих парочек, аккуратных старушек, неторопливо обсуждающих что-то свое, житейское; компании бодро гогочущих парней, вооруженных бутылками с пивом, шла, пока не забралась в самую глубину, туда, где аллея, чуть свернув, заканчивалась тупиком, обрамленным густым кустарником. За кустарником парк заканчивался, о чем сообщал близкий гул города. Скамейка, стоящая здесь, весьма удобная для парочек, желающих скрыться от посторонних глаз, как ни странно, оказалась незанятой, и я, радуясь такому везению, устроилась на ней, достала из сумки сигареты, но никак не могла найти зажигалку. «Держи мою… – сказала авторша и замолчала на полуслове. Зажигалка, протянутая ею, описала сложную спиритическую петлю в воздухе и материализовалась в руке мужчины, который подносил тонкий виток пламени к моей сигарете. Откуда он взялся? – Спасибо, – осторожно сказала я, прикурив, и слегка отодвинулась от него, усевшегося рядом. Он совсем не вызывал доверия, но был мне знаком. Я ведь только что прилетела в город и уже вижу знакомые лица. Кошмар какой-то! Или мне показалось? «Из тех, что выпивают баррель пива каждый день и не страдают красноречием», – высокомерно подумала я, пытаясь вспомнить, где видела его прежде. Такой не мог подать даме прикурить. Не мог, но подал.. Что ему нужно? Собирается клеиться ко мне? И как назло какой-то черт занес меня в глубину парка, в этот тупик! «Идиотка, гусыня безмозглая!» – мысленно выругалась я, добавив к перечню пару не очень печатных слов. Собственно, я оказалась права в своих ощущениях. «Хочешь сказать, интуиция сработала?» – поинтересовалась авторша, которая стояла, прислонившись к стволу огромного серебристого тополя. «Да, именно», – подтвердила я. – Надеюсь, ты не считаешь, что я лишена этого качества? Тем более, что я – блондинка» «Не считаю…», – грустно сказала авторша, гладя пятнистый ствол, по которому скользили солнечные пятна. – Ну чё, дамочка, покурила? – спросил мужик, улыбнувшись мне двумя рядами шикарных белых зубов, которым можно было только позавидовать. – Вроде еще нет, – брякнула я, нервно затягиваясь и обдумывая, как смыться от мужика. Может, просто встать и уйти? Именно это я и сделала через пару секунд: встала, бросила недокуренную сигарету в урну и, накинув сумку на плечо, двинулась прочь. Я успела сделать лишь пару шагов, затем меня резко рвануло назад, и я начала падать, вцепившись в ремешки сумки, которую мужик тащил на себя. Силы были слишком неравны, он пихнул меня кулаком куда-то в левый бок, я отлетела в сторону, выпустив сумку и рухнула на мелкий гравий аллеи, обдирая колени и локти. Вскочив, я увидела, как негодяй с моей сумкой в руке ломится в кустарник. «Кричи, да кричи же ты, бестолочь! Зови на помощь! Делай что-нибудь!» – заорала авторша, подбегая ко мне. Я размахивала руками и хватала ртом воздух, словно рыба, сорвавшаяся с крючка и шлепнувшаяся на дно рыбацкой лодки, но не могла издать ни звука, у меня перехватило дыхание. Авторша двинула меня кулаком в правый бок, и я обрела дар вопля, который и издала, не совсем поняв, что кричу. За спиной вдруг раздались быстрые шаги, я шарахнулась в сторону, решив, что теперь на меня нападают сзади, но какой-то человек промчался мимо меня и ринулся в кусты вслед за грабителем, укравшем мою сумку. «Господи, черт, дьявол, там все, документы, деньги, смарткарты!!! А это сообщник, его сообщник! Меня ограбили!» Осознав эту очевидную истину, я заорала «помогите!» и ломанулась в кусты вслед за скрывшейся там парочкой, совершенно не думая, что делаю и что случится со мной в следующий момент.
Хелга: Монументальная композиция в память героев-панфиловцев. Аллея памяти Кафедральный собор в парке.
Леона: Хелга Боже, какой ужас!
bobby: Хелга Ну и поворот! Героине определенно «везет» на приключения. Что же дальше? Кусочек какой-то маленький... Как красиво в парке! И скульптура , и собор впечатляют.
Леона: Хелга очень красивые фотки! Но всё равно: Боже, какой ужас!
Хелга: bobby пишет: Что же дальше? Кусочек какой-то маленький... Оборвала на некой кульминации... Леона пишет: очень красивые фотки! Но всё равно: Боже, какой ужас! А что превалирует?
Леона: Хелга пишет: А что превалирует? Равенство.
bobby: Хелга пишет: Оборвала на некой кульминации... Как всегда, чтобы читателя помучить... Надежда только на то, что продолжение не заставит долго ждать...
Юлия: Хелга А страсти-то страсти! Прямо-таки разгораются на южном солнце. Замечательно: такое размеренное и мирное описание достопримечательностей и вдруг - бац! Ты уж не тяни душу-то читательскую: что с сумкой, восточными разбойниками и белокурой Жози героиней?!
Хелга: Юлия пишет: Ты уж не тяни душу-то читательскую: что с сумкой, восточными разбойниками и белокурой Жози героиней?! Не буду тянуть, обещаю...
Юлия: А много ли нам, читателям, надо
apropos: Хелга Вот и бацы начались. Читатели заинтригованы донельзя, помимо удовольствия от чтения чудных описаний (как они у тебя здорово получаются!) и пикировок с авторшей.
мариета: Леона пишет: очень красивые фотки! Но всё равно: Боже, какой ужас! Аха Прелестный ужас! А разбойник какой интересный Учтиво оставил даму докурить, дал ей время на раздумье... Хелга Спасибо!
Хелга: мариета пишет: Прелестный ужас!
Хелга: Кусты оказались колючими и хлесткими, мне показалось, что я продиралась через них целую вечность. За ними обнаружился заросший подстриженной травой газон, а дальше ограда, за которой гремел загруженный транспортом проспект. Но все это я заметила немного позже, а в тот момент, вылетев, словно Маргарита из окна, на газон, я видела лишь двух мужчин, что дрались, прыгая по газону. Точнее, один из них, мой обидчик, пытался удрать, а второй, в котором я с диким изумлением узнала брюнета, левого соседа по полету, пытался отобрать у него мою сумку. «Ну что ты стоишь, словно тебя вкопали?! – зашипела на ухо авторша. – Сделай что-нибудь, идиотка!» «Сама попробуй! – бросила я. – Что, что я могу сделать?!» «Ну не знаю, сумка-то твоя, а там документы, деньги и все такое…», – вздохнула авторша. Взревев, как раненая зайчиха – хотя, зайчихи, кажется, не ревут, но это неважно – я ринулась в гущу событий. Зажмурившись от страха, я вцепилась в майку грабителя и сделала попытку тряхнуть его, что, конечно же, не увенчалось успехом. Хоть бы авторша, зараза, помогла, что ли! Но в следующие секунды произошло что-то, ослабившее противника, брюнет лихо закрутил его руку за спину, отчего громила разразился смачным матом и выпустил сумку, которая полетела на газон, рассыпая свое содержимое в радиусе нескольких метров. Я схватила сумку и начала лихорадочно скидывать в нее выпавшие вещи, думая только об одном – собрать все и бежать отсюда, как можно быстрее и как можно дальше. Внешние звуки – шум города, голоса дерущихся мужчин – вдруг стали для меня странным потусторонним фоном. Собрав все, что попало под руку, я выпрямилась, осматривая газон в поисках своих вещей, и вдруг поняла, что из фона выпало сражение, стало странно тихо, даже послышалось щебетание птиц наверху, в кронах деревьев. «Лирик», – опять съязвила авторша, глядя на меня из-за прутьев ограды. Я раздраженно махнула рукой, подняла с земли шариковую ручку и, выпрямившись, вздрогнула. Нападавший куда-то исчез, а передо мной стоял, тяжело дыша и отряхивая джемпер, брюнет из самолета. Навалял бандюге? Или вся сцена была разыграна? Но зачем? Я нервно застегнула молнию сумки и вопросительно уставилась на брюнета. – Он убежал? – Да. На всякий случай я огляделась по сторонам – а вдруг это ловушка – но спрятаться можно было лишь в пресловутых кустах, в направлении которых ворюга, кажется, не двигался. – Хотите сказать, что вы спасли мою сумку? – спросила я. – Ну, что-то в этом роде, – скромно откликнулся борец за справедливость (или все-таки негодяй и сообщник?) и добавил, отряхивая джинсы: – Здоровый, блин… Но я не понял, какого черта… И тут меня начало трясти, да так, что, кажется, застучали зубы. Несмотря на жару мне вдруг стало холодно, даже мурашки выступили на коже, задрожали колени, а к горлу подступила противная тошнота. «Последствия выброса адреналина», – с умным видом вякнула авторша и тотчас же исчезла, видимо, испугавшись моего истошного взгляда. – Простите, мне нужно… присесть, – пробормотала я, почему-то перестав бояться стоящего передо мной брюнета. – Да? Понял… – быстро сказал он и, подхватив меня под руку, повел куда-то по тропинке, тянущейся между газоном и кустами. Я послушно пошла за ним, даже не попытавшись высвободить руку, но другой рукой намертво вцепившись в ремешки сумки. Между кустами наметился проход, мы вышли на аллею и, пройдя несколько шагов, остановились возле скамейки, на которую брюнет и усадил меня. – Может, принести вам воды? – участливо спросил он, садясь рядом со мной. – Воды? Нет, спасибо, я не хочу пить. По-правде говоря, предпочла бы выпить, но сообщать об этом своем желании я не собиралась. Мало-помалу я пришла в себя, дрожь прошла, но меня бросило в жар. Саднили поцарапанные колени, правая рука была ободрана при падении на гравий. Я порылась в сумке, нашла среди кое-как забросанных туда вещей флакон с туалетной водой, пачку тампонов и пластырь, обработала ссадины, морщась от боли, заклеила рану на колене. Брюнет достал сигареты и протянул мне: – Ловко вы обработали свои раны! Хотите закурить? – Спасибо, не надо, – простонала я, тотчас вспомнив мужика и пламя зажигалки, от которой прикуривала с четверть часа назад. – Хотя, нет, давайте. Я вытащила из пачки сигарету, брюнет щелкнул зажигалкой, и я, снова содрогнувшись, прикурила. Простые действия принесли некоторое успокоение и, более того, подключили затормозившийся было мыслительный процесс. – Как вы здесь оказались? Почему? Почему вы погнались за этим… ? Вы его знаете? Что вы здесь делаете? – вопросы выскакивали один за другим, и я не могла остановиться. – На который из вопросов мне отвечать? – логично спросил брюнет, щурясь в дымке своей сигареты. – Вы шутите, а мне не до шуток, потому что я ничего не понимаю… Но ответьте хоть на какой-нибудь. А вообще мне надо обратиться в милицию, ведь на меня напали и чуть не ограбили. Если бы не вы… – В полицию, – поправил он – Что? «В Казахстане милиция переименована в полицию», – сказала авторша, устраиваясь рядом с брюнетом на скамейке. «Обойдусь без твоих дурацких подсказок», – ответила ей я. «Ну что ты злишься?» – виновато спросила авторша. «Ты меня подставила!» «Я?» – на ее лице читалось искреннее удивление. «Ты заманила меня в этот парк», – злобно сказала я. «Что ты несешь? Ты сама помчалась сюда, забыв о Медео и Чимбулаке!» Аргументы против резко закончились, и я обиженно замолчала. – В Казахстане милиция переименована в полицию, – сказал брюнет. – Может быть, вам и следовало бы обратиться, но не уверен, что его будут искать. – В принципе, вы правы, ведь сумка здесь и, кажется, ничего не пропало. Но как вы здесь оказались? – занудно продолжила я. «Он следил за тобой, пораженный твоей блондинистостью», – мерзко хихикнула авторша. «Дура!» – ответила я. – Понимаете, я искал вас, – сказал брюнет. – Искали меня? – Да… Дело в том, что после беседы с каэнбэшниками… – С кем? – перебила я его. – Ну, ребята, что с нами болтали по поводу смерти того мужика, они из комитета безопасности. Да вы не волнуйтесь, это обычное дело, думаю. Ничего себе не волнуйтесь… – Так вот, – продолжил он, – где-то на паспортном контроле мы с вами перепутали паспорта. Во всяком случае, ваш находится у меня, а мой, надеюсь, у – вас. – Что?! – уставилась на него я. – Я обнаружил это часа три назад, – сказал он, доставая из кармана джинсов и протягивая мне потрепанную книжечку загранпаспорта. Я взяла и, раскрыв ее вновь задрожавшими руками, увидела свою цветную фотографию и двуязычно впечатанное имя, Лапина Евгения Васильевна. Я кинулась открывать сумку, чуть не уронив паспорт. Минут пять я безуспешно рылась в ее емких недрах, и с холодком внутри уже подумывала, что вообще потеряла доставшийся мне паспорт, но в конце концов обнаружила его в углу под косметичкой. Я открыла обложку, с фотографии глянул черноглазый брюнет с несколько приглушенными азиатскими чертами лица. «Лапин Данияр Алексеевич», – прочитала я, слегка обалдев, и, закрыв потрепанную книжечку, протянула ее брюнету, то есть Данияру Алексеевичу. – Спасибо, – сказал он, мельком заглянув в паспорт. – Можно считать, что дипломатический обмен состоялся? – Можно считать, – подтвердила я, позволив себе улыбнуться. – Но как вы все-таки оказались здесь и именно в эту минуту? – Совершенно случайно, – ответил он. – Обнаружив у себя ваш паспорт, я рванул в аэропорт и нашел там таксиста, с которым вы уехали… – Откуда вы узнали таксиста? – спросила я, наполняясь неясными подозрениями. – Ну… видел, как вы садились в такси, – чуть помедлив, ответил он. – Следили за мной? – Наблюдал… за симпатичной женщиной. – Вы просто, Джеймс Бонд какой-то… – ляпнула я, краснея. – Да нет, – махнул он рукой. – Все просто, хотя пришлось потрясти ребят. Узнал, где вы остановились и подъехал как раз, когда вы помчались по Гоголя… – Я помчалась? – Пошли… – исправился он. – Проводил вас до парка, чуть не упустил, когда вы выскочили из автобуса. – Вы ехали на том же автобусе? – Да, – ответил он. Какая же я ненаблюдательная и невнимательная! Авторша совершенно права. – Я уже хотел подойти к вам, а тут этот отморозок, все произошло так быстро, что я не сразу понял, что происходит. Ну а потом вы знаете… Герой, просто герой… сыщик, защитник и аналитик в одном флаконе… «Опиши его, опиши, самое время! – зашипела из-за плеча Данияра Алексеевича авторша. «Ты совсем тронулась со своими описаниями! Я же не Лев Толстой все же!» «И даже не львица, так, кошка драная! – принялась за свое авторша. – Но ты посмотри, какой он…» «Брутальный?» «Идиотка!» «Сексуальный?» «Включи мозги!» «Я воображение включила!» «Которое?» «Сексапильный?» « Н-да, девушка…» «Не будь ханжой…» «Это я-то ханжа?» «Нет, ты – свободная личность без предрассудков». «Можешь повторить эту фразу, исключив саркастичность тона!» «Нет. Ты – свободная личность без предрассудков», – я очень постаралась и прозвучала почти убедительно. «Ладно, черт с тобой, можешь ни слова не говорить о его внешности». «Нет уж, я скажу!» – взвилась я и бросила внимательный взгляд на Данияра Алексеевича, который раскуривал следующую сигарету. Я уже упоминала, что он худощав и не слишком опрятен, растянутый джемпер мешковато висел на его плечах, но это не портило его, скорее придавало какую-то мужественность, если можно так выразиться. «Можно», – дала добро авторша. У него очень темные, почти черные волосы, густые и требующие стрижки, темно-карие глаза с чуть восточным разрезом, смуглая кожа, но он явно не был настоящим, то есть чистокровным казахом, скорее, европейцем с примесью Азии. «Симпатичный, да?» – томно спросила авторша. «Растеклась, как вишня в сиропе», – цыкнула на нее я, гордая своим описанием. – Может быть, если вы не намерены обращаться в полицию, мы с вами посетим какое-нибудь место, где можно поесть, выпить и обсудить наше… совместное приключение? А вам еще и успокоиться, Женя… – предложил вдруг Данияр Алексеевич, с легкостью сократив мое имя до фамильярного. – Более того, мы с вами однофамильцы…» Я взглянула на него, но не стала протестовать. В конце концов, я у него в долгу, какие бы ни были у него мотивы. И мы – однофамильцы, надо же. – Согласна, Данияр, – сказала я. – Друзья и родители называют меня Данилой, – ответил он, поднимаясь со скамьи и протягивая мне руку.
apropos: Хелга Ну каков ГГ?! А?! Я покорена. И фамилии у них одинаковые - явно не случайно. Ну и вообще хорош. Опять же поборол бандита. Сцена фантастически хороша - на одном дыхании, диалог с авторшей - шикарен. Словом, сплошные восторги и неуемная жажда продолжения.
Юлия: Хелга Хелга пишет: зревев, как раненая зайчиха – хотя, зайчихи, кажется, не ревут Данияр Алексеевич весьма-весьма... И столько завязок, во что это выльется и как аукнется?
Хелга: apropos пишет: и неуемная жажда продолжения. А я ведь продолжу на вашу голову... Юлия пишет: И столько завязок, во что это выльется и как аукнется? Ой, сама боюсь, поскольку сюжет совершенно безбашенный....
apropos: Хелга пишет: сюжет совершенно безбашенный Соблазняешь прямо. Ждем-с.
Леона: Хелга пишет: А я ведь продолжу на вашу голову... *падает* прямо щас? О, продолжи, продолжи!!! Хорош Данила-однофамилец! И, конечно, препирательства с авторшей по-прежнему изумительны! Фраза про ревущего зайку сразила просто наповал!
Хелга: apropos пишет: Соблазняешь прямо. Ждем-с. Под безбашенным имела ввиду дурацкий... Леона пишет: *падает* прямо щас? Не, ну не настолько быстро, это я гипотетицки...
Леона: Хелга пишет: Не, ну не настолько быстро, это я гипотетицки... Эх, блин! Вот так я и думала!
Annasy: Хелга, я в предвкушении продолжения сей интригующей истории, да ещё с картинками:) Похоже на приключенческий роман)
Хелга: Annasy пишет: Похоже на приключенческий роман) Да, это что-то такое, приключенческо-описательное.
Хелга: – Друзья и родители называют меня Данилой, – ответил он, поднимаясь со скамьи и протягивая мне руку. – Вы уже считаете меня другом? – осторожно съязвила я. – Не вижу проблемы, – ответил он. – Да еще после того, как мы с вами сражались плечом к плечу. Но какого на вас напали здесь средь бела дня? Вроде, такого в Панфиловцах не практиковалось… – Не практиковалось?! А вы знаток криминальной сферы? – спросила я, и вновь по спине пробежала юркая противно холодная змейка. Действительно, все очень странно. А если бы бандюга смылся с моей сумкой? Что бы я делала? Без денег и документов, в сопредельном государстве. И не факт, что его бы нашли. Факт, что не нашли бы… – Не особый знаток, просто я родился и вырос здесь, в Казахстане, учился в Алматы… – никак не отреагировав на суть моих слов, ответил Данила. Что и не удивительно, судя по его внешности. – Вы учились? – зачем-то спросила я, поздним зажиганием осознав пакостность вопроса. – Не похоже? – усмехнулся он. – Ну да, учился, в Политехе, правда, не доучился… – Выгнали? – продолжила я свою пакостную линию, показав кулак пыхтящей от возмущения авторше. – Сам ушел, – отрезал он, коротко улыбнувшись. Мы вышли из парка и зашагали по широкому, зеленому проспекту Достык – Достық даңғылы, как значилось на адресных табличках домов. Хотя, слово «зашагали» к себе я бы не отнесла, потому что у меня противно саднили поцарапанные конечности, а пластырь на колене изрядно портил и без того нерадужное настроение. Не успев толком начаться, отпуск уже преподнес мне пару сюрпризов в виде немаленького гаечного ключа, бьющего по голове. – Послушайте, Данила, но вы, судя по паспорту, российский гражданин? – Да, я давно уехал отсюда, и не был уже года три, а то и больше. – У вас здесь родные, друзья? «А ты вошла во вкус, как я погляжу!– прорвалась авторша. – Расспроси, расспроси его поподробней, то-то он тебе все и расскажет!» «А ты сомневаешься? Он же нравился тебе пять минут назад!» «Как мужчина, – зарделась авторша. – А что он за человек, я ведь не знаю, также как и ты». «Ой, не знала, что тебе нравятся вот такие субтильные пофигисты!» – проворчала я. «Можно подумать, что тебе нравятся псевдо-респектабельные мужи с пивными животами! – отрезала она. – И с чего ты решила, что он – пофигист?» «В отношении одежды точно пофигист, посмотри на этот джемпер». «А он классно смотрится в этом джемпере, ну согласись!» «И кто-то упрекал меня нездоровым воображением?» «А что я такого сказала?» «Отстань, в конце концов, мне сейчас не до его привлекательности. Может, он меня ограбить собирается!» – отмахнулась я и застонала от того, что ремешок сумки сполз с плеча и прошелся прямо по поцарапанной руке. – Да, есть родные и друзья тоже, детства… – ответил Данияр-Данила и, словно желая перевести разговор на другую тему, спросил: – Как ваши раны? Вы так круто вывели из строя противника… – Издеваетесь? С моими ранами все в порядке. Заживут, – оптимистично откликнулась я. – Да что вы? Если бы не ваш боевой клич и бросок, я вряд ли справился с этим бугаем. Он отвлекся на вас, а я воспользовался его проколом. – Вы умеете драться… – глубокомысленно произнесла я. – Не слишком, но кой-каким приемам научился, – не без мужской заносчивости ответил он. – А вы как сюда, на отдых или по делам? – На отдых, – отрезала я и, решив, что не стоит слишком углубляться в подробности моей, да и его жизни, спросила: – А вы говорите по-казахски? Проспект Достык…. Что значит Достык? – Говорю, немного. Достык значит дружба… раньше он назывался проспектом Ленина, а еще раньше именем какого-то там губернатора, сейчас не вспомню. – Красивый город… – сказала я. – Даже не ожидала, что Алма-Ата такой город. «В котором на приезжих нападают в парках…», – ехидно шепнула на ухо авторша. «Злая ты, не стану с тобой сотрудничать», – совсем обиделась я и пихнула ее локтем, взвыв от того, что опять попала по царапине. – Здорово застроился за последние годы, хотя столицу и перенесли в Астану. Я сам уже многого не узнаю. Некоторое время мы шли молча, и я даже отвлеклась от своих потрясений и погрузилась в зрелище и шум города. Мы то попадали под покров тени от красавцев-деревьев, тянущихся вдоль улицы, то снова вступали в топящий камни жар. Геометрически выверенные узоры многоцветья газонов и клумб, шум и брызги фонтанов, каскады этажей высотных зданий – все это проспект Достык. Вот на постаменте бронзовый казах, с домброй в руках, с благообразной восточной бородкой, облаченный в бронзовые халат и шапку. Рядом милосердный скульптор соорудил каменную стену с водопадом, видимо, символизирующую горы, среди вершин которых пел свои песни Жамбыл - имя певца выбито на стене. А в нескольких шагах от бронзового акына на фоне плачущих ив и серебристых елей диссонансом – огромный рекламный постер, с которого сходит на сумасшедших шпильках Сара Джессика Паркер со своим «Сексом в большом городе». И розы, алые, как восход, целый газон цветущих алых роз. – Памятник Джамбулу, нашему казахскому поэту, – словно гид, сообщил Данила. – В ночь у подножья Джамбула-горы, сжавшись комочком у снежной норы, мать моя, рабскую жизнь кляня, в стонах и муках родила меня… – Ого! – потрясенно воскликнула я. – Вы читаете стихи? – Со школы помню… Кстати, очень хочется есть, а я вижу впереди едальню. Как вам она? Устроит? – Вполне, – уверенно сказала я, совсем не уверенная в разумности своих поступков. «Действительно очень хочется есть, – вторила Даниле авторша. – С утра во рту ни маковой росинки». «Тебя росинкой не накормишь! И что тебе мешало? Могла бы и перекусить, пока я страдала в парке». «За кого ты меня принимаешь?» – обиженно спросила она. «За саму себя… – успокоила я ее, заходя вслед за Данилой на веранду «Итальянского» кафе, заставленную плетеными столиками и креслами. – Не национальное, но вполне уютное, – сказал Данила, отодвигая для меня кресло. – Казахское могу для вас устроить, если захотите. «Вот и полезло из него петушиное, мужское!» – на этот раз я обратилась к авторше, которая млела, беззастенчиво разглядывая Данияра-Данилу. Увлеченная этим порочным делом, она, кажется, не услышала мою реплику, а я, промычав в сторону Данилы неопределенное спасибо, занялась изучением меню, что принес черноволосый парнишка-официант. Пересчет тенге в рубли в попытке понять, насколько дорого или дешево обойдется обед, занял достаточно времени, при том что в кошельке осталось лишь около трех тысяч тенге. Выбрав блюда с учетом последнего факта, я сделала заказ и постаралась поудобней устроиться в кресле и в пространстве, чтобы хоть на время обеда в столь приятном во всех отношениях месте ничто не смущало и не пугало. Веранда, на которой располагались столики, отделялась от пешеходного тротуара ярко-зеленым кустарником, отдаленно напоминающим можжевельник или тую. Дуэт творцов с именами Свет и Тень раскрашивал деревянный пол в жар красного и желтого, чуть охлаждая сиреневым, вырисовывал на нем причудливые узоры, чертил теплые линии на лицах и руках сидящих за столиками людей. Официант принес салат и окрошку и что-то мясное Даниле. Я отказалась от вина, но заказала себе кофе без кофеина и воду, прохладную воду в прозрачном, как слеза, стакане. «Как он ест, посмотри! Ах, обожаю смотреть, как едят мужчины! А он ест, как настоящий мужчина!» – запела авторша, у которой, видимо, от жары и стрессов совсем снесло крышу. Я упрямо молчала, стараясь не обращать внимания на брачную песнь новоявленной акынши, ела чудесно ледяную окрошку и наслаждалась моментом, не думая о будущем, забыв о прошлом.
Хелга: Памятник Джамбулу Джабаеву, казахскому поэту и акыну на проспекте Достык. Реклама по-соседству. Кафе "Итальянское" на проспекте Достык
apropos: Хелга Очаровательное продолжение знакомства с брутальным Данилой. Авторша совсем, смотрю, разомлела под южным солнцем. Вообще, переругивание двух дам-с - производит сильное и даже незабываемое впечатление. Хочется продолжения...
Юлия: Хелга Хелга пишет: Я упрямо молчала, стараясь не обращать внимания на брачную песнь новоявленной акынши, Хотелось бы еще фотографию настоящего мужчины в растянутом джемпере...
Хелга: apropos пишет: Авторша совсем, смотрю, разомлела под южным солнцем. Да, творит, что ей вздумается, надо что-то с ней делать.. Юлия пишет: Хотелось бы еще фотографию настоящего мужчины в растянутом джемпере... Дык, героиня его подробно почти описала... Вон он, там, в кресле плетеном сидит...
apropos: Хелга пишет: надо что-то с ней делать. *великодушно* Пусть творит, что хочет, - у нее это роскошно получается.
Калина: Прочитала залпом все непрочитанные еще кусочки Даже слов не хватит описать. Просто здорово. И интересно, и смешно, и лирично. Чудесно. Пииши-пиши.
novichok: Хелга Ха, и ты хотела сказать, что брутальный, сексуальный и сексапильный - это не ГГ? А так просто сосед? Нив жизнь не поверю Правда, хорош. И сразу ориентируется на местности. надеюсь, это относится не только к поимке и обезвреживанию бандюг
Хелга: Калина пишет: И интересно, и смешно, и лирично. Ой, надеюсь, что где-то так. Главное, чтоб не скучно было. novichok пишет: Ха, и ты хотела сказать, что брутальный, сексуальный и сексапильный - это не ГГ? А так просто сосед? Нив жизнь не поверю Дык, это все авторша, я тут не причем...
Ирбис: Хелга Что-то у меня предчувствие, что с сумкой ГГ, что-то связано... может и ошибаюсь.
Хелга: Ирбис Это детектив или где?
Ирбис: Да всё чего-то такого ожидаю... вроде тишина, а потом бац... бац...
bobby: Хелга Данияр-Данила все больше нравится... А перепалки героини с авторшей бесподобны.
Хелга: bobby пишет: Данияр-Данила все больше нравится... Спасибо...
juliaodi: Хелга, Так ненавязчиво скоротала часок за чтением. Очень интересно, присоединяюсь к ожидающим продолжения. А национальная кухня будет? шепотом: и чтобы с картинками
Хелга: Наступившее было молчание первым нарушил Данила, задав дежурный вопрос, как долго я собираюсь пробыть в Алматы в частности и в Казахстане вообще. – Если это не секрет от назойливых попутчиков, – добавил он, – Секрета, собственно, никакого нет, – пространно начала я, пытаясь выстроить стенку «никогда-не-разговаривай-с-незнакомцами» в пику растекшейся в лужицу авторше. – Приехала, то есть прилетела в гости к родным, так что меня здесь ждут и очень нетерпеливо. Я, конечно, слукавила, потому что о моем приезде отец сообщил допотопной телеграммой, не зная номера телефона тетушки. Я не знала, добралась ли телеграмма до адресата и будут ли мне рады родственники, я терялась в догадках, отчего отец и его сестра так долго не встречались, ограничиваясь поздравительными открытками на Новый год – то ли причиной была какая-то давняя ссора, то ли они были слишком заняты своими собственными проблемами, то ли оба не очень любили писать письма. И сейчас у меня имелся адрес, который, судя по этим открыткам, не менялся уже много лет. – Понятно, – ответил Данила и, отпив золотистого пенистого пива, поинтересовался: – Вас проводить в гостиницу? В гостиницу? Но я собиралась на Медео и давно бы любовалась горными вершинами, если бы какой-то леший не нашептал мне выйти из автобуса и потащиться в парк. И мне совсем не хотелось возвращаться в гостиницу. Тем более, колено уже не очень болело, в желудке приятно булькала окрошка, да и мозг прояснился после кофе. Но до чего же он настырный, а ведь не скажешь: отстань, сама разберусь со своими планами. Теперь я по гроб жизни ему обязана, придется быть корректной и благодарной, черт побери! «И что в этом плохого – быть благодарной? – спросила авторша. – Тем более, такому мужчине?» «Приди в себя, маньячка, ты же первая протестовала против любовного романа, а теперь втюрилась в этого Данилу, как последняя героиня дурного опуса! Что ты в нем нашла? Парень, как парень, да к тому же совершенно непонятный и подозрительный!» «А непонятность и подозрительность придают ему особый шарм!» – заявила авторша, уткнувшись подбородком в ладони и не отрывая глаз от Данияра, который махнул рукой, подзывая официанта. – Какой жест! Какие глаза!» «Если не вернуть эту крышу на место, все может закончиться очень плачевно, – подумала я. – Мало мне испытаний и жары, так еще придется таскать за собой невменяемую авторшу, сбрендившую от любви». «Ну взгляни на меня, хоть один только раз…» – простонала она, и этот стон стал последней каплей в бочке моего терпения. Я взяла со стола наполовину полную бутылку с минералкой и вылила все ее содержимое на голову авторше. От неожиданности и возмущения та вскочила, вытаращив на меня свои серые глаза. «И только попробуй что-нибудь сказать!» – рявкнула я. «Да я… вообще после этого к тебе близко не подойду, сама разбирайся со всем этим востоком!» – завопила она и ринулась прочь из кафе. Разделавшись с авторшей, я занялась Данилой, то есть ответила на его вопрос: – Нет, спасибо вам за все, но меня не нужно провожать в гостиницу, я и так отняла у вас много времени, да еще и заставила рисковать. – Ерунда, – ответил он, словно рыцарь, что ежедневно, между прочим, ненароком, совершает подвиги во имя прекрасной дамы, считая их само собой разумеющимися. Тем временем официант принес счет, и я с тоской обнаружила, что не хватает четырехсот тенге, чтобы расплатиться за обед. «Ты никогда не была сильна в арифметике!» – авторша, вытирая мокрую голову белым гостиничным полотенцем, уселась за наш столик. Я не удостоила ее ответом, но порадовалась отрезвляющему действию наружного применения холодной минералки. Пока я рылась в кошельке, Данила достал из кармана пачку смятых купюр и, отсчитав, сунул их в корочки счета. – Заплачу, не парьтесь, Женя… – Что значит, не парьтесь! – возмутилась я. – Я и так вам обязана… спасением моей сумки… «А может и жизни! – вякнула начинающая высыхать авторша, ойкнув от моего хука в бок. «Там, где не хватает слов, пускают в ход насилие!» – прошипела она. – Ничем вы мне не обязаны, да и тугриков у вас, как я понял, маловато… – сказал этот всезнайка таким тоном, что я, растерявшись, промямлила пару беспомощных фраз протеста и замолчала. Ну не драться же мне с ним в конце концов. Итак, мои долги Даниле росли, солнце продолжало нагревать и без того перегретый город, а душа стремилась в горы, за красотой, покоем, прохладой и чистым воздухом. Тем более, судя по путеводителю, который я решительно достала из сумки и развернула на столе, остановка автобуса, следующего на Медео, находилась буквально в паре кварталов. Я свернула карту и бодро вскочила на ноги. Еду на Медео и ничто не сможет остановить меня, никакие бандюги и никакие спасители! – Данила, спасибо вам за все! Следующий обед – за мой счет, а сейчас мне пора, не стану вас больше утруждать своим обществом… «Понесло, как корову по льду, и где ты только слов таких нахваталась? Читать надо меньше! Ты блондинка или где?» – заворчала высохшая на мою беду авторша. «А ты, можно подумать, брюнетка? – не сдержалась я. – И это ты – авторша! советуешь мне меньше читать? От тебя такого не ожидала…» «Да ладно, читай сколько хочешь, все равно в последнее время одни детективы глотаешь!» – кажется, она совсем пришла в себя. – Хм… утруждать? – Данила нахмурился. – Да ладно, почему нет, ради красивой девушки? «Заметь, ты уже стала красивой девушкой!» – радостно всунулась авторша. «Попробуй сказать, что я не красивая», – буркнула я и, конечно же, покраснела, черт побери! – До свидания, Данила, – я выбралась из-за столика и направилась к выходу с веранды, чувствуя его взгляд то ли затылком, то ли позвоночником. Он нагнал меня за пару шагов. – Судя по карте, вы хотите забраться на Медео? – спросил он. – Да, вы правы, – пришлось согласиться мне. – Знаете, давно там не был, да и тоже собирался заскочить, давайте составлю вам компанию… Он не спросил, нет, он предложил, уверенно и нагло. Слева послышался томный вздох авторши. Неужели опять? – Но я еду туда на автобусе, – сказала я, в надежде, что это отпугнет ретивого попутчика. – Можно на такси… – Нет, – упрямо сказала я. – Хочу изучить автобусные и прочие маршруты.. – Гм, любопытно… – протянул Данила. – Ну что ж, идемте? Только до шестерки еще два квартала. – А я хочу посмотреть город. – Тоже верно. Данила зашагал по широкому тротуару, словно само собой разумелось то, что я должна последовать за ним. Остановка шестерки обнаружилась в очень живописном месте напротив гостиницы «Казахстан», огромного здания-башни, живописно украшенного узором ячеек-окон, словно рамка пчелиными сотами. С другой стороны раскинулась площадь с фонтанами – шарами и конусами из мириад тонких струй, окаймленная все теми же плакучими древами. – Вот и остановка, – сказал Данила.
Хелга: Гостиница "Казахстан" Фонтан на проспекте Достык
Хелга: juliaodi пишет: А национальная кухня будет? шепотом: и чтобы с картинками Разумеется будет...
juliaodi: Хелга, Ты чудесница! И 10 минут не прошло, как я дочитала предыдущие отрывки, как ты уже выкладываешь новый! Вдохновение это потрясающе Хелга пишет: будет *облизываясь* ждем-с
apropos: Хелга От авторши просто умираю - такая колоритная особа нарисовалась. Данила, как истинный ГГ - молчалив, надежен и готов сопровождать ГГ даже на Медео - в автобусе. Словом, море удовольствия, хотя кусочек мог бы быть и побольше. Иллюстрации хороши, хотя ты сама так все описываешь, что эффект присутствия осязаем и без картинок. Хотя с картинками тоже хорошо - наглядно.
novichok: Хелга Как же хорошо тебя читать! Страдающе-влюбленная авторша - это нечто Чуйствую на скользкую дорожку заведет она Женю.
Хелга: juliaodi пишет: И 10 минут не прошло, как я дочитала предыдущие отрывки, как ты уже выкладываешь новый! Сошлись пути... apropos пишет: От авторши просто умираю - такая колоритная особа нарисовалась. novichok пишет: Страдающе-влюбленная авторша - это нечто Сама ее уже полюбила, главное, что ей можно всё... apropos пишет: хотя кусочек мог бы быть и побольше. Просто дальше идет... в общем, логически поделила...
bobby: Хелга Авторшу понять очень даже можно. Даже со страниц экрана монитора герой излучает такое обаяние, перед которым устоять нелегко. Кстати, ему в джемпере не жарко, да еще и после такой борьбы? apropos пишет: Словом, море удовольствия, хотя кусочек мог бы быть и побольше.
Axel: Хелга Авторша - прелесть. Вся в предвкушении предстоящей поездки Жени с красавцем Данилой.
Хелга: bobby пишет: Даже со страниц экрана монитора герой излучает такое обаяние, перед которым устоять нелегко. Кстати, ему в джемпере не жарко, да еще и после такой борьбы? Но я с ним как-то беззастенчиво поступаю.. вот он и излучает. А насчет джемпера... это впереди... (что-то у меня заскок с мужскими джемперами, как у авторши ) Axel пишет: Авторша - прелесть. Придется ее замуж выдать... за Данилу... Спасибо, дорогие читатели!
bobby: Хелга пишет: А насчет джемпера... это впереди.. Помню, помню, сколько страстей было связано с джемпером и прочими одеяниями ДжИ... Уже вся в предвкушении...
Леона: Ох уж эти джемпера! Или джемперы?.. Как правильно? А, впрочем, неважно! Те, кто в джемперах, просто абалдеть! А уж эта авторша с её всовываниями - Ты ей передай, чтобы продолжала в том же духе, а то Женя, если не дай Бог без авторского контроля останется, такооооого натворит... Продолжай, и не забудь про национальную кухню!
Хелга: Леона пишет: Ты ей передай, чтобы продолжала в том же духе, а то Женя, если не дай Бог без авторского контроля останется, такооооого натворит... Уже передала, она очень довольна пожеланием!
Юлия: Хелга apropos пишет: и готов сопровождать ГГ даже на Медео Так-так... Подозрительно, однако... Во мне проснулась старая побитая молью страушечья подозрительность. Красавец, спротсмэн...
Хелга: Юлия пишет: Так-так... Подозрительно, однако... "невинно" Почему подозрительно? Девушка понравилась...
Хелга: – Вот и остановка, – сказал Данила. – Хотите воды? Он скрылся в маленьком магазинчике, торгующем прохладительными напитками, а я, насмотревшись на манящие воды фонтана, забилась под узкий навес, проклиная себя, что не надела шляпу, и в ожидании автобуса принялась разглядывать публику, собравшуюся на остановке. Трое парней с горными велосипедами, компания тонких девушек, пытающихся привлечь внимание парней излишне громким хихиканьем, благообразная бабушка с внучкой, пожилой казах, видимо, тоже с внуком… «Кажется, все собираются в горы?» – то ли констатировала, то ли спросила авторша, навязчиво крутя головой, на которой красовалась льняная шляпа с полями. «Милая шляпка», – сказала я, стараясь сохранять самообладание. «А что ж ты свою в чемодане оставила?» – спросила эта язва. Я не ответила, потому что появился Данила с бутылкой воды, а следом за его появлением к остановке грузно подкатил и остановился автобус с цифрой 6 на лобовом стекле, из открывшейся двери резво выскочила маленькая кудрявая казашка и завопила звонким сопрано: – Медеу, Медеу, кто на Медеу?! Автобус на Медеу! Народ рванул занимать места, я влилась в общий порыв и успешно устроилась у окна. Велосипедисты нахально загрузили свои машины прямо в салон автобуса, невзирая на протесты голосистой кондукторши, перегородив проход — возле моего плеча грозно закачалась рама горного велосипеда, начиненная сложной тормозной системой. В результате Данила пропал где-то в недрах автобуса, не попадая в поле моего зрения. В надежде, что влюбленная авторша пропала вместе с ним, я занялась созерцанием и описанием пейзажей и ландшафтов, всего того, что она так подло скинула на мои слабые в литературном плане плечи. За окном летел проспект Достык, вновь и вновь изумляя своеобразием и некоторой неожиданностью архитектурных решений: здание с золотым куполом, похожее на мечеть, оказалось Дворцом школьников, а длинное скучноватое сооружение из стекла и бетона с волнообразной крышей-козырком — Дворцом республики. Проспект медленно, но верно уходил в гору, закончились монументальные постройки и потянулись тонущие в зелени садов особняки за каменными оградами, видимо, владения местных бонз, точнее, баев. Проспект плавно, не меняя направления, дружески и логично перетек в улицу Горную, мелькнув напоследок рекламой ресторанчика Достык: «Танцуем всю ночь напролет! Живая музыка!» Дорога становилась уже, сады и рощи поползли по холмам, которые уходили в невидимую высь, потянулись бетонные стенки, защищающие дорогу от оползней — автобус въезжал в урочище Медео под звонкое сопрано кондукторши, она умудрялась общаться, кажется, со всеми пассажирами на гремучей смеси казахского и русского. — Медеу, Медеу! Конечная! — запела она, когда автобус остановился на площадке среди серебристых елей. Пришлось дожидаться, пока выгрузятся велосипедисты, я вышла последней и… «тотчас попала в объятия Данилы, — восторженно пропела авторша голосом кондукторши. — Кош кельденезер Медеу!1» Нет, не в объятия, разумеется, просто он подал мне руку. А я еще надеялась, что авторша пришла в себя. Я чувствовала себя виноватой — сама же уговорила ее превратить путевой очерк в авантюрную историю с главным героем, а теперь приходится пожинать плоды собственной недальновидности и легкомыслия. Кто бы мог подумать, что с ней случится такое? Впрочем, времени на покаяния не было — толпа ринувшихся к нам таксистов живо напомнила сегодняшнее утро в аэропорте. «Чимбулак, кто желает поехать на Чимбулак?» — взывали они, хлопая дверцами иномарок, сгрудившихся на узкой стоянке перед катком. Я же остановилась, замерев от восторга — конечно, причиной восторга были не таксисты, а горы — урочище Медео, Медеу по-казахски, рядом, совсем рядом, казалось, всего лишь в нескольких сотнях шагов, но в то же время в неодолимой вышине. — Едем? — спросил Данила. — Иного транспорта здесь нет, а пешком далековато будет… — Боитесь ходить пешком? — спросила я из упрямства. — Отчего же… не проблема, но семь километров вверх по серпантину… — он пожал плечами. — Мы можем погулять там, наверху. Хотя, смотри сама. Я смотрела. Смотрела на барельеф летящих в победном порыве конькобежцев, что украшал стену спортивного комплекса, на лестницу из не-сосчитать-скольких ступенек, ведущих наверх к строгой линии плотины, на его фамильярное «смотри сама», которое решила проигнорировать, и… вздохнув, согласилась с его доводами. Забравшись на заднее сиденье выбранной из множества претендентов машины, я предоставила Даниле возможность сесть впереди. Водитель, разговорчивый круглолицый казах, с видимым удовольствием исполнил по ходу дела и функцию экскурсовода, сообщив, что Медео — самый высокогорный в мире каток с самой большой площадью искусственного ледового поля — сколько-то там тысяч квадратных метров (я всегда плохо запоминаю всякие цифры) и что для заливки льда используется чистейшая горная вода, поэтому здесь установлено больше полутора сотен мировых рекордов. За четверть часа по петлям ползущей наверх дороги мы добрались до плотины, перегородившей урочище, чтобы уберечь каток от селевых потоков. Водитель со знанием дела выдал еще несколько цифр, касающихся высоты расположения катка и плотины над уровнем моря, которые я, разумеется, тоже не запомнила. «Могла бы и записать», — проворчала авторша, усевшаяся рядом с ручкой и блокнотом в руке. Водитель остановил машину на плотине, и мы вышли, чтобы посмотреть на овальную чашу катка, раскинувшуюся внизу. Льда на катке не было — полным ходом шли строительно-ремонтные работы. А еще ниже в синеватой дымке смутно виднелся город, лежащий у подножия Золотых гор. Расторопный водитель предложил сфотографировать нас на верхних ступеньках лестницы, что вела вниз, с плотины к катку. «Давай, давай, соглашайся! Будет тебе фото с Данилой на память!» — запрыгала авторша. «Потрясающе… — не выдержала я. — Ты уже забыла и про описания и про ландшафты, тебя не интересует вид, что открывается отсюда, для тебя ландшафтом стал этот Данияр!» — возмутилась я. «Нет, почему же, ты несправедлива ко мне, — начала оправдываться авторша. — Я просто хотела тебя поддержать. И что плохого в том, что мне нравится мужчина? Я — женщина или кто? Неужели он тебе не нравится?» «Ты не женщина, ты — авторша и блондинка!» — сурово припечатала я. — Мало ли кто кому нравится, но при этом совсем необязательно вести себя, словно барышня на первом балу, увидевшая душку-офицера!» «Я все поняла, — сказала она. — Ты ревнуешь…» «Я? Ревную? Кого к кому? «Разумеется, Данилу ко мне, — заявила эта малохольная. Я безнадежно махнула рукой и хотела было из вежливости спросить своего попутчика, будет ли он фотографироваться, но, к счастью, его и след простыл. То есть след был еще горяч, потому что он стоял на другой стороне дороги у барьера плотины, курил и взирал на горы. Порадовавшись, что проблема так легко разрешилась, я доверила услужливому водителю свой сотовый со встроенной фотокамерой и постаралась принять элегантную позу и красивое выражение лица на фоне лестницы, уходящей в бездну. 1 - Добро пожаловать на Медео (искаж. казах.)
Хелга: Дворец Республики на проспекте Достык Дворец школьников Спортивный комплекс Медео
Леона: Хелга вкусности продолжаются! И авторша по-прежнему бесподобна!
apropos: Хелга Восхитительно все! Особенно Данила. Авторша продолжает производить неописуемое впечатление, а диалоги ее и героини - вызывают бешеный восторг. Ужасно увлекательное повествование - и так хочется узнать, что же будет дальше.
bobby: Хелга Очаровательно! Перепалки с авторшей - эт-то что-то. Интересно, если бы героиня из чувства противоречия пошла вверх пешком, Данила бы пошел за ней? Кусочек опять маленький, а аппетит большой... Вся в предвкушении дальнейших приключений...
мариета: Хелга пишет: Ты не женщина, ты — авторша и блондинка! Хелга, солнце, сейчас половина форумчанок будет коситься на тебя ...не смотря на «элегантную позу и красивое выражение лица на фоне лестницы» А вообще - спасибо большое за отрывки в сопровождении с наглядным материалом. Я - не авторша и не блондинка, так что полностью наслаждаюсь им
juliaodi: Ах эта Авторша ! Искрометные шутки про то, чего душа просит. Спасибо за прелестный кусочек
Хелга: Леона пишет: И авторша по-прежнему бесподобна! apropos пишет: Авторша продолжает производить неописуемое впечатление, а диалоги ее и героини - вызывают бешеный восторг. Все лавры негодной авторше!? bobby пишет: Интересно, если бы героиня из чувства противоречия пошла вверх пешком, Данила бы пошел за ней? Брюнет за блондинкой? Думаю, пошел бы... мариета пишет: сейчас половина форумчанок будет коситься на тебя ...не смотря на «элегантную позу и красивое выражение лица на фоне лестницы» Ай, миль пардон... (хотя я сама почти блондинка ) juliaodi пишет: шутки про то, чего душа просит. Свободная бесбашенная авторша... Спасибо, что читаете, несмотря на жару...
Belka: Хелга, какое удовольствие ! Очень красочно и забавно получается. Спасибо за описание Алматы . Как будто снова побывала: жара, зелень, роскошные розы повсюду. С нетепрением буду ждать и мантов с баурсаками ...
Хелга: Belka пишет: Как будто снова побывала: жара, зелень, роскошные розы повсюду. С нетепрением буду ждать и мантов с баурсаками Рада, что нашлась землячка! Будут и баурсаки и бешбармак и....
Хелга: Закончив короткую фотосессию, я подошла к Даниле. Он молча, словно прочитав мои мысли, протянул сигарету, щелкнул зажигалкой. — Слушай, Женя, давай на ты, — сказал он, наблюдая, как я закуриваю. — Раз уж кривая понесла… — Какая кривая? — спросила я. «Хорош кокетничать, соглашайся!» — зашипела авторша, усаживаясь на нагретый солнцем бетонный парапет. «Кокетство — оружие блондинки!», — рыкнула я и… согласилась. — Люблю эти горы… — сказал Данила. — Черт, давно не был, а они мне снились… В темных его глазах мелькнуло что-то, заставившее меня открыть сумку в поисках не знаю чего. Короче, меня смутила грусть в его темных глазах. Авторша спрыгнула с парапета и, словно перезрелая школьница, исполнила несколько па победного танца какого-то африканского племени вопя: — «А я говорила тебе, говорила!!!» — Никогда не была… нет, то есть была в горах, но давно, на Кавказе, — сказала я, игнорируя чокнутую авторшу. — Приходилось, — ответил он, поддергивая рукава джемпера к локтям. — Отдыхал? — Не совсем… так, путешествовал… — Воевал? — осторожно поинтересовалась я. — Нет, это миновало, но… стреляли… — вымолвил Данила, словно Саид из любимого фильма моего отца. Он замолчал, а я не стала расспрашивать. С какой стати мне это делать. — Тебе не жарко? — спросила я, чтобы заполнить какую-то неуютную паузу. — Да нет, — он пожал плечами. — Знаешь, никогда не страдаю от жары. Хотя, сегодня не успел переодеться… спешил. А наверху будет не жарко. Разговор прервал истомившийся в ожидании таксист, и мы, заняв свои места в машине, двинулись дальше по серпантину, вверх к урочищу. Таксист оживленно и не без гордости сообщил, что Казахстан готовится к зимним азиатским играм 2011 года, и соревнования будет проходить здесь на Медео и на горнолыжном курорте Чимбулак, на высоте три с половиной тысячи метров над уровнем моря. «Запомнила цифру все-таки? — ехидно прошептала авторша. — Канатка сейчас только на Чимбулаке, а будут строить новую от Медеу — полчаса и вы на Талгарском перевале, — продолжал таксист. — Но ваш бизнес пострадает, — заметил Данила — Тут вы правы,— согласился таксист. Еще поворот и перед нами открылась… Швейцария. Да, именно такова была первая мысль, когда я увидела пару десятков симпатичных двухэтажных коттеджей, живописно выстроившихся среди горных склонов. Правда, вид был подпорчен строительным безобразием, что творилось недалеко от «Швейцарии». Машина выехала на площадку перед недостроенным зданием, стены которого скрывала решетка строительных лесов, и остановилась. — Прибыли, — возвестил шофер. — Пройдете вон туда, под арку, поднимитесь по лестнице и там увидите вход на канатку. Я уже не стала протестовать, когда Данила расплачивался с шофером. Поблагодарив старательного бомбилу, мы отправились в указанном направлении и вскоре оказались перед решеткой, за которой вращалось огромное колесо — механизм, тянущий тросы подъемника. Мне все-таки удалось взять реванш — купить билеты на канатку, пока Данила беседовал с парнем-контроллером. У входа девушка-казашка торговала теплыми носками и выдавала на прокат теплые куртки-аляски. — Неужели там так холодно? — с сомнением поинтересовалась я. — Советую взять куртку, — сказал Данила. — Там градусов 12… «Бери куртку», — встряла авторша, в голосе ее зазвучали подозрительно заботливые нотки. «Переживаешь, что замерзну и простужусь?» — спросила я. «Переживаю», — откликнулась авторша. «Чего вдруг?» «Ты считаешь, что я совсем бесчувственная?» — обиженно пробормотала она. «Вот этого я как раз и не считаю», — ответила я, многозначительно взглянув в сторону Данилы. Получив куртку, я в некотором смятении смотрела, как к деревянному помосту приближается широкое двухместное кресло, на которое мне предстояло сесть, не промахнувшись. Попытка удалась, потому что Данила подхватил меня и бесцеремонно кинул на сиденье рядом с собой, быстро опустив страховочную перекладину. Кресло закачалось и под тихое «ой» авторши поползло вверх, земля в буквальном смысле ушла из под ног, а дальше… А дальше был восторг полета над горами. Канатка то спускалась, от чего замирало сердце и холодело в животе, то уверенно тянулась вверх, оставляя внизу бешеную зелень горного луга, огромные ели, до верхушек которых можно было дотянуться руками. Только страх выпасть из кресла удерживал меня от искушения потрогать мохнатые лапы проплывающих мимо еловых вершин. Медленно приближалась островерхая холодная гора, расчерченная белыми пятнами снега. Снег лежал и ниже на склонах, прямо среди цветущей зелени. Ветер обдавал пока еще приятным холодком, я упорно не надевала куртку, положив ее на сиденье, между собой и Данилой. — И как, не страшно? — спросил он, чуть наклонившись ко мне. «Скажи, скажи, что страшно! — засуетилась авторша, выглядывая из-за него. — Мужикам нравится, когда девы трусят. Это дает им шанс почувствовать свое превосходство и мужество!» «Давно же тебя не было, знатока мужской психологии, — проворчала я. — С каких это пор ты стала столь… рецессивной? Раньше за тобой подобное не замечалось! А если я не хочу, чтобы он почувствовал свое превосходство?» «Не придирайся, я не по-детски втрескалась… имею право ощутить себя слабой женщиной! Ну сделай ему приятное, тебе трудно что ли? И почему я не на твоем месте?» — взвыла она, опасно раскачивая кресло. «Если ты сей же час не прекратишь свои стенания, я просто скину тебя вниз и выбирайся отсюда, как хочешь, — пригрозила я. — Лучше посмотри, какая красота вокруг, какой воздух!» Авторша ничего не ответила, почему-то присмирела и скрылась за Даниловым плечом. — Нет не страшно, — ответила я на Данилин вопрос и кокетливо добавила, ради авторши: — Ну если только чуть-чуть… — Мы с друзьями в юности ходили в эти горы. Хорошее было время. Взбирались на Талгарский перевал и на Чимбулак. Он снова посмотрел на меня так, что мне захотелось достать зеркальце из сумки, а авторша нервно хихикнула. Навстречу нам проплыло кресло с хохочущими девицами, следом — с двумя респектабельными мужами, слышно было, что они обсуждают какие-то деловые вопросы. Как можно было заниматься такой ерундой в таком месте я не понимала. Здесь стоило либо просто молчать, либо говорить и думать только о горах и ни о чем ином. Все проблемы, заботы, неприятности, умерший сосед в самолете, нападение в парке, поцарапанные колени и даже сидящий рядом Данила ушли куда-то, растворились в горном воздухе, которым было не надышаться. Его хотелось пить, как хочется пить прозрачную воду родника, хотелось брать пригоршнями, чтобы сохранить, продлить его вкус, его свежесть, этот экстаз дыхания. Авторша замерла, уставившись на меня в неподдельном изумлении. Или восхищении? Кажется, лишилась дара речи. Или передышала горного воздуха? И слава создателю. Канатка медленно, но верно приближала нас к конечной цели путешествия — вершине Чимбулака. Вот наше кресло въехало на деревянную площадку, и по команде встречающего нас инструктора, мы откинули перекладину и выпрыгнули в разные стороны, а сиденье, поплыло дальше, разворачиваясь, чтобы вернуться вниз. Мы поднялись по зеленому склону и остановились. Было прохладно, но не настолько, чтобы кутаться в зимнюю аляску. Народ, прибывший на вершину, разбредался по окрестностям. — Пойдем, — сказал Данила, — поднимемся еще немного. Мы пошли вверх по склону, заросшему слишком яркой из разряда «такой не бывает» травой. Над нами нависала вершина, обнаженно каменная с полосами снега. Мы шагали по направлению к ней, но она совсем не приближалась, холодно наблюдая за нами так, как человек-гигант рассматривает муравейник. «У тебя, право, наполеоновские замашки, — заявила авторша, вертя в руке какой-то аленький цветочек. — Вершина за ней наблюдает, подумать только… Хотя, метафоричненько, вполне…» Данила что-то рассказывал про горы, но я слушала его в пол уха, фотографируя все подряд в безнадежном желании остановить прекрасное мгновение. — Ты надолго здесь? Мог бы много чего показать тебе, — услышала я, сделав очередной снимок. — Дня два-три, я ведь еду в Балхаш, к родным. — Это хорошо. Посмотри, обернись… — остановил он меня. Я обернулась и задохнулась синевой, что разливалась над вершинами, обволакивая горный распадок полупрозрачным дрожащим потоком. Желание остановиться и остаться здесь навсегда казалось просто невыносимым. — Посижу здесь, — сказала я и, расстелив аляску на траве, устроилась на ней. — Устала? — спросил Данила. — Хорошо, отдыхай, а я чуть поднимусь. Я быстро, не больше получаса. Подождешь? — Подожду, — кивнула я, взглянув на часы мобильника. Он ушел, а я осталась одна, народ не заходил сюда, предпочитая разгуливать неподалеку от станции подъемника. Так я сидела, хлебала ложками горный воздух, пила пригоршнями синеву, немного мерзла и была почти счастлива. «Счастье — это миг, когда ты понимаешь, что среди обыденности жизни есть моменты взлета над нею», — выдала авторша, присаживаясь рядом. — А тебе не кажется, что Данияра давно нет?» Я взглянула на часы. Действительно, прошло уже сорок минут, как он ушел. Не вздумал же он забраться на эту вершину? Я поднялась и осмотрелась. Ни души вокруг, ни звука, только шум ветра. Я прошла вперед по следам Данилы. Я шла и шла, поднимаясь вверх, но никаких признаков присутствия человека не обнаруживалось. — Данила! — осторожно выкрикнула я, почему-то боясь нарушить тишину. — Данила!! — крикнула я громче, немного осмелев. — Данияр!!! — завопила я, потому что ответом мне был лишь шум ветра в безмолвии вершин. Что делать? Идти вперед или вернуться? Вперед — куда? Как далеко он ушел? Сколько времени мне придется его ждать? И что за манеры — бросать девушку и уходить неведомо куда? Тоже мне попутчик! «Почему он не может пойти прогуляться?» — спросила авторша. «Так ты одобряешь его поведение?» Она замялась, так ничего и не ответив. Двойные сомнения заставили меня повернуть обратно. В конце концов, он взрослый мужик, тем более местный, и вполне справится без меня. Не могу же я ждать его здесь до ночи. Это очень невежливо, если не сказать хуже, поступать подобным образом! Тем более, что дело действительно шло к вечеру. От этой мысли мне стало как-то не по себе, и я заспешила к подъемнику. Я честно подождала Данилу еще с четверть часа и, вконец разозлившись, прошла на площадку посадки. С трепетом глядя на приближающееся кресло, куда мне предстояло сесть, я не сразу заметила его. Когда я неловко плюхнулась на сиденье, он выскочил откуда-то сбоку, сел рядом и резко отпустил раму. Кресло слетело с площадки и начало падать в бездну, в лицо мне ударил холодный ветер. — Наконец-то, — сердито сказала я, глядя на руку Данилы, лежащую на страховочной перекладине. — Где ты так долго ходил? Кресло падало и падало вниз, и у меня все замирало внутри. Когда канатка немного выровнялась, я вздохнула и взглянула на почему-то молчащего Данилу. У меня вновь перехватило дыхание. Рядом со мной сидел не он, а совсем незнакомый мужчина. Брюнет в точно таком же, как у Данияра, растянутом синем джемпере. И я могла бы с девяностопроцентной уверенностью сказать — в его джемпере.
Хелга: Всю ответственность за немерянное количество фотографий возлагаю на авторшу....
apropos: Хелга Хелга пишет: «Скажи, скажи, что страшно! — засуетилась авторша Прелесть! И куда дели Данилу - а вместо него непонятно кого подсунули?! *воорчливо* Дурная традиция с этими бацами - теперь мучайся, что там произошло. А горы какие красивые - не только их вид на картинках, но и описание! Дух захватывает.
мариета: Ох, ох, Хелга, что ты задумала? Что-то не ладное... Где Данилку нашего потеряла?
Цапля: Хелга-а Я уже все-все прочитала! Я читала местами и урывками, просто отзываться не получалось, но это сказочно хорошо, дух захватывало, как в горах! А глядя на эти хм... кресельные подъемники, вспомнила свой совсем скучный в сравнении подъем в кабинке на Ай-Петри Это же ужас просто как страшно и прекрасно! А вот концовка меня, ей-ей, испугала! ты того... не дай улететь читательскому воображению далеко в детективные дебри!
Хелга: apropos пишет: А горы какие красивые Ох, никакие картинки и описания не способны передать ощущения полной совершенной чистоты воздуха и свободы. мариета пишет: что ты задумала? Что-то не ладное... Где Данилку нашего потеряла? Это ж детектив все-таки...
Хелга: Цапля пишет: Это же ужас просто как страшно и прекрасно! Да, да, именно так! Дух захватывает. Вообще, страшно рада, что попала в Алматы и еще хочу.
apropos: Хелга пишет: страшно рада, что попала в Алматы и еще хочу Лучше гор могут быть только горы... (с)
Леона: Хелга авторше огромное-преогромное мерси за такое количество таких изумительных фотографий! А вот БАЦы твои... вот и мучайся теперь, что там случилось! apropos пишет: Дурная традиция с этими бацами - теперь мучайся, что там произошло. Вот и ищи теперь, кто же первый у нас на форуме эти бацы стал делать, а?
Belka: Хелга пишет: Рада, что нашлась землячка! Ну, строго говоря - нет, не землячка . Астанинские мы, северные. Но Алматы люблю... Хелга, усе, поняла: Данияр - каэнбэшник, наш лазутчик в Китай !!! Нечисто все это дело с паспортами, грабителем и неожиданным спасением. Да? Ты только скажи, что с ним все в порядке,а ? И за Женю страшно...
bobby: Хелга Описания гор изумительные - как будто сам находишься в горах и наслаждаешься этим воздухом и открывающимися видами. А конец меня тоже испугал... Что-то тут неладно. Данила плюс ко всему весьма таинственная личность...
juliaodi: Хелга, . * невинно хлопая глазками И что же будет дальше?
Хелга: Леона пишет: авторше огромное-преогромное мерси за такое количество таких изумительных фотографий! Ага, передам... Спасибо! Леона пишет: Вот и ищи теперь, кто же первый у нас на форуме эти бацы стал делать, а? Надо бы, кстати, запатентовать это дело. Belka пишет: Данияр - каэнбэшник, наш лазутчик в Китай !!! Нечисто все это дело с паспортами, грабителем и неожиданным спасением. Ага, ушел в Китай через Алатау... Belka пишет: Ты только скажи, что с ним все в порядке,а А может, он негодяй и подлец, так чего его жалеть? bobby пишет: Данила плюс ко всему весьма таинственная личность... Нагнетаю... juliaodi пишет: И что же будет дальше? Что-то будет...
Belka: Хелга пишет: А может, он негодяй и подлец, так чего его жалеть? Что-то не показалось, вот ведь и авторше понравился . Она дама проницательная... Не-не, предпочитаю думать, что Данияр - Данила - наш простой казахско - российский Исаев - Штирлиц .
Хелга: Рядом со мной сидел не он, а совсем незнакомый мужчина. Брюнет в точно таком же, как у Данияра, растянутом синем джемпере. И я могла бы с девяностопроцентной уверенностью сказать — в его джемпере. Вероятно, выражение моего лица очень позабавило Лже-Данилу, потому что его губы растянулись в улыбке, не предвещающей ничего хорошего. — Спускаемся вниз? — спросил он. — Вниз… — промямлила я, изучая знакомый растянутый ворот. Даю голову на отсечение, что этот ворот был рядом со мной последние два или три часа. Что это может означать? С какой стати этот мужик, нацепив Данилину одежду, запрыгнул ко мне в кресло? И где сам хозяин этого чертового джемпера? Внутри сжался комок страха, «из тех, что парализуют волю и отдают жертву тепленькой в руки злодея… — прошипела мне в ухо авторша. — Возьми себя в руки!» Хорошо ей говорить, а у меня просто не было рук, в которые можно было взять себя… А те, что были, противно задрожали. Хотя, почему мы с авторшей дружно решили, что этот мужик — злодей? Впрочем, через несколько минут я убедилась, что на этот раз и авторша и я были совершенно правы. Кресло бодро сползало вниз по тросам, чуть потряхиваясь на роликах опор, горные красоты вдруг поблекли, потеряв свое совершенство из-за мужика в Данилином свитере. Я вцепилась в перекладину страховочной рамы, другой рукой прижимая к себе куртку, которая отделяла меня от соседа, отчего-то придвинувшегося ко мне. — Сиди тихо и не вздумай верещать, — вдруг сказал он. — Что? — прохрипела я, теряя голос. — Ты не чтокай, а сиди тихо, я сказал. — Я… я сейчас закричу, — тупо пообещала я. — Не закричишь… Что-то острое и холодное ткнулось в бок, сердце сжалось до размеров заячьего, горло сдавило душащим комом. Я повернула голову и увидела лезвие ножа. Ой, мамочки! Он сейчас будет убивать меня!? Вот здесь, в трех тысячах километрах над уровнем моря, среди гор, за тысячи километров от родного дома? За что? Почему? Что я ему сделала? Чем прогневила судьбу, которая посылает одно испытание за другим? — Вы.. вы… почему… что вы хотите… — промямлила я. Меня трясло так, что, кажется, кресло подъемника начало раскачиваться от моей дрожи. — Ничего особого, — сказал Лже-Данила. — Ты отдаешь мне сумку, я тебе — жизнь. — Сумку? Опять сумку? На что вам всем сдалась моя сумка? — простонала я. — Тихо, улыбайся, на нас смотрят, — процедил он сквозь зубы — навстречу поднималось кресло с мило воркующим семейством: папа, мама, дочь. Если я заору, позову на помощь, чем могут мне помочь эти мирные люди, висящие над пропастью и уже удаляющиеся по направлению к вершине? Кресло тряхнуло на роликах опоры, канатка начала круто спускаться, земля приближалась, затем снова ушла далеко вниз. Я потрогала сумку, длинный ремешок которой, прежде чем сесть на подъемник, перекинула через плечо так, что снять его можно было только через голову. Или перерезать ножом, который страшным образом щекотал мой правый бок. Отдать ему сумку со всеми документами, деньгами, косметикой, томиком Мэри Стюарт, маникюрным набором Золинген, флешкой, капэкашкой, зарядником для телефона и массой других вещей, без которых мне совершенно не обойтись?! С другой стороны, если он меня прирежет, то на фига мне будут нужны все эти вещи, тем более что в этом случае он тоже завладеет ими. Но зачем? Зачем им всем сегодня так нужна моя сумка? Зачем этот маскарад? Все эти мысли сумбуром крутились в голове, разрывая ее на части. Злоумышленник снова улыбнулся и полез свободной рукой в карман, достал сигареты, не очень-то спеша отбирать мое сокровище, видимо ждал, когда мы приблизимся к конечному пункту, чтобы быстро смыться, не дав мне опомниться. Или… Что или я решила не додумывать. Мимо проплыла вершина огромной ели, совсем близко, чуть не касаясь своими лапами кресла. Сосед закурил, управившись одной рукой, не убирая от моего бока вторую. План созрел внезапно, авантюрно и бесбашенно, словно в мозг ударил переизбыток адреналина, да сказалось наркотическое воздействие сумасшедшего воздуха. В общем, день задался. — Р-разрешите закурить… — сказала я. Лже-Данила хмыкнул и полез за сигаретами. Кресло неуклонно приближалось к следующей ели, внутри у меня все дрожало, сердце выбивало сумасшедшую дробь, несмотря на холодный ветер, стало жарко, словно меня кинули в бочку с кипящей смолой. Кресло поравнялось с деревом, я, пихнув аляску в сторону протягивающего мне сигарету мужика, рванула к ели и ухватилась за ветку, верхушку… я плохо соображала за что. В следующую секунду меня дернуло вверх, я, поджимая коленки, отделилась от кресла и повисла, вцепившись в колючую лапу, которая раскачивалась и опасно трещала под моей тяжестью. А внизу была бездна, жуткая бездна, мой Рейхенбахский водопад.
Цапля: Хелга Ой! это же просто ужасмрак в одном флаконе. Это просто что-то феноменально-подозрительное. Я спать не смогу сегодня, ты знаешь? В смысле, так хорошо и так фантастично детективно.
apropos: Хелга Ну, ну... Это круто... Я, кажется, даже дышать перестала, пока проглотила этот кошмарик, в смысле триллер. Ну, дорогая, ты заверте... Лже-Данила, похож как две капли воды, в джемпере, с ножом! Ой-ой. Но девушка какова - ухватиться за ель?! Только от страха, наверное, можно. И авторша даже притихла - на какое-то время. Порадовал томик Мэри Стюарт.
Хелга: Цапля пишет: Я спать не смогу сегодня, ты знаешь? Ну воть, жарко что ли? apropos пишет: Лже-Данила, похож как две капли воды, в джемпере, с ножом! А где сказано, что как две капли? apropos пишет: Но девушка какова - ухватиться за ель?! Только от страха, наверное, можно. В принципе, если у Хмелевской героиня прорыла подъземный ход зубочисткой, то за ель проще ухватиться... apropos пишет: Порадовал томик Мэри Стюарт. А уже второй раз упомянут..
apropos: Хелга пишет: где сказано, что как две капли? Фантазии читателей. Не зря же его сама героиня спутала с Данилой. А Герой - бедолага - раздетый, где-то на морозе... Заболеет еще... Хелга пишет: если у Хмелевской героиня прорыла подъземный ход зубочисткой, то за ель проще ухватиться... Да - с зубочисткой было придумано гениально. Хотя крючок дал фору, несомненно. Хелга пишет: уже второй раз упомянут.. Первый - было как случайность, второй - уже система.
Леона: Хелга кошмар какой! Какие тут шпионы! Тут уже убивцами запахло! Ну куда же там авторша смотрит! Хелга пишет: Надо бы, кстати, запатентовать это дело. Правильно! И не разрешать нашим авторам делать БАЦы! То есть нет, БАЦы разрешать, но не останавливаться на самом интересном месте!
Хелга: apropos пишет: А Герой - бедолага - раздетый, где-то на морозе... Заболеет еще.. А почему? Может, кофей пьет где-нить в «Приюте у погибшего альпиниста»? apropos пишет: с зубочисткой было придумано гениально. Хотя крючок дал фору, несомненно. Усугубила... apropos пишет: Первый - было как случайность, второй - уже система. "Важно" Детали не упоминаются просто так....
Хелга: Леона пишет: Какие тут шпионы! Тут уже убивцами запахло! Ну куда же там авторша смотрит! Она пишет... Вообще, оказывается, детективы писать очень забавно...
apropos: Хелга пишет: Детали не упоминаются просто так.... Это мы помним. Хелга пишет: оказывается, детективы писать очень забавно. Ну, это еще с Переполоха мы вроде как заметили, нет?
Хелга: apropos пишет: Ну, это еще с Переполоха мы вроде как заметили, нет? Разумеется, но там разум был коллективным, а тут самой приходится накручивать сюжет.
apropos: Хелга пишет: тут самой приходится накручивать сюжет. Еще интереснее)))
Axel: Хелга И красота, и ужас в одном флаконе. Даже боюсь предположить, что будет дальше. Фото замечательные.
Цапля: Хелга пишет: Детали не упоминаются просто так.. Детектив в духе Мэри Стюарт?
мариета: Наша девица продолжает влипаться во всевозможных бедствиях Меня охватывают сомнения, что есть какая-то связь между повсеместном интересе к ее сумке и труп в самолете... Может, он что-то подсунул ей перед смертью? Хелга пишет: Отдать ему сумку со всеми документами, деньгами, косметикой, томиком Мэри Стюарт, маникюрным набором Золинген, флешкой, капэкашкой, зарядником для телефона и массой других вещей, без которых мне совершенно не обойтись?! Поражающая женская логика!
Belka: Хелга, вот это да. Вот это адреналин ! Как же героиня выбираться будет? Ждем, ждем продолжения, затаив дыхание. Героине бы следовало, после приземления, конечно, внимательно изучить содержание пресловутой сумки и обратиться в милицию, то есть в полицию, пардон .
bobby: Хелга Страсти-то какие! А Женя отчаянная! Молодец! Оказывается, иногда курение может пригодиться... Отвлекающий маневр...
juliaodi: Над водопадом? Я в шоке от Жени. Лучше закричать и быть проткнутой ножом, чем отдать сумку с такими драгоценностями
Леона: juliaodi пишет: Лучше закричать и быть проткнутой ножом Или повиснуть на ёлке.
Хелга: Спасибо, дорогие читатели, за проявленный интерес! Особенно к детективной части...
Леона: Это и всё? А где продолжение?
Хелга: Леона пишет: А где продолжение? Будет, попозже....
Хелга: А внизу была бездна, жуткая бездна, мой личный Рейхенбахский водопад. «Ну ты даешь, подруга! Рейхенбахский водопад! Метонимия! Аллюзия! Браво! Великолепный пассаж! А какой экшен! Спайдермен отдыхает!» — возопила авторша, нагнувшись с кресла, которое проплыло надо мной, задев согнутою верхушку ели. «Дура чокнутая, я же разбиться могу!» — возмутилась я. «Выберешься… сама же детектив хотела. Меня больше волнует судьба Данилы…» «Да пошла ты со своим Данилой…» — с детства внушенные правила не позволили мне вслух послать авторшу туда, куда я послала ее мысленно. Я чуть перевела дыхание и смогла оценить свое положение, оно оказалось не таким уж незавидным. Ветка, за которую я уцепилась, хоть и трещала, но пока не ломалась, и, кроме того, была короткой, верхушечной, то есть находилась близко от ствола, спасительного ствола, куда мне нужно было дотянуться. Вниз я смотреть не стала, понимая, что этот взгляд может стать роковым, лишив меня способности что-то предпринимать. «Парализовать…», — с умным видом подсказала авторша, проезжая мимо на следующем кресле. «Стервоза!» — прохрипела я, но ее замечание разозлило и придало мне сил. Как-то не хотелось умирать в такой прекрасный синий день из-за собственной, черт бы побрал ее и всех кому она была нужна, сумки. Виновница моих несчастий свободно болталась сбоку, оттягивая меня от вожделенного ствола, и если бы я могла, то сбросила бы ее вниз. Но у меня не было третьей руки. К сожалению. «Представляю тебя трехрукую…» — пропела бесчувственная авторша. — Девушка, вы что там делаете? — поинтересовался ее сосед по креслу, изумленно глядя на меня. «Экстремалка… занимается тридаунингом1 с повышенной опасностью спуска», — объяснила ему авторша. После нескольких неудачных попыток, в результате которых ветка начала трещать еще сильнее, мне все-таки удалось достать ногами до ствола и, использовав его в качестве твердой опоры, переползти на другую ветку, а затем и обнять сам ствол. Ветер гудел в ушах. Или это гудел ужас? Дрожа и скуля, я начала спускаться вниз, осторожно перебираясь с ветки на ветку, царапая и обдирая сучками и иголками все, что еще не было поцарапано и ободрано прежде. Не могу сказать, как долго я спускалась, кажется, целую вечность. В голове было пусто, точнее, мозг работал исключительно на двигательные функции — это, видимо, называется инстинктом самосохранения. Мне повезло, что последние, огромные ветви находились не очень высоко от земли, и я вполне удачно спрыгнула, ничего не растянув, не подвернув и не сломав. Ощущение твердой земли под ногами было поистине волшебным. Я пересекла просеку, на которой возвышались столбы канатки, и вошла под защиту леса, что тянулся по горному склону. Совсем не хотелось, чтобы меня заметили сверху с подъемника. Я нашла пень, светлеющий свежим спилом с прогнившей серединой, и устроилась на нем, подстелив пакет, найденный в сумке. Видимо, дерево было спилено в санитарных целях, уважительно подумалось мне. Преследования грабителя Лже-Данилы я почему-то не боялась — вряд ли он спрыгнул вслед за мной с канатки — не такой же он псих, как я. И на маньяка, вроде, не похож. «Как будто ты знаешь, как выглядят маньяки? — встряла в мои размышления авторша, устроившись на стволе спиленного дерева. — Но в принципе, думаю, ты права. И прости за грубость — это был психологический прием, чтобы тебя взбодрить». Авторша выглядела виноватой, серьезной и положительной, ни дать ни взять продвинутая ботаничка, получившая двойку. «Ладно, прощаю, психолог доморощенный! — расщедрилась я. — Давай оценим обстановку. Лже-Данилы нет в лесу. Другой вопрос, что он или его сообщники — а в наличии таковых я уже не сомневаюсь — будут ждать меня внизу и неизвестно с каким сюрпризом. И Данила! Где он и что с ним? Куда он делся? Скорее всего, он тоже из этой банды, попытался втереться в доверие и…» «Включи логику, — возразила авторша. — Если ему нужно содержимое твоей сумки, он мог воспользоваться им давным-давно, еще в парке, не втираясь к тебе в доверие. И более того, если он уже втерся, зачем это переодевание с запуском бандита с ножом?» «А черт его знает… Я уже ничего не понимаю. Но ты, разумеется, готова защищать своего любимчика Данилу! Ладно, в конце концов, нужно как-то выбираться отсюда, желательно живой, а уже начинает темнеть. Об остальном подумаю потом. Если, конечно, будет чем думать…» Не то чтобы стемнело, но наступало время дня между светом и сумерками, и это особенно чувствовалось здесь в лесу. Спешно обработав самые неприятные ссадины, завязав на голову платок, который нашелся в сумке, я двинулась в путь, вниз, в расчете выйти на дорогу, петляющую по склонам. Мне повезло, если о везении вообще можно было говорить. Чуть не скатившись пару раз со склона, оторвав ремешок босоножки и страшно устав, где-то через полчаса я увидела впереди между деревьями бетонный парапет подпорной стенки, защищающей дорогу. Я почти сползла вниз и замерла, вдруг сообразив, что, возможно, грабитель с кинжалом поджидает где-то здесь, вычислив, что именно сюда меня вынесет кривая. Я пробралась к парапету, прячась за кустарником, что рос вдоль него. По дороге промчался автомобиль, за ним — следующий, но я решила ни за что не останавливать машину. Хотя идти пешком было не менее опасно. «Да, ситуация, — прошептала авторша из-за куста. — И я тебя понимаю, дорогая. Сама бы ни за что не вылезла. Но выбираться как-то надо, добраться до Медео и там, если повезет, сесть в автобус». Промчалась еще одна зловеще черная иномарка. Затем на дороге появились пешеходы, вполне мирного вида. Может, мне пристроиться к ним? Но что они подумают о девице, упавшей с гор, исцарапанной и ободранной? Пока я размышляла о возможности своего появления на сцене, на дороге показались велосипедисты, трое, четверо, нет… пятеро. Первый вдруг тормознул прямо напротив того места, где я пряталась, к нему подъехали остальные. Кажется, это парни из автобуса? Да, точно, вон тот, в красной в горошек бандане, стоял тогда возле меня, прижимая своим велосипедом. А что если? Парни, что-то обсудив, начали седлать своих «коней». Влекомая порывом отчаяния — «инстинктивным» — уточнила авторша — я продралась сквозь куст и спрыгнула с парапета на дорогу, уже не думая об эффекте, который произведу своим появлением. Эффект же удался. Я была встречена весьма яркими эпитетами, сорвавшимися с уст ошеломленных парней. — Ребята, возьмите меня с собой! — завопила я. 1 - тридаунинг - treedowning (англ) - спуск с дерева - слово, на ходу изобретенное авторшей.
полная версия страницы