Форум » Хелга » Триктрак - 2 » Ответить
Триктрак - 2
Хелга: Автор: Хелга Название: Триктрак
Анита: apropos пишет: С чего вдруг Леня был плох? Ничего не плох apropos пишет: И что там с Леней будет - нам пока неизвестно. Тайна, покрытая мраком
Хелга: Автомобиль, заурчав мотором, удалился, а я осталась в компании со смятением чувств, истерической паникой и холодным ветром, который, коварно воспользовавшись темнотой, снова разгулялся, теребя измученные деревья. От ветра я скрылась в доме, остальное пришлось забирать с собой. Мы – заключенные своих собственных тюрем, из которых нет выхода – весь груз опыта, ошибок, горестей, потерь и глупостей мы несем с собой, и с каждым годом жизни этот груз становится все тяжелее и тяжелее. Приехала за тридевять земель в тридесятое царство к пропавшему человеку, которого подозревают в убийстве – забавный набор, не правда ли? Почему? Как? Он невиновен, просто улики против него? Или он маньяк? Или жертва обстоятельств? Вечно ты чинишь палисадник для того, чтобы его ломали… Я притащилась на кухню и уставилась на чашку, в которой обиженно плавал разбухший пакетик с чаем, смотрела и размышляла, греть ли воду заново или просто выпить остывший чай. В конце концов выловила пакетик и опустошила чашку одним глотком. Не осталось сил ни стенать над словами полицейского, ни думать, что делать дальше, ни разогревать чайник. «Спать, – сказала я себе, – наверх, в «свою» комнату и спать, и пусть весь мир вокруг летит в тартарары! Утро вечера мудренее, ранняя пташка клюет своего червяка и так далее и тому подобное…» Тупо перебирая в голове народные мудрости на тему, что с проблемой нужно переспать, я поднялась в комнату на мансарду, закрыла дверь на защелку и, на всякий случай, забаррикадировала ее стулом – защита сомнительная, но в случае чего загремит. О «случаях чего» не разрешила себе думать, разделась и забралась в постель. Негостеприимное черное английское небо слепо-беззвездно смотрело на меня через мансардное окно, и я, как не удивительно, почти сразу заснула, как будто провалилась вверх, в его черную бездну. Проснулась резко и жутко, словно долго и плавно летела в этом черном небе и вдруг врезалась в какое-то невидимое препятствие – раз! и я уже не в небесах, а в чужой, холодной комнате, под пышным невесомым одеялом, в чужом холодном доме. Джеймс! Инспектор! Убийство! Сердце, как часто бывает при неожиданном пробуждении, застучало с опасной скоростью, я повернулась на другой бок, натянула одеяло на голову, решив, что нужно заснуть во что бы то ни стало, иначе мысли и страхи замучают меня. В тишине отчетливо слышалось, как капли дождя дробно стучали по стеклу окна, словно тысячи микроскопических летающих барабанщиков ловко работали своими микроскопическими барабанными палочками. Что-то звякнуло, словно где-то разбили стекло. Я села на кровати, прислушалась. Тишина и дождь. Выпитый чай настойчиво потребовал выхода, и я встала, накинула халат и отправилась в пункт назначения. Когда, управившись с делами, собиралась выходить из ванной комнаты, показалось, что где-то внизу, в доме что-то стукнуло. Замерла, прислушиваясь. Шуршание капель дождя по крыше… скрип и звук шагов, почти отчетливый. Я могла поклясться, что это не было слуховой галлюцинацией – по дому кто-то ходил. Я сжалась в комок, невольно стараясь стать как можно меньше – мышью, чтобы скрыться в щели под полом? Джеймс, вернувшийся домой? И кто еще это может быть, если не Джеймс? Совершивший или не совершивший это свое убийство, скрывающийся от правосудия пробрался ночью домой, чтобы взять какие-то необходимые вещи… Но он должен предполагать, что я нахожусь в доме, вероятно, наблюдал и видел, как я вошла в дом. И как вошел и ушел полицейский. Значит, он будет меня искать? А если это кто-то другой? Боже, мне нужно проскочить в свою комнату и закрыться! В ванной горит свет, выключатель снаружи, и если я не доберусь до своей комнаты, то окажусь в ловушке. Хотя я и так в ловушке, ведь если Джеймс или кто-то другой и не знал, что я в доме, то наверняка видел, как в ванной наверху зажегся свет или слышал, как я шлепала по коридору мансарды и открывала дверь. Дожидаться развития событий – все равно у меня нет выбора и бежать, в случае чего, мне некуда, только если… Я взглянула на мансардное окно, такое же точно, как в моей комнате, пытаясь оценить свои возможности – довольно скромные, в силу весьма невысокого роста, лишнего веса и далеко не юного возраста. Затем представила себя сидящей на крыше, под дождем, в ночной рубашке, как курица на насесте, и мне даже стало смешно. Как и то, что я сижу в ванной, дрожа, как кролик перед закланьем. Будь что будет, но я доберусь до комнаты и скроюсь там – почему-то она казалась мне более безопасным местом. Я открыла дверь и шагнула в коридор… в следующую секунду по законам жанра мне следовало бы завизжать, но я лишь хрипло булькнула, осипнув от страха – пока я размышляла, сидя на унитазе, как поступить, посетитель поднялся на мансарду и стоял передо мной во всей красе. Вероятно, он, так же как я, размышлял, что делать с ванной комнатой, за закрытой дверью которой среди ночи горел свет. Или он пришел на стук моего сердца - он, кажется, был слышен во всем доме и окрестностях в придачу. Мы замерли в унисон, как две статуи. Человек был мне незнаком, даже не разглядывая его лицо, в росте я ошибиться не могла – Джеймс Монтгомери был мужчиной видным, не ниже метра восьмидесяти, этот же едва дотягивал до среднего. – Кто вы? – спросила, почти прошептала я. – Что вы здесь делаете? Вопрос повис в воздухе, поскольку был задан по-русски, я забыла все английские слова. Он ничего мне не ответил, резко развернулся и ринулся вниз по лестнице, а я рванула в свою комнату, закрылась на задвижку и хлопнулась на пол, задыхаясь, прижав ладони к щекам. Так сидела я долго, пока совсем не окоченела. Дом затих, то ли пришелец улегся спать, то ли ушел тем же путем, что и пришел. Я забралась в постель, упаковавшись одеялом, как в детстве, когда казалось, что под одеялом очень безопасное место, главное, скрыться под ним с головой, долго лежала, стараясь успокоиться, и в конце концов задремала. Проснулась, когда закончился дождь, небо посветлело, размыто глядя на меня сквозь мокрое стекло. По утрам и последний трус становится отважным, видимо, уход ночи, полной страхов и темных углов, и приход дня, обещающего несколько светлых часов, провоцируют некую химическую реакцию, дающую чувство защищенности. Я открыла дверь и выглянула в коридор. В доме было тихо и холодно. Прошла на цыпочках к лестнице, глянула вниз, словно могла кого-то увидеть. Утро, тишина и покой дома, звуки жизни снаружи вернули мне силы. Через полчаса, полностью экипированная, я осторожно спустилась вниз. На первом этаже гулял ветер, тянуло холодом из кухни. Нужно бы включить отопление, хоть на короткое время. Проверила входную дверь, она была заперта на защелку так же как вчера. На коврике в прихожей лежала толстая свернутая газета и пара писем в длинных конвертах – утренняя почта. Положив корреспонденцию на столик, зашла на кухню и тотчас поняла, каким образом ночной гость попал в дом. Французское окно было открыто настежь, приглашая в дом любого, кто захотел бы побывать в нем этой ночью. Вчера оно было закрыто, но заперто ли? Я подошла ближе и обнаружила разбитое стекло, осколки его лежали на полу. Вот что звякнуло ночью! Видимо, посетитель разбил стекло и, просунув руку, открыл задвижку. Вышла в сад – дождь, разумеется, смыл все следы, но следов я не заметила и в доме. Неужели ночной гость снимал обувь? И как можно жить в доме со стеклянными дверями? Как вообще можно жить в этом чужом доме? Нужно бежать отсюда, уезжать, пусть Джеймс сам решает свои проблемы, мне нет до них никакого дела! Я вдруг вспомнила, что именно это он и советовал мне в той странной записке. Но я не могу уехать… Инспектор Нейтан! Вот что мне нужно сделать – позвонить в полицию и сообщить, что мне очень не понравилось ночное посещение дома и разбитое стекло. Я заперла французское окно, собрала и выбросила осколки, закрыла шторы, чтобы хоть как-то перекрыть поток холодного воздуха с улицы, и кинулась искать «визитку» инспектора.
apropos: Хелга Ой, какой продолжение - все страшнее и страшнее в доброй старой Англии Замечательно нагнетается обстановка - черная ночь, черное небо, черная бездна сна в черном темном, пустом доме, темные личности шастают... Если у читателя мурашки от страха забегали, представляю, что там с героиней нашей твориться. Одна надежда теперь на добрую, старую английскую полицию Хелга пишет: Мы – заключенные своих собственных тюрем, из которых нет выхода – весь груз опыта, ошибок, горестей, потерь и глупостей мы несем с собой, и с каждым годом жизни этот груз становится все тяжелее и тяжелее. Отлично сказано - и ведь так и есть.
Хелга: apropos пишет: Замечательно нагнетается обстановка - черная ночь, черное небо, черная бездна сна в черном темном, пустом доме, темные личности шастают... Не перебор ли? Чувствую, донагнетаюсь, что и не выбраться будет.
мариета: *капая валерианку на комочке сахара* Ну и ночь!!!! Удивительно, что Ася вообще потом заснула! Что за незнакомец там появился? Что-то она постоянно сталкивается со странными типами... Или это англичане в принципе все странные Хелга Про груза очень понравилось. Резкое тревожное пробуждение тоже очень знакомо, и с возрастом все чаще случается
Wega: Хелга Превосходно! Как удивительно точно передано "смятение души", страх перед неизвестностью, лихорадочный поиск спасения от неведомой опасности, а ускоряющийся темп твоей фразы заставляет чувствовать её нарастающее и неумолимое приближение! Какая же ты молодчина!! Вопрос по положению героини: я рванула в свою комнату, закрылась на задвижку и хлопнулась на пол, задыхаясь, прижав ладони к щекам. Так сидела я долго
Анита: Хелга Как все таинственно... Wega пишет: Какая же ты молодчина!! Хелга пишет: Чувствую, донагнетаюсь, что и не выбраться будет. Выберитесь. Вы мастер на такие дела
Хелга: мариета пишет: Что-то она постоянно сталкивается со странными типами... Или это англичане в принципе все странные Я вот думаю, что она тоже странной кажется, вероятно, со стороны. Wega пишет: темп твоей фразы заставляет чувствовать её нарастающее и неумолимое приближение! Ой, очень рада, что получилось напряжение. Wega пишет: Вопрос по положению героини: В смысле, что она на пол села? Ноги подкосились и на пол, да. Хотя, может, и перебор, можно ее на стул посадить. Анита пишет: Выберитесь. Вы мастер на такие дела Сие неведомо.
Скрипач не нужен: Хелга, У Аси железная выдержка. Меня бы сразу кондратий хватил, а она всего лишь "булькнула" и немножно передохнула на полу перед сном Ох, что же дальше будет???? У меня Триктрак упорно ассоциируется с этой песней Кима (с детства её люблю ): Тихий марш (Человек читает книгу) За книжную обложку Шагни, как за порог, Освойся понемножку В туманной чаще строк. Покружишь по оврагам - Покажется впотьмах: Разгадка где-то рядом, В каких-то двух шагах. Пролезешь по болотам И влезешь в бурелом, Одно возьмешь обходом, Другое - напролом. Уже поставил точку, Труба трубит отбой - А точка усмехнется И станет запятой! Оставьте, отодвиньте, Закройте толстый том! Мы в этом лабиринте Дороги не найдем. Не вышло так не вышло, И время зря не трать... Тише... Тише... Дайте дочитать. Юлий Ким
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Меня бы сразу кондратий хватил, а она всего лишь "булькнула" и немножно передохнула на полу перед сном Это только кажется, что кондратий, на самом деле приходится быть в сознании и страдать. Спасибо за Кима! Чертовски приятно. Да, хотела спросить, на тему дискуссии о возрасте в соседней теме. А сколько лет Асе на взгляд читателей?
Анита: Хелга пишет: А сколько лет Асе на взгляд читателей? Мне кажется, где-то 21-22
Скрипач не нужен: В истории Аси очень чётко прописаны символы описываемого времени. Что та, что нынешняя Ася живут в совершенно определенные годы))) Поэтому промазать трудно. Ася учится в институте где-то в середине - конце 80-х, а болтает с Джеймсом по скайпу никак не раньше конца нулевых (раньше скайпа в России просто не было). Значит, Асе 40 или чуть за 40, так скажем)))
Хелга: Скрипач не нужен пишет: В истории Аси очень чётко прописаны символы описываемого времени. Что та, что нынешняя Ася живут в совершенно определенные годы))) Поэтому промазать трудно. Это да, понятно. Я немного не так поставила вопрос, не тот смысл внесла. В общем-то, Ася современная еще старше, с учетом всех реалий. Другими словами, насколько ее поведение соответствует «шаблону» возраста? Боюсь, что совсем не соответствует.
Скрипач не нужен: А, в этом смысле. Соответствует шаблону! Вполне, вполне! Шаблоны же тоже все разные. Вы будто мою старшую сестру пишете. Ей 47 Вообще, я тут что-то разболталась и расфлудилась. Пардону просим!
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Вообще, я тут что-то разболталась и расфлудилась. Пардону просим! "оглядываясь" А где флуд? Где? Не вижу... Флудите на здоровье, если есть о чем поговорить, аффтору это только в радость.
Анита: Скрипач не нужен пишет: Соответствует шаблону! Вполне, вполне! Конечно соответствует!
Lara: apropos пишет: рванула в свою комнату, закрылась на задвижку и хлопнулась на пол, Обычно во внутренних комнатах задвижек не делают или впрочем, наверно, там жил студент из Германии? Кстати, заинтересованное лицо чтобы Аси не было? или нет? Хелга пишет: Мы – заключенные своих собственных тюрем, из которых нет выхода – весь груз опыта, ошибок, горестей, потерь и глупостей мы несем с собой, и с каждым годом жизни этот груз становится все тяжелее и тяжелее. Хелга Замечательно! Хелга пишет: взглянула на мансардное окно, такое же точно, как в моей комнате, пытаясь оценить свои возможности – довольно скромные, в силу весьма невысокого роста, лишнего веса и далеко не юного возраста. Затем представила себя сидящей на крыше, под дождем, в ночной рубашке, как курица на насесте, и мне даже стало смешно. Ах, что за героиня! И в такой ситуации! ее не покидает чувство юмора Спасибо Хелга!
Lara: Хелга пишет: А сколько лет Асе на взгляд читателей? Хелга пишет: Другими словами, насколько ее поведение соответствует «шаблону» возраста? Боюсь, что совсем не соответствует. Возможно 50 с + и соответствует этому возрасту, но она не "тетка" из толпы, поэтому она "выглядит" моложе несмотря на полноту и современна насколько возможно в этом возрасте Нет?
Хелга: Lara пишет: Обычно во внутренних комнатах задвижек не делают или впрочем, наверно, там жил студент из Германии? Кстати, заинтересованное лицо чтобы Аси не было? или нет? Делают, проверено. Сама жила в такой комнате под крышей, мансарда сдавалась студентам, потому все двери имели внутренние задвижки. Lara пишет: Возможно 50 с + и соответствует этому возрасту, Совсем горячо!
Wega: Хелга пишет: смысле, что она на пол села? Ноги подкосились и на пол, да. Хотя, может, и перебор, можно ее на стул посадить. По моему представлению, человек, объятый страхом, стремится сжаться, чтобы стать меньше в занимаемом пространстве. Поэтому, читая о паническом страхе Асе, я представила себе, что она, распластавшись, упала на пол.. Упала, а не села. Сесть на пол в принципе неудобно: проще, тише и разумнее упасть на него. Хотя, возможно, я и ошибаюсь...
Хелга: Wega пишет: Упала, а не села. Сесть на пол в принципе неудобно: проще, тише и разумнее упасть на него. Аха, подумаю над фразой, спасибо!
Скрипач не нужен: Мне представилось, что Ася просто "сползла" по двери на пол. Ведь, заперев задвижку, она наверняка прислушивалась, пытаясь понять, что там делает незнакомец. Это просто на уровне инстинкта - попытаться оценить угрозу. Хотя бы непродолжительное время, но она так простояла. А потом уже слабость навалилась, и Ася тут же, у двери, и осела. Как мне кажется))
Wega: Скрипач не нужен пишет: Мне представилось, что Ася просто "сползла" по двери на пол. Ведь, заперев задвижку, она наверняка прислушивалась, пытаясь понять, что там делает незнакомец. Это просто на уровне инстинкта - попытаться оценить угрозу. Хотя бы непродолжительное время, но она так простояла. А потом уже слабость навалилась, и Ася тут же, у двери, и осела. Как мне кажется)) И, правда: - это вполне логично, а, значит, и вероятно!!
Хелга: Скрипач не нужен, Wega Спасибо, поняла, что нужно сделать с этим моментом.
Хелга: Одно дело – влюбиться нежданно-негаданно, выдумать себе любовь, наблюдать со стороны за объектом своей тайной страсти, фантазировать-моделировать сцены встреч и объятий, «случайно» проходить мимо, вспыхивая от жгучего любовного отчаяния, страдать и наслаждаться на безопасном расстоянии, другое – знать, каким он может быть, как могут быть нежны его губы и горячи ладони. Знать, как он идет рядом по ночной улице, когда звук шагов отдаётся от мостовой, ударяясь в сонные стены, и рассыпается в чистом ночном воздухе веселой жутковатой дробью. Знать, что он может остановиться и, не раздумывая, поцеловать, потому что ему вдруг этого захотелось. Преумножая скорби, знание превратило мечту в реальность, у которой, после всего, что произошло, не могло быть продолжения. Ася два дня не появлялась в институте, страдала, занималась самоедством и самоуничижением. В день первый после своего многоступенчатого свидания, она, с горя наевшись детсадовских котлет, вернулась под спасительное одеяло и до полудня провалялась в постели, отбиваясь от встревоженной Лели. Слезы иссякли, и к вечеру, вконец измучив себя, она раскололась и рассказала подруге почти все, исключив лишь особо огорчительные подробности последнего акта вчерашней драмы. – Ты даешь, Аська, не ожидала от тебя, – прокомментировала Леля. – И он так и ушел? Ночью, безо всяких притязаний? – Ну да, так и ушел, – неуверенно протянула Ася, противно покраснев. – Ладно, поверю на слово. А чего ж ты ревела? Он тебя обидел, подлец? – Он не подлец и не обидел, я сама во всем виновата. – Да в чем виновата-то? Послушай, Ася, ты опять будешь грызть себя? Изводить? Прекрати сейчас же! – Отстань от меня, без тебя тошно! – рявкнула Ася. Леля отстала, обиженно полетала по комнате, затем оделась и ушла в неизвестном направлении. Запас слез возобновился, и Ася порыдала еще, на этот раз жалея себя и свою несчастную планиду. На следующий день молодость и весна взяли свое: с утра подруги помирились, и решили прогулять лекции совместно, одна – из личных соображений, другая – в поддержку и ради собственного удовольствия. День выдался на удивление солнечный, дожди последних дней почти промыли город от снега, и девицы решили заехать с утра к Валентине, которую вот-вот должны были выписать из роддома, а затем податься за город, в Ломоносов в гости к однокурснице Татьяне. В прошлом году она ушла в академку по причине неудачной беременности в результате страстного любовного романа со студентом театрального института, который, в свою очередь, вылетел из института за неудачный дебош и в данный момент отдавал свой мужской и гражданский долг – служил в армии, в части под Псковом. Татьяна давно приглашала их в гости, «в любое время, девочки, я всегда дома». Позвонили ей из автомата, та восторженно завопила в трубку: «Конечно, приезжайте, девчонки, я вас на станции встречу!» После роддома с апельсинами и переговорами через окно, поехали на Балтийский, оттуда на электричке, до станции с чудесным апельсиновым названием Ораниенбаум, Асе очень нравилось это слово, округлое, желтое, с каким-то нездешним вкусом. Жаль, сейчас ее, Асины, апельсины больше походили на лимоны, с ядовито-желтой толстой шкуркой и горько-кислым вкусом. Татьяна, волоокая красавица с лицом мадонны, встретила их на перроне. – Девчонки, как я рада, что вы приехали! Вы, наверное, голодные? У нас чудный борщ, погуляем, а потом пообедаем! Если в парк, то нужны резиновые сапоги, там сейчас все развезло… Парк Ломоносова, один из первых регулярных парков, о чем гласила надпись на истерзанной ветрами и дождями карте-путеводителе у входа, выглядел самым нерегулярным из пригородных питерских парков. Без резиновых сапог на самом деле пришлось бы туго, грунтовые аллеи напоминали скорее проселочные дороги в лесу – сплошные рытвины и лужи, да и сам неухоженный парк почти превратился в березово-дубовую рощу. Кое-где еще лежал снег, темный, рыхлый, мартовский. Пруды и каналы Нижнего парка набухли водой, вышли из берегов, в чуть прогретом солнцем воздухе стоял терпкий запах оттаявших после зимнего застоя древесных соков, близкого Финского залива и сырой подгнившей прошлогодней листвы. Дворец Меншикова, словно бывший возлюбленный, постаревший, обедневший, но сохранивший стать и размах крыла, вырастал среди путаницы черных ветвей. Двери и окна его были наглухо закрыты, ступени огромной гранитной парадной лестницы засыпаны коричневой листвой. Печаль и восторг разрушения. Девушки раскраснелись и одурели от свежего воздуха, устали от впечатлений и изрядно проголодались. Выбравшись из парка, зашли в гастроном, купили бутылку сухого вина ркацители. Татьяна жила с матерью в маленькой уютной двухкомнатной квартире, в доме, окруженном со всех сторон кленами. Ели душистый борщ, запивали вином, болтали, сетовали, что так сильно запущены дворец и парки, делились институтскими новостями и сплетнями. Разговорчивая Татьяна была зациклена на расставании с любимым, волей-неволей любую тему разговора сводя к его достоинствам и недостаткам, и вздохам о разлуке. Ася задумалась о своем, выпала из беседы, отвечала невпопад, попала под выстрел Лелиной шутки, взяла себя в руки, собралась вступить в разговор и услышала: – … я тогда встречалась с Ленчиком Акуловым, он… Леля булькнула, сделав квадратные глаза, но напрасно – знаки ее достигли не адресата, а противную сторону. Ася уставилась на Татьяну. – Я его обожала, – продолжила та, – он у меня первым был… – А когда вы встречались? – спросила Ася, занявшись своим винным бокалом, разглядывая его, словно антикварную редкость из заколоченного дворца неуемного Алексашки Меншикова. – На втором курсе, я тогда же на другом потоке была, а с Ленчиком столкнулась, ой… почти как с Сашкой. Он мне такое написал, вы не поверите, девки…. Асю с головой окунуло в жар, словно бросило в топку. – Кто написал, Лё… Лёня? – Да нет, я про Сашку… Вы только послушайте… Танечка моя… – А почему вы расстались? – спросила Ася, когда Татьяна на мгновение прервала свой монолог. – С кем? С Сашкой? – Нет, с Акуловым… – подсказала, не сдержавшись, догадливая Леля, виновато взглянув на подругу. – А… с Лёней. А он мне изменил… ну, то есть я тоже была неверна, в общем, дело давнее… На этот раз булькнула Ася, закашлялась, поперхнувшись… Лёней. И сколько еще девушек было у него? Татьяна… Лариса… Елена Конда? Какой же надо быть дурой, чтобы попасться на этот крючок! Все, все! Как правильно она сделала, что отказала ему, избежала, спаслась… как жаль, что спаслась. Но больше никаких Лёнь, никаких Смоличей, никаких… на свете есть множество более интересных вещей, чем любовные перипетии! Не верите, что за пару дней можно излечиться от «неправильной» любви? Не верите – и правильно делаете: можно загнать себя внутрь, превратиться в мышонка, сжавшегося в норке, царапающего коготками нутро, чуть-чуть, еле-еле, слегка, но стоит лицом к лицу столкнуться с объектом своих терзаний, как мышь домашняя превращается в летучую и больно впивается когтями в вашу живую плоть. Изнутри. Примерно так и произошло, когда Ася, убедив себя, что нельзя любить такого, как Лёня, вошла на следующий день в аудиторию и мгновенно наткнулась на синий взгляд. One way ticket…
Rodegonda: Хелга, давно читаю Ваши произведения, и только сегодня решилась написать. У Вас чудные рассказы и романы, мой муж их тоже с удовольствием читает. Хочется Вас поблагодарить за то удовольствие, которое получаешь при прочтении! А написать решила, потому что Ваш последний пост про визит Аси в Ораниенбаум очень меня тронул - я работаю там экскурсоводом И хотя Меншиковский дворец сейчас отреставрирован, Вы чудесно его описали! Таким он и был раньше, и мне очень жаль, что я его таким не помню! А Асю очень жалко! Лёня прям дон-жуан какой-то! Но думается мне, он еще себя покажет... Меншиков пишется без мягкого знака
ulan1408: Хелга пишет: Не верите, что за пару дней можно излечиться от «неправильной» любви? Не верите – и правильно делаете Отлично сказано. Это потому , что чистая правда. Спасибо, что так замечательно описываете все, что происходит с Асей. Читаю и иногда кажется, что это немножко и про меня, так все узнаваемо. От первой безответной любви избавлялась пять долгих лет, наверное поэтому все, что происходит с героиней в юности так близко и понятно. С нетерпением жду продолжения. Английская часть так не трогает, потому, что со мной такого не было и читаю просто как любовно-приключенческий роман. А вот от последного отрывка даже слезы полились, так жалко , что уже не вернуться в ту юность и не пережить снова такие волнующие чувства (правда не уверена, что хватило бы сил снова все пережить, слишком больно).
Анита: Хелга Спасибо за продолжение!!! Хелга пишет: Примерно так и произошло, когда Ася, убедив себя, что нельзя любить такого, как Лёня, вошла на следующий день в аудиторию и мгновенно наткнулась на синий взгляд. Ох, уж этот "синий взгляд"... Бедная Ася Боюсь, ее решение потерпит "кораблекрушение"
Wega: Хелга пишет: Но больше никаких Лёнь, никаких Смоличей, никаких… на свете есть множество более интересных вещей, чем любовные перипетии! Да уж!! Сразу вспоминается: "Всё слова, слова, слова!" Опять замечательно, опять всё вживую, опять жаль, что мало, и очень хочется читать дальше!! И опять жалею, что читаем только мы: изобретательно закручен сюжет, твои живописные описания обретают реальность, а герои - плоть, и кровь. И снова ожидание... Что же будет дальше?! Спасибо!!
Хелга: Rodegonda Спасибо! Приятно увидеть и услышать такой хороший отзыв от неожиданного читателя. Rodegonda пишет: И хотя Меншиковский дворец сейчас отреставрирован, Вы чудесно его описали! Таким он и был раньше, и мне очень жаль, что я его таким не помню! Значит, попала в точку. Это мои давние воспоминания о поездке в Ломоносов и о дворце. Сейчас увидела его на фотографиях и очень порадовалась, а тогда картина была очень печальной. Даже муж читает? Никак не ожидала, что мои творения могут заинтересовать мужскую половину, это интригует. Спасибо за Меншикова. Это моя ошибка из серии упорно повторяющихся, с детства застрял этот мягкий знак. ulan1408 Воспоминания о чувствах это такая опасная штука. Я уже и жалею, что занялась этим делом. История хоть и придуманная, точнее собранная из реальности и выдумки, но затягивает в какой-то эмоциональный омут. Это я про процесс сочинения. Но, главное, наверное, это хорошо, что она так затрагивает и читателей. Спасибо! Wega пишет: Опять замечательно, опять всё вживую, опять жаль, что мало, и очень хочется читать дальше!! И опять жалею, что читаем только мы: Так не печатають, не хотят. Зато не занимает места в пространстве, все электронно.
apropos: Хелга Ээ-х... Леня начинает меня разочаровывать. Молодость, гормоны и все такое прочее - понятно и объяснимо, но как-то он по невинным девицам специализируется (или сие лишь случайное совпадение?), что не может не насторожить. Походя, ради собственного сиюминутного удовольствия давать девам надежду и разбивать сердца - как-то не по-джентльменски, так скажем. ulan1408 пишет: Английская часть так не трогает, потому, что со мной такого не было Мне английская (и в наше время происходящая) история нравится не меньше "ностальгической" юности Аси. Мысли и чувства "повзрослевшей" героини очень близки и понятны, и заставляют переживать за нее. Ну и закрученный детективный сюжет, чарующие описания Англии - придают роману особую изюминку, на мой взгляд. Хелга пишет: затягивает в какой-то эмоциональный омут Если произведение ни у автора, ни у читателя не вызывает эмоций, не заставляет сопереживать героям - горевать и радоваться вместе с ними, смеяться и плакать, т.е. оставляет равнодушным, тогда зачем оно было написано?
Скрипач не нужен: Хелга, спасибо за очередной кусочек! (большой красивый цветочек!) Мне очень нравится и ожидание, и чтение!))) Как же это интересно - вот так ждать продолжения и получать каждый раз неожиданное! Wega пишет: И опять жалею, что читаем только мы Подпишусь! Хелга пишет: Не верите, что за пару дней можно излечиться от «неправильной» любви? Не верите – и правильно делаете: А я верю! Было со мной такое. И была я в тот момент чуть постарше Аси - 22. И вышло это неожиданно для меня самой. Измучившись вконец, уехала на дачу и проревела в саду всю ночь. И вот тут и случилось неожиданное - утром ощутила свободу. Так хорошо стало - птицы поют, рассвет, вишни старые в цвету (натуральная пасторальная картина:)) И как отрезало - серые глаза стали безразличны)) Даже удивлялась потом - что это было такое за помрачение? Зачем нужны мне были эти серые глаза?:)))
apropos: Скрипач не нужен пишет: Зачем нужны мне были эти серые глаза? Ох, эти серые глаза...
bobby: Хелга Спасибо! Потрясающее описание чувств, мыслей героини. Все так живо, реально, словно сама с девчонками в Ораниенбаум съездила... Ах, Ася! Все это самообман, синие глаза теперь всю лекцию ее буравить будут... и будет не до учебы) Мне тоже обе части нравятся, каждая по-своему. Wega пишет: И опять жалею, что читаем только мы: Хелга пишет: Так не печатають, не хотят Упущение, причем большое...
Хелга: apropos пишет: Леня начинает меня разочаровывать. Молодость, гормоны и все такое прочее - понятно и объяснимо, но как-то он по невинным девицам специализируется (или сие лишь случайное совпадение?), что не может не насторожить. Походя, ради собственного сиюминутного удовольствия давать девам надежду и разбивать сердца - как-то не по-джентльменски, так скажем. Почему так категорично? Не факт, что все девицы невинны, во-первых, во-вторых, в таком возрасте волей-неволей наткнешься на деву, в-третьих, может, он сам был девственником в случае с Татьяной. Ну и гормоны - дело не последнее. Скрипач не нужен пишет: А я верю! Было со мной такое. И была я в тот момент чуть постарше Аси - 22. Признаться, со мной было примерно такое же. Не сад, но море. И чуть дольше длился путь к свободе, неделю. bobby пишет: Все это самообман, синие глаза теперь всю лекцию ее буравить будут... и будет не до учебы) Это да, какая там учеба.
apropos: Хелга пишет: Почему так категорично? Потому что переживаю за Асю и прочих влюбленных невинных девиц. Все тобой перечисленное могло иметь место - теоретически, но на практике хотелось бы видеть в молодом человеке больше ответственности за свои поступки - и больше благородства. Если я окажусь неправа - буду только рада. Хелга пишет: чуть дольше длился путь к свободе, неделю. Боюсь, у меня этот процесс был более затяжным.
Хелга: apropos пишет: Все тобой перечисленное могло иметь место - теоретически, но на практике хотелось бы видеть в молодом человеке больше ответственности за свои поступки - и больше благородства. Он такой получается, а как уж себя поведет... видимо, согласно своему характеру. apropos пишет: Боюсь, у меня этот процесс был более затяжным. И затяжной был тоже.
ulan1408: Хелга пишет: И чуть дольше длился путь к свободе, неделю Мне кажется , если от чувств можно избавиться за два дня или за неделю, то это все-таки не любовь, а увлечение или умопомрачение, как хотите. От любви так быстро не выздоравливают. Но это только мое мнение, никому не навязываю. Предполагаю, что у Аси все так быстро не пройдет , хотя закончится может в один момент.
Хелга: ulan1408 пишет: Мне кажется , если от чувств можно избавиться за два дня или за неделю, то это все-таки не любовь, а увлечение или умопомрачение, как хотите. От любви так быстро не выздоравливают. Да, наверное, но умопомрачение тоже любовь, своего рода. А сильная привязанность, которая всю душу забирает, от нее излечиться труднее, согласна. Но у меня было и коротко и долго, но не могу не считать и то, и то любовью. Ох, не поддается классификации. ulan1408 пишет: Предполагаю, что у Аси все так быстро не пройдет , хотя закончится может в один момент. Ася уже сильно завязла, во всяком случае, пыталась именно это показать. Надеюсь пока удается.
Axel: Хелга Спасибо! Я за "старшую" Асю переживаю не меньше, чем за "младшую", тем более, что что-то не так в английском королевстве. Боюсь, что в Асином случае с Леней, без любовных страданий не обойтись.
Хелга: Axel пишет: Я за "старшую" Асю переживаю не меньше, чем за "младшую", тем более, что что-то не так в английском королевстве. Спасибо! Да и младшая все-таки на своей территории находится.
Хелга: Не верите, что за пару дней можно излечиться от «неправильной» любви? Не верите – и правильно делаете: можно загнать себя внутрь, превратиться в мышонка, сжавшегося в норке, царапающего коготками нутро, чуть-чуть, еле-еле, слегка, но стоит лицом к лицу столкнуться с объектом своих терзаний, как мышь домашняя превращается в летучую и больно впивается когтями в вашу живую плоть. Изнутри. Примерно так и произошло, когда Ася, убедив себя, что нельзя любить такого, как Лёня, вошла на следующий день в аудиторию и мгновенно наткнулась на синий взгляд. One way ticket… Она застыла на месте, едва не поддавшись желанию убежать прочь, обратно к казалось бы обретенной свободе. Она не раз спасалась бегством, сталкиваясь с непреодолимыми, по ее мнению, препятствиями. Иногда это помогало, но чаще все равно приходилось возвращаться и идти туда, куда идти совсем не хотелось. Ася двинулась по ступенькам амфитеатра аудитории навстречу синим глазам, изобразив улыбку, которая вряд ли сигнализировала об уверенности в себе и своей привлекательности, а совсем наоборот. Ничего такого и не было, никакой привлекательности, и новые, слегка подпорченные, но старательно начищенные сапоги уже ничем не могли помочь. – Привет, – сказала она в синие глаза, слыша лишь стук своего сумасшедшего сердца. – Привет, Асенька, – сказал он, как ни в чем не бывало и… подмигнул. Асенька! Подмигнул! Она вспыхнула, словно одинокое дерево, в которое ударила молния. Он смеется над ней, над ее глупым приглашением в театр, над ее нелепой застенчивостью и дурацкими страхами. Он просто посмеялся над нею. Ну что ж, ей остается сделать вид, что ей тоже смешно, а все, что было, лишь глупая шутка. – Привет, Лён… – нет, она не могла назвать его Лёнчиком, первый слог прилип к губам и получилось, что она вообще не смогла нормально произнести его. – Привет, Лёня, – исправилась она, словно начиная играть пьесу с начала. – Как дела? – Не сказать, чтоб плохо, – ответил он. – А ты что-то не появляешься, забила на лекции? – Я… была занята, – пробормотала Ася, глядя мимо него, следя за солнечным зайчиком, что метался по исписанной автографами и посланиями миру столешнице, рожденный солнечным лучом и пыльным стеклом раскрытого окна, через которое в душную, уставшую от зимы аудиторию втекала весна. – Пон-я-ятно… – протянул он. – Что делаешь сегодня? – Сегодня? Не знаю еще…я занята… я пойду, девчонки ждут. – Ну иди… иди, Асенька. Они словно разыгрывали плохой, бездарный спектакль, а за кулисами был тот вечер и та ночь, когда он был разочарован, а она испытывала стыд — совсем не подходящие чувства для любовной игры, словно неверный расклад для настольной — ее шашки забились в угол поля, не имея выхода, его же вольно гуляли там, где им заблагорассудится. И неизвестно, чьи были черные, а чьи белые. Хлопнула дверь, и оконная рама, подхваченная порывом ветра и сквозняком, звучно закрылась, зазвенев стеклом, солнечный зайчик в панике метнулся по столешнице и исчез, собравшаяся на первом ряду компания грохнула смехом, отвечая на чью-то шутку. Ася, проклиная себя за то, что подошла к Акулову, зашагала, почти побежала по ступенькам к верхним рядам, желая скрыться, исчезнуть, раствориться, как тот счастливчик солнечный зайчик – почти свободное существо. С тех пор они не разговаривали. Лёня, никогда не обойденным девичьим вниманием, вероятно, быстро утешился, забыв о своей любовной неудаче, а Ася старательно обходила его стороной, делая вид, что не помнит о том, как привела его в театр, а он ее — на рок-концерт. Скорее всего, думала она, слова Веры, что он никогда не приглашал туда девушек, то есть сделал для нее, Аси, исключение, были простой уловкой, сговором, дабы вызвать у легковерных девиц ощущение своей неповторимости. Неплохой ход — ведь каждая дева мнит себя особенной, не такой как все, так отчего бы не сыграть на этом ради достижения своей цели. Нескольких тесных столкновений все же не удалось избежать: как-то раз в столовой, куда Ася забежала перекусить, Лёня, неведомо откуда, словно Карлсон с крыши, возник перед ней с подносом, поставил его на стол и уселся, бросив свой небрежный привет и улыбку, от которой у нее опять, в который раз, оторвалось сердце. Она пробормотала свое «здравствуй» в ответ, подавилась, потеряла аппетит и, уткнувшись в тарелку, с трудом дожевала хлебно-мясную котлету под названием «бифштекс». Он что-то спросил, она не сразу поняла, ответила невпопад, пожелала ему «приятного аппетита» и ушла, проигнорировав обращение на транспаранте на стене «Помоги, товарищ, нам, убери посуду сам!». В другой раз они столкнулись в дверях, на входе в первый корпус. Ася тянула на себя тяжелую старинную дверь, через которую хаживали сам Белелюбский и К*, и дверь неожиданно стала легкой, как всегда бывает, когда кто-то толкает ее изнутри. Этим кем-то оказался Лёня, он воскликнул «Миль пардон!» и отскочил в сторону, пропуская Асю с каким-то клоунским, издевательским, как ей показалось, старанием. Иногда она с каким-то мазохизмом подумывала о том, чтобы бросить институт, уехать, куда глаза глядят, на БАМ, например, или, на худой конец и на первое время к тетке в тмутаракань — эти смутные планы почему-то помогали успокоиться — нас часто греет наличие запасного, пусть и эфемерного, варианта на случай, если станет совсем худо. Она потеряла интерес к театру и почти совсем перестала думать о Смоличе, словно невидимая рука задернула занавес и отрезала от Аси этот прекрасный мир, решив, что у нее не стало сил переживать чужие, разыгранные на сцене чувства. Но, возможно, это было ошибкой. – Ты от Акулы шарахаешься, как от огня, – констатировала Леля, пытаясь вытащить подругу на разговор о наболевшем, но Ася отреагировала резким «Отстань от меня с этим Акуловым, какое мне до него дело!» Леля помолчала, пожала плечами и отстала – сама не могла разобраться со своей личной жизнью: последнее время вокруг нее вился Утюгов, но нравился совсем другой, и она терзалась сомнениями, делясь ими с Асей. Лёня в общаге либо не появлялся, либо просто не попадался Асе на глаза, Лариска переключилась на эффектного немца – второкурсника и даже как-то раз попыталась выпросить у Лели ключи от комнаты, но та послала ее далеко и уверенно, приобретя в лице Ларисы болтливого недоброжелателя. Меж тем наступил апрель, удивительно солнечный, он окончательно и жестко наступил зиме на горло, поглотив остатки снега, высушив улицы и усилив любовные томления в молодых и не очень организмах. Ася вновь устроилась на почту разносить утренние газеты и письма, вставала в пять – корреспонденция должна попасть к абонентам не позднее половины седьмого. Мчалась каждое утро по отработанному маршруту лабиринтом дворов, по пропахшим мочой и гниющим мусором подъездам, раскладывая газеты по почтовым ящикам, а потом, вернувшись в общагу, падала на кровать и засыпала, пропуская первую, а то и вторую пару. В сон тянуло и от вечного недоедания: Асина стипендия ушла на раздачу долгов, а Лелька потратила все сбережения и свою стипендию, купив джинсы у фарцовщика. Джинсы были маловаты, но это ее не остановило – метод был давно изучен и отработан: намочить и надеть, застегнув лежа, что она и проделала к восторгу всех присутствующих при сем эксперименте. Часа два Леля лежала и ходила в мокрых джинсах, которые должны были приобрести ее личные формы – результат оказался вполне приемлемым, хотя джинсы все равно застегивались с трудом. Впрочем, более эффективным методом похудения стало полное отсутствие финансов на текущий момент. В дни дежурства в детском саду Леля приносила остатки из кухни, Асе удалось получить талоны на комплексные бесплатные обеды в институтской столовой, а по выходным их кормила обедами Валентина, к которой подруги ездили на Охту поддержать морально и полюбоваться на растущую не по дням, а по часам юную Натусю Володину – удивительно веселое существо, радующееся всему, что двигалось и звучало вокруг нее. Так и мчался апрель, в суете, при вечно пустом желудке, желании уснуть там, где присела, в самоуничижениях, воспоминаниях о той, казавшемся уже далекой, ночи с Лёней – она не раз замирала, услышав несущиеся из мальчуковой комнаты записи Стрижа. Любовь и голод способны сожрать человека до костей, а если к этой парочке добавить самоистязание, то останется только пепел, но все же нормальный человек двадцати с небольшим из быть или не быть выбирает первое, ведь в мире есть многое, с чем можно жить: друзья, бег и суета дней, наступающая белизна ночей в пространстве меж небом и Невой, иллюзии искусства и музыка, что звучала повсюду, с пластинок и магнитофонных бобин. Ленинградский бард мягким баритоном уверял, что отдаст жизнь за любимую, но одиночество прекрасней, московский огорчался из-за окаянных губ и потаенных дум, враждебные американцы Creedence дружелюбно вопрошали: I wanna know have you ever seen the rain comin down on a sunny day, грек Дэмис Руссос мягко сообщал, что живет from sоuvenirs to more souvenirs, а заполонивший эфир и винил Юрий Антонов жизнерадостно советовал, если любовь не сбудется, ты поступай, как хочется… список можно было продолжать, в молодости сердцу и ногам не обойтись без музыки. В конце месяца Ася уволилась с почты, получила зарплату, стипендию, праздничный перевод от тетушки и наконец рассчиталась с долгами. Был солнечный, слепяще солнечный день, когда она, выйдя из института, отправилась пешком по узкому тротуару набережной, мимо сверкающих миллионами бликов, обманчиво веселых вод Фонтанки, в сторону Невского, шла бездумно и почти весело – в кошельке пять свободных рублей – целое состояние, а вокруг Питер и весна. Задержалась возле фасада забытого с марта БДТ – изучала афиши, заглянула в фойе, через стеклянную дверь, вспомнила тот вечер, почти с удовольствием, почти без стыда, ведь начался он совсем неплохо. Дверь распахнулась внезапно, словно человек, который открыл ее, невидимкой прошел через фойе, Ася отпрянула, невольно ахнув – Смолич, стремительный, как ураган, в ярком полосатом шарфе, наброшенном на пальто, прошел мимо нее, мельком взглянув, но, разумеется, не узнав неловкую девицу, месяц назад пролившую кофе на его шикарный баклажановый пиджак. Ася выскочила следом, безуспешно ловя сердце, воробьем полетевшее впереди.
apropos: Хелга Исключительно замечательное продолжение истории! Бедняжка Ася - так ее жалко, и так понятны ее чувства. Несчастныя влюбленныя девы... Ленчик, значит, издевается: ухмыляется, подмигивает, на свидания не приглашает. Гы А тут еще Смолич откуда-то вылез И на самом интересном месте - обрыв... И как теперь дождаться, что там дальше? Хелга пишет: приобретя в лице Ларисы болтливого недоброжелателя До боли как знакомо - и как метко подмечено! Вообще читается на вздох и выдох, с замиранием и перебоями сердца. Ленчика хочется побить!
Axel: Хелга Спасибо! Леня с Асей, похоже, играет в кошки-мышки, осталось узнать кто есть кто. Интересно, а Смолич появился в качестве средства "клин клином вышибают"?
Скрипач не нужен: Хелга, спасибо! Бедная Ася - мало любовных переживаний, ещё и в животе пусто. А мне теперь почему-то кажется, что Лёня тоже весь извелся, но "держит лицо" Хелга, кажется, вот здесь что-то не то. Нет? и она терзалась сомнениями, делясь с ними с Асей.
Хелга: apropos пишет: Бедняжка Ася - так ее жалко, и так понятны ее чувства. Несчастныя влюбленныя девы... Ленчик, значит, издевается: ухмыляется, подмигивает, на свидания не приглашает. Немного побаиваюсь, не слишком ли Ася жалкой и несчастной выглядит? Не перебрала со страданиями? apropos пишет: Ленчика хочется побить! Вот так сразу и побить! За что? Axel пишет: Леня с Асей, похоже, играет в кошки-мышки, осталось узнать кто есть кто. В любви идет вечная игра, как мне кажется, поди пойми, кто ловит, кто убегает. Скрипач не нужен пишет: А мне теперь почему-то кажется, что Лёня тоже весь извелся, но "держит лицо" Вполне вероятно, даже из соображений ущемленного эго, и прочего, возможно. Спасибо за тапок! Очепятка.
bobby: Наконец-то продолжение! Хелга Асины переживания так понятны. И Акулова можно понять - кто же справится с такой дикаркой, она ж шарахается от него как от огня. Навязываться никто никому не собирается - вот так и будут продолжать... только вот чья крепость первой упадет, вопрос Интересно, чего Ася поскакала за Смоличем? Axel пишет: Интересно, а Смолич появился в качестве средства "клин клином вышибают" Не хотелось бы. Мне Леня больше нравится
Wega: Хелга пишет: Не верите, что за пару дней можно излечиться от «неправильной» любви? Не верите – и правильно делаете: Такого же мнения и наш классик... Что было следствием свиданья? Увы, не трудно угадать! Любви безумные страданья Не перестали волновать Младой души, печали жадной; Да!!! И что же дальше? bobby пишет: Не хотелось бы. Мне Леня больше нравится То-то и оно!!
Анита: Хелга Спасибо огромное за продолжение!!! bobby пишет: Мне Леня больше нравится Я тоже за синеглазого
мариета: Хелга Какой невероятно тонкий психологический кусочек! Особенно понравилось это: Хелга пишет: словно неверный расклад для настольной — ее шашки забились в угол поля, не имея выхода, его же вольно гуляли там, где им заблагорассудится. Очень знакомое чувство!bobby пишет: Немного побаиваюсь, не слишком ли Ася жалкой и несчастной выглядит? Не перебрала со страданиями? Ты словно о Бисерке написала, девушке, с которой я делила одну квартиру в студенческие годы Она того же типа, что и Ася. Любила глубоко и безмолвно, объекта своих чувств старательно избежала, а когда он все таки узнал и назначил ей свидание, она чуть не получила нервный срив. Потом точно так же сильно переживала расставание и целыми днями гуляла бесцельно в одиночку по Шумене.
Хелга: bobby пишет: И Акулова можно понять - кто же справится с такой дикаркой, она ж шарахается от него как от огня. Навязываться никто никому не собирается - вот так и будут продолжать... только вот чья крепость первой упадет, вопрос Аха, очень рада, что такой вывод напрашивается. Wega пишет: Такого же мнения и наш классик... Упс, а и правда! "гордо" Анита пишет: Я тоже за синеглазого Отчего же так дружно за синеглазого, он же бабник, ловелас и раздолбай? мариета пишет: Ты словно о Бисерке написала, девушке, с которой я делила одну квартиру в студенческие годы Она того же типа, что и Ася. Ой, это здорово, что есть живое подтверждение! Дамы, спасибо за поддержку!
ulan1408: Я сразу была на стороне Лени. Хелга пишет: Отчего же так дружно за синеглазого, он же бабник, ловелас и раздолбай? А чем лучше энтот Смолич? Или актеры все примерные семьянины, а их бесчисленные порхания от одной дамы к другой - выдумки желтой прессы ? От актеров лучше держаться подальше и любоваться в театре и на экране, в жизни это совсем другие люди (а совсем не сыгранные ими герои). А Леня уже наполовину свой, продолжаю болеть за него
Хелга: ulan1408 пишет: А Леня уже наполовину свой, продолжаю болеть за него Это хороший аргумент, Леня практически одной ногой уже вступил в семью.
Анита: ulan1408 пишет: А Леня уже наполовину свой, продолжаю болеть за него Конечно свой
apropos: Хелга пишет: не перебрала со страданиями? Именно так девы влюбленныя безответной любовию и страдають. Хотя еще многое, конечно, в поведении зависит от характера, воспитания, степени глубины чувства и т.л. Ася страдает так, как ей и должно - ни убавить, ни прибавить. bobby пишет: чья крепость первой упадет Масса вариантов осады и сдачи крепости. Но единственный тот, который представит нам автор
Хелга: apropos пишет: Хотя еще многое, конечно, в поведении зависит от характера, воспитания, степени глубины чувства и т.л. Конечно, да, просто боюсь, что у мене все девы одинаково страдають.
Хелга: Смолич пошел пешком, свернув в сторону Невского. Ася заворожено смотрела ему вслед, и откуда-то, вероятно, слева, наплыла авантюрная мысль: «догони его, скажи что-нибудь, попроси автограф», справа тотчас ударило разумное: «глупо, пошло и неловко останавливать и приставать на улице к человеку, идущему по своим делам». В ответ сверху накрыло любимым предрассудком: «загадай – если догонишь и остановишь, всё будет хорошо». Что всё и насколько хорошо, она додумывать не стала и, призрев разумные мысли, взяла высокий старт и рванула вдогонку за Смоличем, мимо театра, по узкому тротуару, вдоль огромных запыленных окон-витрин Дома прессы, зачастила, сбилась на бег от волнения и нетерпения осуществить глупое загаданное. «Извинюсь, он простит, простил же тогда, с кофе, а если и не простит, какая разница, сразу забудет, может, обругает, и поделом мне будет, но ты должна, должна это сделать», – твердила, билась в висок левая мысль, отключив все остальные, правые, разумные. Догнать Смолича оказалось не так уж легко, она потеряла несколько минут на старте, дав ему фору, да и ноги у него были длинные, и шагал он широкой мужской походкой, несимметрично размахивая левой рукой. У памятника Ломоносову Ася, увлеченная погоней, чуть не сбила с ног прохожего, это несколько охладило ее пыл, но Смолич был уже в двух шагах, его полосатый шарф качался у нее перед глазами, словно капоте тореадора перед быком. Ася чуть умерила шаг, восстанавливая дыхание, а Смолич вдруг остановился, достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, закурил. Ася замерла на месте, прижав холодные ладони к разгоревшимся от спешки, солнца и волнения щекам. Сердце запрыгало по скверу и, закатившись под скамейку, притаилось там. О, нет! Лучше бы он не останавливался, а напротив, ускорил шаги, тогда она могла бы сдаться, бросить эту глупую затею, но теперь выбора не оставалось: либо пан, либо пропал. Она помаялась, тщетно поправляя растрепанные ветром волосы – ну почему, почему не сделала стрижку? – обошла Смолича и встала перед ним, словно шагнула в открытый люк самолета. Он, невозможно красивый, курил, прищурившись от солнца, бросил на нее небрежный взгляд, затянулся, и отшвырнул сигарету, ловко попав в треснутую гипсовую урну, стоящую возле скамейки. – Извините… – промямлила Ася. – Да? – спросил он, по лицу мелькнула тень недовольства, популярному актеру трудно не догадаться, по какому поводу к нему может обращаться молодая девушка. – Ге… Георгий Александрович, – выдавила из себя Ася. – Я, мне… вы… – Он, она, они… – с усмешкой продолжил он, – Я спешу, девушка. Что вы хотели? Он нахмурился, вглядываясь в ее лицо. «Неужели узнал?» – с ужасом подумала Ася. – Извините, я просто хотела, хотела сказать… какой вы актер, и просто такой день, солнце, и я увидела вас и подумала, просто хотела сказать спасибо и… простите меня, – выпалила Ася, задохнувшись в конце фразы. – И я пойду… – добавила она, – я ведь еще и кофе на вас пролила. Простите… От излишнего количества извинений на квадратный сантиметр речи ей стало совсем тошно. Он же, изогнув бровь, посмотрел на нее настороженно, словно ожидая, что сейчас она снова что-то прольет на него. – Кофе? Какой кофе? А, вспомнил, тогда… Так, это значит вы! Вы просто юная террористка! То-то смотрю, лицо ваше мне знакомо. Девушка, я благодарен вам, но преследовать меня не стоит. – Я не преследую, нет, я случайно, хотела посмотреть афишу, и вдруг вы…– начала оправдываться Ася. – Хорошо, верю, – нетерпеливо кивнул он. – Давайте, подпишу… – Что? Ах, ой… – Ася засуетилась, открывая сумку, неловко, неуклюже роясь в ней, нашла ручку, вытащила конспект по разводным мостам, открыла на первой странице, где красовался набросок разведенного Дворцового моста – рисовала на лекции по памяти – протянула Смоличу. – Учитесь? Студентка? – спросил он. – Хороший рисунок. – Да нет… то есть учусь, а рисунок так себе, – пробормотала она. – Поворачивайтесь спиной, – заявил он. – Зачем? – удивилась она. – А как я буду писать? Как вас зовут? – Ася… Анастасия… – Хорошее имя. Она послушно повернулась и почувствовала на спине – тетрадь, а на затылке – его дыхание. – Все, держите, и больше не приставайте на улице к мужчинам, красивая девушка Анастасия, – сказал Смолич, закончив с автографом. Он сунул ей в руки тетрадь и ручку и ушел в створ прекрасной улицы Росси. Ломоносов смотрел на Асю укоризненно, словно повторял: «Больше не приставайте на улице к мужчинам». Столь же осуждающе смотрели и бронзовые деятели Государства Российского, окружившие толпой монументальную фигуру Екатерины Великой в сквере напротив Александринки, куда Ася добралась через четверть часа, задыхаясь от стыда и волнения. На Садовой села на трамвай, и лишь в общаге открыла конспект по разводным мостам, где под эскизом Дворцового криво и размашисто было начертано: Анастасии, девушке, проливающей кофе… Смолич
Анита: Хелга Какая все-таки наша Асенька смелая Даже за кофе извинилась Хелга пишет: Анастасии, девушке, проливающей кофе… Смолич
ulan1408: Хелга пишет: больше не приставайте на улице к мужчинам Не зря мне этот Смолич не понравился. Кто он такой, чтоб указывать девушке - приставать или не приставать. . Взял и обидел девушку, которая еще перед ним извинялась. Надо было не автограф у него брать, а облить еще чем-нибудь . Все больше переживаю за Леню.
apropos: Хелга Испереживалась вся - ну зачем Асе этот Смолич нужен?! К счастью, он отправил деву от себя подальше. ulan1408 пишет: Взял и обидел девушку На мой взгляд, правильно сделал - не воспользовался увлеченностью поклонницы, а одернул ее, спустив на землю. Чтобы ей впредь неповадно было за знаменитостями бегать и свое достоинство ронять. Умный мужик. И остроумный.
Wega: ulan1408 пишет: Надо было не автограф у него брать, а облить еще чем-нибудь . Все больше переживаю за Леню. Ухохоталась!! Жаль она кофе с собою не носила.. apropos пишет: На мой взгляд, правильно сделал - не воспользовался увлеченностью поклонницы, а одернул ее, спустив на землю. Чтобы ей впредь неповадно было за знаменитостями бегать и свое достоинство ронять. Но она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Думаю, что он это по привычному стереотипу.
Хелга: Анита пишет: Какая все-таки наша Асенька смелая Отважны-я-я... Я бы никогда не решилась. ulan1408 пишет: Кто он такой, чтоб указывать девушке - приставать или не приставать. . А что ему оставалось делать? Дала ему возможность боль-мень достойно выйти из положения, в которое его поставила моя дуреха. apropos пишет: Испереживалась вся - ну зачем Асе этот Смолич нужен?! С другой стороны, а почему не нужен? Тем более, если мужик умный и остроумный - это же на вес золота, таких по пальцам считать. Wega пишет: Но она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Но она просто девчонка, со всей дурью девичьей. А сердце... кто его знает?
Klo: Ай да Асенька! Очертя голову - к Джеймсу, очертя голову - к Лёне, очертя голову - к Смоличу! Мо-ло-дец! Интересно бы проследить весь ее "боевой" путь - думаю, там много захватывающего найдется! Хелга -
ulan1408: Хелга пишет: Тем более, если мужик умный и остроумный Умный и остроумный мужчина - это прекрасно. Но Смолич, по-моему, в этом замечен не был. Дамы, кто за Леню, поддержите студента.
Скрипач не нужен: Как же мне нравится вся эта история! Хелга, спасибо за очередной кусочек! Смолич повел себя более чем корректно. Я однажды случайно увидела совсем иную реакцию известного актера на узнавание и всё, что за ним последовало))) Ещё и юморное посвящение написал. Но я за Лёню!))
ДюймОлечка: Хелга Это просто чудо Продолжение сочное, яркое, солнечное и пахнет тюльпанами (потому что весна) А Смолич с такими словами, подписями и дыханием на шее - может и "не отпустить" Асю, как вроде бы намеревался
apropos: ulan1408 пишет: Смолич, по-моему, в этом замечен не был Это мне только показалось? Скрипач не нужен пишет: Смолич повел себя более чем корректно По-моему, тоже. Wega пишет: она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Но Смолич-то этого не знает. А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю). Разве что некоторые с оговорками.
Хелга: Klo пишет: Очертя голову - к Джеймсу, очертя голову - к Лёне, очертя голову - к Смоличу! Мо-ло-дец! Интересно бы проследить весь ее "боевой" путь - думаю, там много захватывающего найдется! Это она борется с собой, со своими комплексами, и на грабли наступает. Скрипач не нужен пишет: Смолич повел себя более чем корректно. Ещё и юморное посвящение написал. К Смоличу у авторши особое отношение, потому из двух вариантов выбран был мягкий. А вообще, да, реакция актеров бывает не очень приятная. Хотя, они ведь сами выбирали свою профессию. ДюймОлечка пишет: А Смолич с такими словами, подписями и дыханием на шее - может и "не отпустить" Асю, как вроде бы намеревался Вполне возможно. apropos пишет: А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю). Обложили, можно сказать.
Klo: Хелга пишет: Это она борется с собой, со своими комплексами, и на грабли наступает. Да простится мне цитата из фильма "Относительные ценности" (кстати, почему он везде называется "Голубая кровь"?). Леди Маршвуд говорит сыну: "Я родила тебя во время конного праздника, и тебе суждено все время скакать по жизни" apropos пишет:А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю).А мне все чудится, что вмешается некто, совсем уж неожиданный, и умчит... И Ася умчится, а все будут растерянно смотреть вслед. И ждать возвращения из Англии...
Хелга: Klo пишет: Да простится мне цитата из фильма "Относительные ценности" (кстати, почему он везде называется "Голубая кровь"?). Леди Маршвуд говорит сыну: "Я родила тебя во время конного праздника, и тебе суждено все время скакать по жизни" Из чего следует вывод: тщательнЕй выбирайте место для родов. А "Голубая кровь", видимо, по сути истории, которую передает двойной смысл названия пиесы: Relative Values - Относительные ценности и Родственные ценности Klo пишет: А мне все чудится, что вмешается некто, совсем уж неожиданный, и умчит... И Ася умчится, а все будут растерянно смотреть вслед. И ждать возвращения из Англии... О, романтично и... представила этого некто.
Хелга: Конечно же Ася продемонстрировала душевный автограф подругам Лельке и Валентине, страницу из тетради вырвала и спрятала в кожаную папку, где хранила свои девичьи реликвии: вырезки из статей, фотографию-открытку Смолича из серии «Актеры советского кино», переписанные от руки еще в школе любимые стихи, в общем, всякий милый сердцу и фантазиям хлам. Перед майскими праздниками институт и общага деловито гудели, готовясь солидарно отметить эти дни вместе с трудящимися всего мира. Куратор группы, флегматичный доцент Амвросий Григорьевич Казбич, специалист по мостовым фермам, сурово предупредил, что все студенты должны явиться 1-го мая на демонстрацию, дабы пройти стройными солидарными рядами по Невскому и Дворцовой мимо правительственной трибуны – вот уже несколько лет она, вкупе со строительными лесами, перекрывала фасад Зимнего дворца, став неотъемлемо-скучным инородным атрибутом царственной площади. Поначалу первый день мая подкачал, небеса несолидарно пролились на головы, флаги, транспаранты, портреты членов Политбюро и букеты бумажных цветов прохладным душем-дождем, затем смилостивились, видимо пристыженные своим антинародным поведением, и открыли окно, через которое по мокрым улицам и лицам пощечинами ударили солнечные лучи, заиграли в стеклах домов, наполнили сырой воздух недолгой свежестью. Будущие инженеры покричали ура, пройдя перед трибуной нестройными рядами, а после демонстрации отправились всей компанией отвозить в институт транспарант «Мир, Труд, Май» и портреты Коротких и Галактионова – староста группы отвечал за них головой, за портреты, разумеется. По пути потеряли одного из членов Политбюро – как оказалось, оставили в вагоне метро – так в суете и хохоте прошел день. Вечером в зале столовой соседней общаги электротехнического факультета, устраивалась солидарная дискотека – шумное и смутное мероприятие. Столы сдвигались к стенам, на сцене-подиуме в дальнем углу устанавливали аппаратуру и огромные басистые колонки, там весь вечер орудовала пара диск-жокеев, мечущихся между иглой проигрывателя и клавишами огромного студийного магнитофона, не жалея барабанные перепонки присутствующих. Представители мужской половины ради куража и храбрости, либо по сложившейся традиции редко являлись на танцевальный марафон с ясными головами, танцевать и приглашать, за небольшим исключением, особо не стремились, кучкуясь своими компаниями, беседуя о чем-то, если можно назвать беседами взаимные попытки переорать оглушительные электросинкопы диско и рока. В зале было душно, сумрачно, по стенам шарил вращающийся софит с разноцветными стеклами, и время от времени казалось, что мир ирреален и несется в тартарары под бешеные музыкальные ритмы. К Лельке прочно приклеился Миша Утюгов, кружил с утра, еще с демонстрации, а ныне они без устали танцевали, не расставаясь ни на минуту. Ася поболтала со знакомыми девчонками, станцевала пару быстрых танцев, взмокла и спустилась вниз, на улицу, подышать и отдохнуть от рева музыки. В фойе столкнулась с Сашей Веселовым. – Привет, а ты что, убегаешь уже? – спросил он, перегораживая ей путь. – Нет, я подышать. Привет, – ответила она. – А, ну дыши, дыши… – бросил он и замахал рукой кому-то за Асиной спиной. Обогнув Веселова, она ринулась наружу. Вечер ударил в лицо прозрачным полумраком, прохладой, свежестью узкого двора, зажатого меж балкончатым фасадом пятиэтажной общаги в стиле 50-х и глухой стеной брандмауэра напротив. Грохочущие ритмы дискотеки, вырываясь из открытого окна, путались в молоденькой листве высоких старых каштанов, что теснились тут же во дворе. Ася постояла в их тени – возвращаться в душный зал не хотелось, но также не хотелось оставаться одной в этот взбудораженный вечер, одной с глупыми терзаниями, что вдруг вновь нахлынули, не щадя свою утомленную хозяйку. Она вернулась, попав в сумасшедший ритм I Can’t Stand The Rain, отпрыгала быстрый танец, найдя в толпе Лельку с Утюговым. Диск-жокей, закрутив очередной глубокомысленный стёб, объявил белый танец и запустил неизменно проникновенное «Бывают дни, когда опустишь руки и нет ни слов, ни музыки, ни сил…» Возникший из толпы Веселов подхватил Асю под руку, безаппеляционно-уверенно увлекая за собой. Она не стала отказываться, хотя вскоре о том пожалела – Ася всегда сомневалась в своих хореографических способностях, хоть медленный «фокстрот» и не требовал особых умений, но Веселов, нависнув над нею тяжелой громадой, неуклюже топчась на одном месте, изображал все что угодно, но только не танец. Он о чем-то спрашивал, и Ася, почти не разбирая его слов, невпопад соглашалась, чем дальше, тем больше начиная подозревать, что насоглашалась на что-то лишнее, а Веселов прижимал ее все теснее и дышал в ухо все жарче, обдавая стойким запахом спиртного. Она еле дождалась, пока отзвучат последние аккорды, и нырнула в толпу, позорно спасаясь бегством от неугодного кавалера. Дискотеку покинули всей компанией, пошумели под каштанами и потянулись в свою общагу, в просторную девчоночью тройку на третьем этаже, загрузившись вином, собранными всем миром закусками, гитарой, магнитофоном и пьяной молодой бесшабашностью. Пили и пели хором под гитару, потом инструмент взял бард-пятикурсник, известный в узких кругах, широта его репертуара лихо простиралась от уличных баллад в стиле знаменитых «Колоколов», белогвардейских романсов про упавшего духом поручика Голицына и о паре гнедых, что везли останки блудницы, до серьезных философско-романтических напевов Городницкого и Берковского. Веселов оказался рядом с Асей, старательно ухаживая за нею весь вечер. Ася смирилась, стараясь все же держать дистанцию, хотя после выпитого вина и среди всеобщего одурения это было не так-то просто. Веселов что-то шептал ей на ухо, бард пел про окаянные губы, когда дверь в комнату распахнулась, и на пороге явился Лёня Акулов, тотчас встреченный восторженными воплями и стаканом вина. Именно его-то как раз и не хватало для полного комплекта к кружащейся Асиной голове, Веселову и весенней ночи. «Пусть думает все, что ему угодно, если он вообще что-то обо мне думает», – вяло решила она, беседуя с ухажером и стараясь не смотреть на Акулова, но чувствуя на себе его взгляд. Или она все это придумала, и он вовсе на нее и не смотрел? Так и оказалось, когда она решила проверить, глянув в его сторону, и наткнувшись на его затылок. Ася встряхнула головой, которая в ответ на столь небрежное обращение закружилась еще сильнее, к горлу подступила тошнота, стало трудно дышать, словно перекрыли кислород. «Меня от него уже тошнит», – почти весело подумала она, поднимаясь с кровати, на которой сидела. На пол из-под сетки с грохотом рухнула чертежная доска, вызвав у народа очередной приступ веселья. – Аська, ну ты и сильна! – Сядь на место! – Где она там? – Да фиг с ней, так сядем. Веселов занялся установкой доски на место, а Ася тем временем выскочила в коридор, помчалась по скрипучей лестнице на пятый этаж, в свою комнату. Здесь было тихо, сумрачно и одиноко. Она не стала включать свет, лишь отдернула штору, налила воды из чайника, жадно выпила, села на кровать, пытаясь справиться с головокружением. Стало немного легче, но, кажется, на сегодня праздник закончен. Она только потянулась за халатом, лежащим на спинке стула, как дверь распахнулась, и в проеме возник Саша Веселов, показавшийся ей огромным, затмившим и без того тусклый свет. – Ты почему сбежала? – спросил он, входя и закрывая за собой дверь. – Устала и мне нехорошо, – ответила она, вскакивая. – Ты… ты зачем? – Что зачем? – спросил он, подходя к ней, нависнув, как башенный кран над строящимся зданием. – Я бы хотел с тобой поцеловаться… – он не стал узнавать, чего бы хотела она, крепко обхватил, его красное разгоряченное лицо надвинулось и стало слишком близким – она не успела отшатнуться, не смогла оттолкнуть его, запыхтела, сопротивляясь. – Да ты что, ты что, я ж тебя люблю, ты такая хорошая девочка, – бормотал он, дышал горячо и пьяно. – Отпусти, отпусти, – прошипела она, упираясь руками в его грудь. – Я закричу, отпусти. – А вот не отпущу, и кричать ты не будешь, зачем кричать, все будет очень хорошо, – пыхтел он ей в ухо, выгибая ее, и, пытаясь подхватить на руки, укладывал на кровать. – Нет, нет! – в отчаянии закричала Ася, молотя его руками по спине. Ей стало страшно, страшно, как в детстве, когда она попала в прилив, отправившись с подругами гулять по обнажившемуся песчаному дну морского залива – они так увлеклись, что не заметили, как поднимающаяся на глазах вода бурлящей полосой отрезает их от берега – ощущение отчаяния и ужаса, и нет никакого спасения. Спастись, вырваться любой ценой, и она собралась кусаться, с отвращением глядя на качающуюся перед глазами выбритую щеку, в которую надо вцепиться зубами. – Ты не находишь, что девушка тебя не хочет? – вдруг странно четко и знакомо прозвучал голос, откуда-то извне, из свободы, перекрытой Веселовым. Объятия ослабли, Веселов повернулся на голос, Ася вырвалась и попыталась сесть, поправляя растерзанную блузку и замерла, увидев стоящего перед ними Акулова. Да, это был его голос и его вопрос. – Какого… ты тут делаешь? – прорычал Веселов, вставая. – Мы здесь без тебя разберемся. – Не разберетесь… – вымолвил Акулов. – Оставь ее! Готовая провалиться сквозь кровать, чертежную доску под ней, и все полы и потолки до подвального этажа, Ася тем не менее вскочила на ноги – теперь уже все равно, все равно, будь что будет. – Лёня… – прошептала она, потеряв голос. – Пошел отсюда… – наступал на Лёню Веселов, не обращая внимания на Асю, словно ее и не было уже в этой комнате. – Девушка не хочет, чтобы я уходил, – ответил тот, точно также не глядя на Асю, словно говоря о какой-то абстрактной девушке. – Это у девушки надо спросить, что она хочет… – Вот и спросим! – Я тебя урою… – Попробуй… Они стояли друг напротив друга, перекидываясь словами, как два бойцовских петуха очень разной весовой категории: Веселов – тяжелый вес, Лёня – скорее легкий, чем средний. – Ребята, перестаньте! – простонала Ася, но вряд ли кто-то из двоих ее услышал. Веселов толкнул Акулова в плечо, тот пошатнулся, но устоял, достав кулаком плечо противника. Тот ответил прямым Акулову в лицо, Лёня отлетел к дверям, изрядно ударившись спиной, вскочил, рванул навстречу Веселову с ответным свингом или хуком, но не достал, получив еще один удар. – Прекратите! – кричала Ася уже во весь голос. Лёня, перехватив Веселова за торс, бил его головой в грудь, они рухнули на пол, рыча и ругаясь. Ася, пометавшись вокруг, схватила чайник и вылила на них остатки воды. В этот момент пришла помощь – распахнулась дверь, явив на пороге Лельку и Утюгова. Общими усилиями бойцов удалось растащить. Веселов мрачно удалился со словами, «Ты, Акула, за это ответишь», хлопнув дверью так, что на полке подпрыгнули кружки. Леня, поднявшись с пола, вытирал ладонью кровь, сочащуюся из разбитой губы. Ася кинулась к тумбочке, достала коробку-аптечку, там нашелся рулон бинта и перекись водорода. Удары Веселова оказались весьма удачными: разбитая Лёнина губа усугубилась качественной гематомой под левым глазом. Акулова усадили, несмотря на его протесты, суетясь, обработали губу, а на глаз соорудили холодный компресс. Оказав физическую и медицинскую помощь, Лелька с Мишей ушли успокаивать набежавший на шум народ, оставив Асю вдвоем с Акуловым. Её возбуждение, волнение, отчаяние, вызванные чередой молниеносных событий, схлынули, уступив место страшной, парализующей неловкости – что теперь он будет думать о ней? Почему он оказался в комнате и спас ее? И зачем? «Лучше бы все случилось, чем оказаться вот так… перед ним», – думала она, смятенно молчала, все время поправляя волосы или что-то из одежды, волнуясь о возможно не замеченном беспорядке. Лёня тоже молчал, сидел, откинувшись на стуле, держа у глаза импровизированный компресс. – Ты… очень больно? – промямлила наконец Ася, и свой голос показался ей чужим, словно она слушала себя со стороны. – Терпимо, – ответил он. – Ты… давай, я компресс поменяю. Он вдруг резко поднялся, бросил на стол мокрый бинт, на его затекший глаз было страшно смотреть. – Я пошел, спасибо за помощь, – сказал отстранённо, не глядя на нее. – Пошел? – растерянно спросила она. – Но… ты же. Тебе к врачу надо… – Разберусь. Если я и ранен, то не смертельно, ходить могу. Пока. Он вышел быстрее, чем Ася успела что-то ответить. Он не хотел говорить с нею, и правильно делал.
Axel: Хелга Ну всё, Лёня теперь уже окончательно и бесповоротно завоюет Асю.
ulan1408: Как здорово! Долгожданное продолжение. Каждая девушка в глубине души мечтает, чтоб из-за нее разок подрались на дуэли и чтоб приехал рыцарь на белом коне и спас ее, неважно от чего. (Завистливо) Асе повезло. В старости будет очем вспомнить и внукам рассказать.
apropos: Хелга Весело ребята провели праздники, прямо как в жизни. С утра - на демонстрацию, вечером - на кулачки. Акулыч просто рыцарь без страха и упрека. Интересно, сколько раз он уже вступался за девичью честь? Но молодец! И что приятно - явно не случайно и вовремя оказался в комнате Аси - ревновал, следил, собственнические чувства взыграли - думаю, не только благородные.
Хелга: Axel пишет: Ну всё, Лёня теперь уже окончательно и бесповоротно завоюет Асю. Но ситуация двойственная, Асе стыдно, и это может стать препоном, нет? ulan1408 пишет: (Завистливо) Асе повезло. В старости будет о чем вспомнить и внукам рассказать. Жаль, не внукам Акулова. Хотя, как знать. apropos пишет: Весело ребята провели праздники, прямо как в жизни. С утра - на демонстрацию, вечером - на кулачки. Что значит, как в жизни? Жизненно же, нет? apropos пишет: Акулыч просто рыцарь без страха и упрека. Интересно, сколько раз он уже вступался за девичью честь? Но молодец! И что приятно - явно не случайно и вовремя оказался в комнате Аси - ревновал, следил, собственнические чувства взыграли - думаю, не только благородные. А не факт, что он за нее вступался. И жизненней - последнее, думаю.
apropos: Хелга пишет: Что значит, как в жизни? Жизненно же, нет? Кстати, интересный вопрос. Чем отличается выражение "как в жизни" от "жизненно"? И насколько жизненным (или - как в жизни) может быть художественное произведение, в котором - как ни крути - все равно описывается мир, созданный воображением автора. Ведь как бы ни было - не жизненно, а реалистично, я бы скорее сказала, - произведение, в нем не может калькироваться жизнь, как она есть. Иначе это будет уже не художественное произведение, а что-то вроде документального рассказа или очерка. Как мне представляется.
Хелга: apropos пишет: И насколько жизненным (или - как в жизни) может быть художественное произведение, в котором - как ни крути - все равно описывается мир, созданный воображением автора. Ведь как бы ни было - не жизненно, а реалистично, я бы скорее сказала, - произведение, в нем не может калькироваться жизнь, как она есть. Иначе это будет уже не художественное произведение, а что-то вроде документального рассказа или очерка. Мне кажется, отличие в том, что автор в любом случае, даже поместив своих героев в реальные или приближенные к реальным условия, создает свой собственный мир, такой, каким он его видит. Ведь об одном и том же можно написать диаметрально противоположно, по-разному. Реальность, как мне кажется, фактически разбита на миллионы миров, индивидуальных восприятий, ведь там, где один не видит ничего, другой видит вселенную, там где один видит грязь, другой - росток, пробивающийся наружу. Эти миры пересекаются, накладываются один на другой, создавая многообразие общего мира и его понимания. К чему весь этот бред, ах, да к тому, что автор художественного произведения в конечном итоге ставит какую-то задачу, желая что-то сказать, показать, куда-то привести читателя. А документальное произведение не имеет таковой задачи, в нем нет идеи, есть лишь констатация фактов. Хотя, конечно, факты тоже пропускаются через личность пишущего.
apropos: Хелга Отлично сказала! Хотелось бы продолжить твои мысли, но, наверное, для такого обсуждения лучше открыть отдельную тему - или даже провести опрос на тему.
Хелга: apropos пишет: но, наверное, для такого обсуждения лучше открыть отдельную тему - или даже провести опрос на тему. Кстати, да, интересная тема!
Axel: Хелга пишет: Но ситуация двойственная, Асе стыдно, и это может стать препоном, нет? А это будет зависеть и от Лёни. Несмотря на спасенную девичью честь, мне не верится, что Ася повторно пригласит его в театр или как-то сделает шаг навстречу. А вот если Леня проявит инициативу, то бастионы, скорее всего, падут, даже если он полез в драку, потому что собственнические чувства взыграли
Хелга: Axel пишет: А это будет зависеть и от Лёни. Несмотря на спасенную девичью честь, мне не верится, что Ася повторно пригласит его в театр или как-то сделает шаг навстречу. А вот если Леня проявит инициативу, то бастионы, скорее всего, падут, даже если он полез в драку, потому что Да, Ася вряд ли подойдет к нему, хотя, возможны ведь всякие случайности.
bobby: Хелга Ах, какое продолжение! Демонстрация и вечеринка описаны как наяву. И дальнейшая драчка бесподобна. Караулит Леня, значит, свое сокровище, чтоб никому не досталось... Axel пишет: А вот если Леня проявит инициативу, то бастионы, скорее всего, падут А мне кажется, теперь он тем более не будет ничего проявлять. Ася в данном случае выступает как виновница торжества скандала - нечего было провоцировать подвыпившего Веселова, вот и результат. Теперь она еще больше, наверное, самоистязанием будет заниматься... Не поняла только вот это Хелга пишет: «Лучше бы все случилось, чем оказаться вот так… перед ним», – думала она, Что случилось - отдаться Веселову? Чем Лене? Хелга пишет: Жаль, не внукам Акулова Вот интересно, а от кого у нее дочь?
Wega: ulan1408 пишет: души мечтает, чтоб из-за нее разок подрались на дуэли Уверяю Вас, что не каждая.. Ответственно очень! Хелга пишет: – Ты… очень больно? – промямлила наконец Ася, и свой голос показался ей чужим, словно она слушала себя со стороны. Отлично написано: ведь её трясло от пережитого, и она еле выговаривала слова.
мариета: Хелга Все! Леня окончательно покорил меня (и, кажется, Асю тоже)! Настоящий рыцарь на белом коне Только все время не покидает чувство, что что-то будет - возле них воздух прямо искрит от высокого напряжения Описание дискотеки привело в восторге , вызвало столько светлых воспоминаний
Хелга: bobby пишет: Караулит Леня, значит, свое сокровище, чтоб никому не досталось... Караулит, ретивое же играет. bobby пишет: Что случилось - отдаться Веселову? Чем Лене? Да, это место у меня вызывало сомнения. Мысля была такая: когда человек, которого любишь, видит тебя в такой ситуации и в таком виде, мысли могут в голову прийти довольно абсурдные. Она хотела бы быть перед Леней красавицей, а оказалась чудовищем, и уж лучше пасть совсем, но чтобы он не был свидетелем ее падения. Ну как-то так, не очень вразумительно получилось. Wega пишет: Ответственно очень! Соглашусь, слишком много последствий может быть, негативных. мариета пишет: Только все время не покидает чувство, что что-то будет - возле них воздух прямо искрит от высокого напряжения Искрит, правда? Если так, то я ужасно рада.
Скрипач не нужен: Хелга пишет: Искрит, правда? Да ещё как! Настоящая вольтова дуга! А Веселову будет ли наша мстя?
Хелга: Скрипач не нужен пишет: А Веселову будет ли наша мстя? Всем воздастся по заслугам...
Хелга: Проходной такой отрывок. Визитка инспектора нашлась на столике в прихожей среди старых и новых писем. Пройтись по дому, проверить, все ли на месте? Хотя откуда я знаю, где и что должно быть на месте. Дождаться миссис Хоуп, возможно, она разберется. Изучив цифры на листке с координатами инспектора Нейтана, я набрала номер, сомневаясь, является ли последняя цифра тройкой или восьмеркой. Попытала тройку, решив, что для восьмерки фигуре не хватает завершенности. Телефон на том конце ответил долгими пустыми гудками. Попробовала второй вариант, с восьмеркой – та отреагировала серией коротких. Следующие полчаса провела, фланируя между кухней, где тщетно пыталась что-то съесть, и телефонным аппаратом. Когда, совсем отчаявшись, решила отправиться на поиски полицейского участка, трубку на том конце провода все-таки взяли. Я начала разговор по всем правилам ведения телефонного диалога, и, немного успокоившись, стала понимать ответы своего собеседника. Он отрекомендовался сержантом с непонятой мною фамилией и объяснил, что старшего инспектора Нейтана пока нет, потому что еще очень рано, и что я могу оставить для него сообщение. – В дом мистера Монтгомери человек забрался ночью, через окно… через французское окно, – сказала я и добавила для убедительности: — Вы должны знать о мистере Монтгомери. Он… пропал. В трубке на какое-то время наступила тишина, послышались отдаленные голоса, словно сержант с кем-то консультировался, затем он спросил: – Уточните ваши адрес и имя. Зачем-то назвала свой домашний адрес, ахнула, извинилась, мысленно пнув себя, и старательно проговорила: Woodcombe Drive, 3, на всякий случай повторив два раза, словно не я, а он был иностранцем и говорил на чужом для него языке. Еще раз упомянула, что старший инспектор Нейтан сам лично оставил мне этот номер телефона, побывав здесь, в доме, вчера вечером. Почему-то мне казалось, что полицейский не доверяет моим словам, то ли это действительно было так, то ли он бы по-английски сдержан, а моему волнению требовался более эмоциональный слушатель. Сержант заверил, что все будет сделано, как надо, и распрощался. Не слишком любезно, подумала я, хотя с какой стати он должен любезничать с непонятной иностранкой. Положив трубку, села ждать. Села – конечно, сильно сказано, поскольку усидеть на месте мне было очень нелегко. Я приготовила еще одну кружку чаю, но так ее и не выпила, бросив остывать на кухонном прилавке; с трудом удержалась от того, чтобы пройти во двор через разбитое окно и посмотреть, не оставил ли ночной посетитель каких-либо следов – пусть уж лучше полиция все осмотрит. Поднялась наверх, заглянула в кабинет, но навскидку не заметила там ничего подозрительного, осмотрела холодные пустые спальни, забралась на мансарду, постояла на своем вчерашнем месте, с содроганием вспоминая ночную встречу. Спустилась вниз, подержала в руках новые письма, рассеянно прочитав адреса на конвертах. Развернула газету, то был номер Таймс, попыталась прочитать статью на первой странице, что-то о премьер-министре, бросила и, пройдя в гостиную, села на диван, перед портретом рыжего англичанина. Или шотландца? Или валлийца? Вылитый Генрих Восьмой, если бы, конечно, я знала, как на самом деле выглядел этот укротитель жен. Домой… как же я хочу домой, в свою маленькую одинокую квартирку в тысяче шагов от ажурных кружев Большеохтинского моста. Как могла я, взрослая женщина, не понаслышке знающая, что такое обломки любовной лодки, женщина, которой скоро будет пора думать о вечном, вляпаться в такую авантюру? Говорили же мне подруги и родные… впрочем, мнения подруг диаметрально разошлись, тетушка назвала меня предателем родины, а Маша, моя дочь, хранила нейтралитет, лукаво заявляя, что не станет давать советы собственной матери. А может, и стоило дать совет? Я даже тихонько повыла, хотя хотелось взвыть громко, раненой волчицей. Высокая завершающая нота моего воя совпала с ожившим дверным колокольчиком, я подпрыгнула на диване с резвостью юной девушки… ладно, не юной, и не девушки, но все-таки резво. Распахнула дверь, задним числом подумав, что за нею может оказаться совсем не полицейский, но было уже поздно. На крыльце стоял молодой человек в сером плаще, и он мог быть кем угодно, хотя, кажется, именно его я видела вместе с инспектором Нейтаном позавчера во время прогулки. – Сержант Уиллоби, – представился он, раскрыв передо мной удостоверение. – А как же инспектор Нейтан? – не очень вежливо отреагировала я, пропуская полицейского в прихожую. – Старший инспектор занят. Что у вас здесь случилось, мэм? Попросила его говорить помедленней и, как могла, рассказала о том, что произошло ночью в доме. Показала разбитое окно. Он слушал, кивал, иногда вставлял какие-то вопросы, которые я не сразу понимала, поэтому просила повторить, и чем дальше, тем больше чувствовала себя идиоткой, придумавшей ночное нападение и разбившей окно для того, чтобы фантазии разгулявшегося воображения выглядели правдоподобными. Не знаю, отчего у меня создалось такое впечатление, то ли из-за языковой неловкости, то ли из-за молодости собеседника, который слушал меня со снисходительным невниманием. – Вы уверены, что это не был хозяин дома? – спросил он, тем самым подкрепив мои сомнения. – Уверена, ведь я видела его, как вас сейчас вижу. И зачем мистеру Монтгомери разбивать стекло, чтобы идти… войти в свой дом? – Не вижу смысла, – подтвердил сержант. – Из дома что-то пропало? – Я не знаю. Я гостья здесь, я ничего не знаю. Есть миссис Хоуп, она убирает дом, надо ее спросить. – Когда она приходит? – Часов в десять, но я не знаю, придет ли она. – И где она живет, тоже не знаете? – Я здесь всего три дня, в вашей стране, и вот такое со мной случилось, – пожаловалась я, но мое отчаяние вряд ли дошло до адресата, он лишь покачал головой, то ли недоуменно, то ли сочувственно. Напряглась, ожидая, что сейчас он скажет: навязалась, мол, иностранка на голову, своих забот хватает, но он дипломатично промолчал, собрал в пакет осколки разбитого стекла и, не дождавшись миссис Хоуп, которая, впрочем, так и не появилась, пожелал мне удачи и осторожности и удалился, загрузившись в серый автомобиль, что ждал его напротив дома. Как будто в моем положении удача и осторожность были доступны. Возмущенная хладнокровием сержанта, я промчалась по дорожке, ведущей от дома, неожиданно для себя поздоровалась с проходившей мимо пожилой дамой, которая испуганно шарахнулась в сторону, постояла, глядя, как серый автомобиль выворачивает из переулка и скрывается за поворотом, и, замерзнув на холодном солнечном ветру, вернулась в дом. Злость и пробежка вывели меня из состояния пассивной тоски. Я заварила четвертую кружку чаю, выпила ее, поднялась в кабинет и, взяв лист бумаги и ручку, села за стол, решительная, как Немезида. Лист бумаги и ручка всегда помогали, когда я начинала захлебываться в житейской текучке или жизненной неразберихе. Взять себя в руки, сесть за стол и по пунктам изложить все проблемы и несовершённые дела. Часто так и оставшись нерешёнными, изложенные на бумаге они словно подчинялись некоему порядку, и это всегда успокаивало, хоть на какое-то время. Сейчас я не просто захлебывалась, я утонула, с головой ушла под воду. Итак, имелось два варианта действий: уехать или остаться. Купить билет на ближайшее время и улететь домой, забыв все, что сейчас происходит, как страшный сон, тем более, если я задержусь, у меня может просто не хватить денег на обратный билет. Осуществлению этого разумного плана мешало, во-первых, то, что инспектор полиции посоветовал мне не покидать Англию, а во-вторых… впрочем, «во-вторых» относилось к абсурдной области чувств — мне хотелось знать, что случилось с Джеймсом, человеком, за которого я предполагала выйти замуж. Короче, как в стране невыученных уроков — уехать нельзя остаться — ставьте запятую в любом месте. Проклиная свою судьбину, вздрагивая от каждого звука, доносящегося снаружи, издеваясь над этой глупой игрой в детектив, я не в муках, но родила список из доброго десятка пунктов. 1. Джеймс пропал в день моего приезда. 2. Он оставил адресованную мне записку странного содержания. 3. Если он уехал, то не на своей машине. 4. Его компьютер отсутствует в его кабинете. Он забрал его с собой или…? 5. Он оставил фотографию-приглашение. 6. На встречу в замок пришел некий друг Джеймса Пол Гар… из Истбурна, кажется. Где этот Истбурн? Он сказал, что ничего не знает. 7. Инспектор Нейтан сообщил о том, что Джеймса подозревают в причастности к убийству. 8. Ночью в дом проник человек с непонятной целью. Он меня видел, я его тоже. 9. Сержант Уиллоби равнодушный коп. Нет, бобби. 10. Я боюсь оставаться в доме, но в гостинице жить слишком дорого. 11. Может быть, Джеймс сегодня вернется, и всё разрешится? 12. Я сплю и вижу сон. Мои действия 1. Написать письмо Машке. На втором пункте списка действий я застряла, потому что где-то внизу, то ли снаружи, то ли внутри раздался хлопок, словно из огромной бутылки шампанского вылетела огромная пробка. Я вздрогнула, и дрогнула рука, изобразив вместо цифры два иероглиф неясного значения.
ulan1408: Хелга пишет: раздался хлопок, словно из огромной бутылки шампанского вылетела огромная пробка. Очень надеюсь, что до выстрелов дело не дойдет и до взрывов тоже, все же Англия, а не Ближний Восток Но, вообще, как-то не по себе от этих событий...
apropos: Хелга В Англии такие страсти творятся! Полицейские начинают мне нравиться - несуетливые, спокойные, деликатные (прямо инспектор Барнаби в действии). Но Ася попала, конечно, и перечень событий, изложенный на бумаге, выглядит впечатляющим. Я уже голову сломала, пытаясь додуматься, что там могло случиться, но ничего связного придумать так и не смогла. И на самом опять интригующем месте...
Хелга: ulan1408 пишет: Очень надеюсь, что до выстрелов дело не дойдет и до взрывов тоже, все же Англия, а не Ближний Восток Но, вообще, как-то не по себе от этих событий... apropos пишет: В Англии такие страсти творятся! Ой, я сама уже боюсь, признаться.
apropos: Хелга пишет: сама уже боюсь И читателей в подвешенном состоянии маринуешь. Требуем продолжения триллера, а то начнем инсинуировать!
Хелга: apropos пишет: И читателей в подвешенном состоянии маринуешь. Требуем продолжения триллера, а то начнем инсинуировать! Ничего не мариную, неправда ваша. Выкладываю с завидной регулярностью.
apropos: Хелга пишет: Выкладываю с завидной регулярностью Регулярность завидная, кто бы спорил, но вот как бы ее сделать более частой?
Хелга: apropos пишет: Регулярность завидная, кто бы спорил, но вот как бы ее сделать более частой? Много и трудно размышляю над интригой. Поэтому только «завидная».
apropos: Хелга пишет: только «завидная» Леди автор, вы нам крылья с размаху-то не обрезайте! Могут читатели помечтать?
Хелга: apropos пишет: Леди автор, вы нам крылья с размаху-то не обрезайте! Да у меня и ножа-то нет...
apropos: Хелга пишет: Да у меня и ножа-то нет Но ручки-то есть? Ими можно и перышки нам пощипать.
Скрипач не нужен: Хелга, спасибо! Наконец-то английская часть. Я, признаться, за Асю взрослую переживаю больше, чем за то юное создание, которое морочит голову всем подряд
apropos: Скрипач не нужен пишет: юное созданье, которое морочит голову всем подряд Кстати, да. На вид скромняга такая, а молодым людям (и Смоличу тоже) - головы так и кружит.
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Я, признаться, за Асю взрослую переживаю больше, чем за то юное создание, которое морочит голову всем подряд Но взрослая, мне кажется, недалеко ушла от той дурехи. Хотя, (вступаясь за героиню ) она же поступает импульсивно и искренне. apropos пишет: На вид скромняга такая, а молодым людям (и Смоличу тоже) - голову напропалую кружит. Она просто так живет.
apropos: Хелга пишет: взрослая, мне кажется, недалеко ушла от той дурехи Ну да - всю жизнь наступаем на одни и те же грабли. И жизненный опыт все равно не спасает, недаром говорят: характер - это судьба. Хелга пишет: Она просто так живет Мимоходом всех очаровывает.
Хелга: apropos пишет: Мимоходом всех очаровывает. Ой, она ж вроде пока никого толком не очаровала.
apropos: Нас очаровала. Ну и мальчики там тоже не безучастными остались.
Юлия: Хелга На несколько минут вырвалась из своего безрадостного реала, приказав себе строго: пять минут счастья. И-таки получила его (счастье то-бишь), прочитав все кусочки, что ты написала в мое отсутствие, одним махом. Получилось, конечно, не пять минут, зато какое удовольствие! Оно того стоит. Асины треволненья выписаны так тонко, словно не читаешь, а погружаешься в ее жизнь, чувствуешь все на яву - и бешенный темп сердца, и холодок под ним, и его стремительные кульбиты, и страх, и томление, и жар, и оторопь. Спасибо тебе, дорогая! Как радостно, хоть глазком взглянуть на вас, хоть ноздрей нюхнуь восхитительные, пьянящие ароматы этой творческой кухни! Дорогие мои, я так скучаю по вам! Единственное, что меня греет - то, что вы существуете на этой планете, и жизнь здесь бурлит в своем вохновении. И я надеюсь, что настанет день, когда я вернусь не на пять минут. Спасибо вам! Прости, Хельга, дорогая, что со своими воплями вылезла у тебя в теме, но просто сейчас уже не найду где, а так необходимо было уткнуться в вашу жилетку!
apropos: Юлия пишет: так необходимо было уткнуться в вашу жилетку! Наши жилетки всегда в твоем распоряжении! И не менее рада видеть тебя. Забегай почаще!
Хелга: Юлия пишет: а так необходимо было уткнуться в вашу жилетку! Дорогая, всегда, все жилетки твои! Мы всегда тебя ждем! Ужасно рада, что смогла порадовать тебя своим сочинением.
мариета: Хелга пишет: то ли снаружи, то ли внутри раздался хлопок, Странный однако дом! Что-то слишком перенаселенно стало, а хозяина нет... Любопытная фигура этот коп-нет-бобби Уиллоби. Хелга, спасибочки! Юлечка, ты нам тоже не хватаешь! Дай Бог, чтобы все вокруг тебя наладилось и времечко побольше появилось.
Wega: Хелга пишет: Я сплю и вижу сон. Да уж!! И никаких догадок, как оно всё образуется... Хотя точно знаю, что образуется!!
Lara: Хелга пишет: она же поступает импульсивно и искренне и это не плохо, такой уж она человек, и, неверно, не слабый, если выбрала такую "мужскую профессию" (как сказал один из героев Хелги) Наверно, от этого и терзания по поводу поступков... Думаю и советы ей не нужны были, так как ее сомнения - это ее и чтобы она не делала - иначе она поступить не может... Но почему когда говорим про Асю - я вспоминаю, Соню, Аглаю, Александру...?
apropos: Lara пишет: почему когда говорим про Асю - я вспоминаю, Соню, Аглаю, Александру...? Не знаю. Я бы не сказала, что они похожи, хотя и нечто общее у них есть: обычные женщины, со своими достоинствами и недостатками, в чем-то закомплексованные, в чем-то нет, пытающиеся наладить свою личную жизнь, мечтающие о любви... Как мы все, наверное.
Хелга: мариета пишет: Странный однако дом! Что-то слишком перенаселенно стало, а хозяина нет... Когда нет хозяина, то дому надо что-то делать. Wega пишет: Хотя точно знаю, что образуется!! Правда, неизвестно, в какую сторону. Lara пишет: Думаю и советы ей не нужны были, так как ее сомнения - это ее и чтобы она не делала - иначе она поступить не может... Думаю, и большинству людей советы не очень нужны, ну или нужны, но они им не следуют. Советы - сложное дело. Lara пишет: Но почему когда говорим про Асю - я вспоминаю, Соню, Аглаю, Александру...? Потому что они все похожи и выбраться из этого образа мне не удается. Дамы, спасибо за отзывы и добрые слова!
apropos: Хелга пишет: они все похожи и выбраться из этого образа мне не удается Можно поспорить? Во-первых, не так уж оне и похожи - хотя, как я отметила, между ними есть что-то общее - безусловно. Они умные, но эмоциональные, они закомплексованные - но кто без тараканов? И т.д. Во-вторых, зачем выбираться из тех образов героинь, которые нравятся, которые близки и понятны? Не понимаю, почему непременно нужны каждый раз совершенно разные - по характеру, привычкам, устремлениям и проч. - героини. И у маститых авторов, замечу, герои в чем-то схожи - и это не считается чем-то плохим, неправильным. Ну хоть взять нашу любимую Мэри Стюарт. Ее героинь. Они тоже вроде бы похожи друг на друга, но все равно каждая - особенная. И когда мы читаем Девичий виноград или Закаолдованный конь, или Это странное волшебство - разве приходит в голову их сравнивать? Кажды хорошая на своем месте. Так и у тебя.
bobby: Как раз на Асю мне никто не представляется похожим.
Хелга: apropos пишет: Во-вторых, зачем выбираться из тех образов героинь, которые нравятся, которые близки и понятны? Не понимаю, почему непременно нужны каждый раз совершенно разные - по характеру, привычкам, устремлениям и проч. - героини. Не соглашусь. Конечно, совершенно разными написать трудно, потому что все равно прорвутся авторские пристрастия, а ежели героиня своя, главная, хочется, чтобы она писалась с удовольствием, а не вопреки. Но интересней задача вырваться из этого личного шаблона, наступить песТне на горло, придумать другую, не похожую. Это все-таки уровень выше, но не дотянуть.
apropos: Хелга пишет: интересней задача вырваться из этого личного шаблона, наступить песТне на горло, придумать другую, не похожую. Это все-таки уровень выше, но не дотянуть. Ой... А зачем наступать песне на горло и что-то выдумывать полностью противоположное? Мэри Стюарт - тебе не аргумент? Или тебе не нравятся ее героини?!
Хелга: apropos пишет: А зачем наступать песне на горло и что-то выдумывать полностью противоположное? Мэри Стюарт - тебе не аргумент? Или тебе не нравятся ее героини?! Не аргумент, и некоторых героинь можно бы и изменить. А наступать и выдумывать - это же проба на прочность и способности изменить суть, повернуть на неожиданную дорогу, пойти неведомым путем. чтобы не стать скучным и однотипным. bobby пишет: Как раз на Асю мне никто не представляется похожим. Но общие черты все равно прорываются?
apropos: Хелга пишет: чтобы не стать скучным и однотипным Тебе это не грозит. А поднимать целину, чтобы что-то себе еще доказать, - надо ли?
Хелга: apropos пишет: А поднимать целину, чтобы что-то себе еще доказать, - надо ли? Думаю, да, стоит.
apropos: Хелга пишет: Думаю, да, стоит. Ну, ну... Лопату подарить? Или экскаватор сразу?
Хелга: apropos пишет: Ну, ну... Лопату подарить? Или экскаватор сразу? Нет, ну подумай, неужели не интересно попробовать написать главного героя или героиню не типичного для себя? Мне кажется, это должно будоражить, как такая высокая цель. Нет?
Klo: Хелга пишет:Но интересней задача вырваться из этого личного шаблона, наступить песТне на горло, придумать другую, не похожую. Это все-таки уровень выше А наступать и выдумывать - это же проба на прочность и способности изменить суть, повернуть на неожиданную дорогу, пойти неведомым путем. apropos пишет:А поднимать целину, чтобы что-то себе еще доказать, - надо ли? Эта дискуссия сразу разбудила во мне нечто, довольно близкое и почти болезненное. Просто раздумья, надо ли прыгать выше головы, - при мне и со мной уже давно, и ответ однозначен: надо! Только выше головы, только новые цели, только сверхзадачи. Хорошо, когда эти задачи возникают сами собой – так легче. А вот когда их себе сам ставишь – это уже гораздо труднее. Но без этого нет движения. Чтобы хоть чуть-чуть себя превзойти, даже если этого никто и не заметит. А уж если еще и заметят! Ого-го! Хелга !
Скрипач не нужен: Хелга, мне образы нравятся. И не смущает их в чём-то схожесть. Дамы живые, яркие и активные. ну а то, что они могут показаться немного похожими друг на друга, так и в жизни такая похожесть присутствует. НО если хочется попробовать создать что-то неожиданное и непохожее, то почему бы и нет? Это интересно. Мне кажется, стоит к этому относиться, не как к преодолению и подвигу, а ак к новому опыту - получится или нет. Выше головы - это если заранее ясно, что голова вот она тут, а задача - гораздо выше. А может быть, голова-то на самом деле ещё выше?:)) И задача посильна и выполнима легко и весело, без надрыва и в удовольствие? Мне совсем недавно пришлось начать совершенно для себя новое (вернее, даже два новых - одно для дела, другое для развлечения:))) Руки-ноги и прочие поджилки тряслись, постоянная паника - ох, смогу ли, но пока (ТТТ) вроде бы всё зашевелилось и идёт потихоньку. А там посмотрим, куда выйдем)))
apropos: Klo пишет: надо ли прыгать выше головы, - при мне и со мной уже давно, и ответ однозначен: надо! Только выше головы, только новые цели, только сверхзадачи. Скрипач не нужен пишет: если хочется попробовать создать что-то неожиданное и непохожее, то почему бы и нет? Это интересно. Боюсь, мы немного о разных вещах говорим. Я совсем не против того - и даже за, чтобы кто-то, в том числе наш автор, пробовал себя на новых - в нашем случае - литературных горизонтах, целях, высях (или как это обозвать? ) Но дело в том, что Хелга блестяще справляется с любыми литературными жанрами и с любыми героями - самыми разноплановыми, за которые только бралась. Эссе ли, рассказ, повесть или роман - и прекрасные стихи. Лирическая ли героиня, герой-любовник, характерные ли персонажи (начиная от потрясающей пиццы - и заканчивая шпионом-поляком, буйным паном Казимиром). Она может с одинаковым успехом писать серьезную прозу и великолепный стеб, пародии и романтику. Во избежание сомнений (если вдруг они у кого возникнут ) в моей необъективности, могу только сказать, что и тапками я Хелгу забрасываю от души, ежели есть такая (по моему мнению) необходимость. В данном случае я лично не вижу необходимости коренным образом менять своих - именно что своих, т.е. близких по духу и авторскому пониманию, героинь - на нечто другое. И главное - зачем? Те или иные отрицательные человеческие качества (глупость, подлость, заносчивость и проч.) так или иначе уже не раз описывались Хелгой, и у нее это всегда отлично получается. Да и ее героини - не картонные ходящие добродетели под копирку, а с отдельными мелкими или крупными недостатками, сомневающиеся и ошибающиеся, что делает их живыми - и каждую по-своему все равно разную.
Скрипач не нужен: apropos, мне очень нравится, как пишет Хелга! Мне интересны её героини, и совсем не хочется ничего переменять. Неизвестно, тронет ли меня судьба, например, настоящего мужика - водилы или мерзкого старикашки - мозгоеда Но если терзают смутные сомнения, может, лучше попробовать? ЧТобы отвязались и не терзали больше
Хелга: Klo пишет: Просто раздумья, надо ли прыгать выше головы, - при мне и со мной уже давно, и ответ однозначен: надо! Только выше головы, только новые цели, только сверхзадачи. Хорошо, когда эти задачи возникают сами собой – так легче. А вот когда их себе сам ставишь – это уже гораздо труднее. Но без этого нет движения. Совершенно согласна. Для меня этот ответ тоже однозначен, потому что если не ставишь себе задач, новых и сложных, начинается тихая деградация, незаметная для себя самой, убеждена в этом тоже на личном опыте. Скрипач не нужен пишет: Мне кажется, стоит к этому относиться, не как к преодолению и подвигу, а как к новому опыту - получится или нет. Выше головы - это если заранее ясно, что голова вот она тут, а задача - гораздо выше. А может быть, голова-то на самом деле ещё выше?:)) И задача посильна и выполнима легко и весело, без надрыва и в удовольствие? Да-да, разумеется без надрыва и в удовольствие. Просто придется, поставив задачу, одергивать себя, чтобы не свернуть к уже проторенному. Мысли и желания такие есть и хочется их реализовать, а уж как это получится, покажут возможности или невозможности головы. apropos пишет: В данном случае я лично не вижу необходимости коренным образом менять своих - именно что своих, т.е. близких по духу и авторскому пониманию, героинь - на нечто другое. И главное - зачем? Просто, если справлюсь, это будет совсем другое и никоим образом не относящееся к прежним героям и героиням. Они же не пострадают. И по поводу твоего дифирамба, по умолчанию сообщая, что слухи о моей смерти о сих моих возможностях весьма преувеличены, скажу, что это еще более укрепляет в мысли, что нужно пробовать и пытаться. Дамы, огромное спасибо за поддержку и интерес, это очень многого стоит, ну... вы сами знаете. Скрипач не нужен пишет: Мне совсем недавно пришлось начать совершенно для себя новое (вернее, даже два новых - одно для дела, другое для развлечения:))) Руки-ноги и прочие поджилки тряслись, постоянная паника - ох, смогу ли, но пока (ТТТ) вроде бы всё зашевелилось и идёт потихоньку. А там посмотрим, куда выйдем))) Да, очень понимаю. Мне пришлось несколько лет назад кардинально сменить профессию. Было очень страшно, потому даже, что новая профессия требует публичности и довольно сложного общения. И высокого профуровня, конечно.
apropos: Скрипач не нужен пишет: Но если терзают смутные сомнения, может, лучше попробовать? ЧТобы отвязались и не терзали больше Ну, это уже воля автора: писать романы (или что - ? ) о страдающей деве или мерзком старикашке. Хелга пишет: если справлюсь, это будет совсем другое Справишься - уверена.
Энн: Klo пишет: Только выше головы, только новые цели, только сверхзадачи По моему ставить цели и достигать их - это и есть жить полной жизнью (так сказать), если не мучает лень. Совершенствоваться всегда сложно, а уж для таких трусих и паниковщиков, как я, подобно ядерной катастрофе. По мне - нет ничего лучше стабильности, когда все цели уже достигнуты, не к чему стремиться - хочу халву ем, хочу - пряники. Благодать... Завидую по белому тем, кто хочет и может. А я вот хочу и... не хочу. Сомневаюсь, чего-то жду... Поэтому-то и лежат мои рукописи незаконченными, а планы - неосуществимыми. А вам, Хелга, хочу пожелать, чтобы "ваши желания всегда совпадали с вашими возможностями".
Хелга: Энн пишет: По моему ставить цели и достигать их - это и есть жить полной жизнью (так сказать), если не мучает лень. Лень, она, вероятно, мучает процентов 90 человеческого рода, так что можно поставить как одну из целей преодоление лени. Энн пишет: хочу пожелать, чтобы "ваши желания всегда совпадали с вашими возможностями". Спасибо, но исполнение этого желания таит в себе много опасностей.
Энн: Хелга пишет: исполнение этого желания таит в себе много опасностей Это как это? Герои поменяются так кардинально? Действительно опасно благословлять вас в свободное плавание :)
Lara: apropos пишет: разве приходит в голову их сравнивать? А я не сравнивала, оно как-то само по себе получилось, наверно, не надо все читать одновременно, но так уж получилось. То что героини эмоциональные - это мне нравится, и, конечно, нет людей без "тараканов" и Ася - особенная, и прекрасно выписан ее образ и даже ее поступок (как поехать в незнакомое место, к не очень знакомым людям, не имея плана для отступления) исходящий от сердца, а не от ума (не по расчету), подтверждают ее исключительность, и чесслово Хелга , мне нравится ваша героиня, сегодняшняя... и ничего менять не надо
Хелга: Lara пишет: мне нравится ваша героиня, сегодняшняя... и ничего менять не надо Спасибо! Эту героиню, конечно, менять никак не получится, это я о будущем запела.
Хелга: На втором пункте я застряла, потому что где-то внизу, то ли снаружи, то ли внутри раздался хлопок, словно из огромной бутылки шампанского вылетела огромная пробка. Я вздрогнула, и дрогнула рука, изобразив вместо цифры два иероглиф неясного значения. Придавила свои записи стеклянным шаром-прессом и вышла из кабинета, прислушиваясь. Дом зловеще молчал, замер, ожидая эффекта от содеянной пакости. Он уверенно становился моим врагом, не давая ни минуты покоя. Вероятно, разрывался в сомнениях, как и его хозяин, изложивший в записке две противоположные мысли: «Он в твоем распоряжении» и «Уезжай в Рос…». От подобного одушевления неодушевленного дома мне стало совсем не по себе, словно стены и окна уставились на меня, задавая немые вопросы. «Кто ты, друг или враг?» – пафосно прошептала я, спускаясь вниз по лестнице, благо, что шаги заглушались ковровым покрытием, которым были обтянуты ступени. Внизу стояла тишина. Я прошла на кухню. Штора на окне-двери чуть подрагивала от ветра, проникающего через разбитое окно, посуда и прочие кухонные принадлежности мирно почивали на своих местах, гудел, постанывая, холодильник. Едва вышла в прихожую проверить, не случилось ли что на улице, как раздался почти оглушивший меня звон колокольчика. Интересно, если так будет продолжаться, я вновь обрету юношескую прыгучесть и быстроту реакций, или в конце концов вывихну лодыжку и заработаю сердечный приступ? Подозревая, что снаружи может оказаться в лучшем случае, миссис Хоуп, а в худшем – вооруженный злоумышленник, я дернула задвижку, осторожно приоткрыла дверь и увидела мужчину зрелых лет в широкополой шляпе. Окинула взглядом окрестности, не закрытые его фигурой, но ничего страшного или подозрительного не заметила. — Здравствуйте, мэм, — вкрадчиво сообщил он. — Кадоген Раскин. – Здравствуйте, сэр, а я – Анастасия Зверева. Мистера Монтгомери нет дома, — ответила я, не пропуская его в дом, и, подумав, добавила: – Вы слышали этот звук, как выстрел? Он что-то ответил, показывая в сторону дороги, где виднелось авто. Пришлось изобразить недоумение и переспросить, прежде чем я поняла, о чем он говорит. – Лопнула шина, – сообщил он. – Не понял, на что наехал. А вы русская знакомая Джеймса? — он сделал многозначительную паузу, видимо, предоставляя мне возможность определиться. – Да, из России, – лаконично подтвердила я. — Как удивительно! — воскликнул он. Возможно, «удивительно», которое он употребил, несло в своих недрах скорее негативный, чем позитивный оттенок, но я, разумеется, не стала уточнять. — Вы сказали, что Джеймса нет дома. Он назначил встречу, но я не смог приехать вовремя, опоздал. — Встречу? — переспросила я. — Какую встречу? — Может быть, я войду в дом? — спросил он, оглядываясь. Напротив дома, у живой изгороди притормозила пожилая леди, та, которую я недавно чуть не сбила с ног, и смотрела на нас. Встретив мой взгляд, она, ничуть не смутившись, кивнула мне и продолжила свой путь. Я пропустила Кадогена Раскина в дом, уповая лишь на свою удачу и на то, что этому есть свидетель. Когда в прихожей он снял шляпу, обнажив лысоватую голову, я поняла, что он был третьим с той загадочной фотографии, тем, что стоял слева. — Джеймс прислал вам фотографию? — взяла я быка за рога. — Да. Откуда вы знаете? – удивился он. Вместо ответа я достала из сумочки фото с датой. Кадоген смешно изогнул бровь, обычно такую мимику связывают с мужским обаянием, но у него бровь словно переломилась пополам, а кожа на лбу собралась в гармошку. — Вчера я была на месте встречи, и увиделась там с ним, — я ткнула пальцем в грудь Пола Гар… на фотографии. — Да-да, это Пол Гарироут, наш однокашник. Значит, он приехал? И где же Джеймс? — Вы откуда-то приехали? — ответила я вопросом, решив, что лучше расскажу обо всем позже и сразу. — Вы хорошо говорите по-английски, Анастасиа, — отвесил он комплимент. — Да, я приехал, из Рединга, мы давние приятели с Джеймсом. Где же он? Откуда у вас фотография? Монолог о происходящих событиях уже был отрепетирован разговорами с миссис Хоуп, Полом, инспектором и сержантом, поэтому его произнесение не представляло сложностей, а на курсах английского мне бы поставили шесть с плюсом за эту речь. Второй приятель Джеймса слушал меня, чуть ли не открыв рот, время от времени ломая свою бровь. — Значит, Джеймс пропал, и его подозревают в каком-то преступлении? — переспросил он, когда я более-менее закончила свой рассказ, утаив часть подробностей, которые, сама не зная почему, предпочла придержать при себе. — Как видите. — А Пол ничего вам не сказал? — Да, кажется, так. – Он был чем-то напуган? – Мне так показалось. — И больше вы ничего не знаете? — Ничего. – Все это очень странно. Не могу поверить, что Джеймс мог убить кого-то. Он скрывается от полиции? – Этого я не знаю. Вы понимаете, что я в чужой стране… Он молчал, что-то обдумывая. – Может быть, я угощу вас чаем, а вы расскажете мне о Джеймсе? – предложила я. – Да, я с удовольствием выпью чаю, – важно согласился он, погладив лысину и оставив без ответа вторую часть моего вопроса. В ходе чаепития Кадоген Раскин все же поведал, что с Монтгомери его и Пола связывает давняя дружба, что они время от времени, хотя с годами все реже, встречаются, и что на днях он получил по почте вот эту самую фотографию, с датой встречи. Он хотел позвонить и предупредить Джеймса, но не смог. В отличие от испуганного нервного Пола Кадоген был спокоен и рассудителен и, казалось, владел ситуацией, что располагало к нему, и я подумала, не показать ли ему записку от Джеймса и не рассказать ли о ночном визитере, но мысль, внезапно пронзившая измученное за последние дни воображение, не позволила совершить этот поступок: по своим габаритам мистер Раскин вполне подходил под образ ночного злоумышленника.
Скрипач не нужен: Хелга , спасибо! Ясно, что ничего не ясно... Мистер Кадоген пришел днём искать то, что ночью не нашел? Надо бы Асе сковородку приискать какую потяжелее
ДюймОлечка: Хелга М-да, все запутаннее и туманнее... Всякие Кадогены днями-ночами рыскают... странные, надо сказать, эти англичане... слишком невозмутимые, слишком ни во что не встревающие, слишком мало отвечающие на вопросы, слишком...
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Надо бы Асе сковородку приискать какую потяжелее Эх, современные сковородки слишком легкие. ДюймОлечка пишет: Всякие Кадогены днями-ночами рыскают... странные, надо сказать, эти англичане... слишком невозмутимые, слишком ни во что не встревающие, слишком мало отвечающие на вопросы, слишком... Это над аффтаром довлеет архетип англичанина. Это проходной кусочек, прошу прощения, что последние такие неопределенные.
ДюймОлечка: Хелга пишет: Эх, современные сковородки слишком легкие Что же у этих англичан, любящих историю и чтящих свои традиции, нет хорошей чугунной сковородки?! И как говорил персонаж одного мультика "Сковородка - оружие мира", нужно все-таки Асе какими-то предметами для защиты обзавестись
мариета: Скрипач не нужен пишет: Мистер Кадоген пришел днём искать то, что ночью не нашел? А я чуть было не поверила ему! Уж очень нужен Асе сейчас хоть один друг, который не смотрел бы на нее невозмутимо и равнодушно, как на мебель Хелга Подлый у тебя Муз, очень любит водить по извилистыми тропинками. Посмотрим куда заведет на этот раз.
Wega: Хелга Ясно, что мы в потёмках!! Да, в прошлый раз забыла сказать тебе, что в героине отчётливо проступает девица, получившая техническое образование. Заключила это из её анализа имеющихся рисков и соответствующим разделением их по пунктам. Браво!!
apropos: Хелга Еще один подозрительный! Прямо не Англия, а какие-то Десять негритят. Зато Асе скучать не дают - народ туда-сюда ходит, стуки, звуки всякие, загадки-шарады... Неладно что-то в датском английском королевстве, ох, неладно...
Хелга: мариета пишет: Подлый у тебя Муз, очень любит водить по извилистыми тропинками. Ага, он такой, мерзавец, замучил! Wega пишет: Да, в прошлый раз забыла сказать тебе, что в героине отчётливо проступает девица, получившая техническое образование. Заключила это из её анализа имеющихся рисков и соответствующим разделением их по пунктам. Да-да, издержки образования. apropos пишет: Прямо не Англия, а какие-то Десять негритят. Ох, не говори, ужас какой-то, я уже в них запуталась.
Axel: Хелга Спасибо! Что-то эти англичане, один подозрительней другого.
bobby: Хелга Ну, то, что он габаритами схож с ночным злоумышленником, еще ничего не значит. Пока его подозревать рановато, а его объяснения вполне логичны. Что-то будет дальше...
Хелга: Axel пишет: Что-то эти англичане, один подозрительней другого. Ситуация такая складывается. bobby пишет: Ну, то, что он габаритами схож с ночным злоумышленником, еще ничего не значит. Пока его подозревать рановато, а его объяснения вполне логичны. Именно что. Народу одинаковых габаритов множество.
Хелга: Если и прежде я не чувствовала себя в своей тарелке, то теперь стало совсем не по себе: в чужом доме наедине с человеком, намерения которого неизвестны. И что ему какая-то пожилая леди, которая видела, как он заходил в дом – сделал свое черное дело и уехал прочь, ищи ветра в поле, то есть урагана в море. Хотя, у него же лопнуло колесо, а далеко без колеса он не уедет. И, кроме того, не факт, что именно он был тем ночным гостем, со страху может померещиться все, что угодно, ведь я не помню лица того человека. Волнение мое не осталось незамеченным, Кадоген внимательно взглянул на меня и поинтересовался, что случилось. – Ничего, просто я немного… устала, – ничего лучшего мне не пришло в голову. – Но это не значит… не значит, что мы закончим разговор, – поспешила добавить я, чтобы не выглядеть невежливой и, если удастся, выведать побольше. – А где вы подружились с Джеймсом? – спросила, поскольку вопрос этот уже висел в воздухе. – Как я поняла, этот дом принадлежит его семье, и он вырос здесь? — Не совсем так, то есть дом, насколько я знаю, принадлежит Монтгомери, но Джеймс несколько лет прожил в Истборне, где мы и познакомились. Мы учились в одной школе. Верные школьные друзья, которые вместе лазили по деревьям, играли в футбол и крикет, и… чем там еще занимаются английские мальчишки. Новая для меня страница из биографии Джеймса. Я молчала, размышляя, удобно ли спросить, почему Монтгомери жил там, но Кадоген опередил мои сомнения. — Родители Джеймса развелись, его мать вышла замуж и увезла его в Истборн, там он окончил школу и жил какое-то время. Потом Джеймс вернулся в родной город, – пояснил он с аккуратностью кадровика. – Вот как? Не знала, он ничего не рассказывал о этом, – пробормотала я. – Но… но если там, в Истборне, живет его мать, то, возможно, он уехал к ней? – Все может быть, – согласился Раскин, отпуская кусочек сахара в чашку свежезаваренного чая. – Миссис Клей довольно пожилая женщина, и неожиданности в ее возрасте более чем вероятны, а такого рода неожиданности часто нарушают наши планы. Мысль прозвучала логично и обнадеживающе. – Но почему он не сообщил мне об этом? Хотя бы в той записке! — пробормотала я, наблюдая, как Кадоген методично и бесшумно размешивает сахар в чашке. – Вероятно, не успел. В какой записке? Он написал вам записку? – чайная ложка замерла, бровь сломалась, а в голосе прозвучало удивление, которое было вполне объяснимо, ведь я не упоминала о письме Джеймса. – Да,– кивнула я. – Очень короткую и ничего не объясняющую. – Возможно, спешил? – предположил Раскин, погладив лысину. — Или случилось еще что-то, раз его подозревают в каком-то преступлении. Не могу поверить, не могу в это поверить, — повторил он, словно исполнил обязательную мантру. – Возможно, спешил, – согласилась я, занявшись своим чаем. Он что-то произнес, и мне пришлось переспросить – взволнованная открывшейся перспективой поисков своего неудавшегося жениха, я не расслышала слов Раскина. – Миссис Клей, мать Джеймса, живет в Истборне, на Пэредайз Драйв, – произнес мой собеседник тоном кадровика. Пэредайз Драйв? Надо же, Райский переулок, ни больше ни меньше. Неплохое название. — Нужно съездить туда, в Истборн, — озвучила я свои размышления. — Это далеко и как туда добраться? Мне резко полегчало, во-первых, от появившейся определенности и поставленной цели, а во-вторых, разговорная тема «Узнать, как добраться» была моим коньком еще со школы. — Истборн всего милях в пятнадцати отсюда, добраться туда не трудно. Могу вас отвезти. Надеюсь, что все разрешится самым лучшим образом, — произнес Кадоген Раскин, аккуратно и бесшумно ставя чашку на стол. Самым лучшим – это вряд ли, подумала я, но хотелось бы малой кровью. Съездить в недалекий Истборн, покинув на какое-то время негостеприимный опасный дом, показалось мне сродни освобождению из заключения. — Это было бы замечательно, мистер Раскин! — воскликнула я, мысленно отругав себя за детскую реакцию. Когда же, когда я повзрослею? — Конечно же, — важно согласился он. — Прямо сейчас? Да? Я соберусь, я быстро… — Да, разумеется. Я кинулась наверх, но, одевшись, застряла посреди комнаты, обуреваемая сомнениями. Если я покину дом, где гарантия, что ночной гость не вернется и не проберется через разбитое окно? С другой стороны, не могу же я сидеть сторожем в доме, когда появился какой-то свет в конце тоннеля! Куда подевалась миссис Хоуп? И в конце концов, о ночном взломе я сообщила в полицию, а мрачный инспектор Нейтан или равнодушный сержант Уиллоби должны были что-то предпринять. Урезонив себя таким образом, я сложила в сумку необходимые вещи и спустилась вниз. Там ожидала упущенная в спешке проблема. — Совсем забыл, у меня же спустило колесо, — расстроено напомнил мистер Раскин. — Придется отложить поездку, нужно дозвониться до мастерских и вызвать механика. — Вы сами не меняете колеса? — наивно спросила я. — Разумеется, нет, — удивился он. — Но можно взять машину напрокат или… — В гараже Джеймса стоит его машина, — брякнула я. – Почему он не уехал на ней? Раскин изогнул свою бровь и выдал решение: – Возможно, она неисправна? Конечно, и как это не пришло мне в голову? Оправданием могли служить лишь мои личные отношения с автомобилями, точнее, полное отсутствие таковых — у меня никогда не было ни транспорта, ни водительских прав, поэтому я просто-напросто позабыла о машине Джеймса. Гараж был закрыт, поскольку я не знала и не могла, да и не имела права знать, где находятся ключи от машины, время неуклонно двигалось к полудню, часов в пять уже стемнеет, и город вымрет, значит, нужно ехать как можно скорее. – Можно добраться туда на такси или автобусе? — спросила я. – Конечно, но стоит ли так спешить? Как вы доберетесь одна? – забеспокоился Раскин. – Думаю, что не заблужусь, если вы объясните мне, как и куда идти. В конце концов мы договорились, что он проводит меня до остановки автобуса и, если повезет, я уеду, а он, поменяв колесо, заберет меня из Истборна. – Подъеду к пирсу. Его очень легко найти, – сказал Раскин. – Истборн – известный курорт. В хорошее время можно было бы заехать на Бичи-Хед, это очень красивое и опасное место, отвесная меловая скала, которую называют мысом самоубийц. О, простите, ее так называют! – одернул он себя, словно испугался, что я приму его слова близко к сердцу. – Если бы вы увидели это место, поняли бы почему. – Что вы, мистер Раскин, название есть название, – успокоила я его. – Я слышала про эту скалу, просто не знала, что она так близко отсюда. Меловые скалы побережья Ла-Манша, конечно, я читала о них, видела в кино и на фотографиях, но никогда не думала, что окажусь так близко и при таких обстоятельствах. Когда мы выходили из дома, я отчего-то ждала, что пожилая леди вновь попадется на пути, но улица была пуста. Вечный ветер стих, облака расползлись, образовав голубые прорехи в своем серо-белом пуховом одеяле. По пути Раскин объяснил, как найти Райский переулок в Истборне, где жила миссис Клей, а затем вдруг пришел к выводу, что совершил ошибку, согласившись со мной и начал, правда, тщетно, уговаривать меня дождаться, пока он отремонтирует свой лэндровер. – Нарисую для вас план, я должен был сделать это на столе, но… растерялся, – каялся он, когда мы добрались до автобусной остановки. Я нашла в сумке блокнот и ручку, соорудила импровизированный стол из сумки, и он принялся рисовать абрис, с комментариями и условными обозначениями. Раскин еще что-то объяснял, когда в конце улицы показался неуклюжий двухэтажный автобус, он приближался, а я всматривалась в табличку на лобовом стекле. Представьте мою радость, когда я наконец различила на ней надпись Истборн – все явно благоприятствовало моему путешествию, и оно должно было принести какие-то плоды. Раскин галантно помог мне подняться на ступеньку, подал сумку, которую я на радостях чуть не оставила у него в руках, крикнул, чтобы я ждала его на пирсе, пневматическая дверь мягко закрылась, и автобус двинулся, унося меня в очередную неизвестность. Удаляющийся Раскин улыбнулся и махнул рукой. Наконец-то появился человек, которому не безразлична судьба Джеймса и который готов помочь.
apropos: Хелга Очень подозрительным кажется этот друг детства. Отправил Асю в другой город, а сам остался. Не иначе, как хотел от нее избавиться, чтобы довершить свои темные делишки. Наша героиня то слишком подозрительная, то слишком доверчивая. Я этому лысому ни на грош не верю.
bobby: Хелга Ася точно искательница приключений. Могла бы рассказать об Истборне инспектору, так нет - сама отправилась... навстречу новым неприятностям, скорее всего. apropos пишет: Очень подозрительным кажется этот друг детства. А мне почему-то нет. Должен же появиться хоть кто-то сочувствующий... apropos пишет: а сам остался. Не иначе, как хотел от нее избавиться, чтобы довершить свои темные делишки. Это дело инспектора - надо было установить слежку за домом. А что Ася может? По большому счету ничего.
Хелга: apropos пишет: Наша героиня то слишком подозрительная, то слишком доверчивая. Я этому лысому ни на грош не верю. Это она от переживаний, не может сосредоточиться. А почему не веришь? Нормальный парень, хоть и лысый. bobby пишет: Ася точно искательница приключений. Могла бы рассказать об Истборне инспектору, так нет - сама отправилась... навстречу новым неприятностям, скорее всего. Все на импульсах и эмоциях, характер такой неустойчивый, вроде и планирует и тут же сбивается.
Axel: Хелга Спасибо! Немного опрометчиво со стороны Аси, конечно. А если Джеймса в Истборне нет, что она скажет его матери? Английские леди, обычно, невозмутимы, но речь пойдет, о её пропавшем сыне. Мне кажется, этот Раскин просто мастерски заманил Асю в ловушку. На пирсе, возле скалы самоубийц его дожидайся...
Wega: Нет!! Не нравится мне эта затея!
Хелга: Axel пишет: На пирсе, возле скалы самоубийц его дожидайся... Думаешь, он такой коварный? Wega пишет: Нет!! Не нравится мне эта затея! Не нравится сюжетный ход?
Klo: Хелга пишет: Не нравится сюжетный ход?А мне нравится! В доме засиделась, пусть и ежедневно незнакомцы всякие являются, жизнь ей разнообразят. Я, правда, со счета сбилась, сколько дней она, бедняжка, уже в Англии мечется, но порыв сбежать и попытаться хотя бы создать видимость деятельности вполне одобряю!
Wega: Хелга пишет: Не нравится сюжетный ход? Сюжетный ход ты закрутила мастерски! Интриганка!! Очень мне не нравится, что она решилась уехать: "пахнет западнёй"...
bobby: Сюжетный ход отличный, просто, скорее всего, он сулит Асе новые неприятности...
Хелга: Klo пишет: но порыв сбежать и попытаться хотя бы создать видимость деятельности вполне одобряю! Wega пишет: Сюжетный ход ты закрутила мастерски! bobby пишет: Сюжетный ход отличный, просто, скорее всего, он сулит Асе новые неприятности... Не знаю, насколько ход хорош, но на месте Аси я бы точно поехала, не смогла бы больше сидеть и ждать. Спасиб за поддержку, дорогие дамы!
Wega: Хелга пишет: не смогла бы больше сидеть и ждать. Это очень трудно, ты права! Я бы тоже сорвалась с места, чтобы не изводиться от неизвестности. Но, вряд ли это разумно с позиции здравой логики: может оказаться - из "огня да в полымя". К сожалению, нам, женщинам, порою очень трудно соотносить свои слова и поступки в соответствии с тем, что нам диктует разум. И всё же... " Но жалок тот, кто всё предвидит, Чья не кружится голова, Кто все движенья, все слова В их переводе ненавидит, Чьё сердце разум остудил И забываться запретил!" "Онегин", конечно.
Скрипач не нужен: Хелга, Я понимаю, почему она поехала - убежать из этого странного места. Но логики в этом, конечно, никакой)) А господин Кадоген всё-таки мутный тип
Хелга: Wega пишет: К сожалению, нам, женщинам, порою очень трудно соотносить свои слова и поступки в соответствии с тем, что нам диктует разум. Так и мужчины тоже бывают очень алогичны. Скрипач не нужен пишет: Я понимаю, почему она поехала - убежать из этого странного места. Но логики в этом, конечно, никакой)) Логика в ее отсутствии.
Хелга: Я всегда любила дорогу, а особенно ее начало. Тот чудесный миг, когда «уходят башенки вокзала и удаляется причал», когда позади психоз, называемый «сборы в дорогу и прощание с родными и близкими», и ты обретаешь свободу, покидая заботы и суету. Ты покачиваешься на полке вагона или на сиденье автомобиля, пристегиваешься к креслу в салоне воздушного лайнера или стоишь на палубе водного в блаженном состоянии безответственности, в нирване дистанции между пунктами А и Б, в восторге начавшихся перемен, и это трижды искупает все неудобства путешествий. Примерно в такую эйфорию я и впала, когда, оплатив билет, забралась на полупустой второй этаж автобуса и села у окна, словно перед экраном телевизора, мысленно показав язык всей компании телерепортёров-путешественников. Описав дугу по улицам Гастингса, автобус выехал на набережную и полетел, мягко покачиваясь, мимо плоских, как лист фольги, золотых от солнечных лучей вод Английского пролива – все-таки неверно здесь, в Англии, называть его Ла-Маншем, хоть мне и показалось, что там, вдали, виднеется полоса французской земли. Скорее всего, то был мираж. Мелькнула за окном знакомая площадь с памятником, и то место, где я ступила на землю Гастингса три дня назад… дальше, дальше, мимо пышных зеленых изгородей и причудливых деревьев, то по-зимнему голых, то нарядно разодетых вечно живой листвой всевозможных оттенков; мимо полосатых тюдоровских фасадов, мимо кокетливых магазинчиков и кафе, мимо ленточных домов, растянутых вдоль улиц бесконечно повторяющимся однотипным архитектурным набором: окно-крыльцо-пилястры-окно… Город остался позади, потянулись зеленые поля и кустарники с красными листьями вдоль дороги, и вновь – дома, магазинчики, ресторанчики, автозаправка, а вот и лавка скобяных товаров – как я могла пропустить вывеску «Hardware»? Крепостная стена возникла внезапно, почти сразу после автозаправки с ярко-красной рекламой. Древняя, поросшая мхом, сложенная из плоских камней, с округлыми монументальными башнями. Дорога следовала изгибам стены, четко повторяя ее повороты. Но вот и замок остался позади, автобус выкатил на небольшую площадь и остановился напротив не менее древнего каменного храма с узкими оконцами почти под крышей и мрачной остроугольной колокольней. Напротив имелась информационная табличка, укрепленная на столбике и заполненная крупным шрифтом, и я без труда прочитала, что церковь Святой Девы Марии, первая норманнская церковь в Англии, сооружена в 1080 году. От древности дат слегка закружилась голова. Что есть вся житейская суета пред этими безмолвно взирающими на нас стенами, за которыми крещены тысячи и тысячи младенцев, и они же, прожив жизнь, отпеты, когда пришел их последний час? Мысли горчили пафосом, но я списала это на потрясающую цифру 1080 и впечатляющий цвет древности каменных стен. Автобус мягко тронулся, заполучив в свое нутро несколько новых пассажиров и выпустив несколько старых. И вновь потекла дорога, мелькнул указатель «Истборн – 2 мили», вернув все тревоги в двойном размере. Куда я еду и что скажу миссис Клей, если Джеймса не окажется у нее? Что ее сын пропал? Или придумаю байку о том, что путешествую по побережью, пока Джеймс занят чем-то важным? Знает ли она обо мне и почему Джеймс ни словом не обмолвился о том, что его мать живет в Истборне? Что он сам там жил? Впрочем, я тоже не слишком много рассказывала ему о своих родственниках, и не расспрашивала его, решив, что он сам сообщит, если посчитает нужным. А надо было бы расспросить – как всегда подвел мой вечный ступор, включающийся, когда дело касалось личной жизни собеседника. Вполне логично было думать, что он познакомит меня с ними, когда я приеду. Или не познакомит. Такая вот какофония мыслей кружилась в голове, когда автобус выехал на очередную, теперь уже истборнскую набережную и остановился. Слева сверкало в солнечных лучах многоэтажное белое здание, напоминающее Гранд Отель в Брайтоне, из фильмов и с фотографий, возможно, чуть поменьше размером, а справа – море и уходящий в его простор пирс с фонарями, флажками, шарами и нарядно-белым павильоном, увенчанным круглым куполом. Видимо, именно здесь я должна быть к четырем часам пополудни, чтобы встретить или не встретить Кадогена Раскина. Я вышла из автобуса и, осмотревшись, достала из сумки абрис Раскина. Судя по чертежу, нужно было выдвинуться вперед по набережной, свернуть на Вокзальную улицу, по ней добраться до церкви и парка Гилдредж, там повернуть налево и… впрочем, не стану утомлять подробностями маршрута, который должен был привести меня к дому миссис Клей. Был полдень, чудесный полдень, голубоглазый, золотоволосый, белостенный, и я решила отправиться в путешествие по Истборну пешком: во-первых, ходьба успокаивала, во-вторых у меня было достаточно времени, в-третьих, я боялась встречи с матерью Джеймса, и мне хотелось отдалить ее этим естественным образом, а в-четвертых, – из простых меркантильных соображений. Итак, я двинулась по набережной, любуясь городским и морским пейзажем – какое удовольствие они бы доставили мне, если бы не обстоятельства, при которых я попала в этот приморский курортный город, по-январски пустой. Его жители, видимо, либо рулили проносящимися по дороге автомобилями, либо трудились, каждый на своем месте, или заперлись в своих красивых домах, не желая показывать носы на улицу. На набережной мне попалась на пути лишь шумная разношерстная компания, скорее всего, то были туристы; пара мужчин бомжового вида и молодая женщина, одетая по-спартански: в майку с короткими рукавами. Она толкала перед собой коляску, в которой восседал младенец лет трех, одетый столь же аскетично для хоть и солнечного, но прохладного января. Вокзальная улица нашлась довольно быстро, но до церкви и парка пришлось идти довольно долго. Фасады церкви хоть и уступали по древности храму Святой Девы Марии, но выглядели достаточно умудренными годами, ветрами и событиями. Здесь я немного заблудилась, запутавшись в переулках – они, словно нити паутины, расползались от большого парка, закрытого от случайных посетителей высокой оградой. Обойдя парк пару раз, я обратилась с вопросом к попавшемуся на пути пожилому джентльмену, но он ответил мне так хрипло и неразборчиво, что я поспешила поблагодарить его и продолжить поиски самостоятельно. Райский переулок возник внезапно – начало его, подобно Лесному оврагу в Гастингсе пряталось меж деревьев и кустарников, и я лишь случайно заметила табличку с названием, прячущуюся там же. Кажется, здесь я уже проходила четверть часа назад. Едва свернула в переулок, как сердце решило выскочить и побежать вперед, а ноги вдруг сообщили о страшной усталости, и отказались идти. Страх, вечный наш спутник, который, вероятно, зовется инстинктом самосохранения, оберегает не только от опасных поступков, но часто и от поступков вообще. Сколько лет я, обжегшись на молоке, дула на все подряд, как премудрый пескарь или человек в футляре, забравшись в свою потресканную скорлупу, и в один прекрасный или ужасный момент вдруг поняла, что могу так и просидеть в этой бэушной скорлупе до конца жизни, скорость проживания которой с каждым годом увеличивалась троекратно. Перестав отличать дни, месяцы, годы один от другого, я испугалась бездействия и скоротечности лет, и вот в результате иду по узкому тротуарчику вдоль традиционной в этой стране живой изгороди, холодея от страха и мечтая о своем уютном диване в маленькой комнате на далекой родине. Указанный на плане дом оказался невелик и очень живописен: его стены были сплошь увиты каким-то вечнозеленым плющом. Несколько шагов – и я у двери, очень низкой, обрамленной венцом засохших стеблей вьющегося растения. Колокольчик у входа звякнул бронзово-гулко в унисон моему издерганному сердцу. А если этот дом тоже пуст? Но изнутри послышалось движение, кто-то подошел к двери и загремел замком. В просвете открывшейся двери показалась женщина, немолодая, но не настолько, чтобы быть матерью Джеймса. Или она так хорошо выглядит? Пока я, нелепо улыбаясь, мучительно вспоминала, как по-английски звучит слово «здравствуйте», она, слегка нахмурившись, спросила: – Что вам угодно, мэм? Что мне угодно? А угодно мне притащиться невесть откуда, чтобы задать вам пару вопросов. – Здравствуйте! Прошу прощения. Меня зовут Анастасия Зверева, и я… знакомая Джеймса Монтгомери... Уфф… Я ожидающе уставилась на нее, а она смотрела на меня так, будто ни одно слово из моей речи не было ей знакомо. – Кто вы? – наконец спросила она. Я повторила свою фразу, старательно выговаривая каждое слово, словно иностранкой была не я, а она. – Хотела бы поговорить с миссис Клей, – добавила в конце. – Вряд ли вам это удастся, мэм. – Я ошиблась адресом? – осторожно спросила я, обливаясь холодным потом волнения. – Нет, не ошиблись. – А ее сын, Джеймс Монтгомери, он не здесь, не у неё? – я пошла ва-банк. – Её сын Джеймс? Нет, здесь нет никакого Джеймса. – Значит, вы не миссис Клей? – Конечно, нет. Я – медсестра. – Миссис Клей больна? Она коротко улыбнулась, и это принесло мне какое-то облегчение. – Эта болезнь называется старостью, – сообщила она, чуть помолчав. – Так значит, вы – сиделка? – сообразила я. – Да, сиделка, – повторила она, взглянув на меня с удивлением. – Вы… иностранка? Как сложно, когда одни и те же слова имеют разные значения, зависящие от контекста. Впрочем, вопрос о моей национальной принадлежности был однозначен. – Да, я из России. Я могу увидеть миссис Клей? Я не была уверена, нужно ли мне встречаться с ней. Джеймса здесь не было, а что я скажу его матери? – Думаю, что в этом не смысла, – ответила сиделка. – Но может, я поговорю с вами? Я повторила свое имя и полезла в сумку за паспортом, но она, что-то обдумав, вдруг кивнула и впустила меня в дом.
Klo: Хелга пишет:как всегда подвел мой вечный ступор, включающийся, когда дело касалось личной жизни собеседника.Чеканная формулировка! Хелга пишет:мимо пышных зеленых изгородей и причудливых деревьев, то по-зимнему голых, то нарядно разодетых вечно живой листвой всевозможных оттенков; мимо полосатых тюдоровских фасадов, мимо кокетливых магазинчиков и кафе, мимо ленточных домов, растянутых вдоль улиц бесконечно повторяющимся однотипным архитектурным набором: окно-крыльцо-пилястры-окно…Помилосердствуйте! Я опять хочу в Англию! Начала хотеть еще в январе… Хелга ! И когда Вы все успеваете?
Скрипач не нужен: "...уже давно убрали трап" Хелга, спасибо за очередной кусочек! Таки тов. Кадоген вызывает всё большие подозрения))
Хелга: Klo пишет: Я опять хочу в Англию! Начала хотеть еще в январе… "Немилосердно" А я всегда хочу, вот что делать? Писать о ней... только и остается. Скрипач не нужен пишет: Таки тов. Кадоген вызывает всё большие подозрения)) Но он же ничего еще не сделал, только вошел... Klo пишет: И когда Вы все успеваете? Честно, вообще ничего не успеваю.
мариета: Хелга Невероятный кусочек! Заставил задуматься над «скоротечности лет» и что там за спиной в результате В очередной раз восхищаюсь твоим пером. Как у тебя рождаются такие замечательные описания! Хелга пишет: Был полдень, чудесный полдень, голубоглазый, золотоволосый, белостенный
Axel: Хелга Спасибо! Похоже Джеймс не часто навещал свою мать, раз сиделка даже не знает кто он такой. Впрочем, надеюсь, автор нам скоро всё прояснит.
Wega: Хелга пишет: Я всегда любила дорогу, а особенно ее начало. Тот чудесный миг, когда «уходят башенки вокзала и удаляется причал», "Вода, вода... Кругом вода!!" когда позади психоз, называемый «сборы в дорогу и прощание с родными и близкими», и ты обретаешь свободу, покидая заботы и суету Как же ты права! Хелга пишет: Был полдень, чудесный полдень, голубоглазый, золотоволосый, белостенный, Как и Мариета , восхитилась таким описанием - кратко и потрясающе наглядно! И вообще создаётся впечатление, что ты вживую бродила по этим улочкам и переулкам, взирала на гладь плоских, как лист фольги, золотых от солнечных лучей вод Английского пролива и у тебя От древности дат слегка закружилась голова. Что есть вся житейская суета пред этими безмолвно взирающими на нас стенами, за которыми крещены тысячи и тысячи младенцев, и они же, прожив жизнь, отпеты, когда пришел их последний час? Мысли горчили пафосом, но я списала это на потрясающую цифру 1080 и впечатляющий цвет древности каменных стен. Как талантливо написано: описания твои невероятно наглядны: они привносят в текст своеобразный эффект присутствия - будто сама испытываешь те же чувства, что и твоя смятенная героиня. Только и могу повторить лишний раз, что сожалею, что читаем только мы!
bobby: Хелга Присоединяюсь ко всем хвалебным отзывам. Твоими описаниями можно зачитываться, почти каждое можно в цитату или афоризм. Хелга пишет: Но он же ничего еще не сделал, только вошел... Пока ничего подозрительного не вижу. Абрис нарисовал правильно, ловушки нет...
Хелга: Дамы, спасибо огромное за добрые слова и высокие оценки, но страшно засмущали! Надеюсь все же на критические замечания. Wega пишет: И вообще создаётся впечатление, что ты вживую бродила по этим улочкам и переулкам, Дык ходила, потому что-то зримое и получается. Когда в памяти осталось свое личное впечатление, легче ведь описать.
apropos: Хелга С мамой, как представляется, диалога не получится. И все опять выглядит подозрительным. Хелга пишет: Дык ходила, потому что-то зримое и получается Можно подумать, что если бы не ходила, то описания были бы менее зрительными. Хотя то, что происходит в Англии, жутко интересно, но что там с юной Асей у нас? Как-то давно о ней ничего не было слышно. И о Ленчике, кстати.
ulan1408: apropos пишет: что там с юной Асей у нас? Как-то давно о ней ничего не было слышно. И о Ленчике, кстати. Золотые слова. А Ленчик многим нравится, только не все об этом честно говорят
Хелга: apropos пишет: Можно подумать, что если бы не ходила, то описания были бы менее зрительными. Конечно, пришлось бы придумывать и картинки искать. apropos пишет: но что там с юной Асей у нас? Как-то давно о ней ничего не было слышно. И о Ленчике, кстати. А что с ней? У нее сессия скоро, не до любовей. Зачеты, зачеты... стипендию же надо получить. ulan1408 пишет: А Ленчик многим нравится, только не все об этом честно говорят Любим мы плохих мальчиков, что уж там говорить.
Хелга: Еще немного про Асю-зрелую. Я повторила свое имя и полезла в сумку за паспортом, но она, что-то обдумав, вдруг кивнула и впустила меня в дом. Первое, на что я обратила внимание, войдя внутрь – в доме стоял душистый, чуть душноватый, чуть сдавивший горло запах каких-то трав, словно где-то без устали работал ароматизатор. – Проходите сюда, в гостиную, – сказала сиделка. В гостиной аромат был еще сильнее, и не удивительно, потому что все стены небольшой и даже на мой взгляд, старомодного вида комнаты были увешаны связками сухих трав, как будто я попала не в жилой дом, а в гомеопатическую аптеку. В углу около завешенного веселенькими занавесями окна сидела в кресле старушка. Отчего-то, первое, что пришло на ум, когда я увидела ее – престарелая Офелия. Она взглянула на меня, точнее сквозь меня, словно не видела. Застыдившись своих нескладных мыслей, я оглянулась на сиделку. – Да, это миссис Клей, она почти ничего не видит, – сказала та и, указав на монументально-столетний стул, добавила: – Присядьте сюда. Я послушно села, чувствуя себя не просто неловко, но почти преступницей, бессовестно вторгшейся на чужую территорию. От запаха трав и смятения закружилась голова. Надеясь, что эти чувства не отразились на лице, я задала насущный вопрос: – Вы знаете, что у миссис Клей есть сын, Джеймс… Монтгомери? – Вероятно, у леди и есть сын с таким именем, но за полгода моей работы здесь таковой ни разу не появлялся и не сообщал о себе, – ответила сиделка, устроившись напротив на столь же древнем стуле. – То есть вы о нем ничего не знаете? – уточнила я. Она покачала головой. – А… миссис Клей, ее можно спросить? – Думаю, она вряд ли поймет смысл вашего вопроса, – мрачно заметила сиделка. – Но она что-то говорила о своих детях? Люди… в таком состоянии много говорят. Неужели за полгода ни разу не сказала? Наверное, есть какие-то фотографии… Я замолчала, понимая, что захожу далеко. С какой стати посторонний человек, сиделка, станет рыться и показывать мне, еще более постороннему человеку, семейные фотографии? Но я могла задать еще один вопрос. – Извините за… – тщетно пытаясь вспомнить слово «назойливость», не слишком верно заменила его на «глупость», – но кто вас нанял на работу? Не сама же миссис Клей? – Разумеется нет, ее дальний родственник, кажется, он приходится ей внучатым племянником… Я кивнула, разглядывая комнату – казалось, что я нахожусь вне реального мира: эти сухие букеты на стенах, старая мебель, хрупкая фигура слепой старухи, завернутой в шаль, как в кокон, полноватая сердитая сиделка – и все это плавало в удушающем аромате трав. Настаивать и рассказывать о причинах, которые привели меня сюда, не было смысла, да сиделка, судя по всему, и не хотела их знать. – Пойду, извините меня, – я поднялась со стула, стараясь дышать пореже. Она вскочила, внезапно проявив заинтересованность, видимо, все-таки сработал синдром английской вежливости. – Подождите, а зачем же вы приходили? Я растерялась от такой смены настроения. – Э-э-э… видите ли, я знакомая мистера Монтгомери, и мне сказали, что здесь живет его мать. – О! – она помолчала, вздохнула и сказала: – Давайте мы выпьем чаю, сейчас я принесу. Посидите, пожалуйста. Я не успела ни отказаться, ни согласиться, как сиделка с неожиданной для ее тяжеловатой фигуры легкостью упорхнула из гостиной, оставив меня наедине с фарфоровой фигурой старухи у окна. Я осторожно приблизилась к ней, стараясь не обращать внимания на свое довольно ощутимое головокружение. Она смотрела перед собой и что-то шептала, чуть шевеля подкрашенными губами, сухие руки с длинными пальцами покоились на крупном узоре белой вязаной шали. Печальная картина увядания. Голос сиделки и звяканье посуды отвлекли меня от созерцания старости. Тонкие до полупрозрачности фарфоровые чашки на таких же блюдцах, украшенные картинками из старинной жизни – не чета разнокалиберным кружкам на кухне Джеймса – красовались на сервировочном столике, который сиделка вкатила в гостиную. Она разлила чай из столь же очаровательного чайника, предложила печенье, и я, размякнув от всей это одурманивающей английскости, попробовала чай, оказавшийся терпким мятно-горьковатым на вкус. После нескольких глотков стало легче, головокружение уменьшилось, я даже съела одно печенье. – Вам нравится наш чай? – поинтересовалась сиделка. – Я заварила его с мятой и базиликом. – Да, спасибо, очень вкусно. Это вы увлекаетесь травами? – Да, эти ароматы успокаивают, леди чувствует себя лучше, – она кивнула, беря толстыми пальцами чашку – казалось, она ненароком раздавит эту хрупкую вещь. Золотисто-красноватый напиток просвечивал сквозь тонкую фарфоровую стенку, сквозь тщательно выписанную на ней даму в пышном викторианском платье с кринолином. Опять закружилась голова, и потяжелели веки, словно невидимая сила надавила на них. Я допила чай, слушая, как сиделка рассказывает о чудодейственной силе трав, которые ее сестра выращивает на своей ферме. Гостиная мутнела и расплывалась, голос собеседницы отдалялся, словно уши медленно закладывало ватой. Я ухватилась за край сервировочного стола и услышала испуганный возглас сиделки: – Что с вами, мэм?
Скрипач не нужен: Хелга, спасибо! Бедная Ася - мало ей стресса, ещё и от всей этой удушливой травы сморило.
apropos: Хелга Терзают мене смутные сомнения, и, кажется, автор готовит читателям ловушку. То ли Асе стало плохо из-за треволнений этих дней вкупе с травами, которыми ее опоили (надышали), то ли... Не, конечно, вряд ли это мировой заговор, но как-то все уж подозрительно. Вариантов происходящего набирается прилично, особенно смущает тот факт, что Джеймс не навещал свою мать, которая к тому же живет неподалеку.
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Бедная Ася - мало ей стресса, ещё и от всей этой удушливой травы сморило. Устала, переволновалась, да и не девочка уже, чтоб так бегать-прыгать. apropos пишет: Терзают мене смутные сомнения, и, кажется, автор готовит читателям ловушку. Да аффтар вообще и слова-то такого - ловушка - не знает.
Klo: Ох, чую я - и не матушка это вовсе... Опоили, как есть опоили!
Axel: Хелга Спасибо! Да, попала Ася в передрягу. Я тоже подумала, что это фальшивая мама Джеймса.
bobby: Хелга Вот теперь я тоже заподозревала приятеля Джеймса... Подставная маман... И подозрительная сиделка
Энн: Хелга пишет: - Это вы увлекаетесь травами? - Да, эти ароматы успокаивают Может Асе что-то в чай подмешали?.. Хотя ей подурнело, как только она вошла... Хм... Но подозрительными сиделка и бабулька мне не показались. Разве что странно, что о сыне ничего не слышали... Вряд ли наша героиня стала бы общаться с черствым чурбаном, не проявляющего достойного внимания своей матушке - к тому же он ведь англичанин... Или сиделка тянет время - чайком вот угощает... с травками... Похоже автор пытается запутать своих читателей Это радует! Люблю интриганистые детективы
Хелга: Klo пишет: чую я - и не матушка это вовсе... Опоили, как есть опоили! Axel пишет: Я тоже подумала, что это фальшивая мама Джеймса. bobby пишет: Подставная маман... И подозрительная сиделка Так вот, значит, думаете про милых дам. Энн пишет: Вряд ли наша героиня стала бы общаться с черствым чурбаном, не проявляющего достойного внимания своей матушке - к тому же он ведь англичанин... Так она же не знала, черствый он чурбан или нет. Он мог и притвориться, кто ж их, англичан, знает.
Хелга: Перед глазами расплывалось светлое пятно, которое с каждой секундой приобретало резкость, словно невидимая рука настраивала объектив, пока я не поняла, что это потолок. Под головой оказалась подушка, а сама я лежала, укрытая вязаной шалью – надеюсь не с плеч миссис Клей – на чем-то узком и жестком, оказавшемся деревянным диванчиком. Я уснула или потеряла сознание? Села, разлепляя упорно закрывающиеся глаза. Через пару минут, осмотревшись, обнаружила, что нахожусь в маленькой узкой комнате, скорее похожей на кладовую, с оконцем наверху, откуда и падал свет на потолок. Встала, убедившись, что вполне способна держать равновесие, толкнула дверь и попала в уже знакомую гостиную. От запаха трав снова сдавило горло и я, проскочив комнату, вылетела, точнее, выползла в прихожую, успев заметить, что пожилой леди здесь уже нет. Где сиделка? Что случилось со мной? Посмотрев на часы, с ужасом обнаружила, что уже четверть седьмого, значит, то ли я лежала без сознания, то ли спала без малого шесть часов и опоздала на встречу с Кадогеном Раскиным. Что делать – молча ждать или звать сиделку, хотя я даже не знаю ее имени? К счастью, ждать и звать не пришлось, раздались шаги, и она появилась на ступеньках лестницы, спускаясь со второго этажа. – Что случилось со мной? – спросила я и лишь по ее недоуменному взгляду поняла, что задала вопрос по-русски. – Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Я испугалась, но потом поняла, что вы просто заснули, и уложила вас… – Просто заснула? – переспросила я, подумав, что неправильно поняла ее речи. – Да, – кивнула она, и мне ничего не оставалось, как поверить ей. – Вам надо обратиться к врачу, – продолжила она профессиональным тоном. – Да, конечно, – согласилась я, сильно сомневаясь, что именно этим сейчас и займусь. Мною владело одно желание – выйти из этого душного дома, вдохнуть свежего воздуха и тогда все будет хотя бы в относительном в порядке. – Да, конечно, – повторила я, – пойду, мне пора, мне нужно на воздух… Это все от запаха ваших трав. Хотя, в жизни не страдала аллергией на травы, тем более, сонной. Видимо, возраст и стресс дают о себе знать. – Но… но я не могу отпустить вас в таком состоянии, – вдруг забеспокоилась она. – Мне нужно на воздух, – упрямо повторила я. – Я вызову такси, вас отвезут… – сказала она, помолчала и добавила: – Куда вам нужно. Как будто она спрашивала, откуда я приехала. Может и хотела, но не успела, потому что я устроила сцену с обмороком. Сиделка занялась телефоном, я же отправилась приводить себя в порядок. Через четверть часа я распрощалась с очередным негостеприимным английским домом, в очередной раз подтвердившим незыблемую британскую аксиому, которую так славно изложили герои национального фольклора, три пресловутых поросенка: «Мой дом – моя крепость». Почувствовав себя Ниф-Нифом или Нуф-Нуфом, но точно не Наф-Нафом, который не боится большого страшного волка, я села в такси и вскоре стояла, вдыхая свежий морской воздух, на набережной у пирса, освещенного огнями фонариков, что гирляндами очерчивали контуры причала и павильон с куполом.. Головокружение и тяжесть в голове почти прошли, осталась противная вялость и желание поспать еще пару часов. Вероятно, только после хорошего спокойного сна, каковой мне явно не светил в ближайшем будущем, смогу собрать расползающиеся во все стороны света мысли. «Я падала в обморок три раза в жизни, – тупо твердила я, прохаживаясь по немноголюдной вечерней набережной, – первый раз – в детстве, ударившись о дверь какой-то чувствительной точкой на локте… сегодня случился третий». Машин у пирса было немного и среди них не было той, которую я ждала. Раскин, конечно, уже уехал, или не приезжал совсем, в лучшем случае – задержался. Так или иначе, но надо было решать, что делать дальше. Я отправилась на автобусную остановку, ругая себя, что не удосужилась узнать расписание автобуса. Хотя, не могла же я знать, что так позорно лишусь чувств в доме миссис Клей. На остановке было пусто, а табличка расписания гласила о том, что последний рейс на Гастинг отправляется в пять часов вечера. «Вероятно, можно доехать поездом», – подумала я. Вокзальная улица, по которой я проходила днем, не напрасно так называлась – здание железнодорожного вокзала находилось именно там. Пока пыталась принять решение, небеса, видимо, решив, что достаточно одарили жителей побережья хорошей погодой, расслабились и распустились не сильным, но холодным дождем, шагать под которым до вокзала не очень хотелось. Казалось, невидимый режиссер жизненного спектакля решил еще раз разыграть со мной сцену трехдневной давности. Еще немного и я, как бомжиха, засну, упав на мокрые плитки тротуара. Подняв воротник, я вступила в дождь. Свет фонаря из круглого матового плафона мягко струился, ломаясь на миллиарды светящихся капель. Мне до слез, до крика хотелось домой, прочь отсюда и как можно скорее. Доберусь до Гастингса и завтра же куплю билет в обратную сторону. No one way ticket! Лучи фар скользнули по мокрой мостовой, какое-то авто проехало мимо, за спиной зашуршали тормоза… Неужели Раскин? Я обернулась, водитель давал задний ход, машина остановилась рядом со мной, стекло сползло вниз, и мужчина, показавшийся в окне, спросил: – Миссис… э-э-э… Сверева?
мариета: Хелга Какие у тебя «извилистые тропинки»! Ох, уже и не знаю - жалеть ли Асю-зрелую, или ругать ее за незрелые поступки Все время попадает в какие-то странные дома и ситуации... Домой! Срочно вернуть ее домой! Пусть Монтгомери сам разберется со своими проблемами, а мы подождем его на Набережной в Питере (есть такой?) Дома и стены помогают!
Wega: Хелга мариета пишет: Пусть Монтгомери сам разберется со своими проблемами, а мы подождем его на Набережной в Питере (есть такой?) Дома и стены помогают! Истинно так!
Хелга: мариета пишет: Домой! Срочно вернуть ее домой! Пусть Монтгомери сам разберется со своими проблемами, а мы подождем его на Набережной в Питере (есть такой?) Дома и стены помогают! Wega пишет: Истинно так! В смысле, пора заканчивать все это безобразие? Да я уже тоже начинаю приходить к такому выводу.
Axel: Хелга Спасибо! Похоже, что у Аси просто талант попадать в передряги.
Скрипач не нужен: Хелга, У нашего завлаба был одно время (очень непродолжительное) водитель по прозвищу Коля - беда. Прозвище, ясное дело, прилипло не просто так. Казалось бы с таким "даром" стоило сменить профессию. Тем более, что долго он на одном месте нигде не задерживался. Ан нет. Хелга пишет: В смысле, пора заканчивать все это безобразие? Как заканчивать? Только разыгрались!
bobby: Хелга Бесподобно! мариета пишет: Пусть Монтгомери сам разберется со своими проблемами, а мы подождем его на Набережной в Питере А как же мы узнаем, что же случилось? Монтгомери, если и появится в Питере, вряд ли скажет хоть слово... Нет уж, взялся за гуж...
Хелга: Axel пишет: Похоже, что у Аси просто талант попадать в передряги. Но она ведь ничего экстримного не сделала, просто попала в такую ситуацию. Мне кажется, каждый может попасть в какую-то неудобную ситуацию. Не могла же она уехать, не попытавшись узнать, что случилось с ДМ. Ну и все прочие сложности, связанные с визами, перелетом, расходами тоже не последнее место. А раз осталась, то также не может сидеть и ждать, что-то делать хочется. Это пытаюсь обосновать и для себя тоже мотивы ее поступков. Скрипач не нужен пишет: Как заканчивать? Только разыгрались! bobby пишет: А как же мы узнаем, что же случилось? Монтгомери, если и появится в Питере, вряд ли скажет хоть слово...Нет уж, взялся за гуж... Рано, в Питер рано. Ну и гуж, конечно, раз взяла, то он беспокоит и заставляет продолжать. Дамы, спасибо всем огромное за поддержку и чтение!
Wega: Хелга пишет: В смысле, пора заканчивать все это безобразие? Бог мой! Да, нет же, конечно! Солидарна с Мариетой в том, что пора возвращать Асю домой. С этой Англией одни неприятности. Я выступаю в поддержку отечественного производителя! Не знаю, что и как было, но убеждена, что "старая любовь не ржавеет"! И мне Лёня больше нравится, чем этот замороченный "жених".
Klo: Ой, нет! Зачем же в Питер?! Во-первых, изведется, потому что тайна не отпустит. Во-вторых, в Питере ей, как мне кажется, особо делать нечего, иначе в Англию не сорвалась бы так просто. А Леня… Мы же его только пока молодым видели. Кто его знает, что с ним годы сделали… Сейчас мы ничего и про Джеймса не знаем. А узнать хочется. Так что любое начатое дело надо доводить до конца! Раз уж сразу не уехала - пусть сражается!
Хелга: Wega пишет: Я выступаю в поддержку отечественного производителя! Не знаю, что и как было, но убеждена, что "старая любовь не ржавеет"! А как же насчет "никогда не возвращайтесь в прежние места"(с) ? Klo пишет: в Питере ей, как мне кажется, особо делать нечего, иначе в Англию не сорвалась бы так просто. Именно, были же причины, чтобы взять и уехать.
apropos: Хелга Чудное продолжение! И все становится все таинственнее и подозрительнее. Присоединяюсь к той части читателей, которые считают, что домой Ася всегда успеет вернуться, в Англии сейчас явно куда интереснее. И мотивы ее попыток разузнать о Джеймсе, что-то сделать, разобраться с ситуацией - пусть и опытным путем - вполне логичны и оправданы, нам ой взгляд. По поводу Лени. С Леней в те давние времена явно не получилось, потому как Асе уж давно не 28 лет (вспоминая чудный диалог библиотекарши и бухгалтера из Карнавальной ночи). Акулов в ее жизни если и оставил какой след, то определенно стародавний. Мы можем, конечно, надеяться на его появление, но скорее случайное. И уж точно не в образе соскучившегося мужа или жениха.
мариета: Хелга пишет: В смысле, пора заканчивать все это безобразие? Неа, дорогая, у меня и мысли не было прервать это наслаждение таким брутальным образом Зная твою страсть к "лабиринтам" разного типа и размера, мелкнула идея, что можно замешать такой межнародный скандал, что и КГБ позавидует.
Скрипач не нужен: apropos пишет: Мы можем, конечно, надеяться на его появление, но скорее случайное. И уж точно не в образе соскучившегося мужа или жениха. А вдруг это он самый и есть - Джеймс Монтгомери? Стиль поведения похож
Хелга: apropos пишет: И уж точно не в образе соскучившегося мужа или жениха. Скрипач не нужен пишет: А вдруг это он самый и есть - Джеймс Монтгомери? Стиль поведения похож Да уж, пути, оне неисповедимы. мариета пишет: Зная твою страсть к "лабиринтам" разного типа и размера, мелкнула идея, что можно замешать такой межнародный скандал, что и КГБ позавидует. Вообще, да, международный скандал, штука заманчивая, тем более в рядах разведчиков могут оказаться и знакомые лица.
Хелга: Город пропах свежими огурцами – на каждом углу на улицах продавали корюшку, по двадцать копеек за килограмм – шла майская путина этой мелкой ладожской рыбки, имеющей изумительный запах. Ася, не в силах устоять перед искушением, встала в очередь у лотка, что притулился на углу Большой Посадской. Трудность состояла не в отсутствии финансов – 20 копеек монеткой имелись в тощем кошельке – но корюшку отпускали только в тару покупателя, каковой у Аси не оказалось. Пришлось вырвать пару листов из лекций по строительству мостов и соорудить из них кулек, куда говорливая продавщица и отвесила ароматный килограмм с хвостиком серебристо-прозрачных рыбок-малюток. Закинув сумку на плечо, Ася зажала в руках грозящий развалиться кулек и зашагала по разбитому тротуару, дурея от аромата огурцов, приступа голода и необходимости не запнуться и не уронить свою хрупкую ношу. Донести удалось чудом – добравшись до родной комнаты, она плюхнула сверток на стол под восторженный вопль Лельки «Корюшка!» Ася отправилась отмывать сковородку, заброшенную и забытую с последнего ужина, а Леля – искать подсолнечное масло, поскольку личные запасы такового закончились. Серебристые рыбки таяли в кипящем масле, покрываясь румяной корочкой, аромат жарящейся корюшки наполнял кухню и коридор четвертого этажа, вероятно, достигая и третьего, и на запах пришли голодные и те, которых ждали и не ждали. Голодными оказались, разумеется, обитатели 512-й комнаты, которые и опустошили первую сковородку. Разогнав прожорливых сокурсников, Ася загрузила вторую, масло зашипело, стреляя брызгами от попавших в него капель воды. – Какие у вас тут запахи! Всех угощаете или избранных? – раздался за спиной знакомый голос. Она вздрогнула, чуть не уронив лопатку, которой переворачивала рыбу. Этот голос – она хотела его слышать и не хотела. Прошло чуть больше недели с того проклятого вечера, недели, наполненной терзаниями, стыдом и отчаянием, расспросами свидетелей и попытками скрыть очевидную для всех историю, что Акулов подрался с пятикурсником Веселовым из-за нее, Аси; сомнениями и очередным желанием уехать далеко-далеко, желательно, в другую страну. Она ждала каких-то действий с его стороны, и в то же время боялась таковых – слишком неоднозначна была ситуация, в которую она попала из-за собственной глупости. Что подумал отвергнутый ею Леня, обнаружив ее в объятиях настойчивого Веселова? Объятиях, которые она вспоминала с ужасом и содроганием, с мыслью, что никогда больше и близко не подойдет ни к какому парню, чтобы более не испытать подобного. И если бы не Леня, все могло бы закончиться намного хуже, просто невероятно плохо. Об этом даже думать не хотелось. В связи же со столь своевременным явлением Лени на поле брани, возникал иной вопрос – как и почему он оказался в комнате? Так или иначе, но вывод напрашивался единственный и неповторимый – он пошел вслед за ней, или за Веселовым. Почему он вошел? Стоял под дверью и слушал? Или то был какой-то иной порыв? Или он не знал, что в комнате Веселов и просто шел к ней, увидев, что она покинула веселую компанию? Тот, к кому были обращены все эти безмолвные вопросы, сейчас стоял, подпирая косяк отсутствующей двери, и смотрел своими невозможно синими глазами, ожидая ответа, и вероятно, вовсе не на заданный им вопрос. О драке еще напоминала легкая синева под глазом. Что он хотел, вот так глядя на Асю? Ждал благодарности или сатисфакции за проведенную дуэль? Хотел укорить за недостойный поступок? Ревновал? Или просто забавлялся ее смущением и играл с нею, как кот с мышью? Кипя и плавясь от жаркой суматохи чувств, Ася взяла со стола тарелку и выложила на нее шипящую в масле рыбу. Сполоснула сковороду, добавила масла, дождалась, пока оно нагреется и начала выкладывать следующую партию огурценосных, чувствуя, как тлеет ткань халатика, прожженная устремленным в спину взглядом. Хорошо, что надела этот халатик, в сарафанном стиле, сшитый своими руками из симпатичной рубашечной ткани в крупную красную клетку. Рыбки таяли и шипели, а Ася, спасая от возгорания ни в чем неповинный любимый халат, обернулась, встретилась с Леней глазами и вдруг обрела незнакомую для нее свободу… свободу действия. Вероятно, это называется уверенностью женщины, которая знает, что ее желают – она возникает подспудно, не сообщая о себе заранее. Разумеется, Асе было не до психологических теорий, она просто воспарила, став легкомысленной пассией, вступив на опасную тропу, истоптанную до нее миллионами женских ног. – Только избранным… – сказала она, глянув прямо в синие глаза, и задохнулась от ударившего в лицо горячего ветра. Откуда он взялся, этот ветер, здесь, на обшарпанной кухне общаги? – Значит, только избранным? – он шагнул к ней, остановился совсем близко так, что она почувствовала его дыхание. – И много у тебя избранных, Асенька? – Не очень… практически о… – она не успела договорить – на кухню с миской, благоухающей огурцами, и вопросом «Готово?» влетела Леля. Влетела и замерла, увидев Акулова, стушевалась, заулыбалась, со стуком поставила миску на стол и удалилась, бросив через плечо: – Жарь все, Утюгов пришел…
apropos: Хелга Коварный автор оставил нас мучиться над загадочным происшествием в Англии - а я так надеялась и ждала, что хоть что-то узнается, объяснится (или продолжится таинственная, подозрительная цепь событий) - и перенес в Петербург. Где, впрочем, бушуют свои - и не меньшие - страсти. Безумно захотелось попробовать корюшки - я ее никогда не ела, только слышала о ней. И вот Акулыч - во всей красе. Чорт, ворвался, ожег синевой взгляда не только спину Аси, но и души читательниц - и ведь поцеловал бы! Воздух сгустился, молнии засверкали, все наэлектризовалось - мы затаили дыхание - а тут какая-то Леля! Автор хочет нас с Асей окончательно уморить?! Как дожить до продолжения?
bobby: Хелга Какие невероятно ощущаемые описания. Тощий кошелек, 20 копеек, кулек из листов с лекции... Ну и в традициях автора... на самом интересном месте... apropos пишет: Безумно захотелось попробовать корюшки Мне эта корюшка всегда салаку напоминала Если не изменяет память, конечно, давненько это было Кусочек-то больно маленький, может, его продолжение не заставит себя ждать?
Скрипач не нужен: Хелга, Какое всё-таки разное послевкусие от каждой из этих двух линий. Совсем разное. Дама в возрасте, растерянности и чужой стране и дева в клетчатом халатике, рыбном пару и смятении чуйств. И ощущаешь каждый раз и атмосферу и настроение. Как у Вас это замечательно выходит! Я не могу выделить, которая из линий мне нравится больше. Хочу обе!
мариета: Скрипач не нужен пишет: Я не могу выделить, которая из линий мне нравится больше А я могу Для меня это определенно питерская Асенька. Тут все открыто, просто и ясно, не то что туманные англичане, где непонятно кто- свой и кто- враг Хелга Безумно вкусный кусочек - во всех отношениях! Невозможно синие глаза, прожигающие хрупкого халатика за спиной, горячий ветер в лицо... Ой, как вкусно все! И, знаешь, впервые не обиделась автору, что прервала на самом интересном месте. Это дает возможность перечитывать его чистым и "непромытым" мозгом, и свободу строить какие хочется догадки.
Wega: Хелга пишет: вдруг обрела незнакомую для нее свободу… свободу действия. Вероятно, это называется уверенностью женщины, которая знает, что ее желают – она возникает подспудно, не сообщая о себе заранее. Разумеется, Асе было не до психологических теорий, она просто воспарила, став легкомысленной пассией, вступив на опасную тропу, истоптанную до нее миллионами женских ног. Просто песня!! мариета пишет: Для меня это определенно питерская Асенька. Тут все открыто, просто и ясно, не то что туманные англичане, где непонятно кто- свой и кто- враг Мне тоже эта линия намного роднее и ближе... Моя питерская подруга, живя в Москве, отчаянно скучала по этой корюшке и буквально пела ей дифирамбы. Всё, что с этим названием продавалось у нас, называла жалкий эрзац.
Axel: Хелга Спасибо! Никогда не пробовала корюшку, но после таких вкусных описаний, прямо потянуло на неё. Надеюсь, что хотя бы рыбкой Ася Леню угостит...
Хелга: Спасибо большое за отзывы. Отрывочек был короткий, чтобы дать старт следующей ленинградской части. Надеюсь, что образ Лени не сильно зашкалило. А корюшка, она, как праздник - приятней и лучше предвкушение и ожидание, чем само празднование. Нет, она конечно, жареная очень вкусная, но апофеозом, думаю, все же является в свежем огуречно-благоухающем виде. А еще у нее есть собрат, называется снеток, его ловят в Белом озере, сушат и варят зимой суп, который называется сущик. Или просто едят, как семечки в таком сушеном виде. Но это отдельная песТня.
ulan1408: Хелга пишет: он шагнул к ней, остановился совсем близко так, что она почувствовала его дыхание Сердце замирает в предвкушении ... Подруга тут совершенно некстати . У Аси железная сила воли. Я уже растаяла и превратилась в лужу. Не хочу в Англию , Питер вкуснее.
Хелга: ulan1408 пишет: Не хочу в Англию , Питер вкуснее. Наверное, вкуснее, потому что реальнее? Как в жизни?
apropos: Не, а чем Англия провинилась? Джеймс же не нарочно пропал.
Klo: А для меня питерская часть - только пролог к события м в Англии. С нетерпением жду, когда же в Питере появится первый росток английской загадки. Вот где интрига-то!
Хелга: Klo пишет: А для меня питерская часть - только пролог к события м в Англии. С нетерпением жду, когда же в Питере появится первый росток английской загадки. Вот где интрига-то! Боюсь, что не смогу оправдать таких ожиданий, интрига не будет столь хороша.
Хелга: Если кто еще помнит... для затравки. Рыбки таяли и шипели, а Ася, спасая от возгорания ни в чем неповинный любимый халат, обернулась, встретилась с Леней глазами и вдруг обрела незнакомую для нее свободу… свободу действия. Вероятно, это называется уверенностью женщины, которая знает, что ее желают – она возникает подспудно, не сообщая о себе заранее. Разумеется, Асе было не до психологических теорий, она просто воспарила, став легкомысленной пассией, вступив на опасную тропу, истоптанную до нее миллионами женских ног. – Только избранным… – сказала она, глянув прямо в синие глаза, и задохнулась от ударившего в лицо горячего ветра. Откуда он взялся, этот ветер, здесь, на обшарпанной кухне общаги? – Значит, только избранным? – он шагнул к ней, остановился совсем близко так, что она почувствовала его дыхание. – И много у тебя избранных, Асенька? – Не очень… практически о… – она не успела договорить – на кухню с миской, благоухающей огурцами, и вопросом «Готово?» влетела Леля. Влетела и замерла, увидев Акулова, стушевалась, заулыбалась, со стуком поставила миску на стол и удалилась, бросив через плечо: – Жарь все, Утюгов пришел… Вечер выдался на славу: вчетвером умяли две сковородки жареной хрустящей корюшки, буханку рижского хлеба, принесенную Лелей и осушили бутылку сухого вина ркацители, сухого настолько, что от кислоты сводило скулы. Слушали записи бардов Кукина и Клячкина – Акулов принес уже знакомый Асе магнитофон, а Утюгов – гитару, разгулявшись, парни спели нестройным, но убедительным дуэтом: «Ах, гостиница моя, ты гостиница, на кровать присяду я, ты подвинешься…», «Каждый выбирает по себе…», «Не гляди назад…» и прочее, вплоть до «Губ окаянных». Девчонки то проникались трогательной лирикой, то краснели от двусмысленностей, то хохотали до боли в животах. Ася постаралась не сесть рядом с Акуловым, но вскоре каким-то чудесным образом он оказался рядом с нею, и рука его легла на ее плечо. От этого прикосновения хмель и легкомыслие покинули Асю, словно шелуха, и она напряглась и сжалась, повинуясь дрожащей внутри струне. Леня усмехнулся, – она не смотрела на него, но почувствовала, что он усмехнулся – но руку не убрал, а напротив, стиснул пальцами ее плечо, будто утверждая некое свое право на это. Тем временем музыкальный репертуар вечера с бардовского, в пристрастии к которому девушки до сих пор не подозревали ни того ни другого из своих гостей, сменился на англоязычную смесь рока и диско. Стол был отодвинут в сторону, и Леня, вскочив со стула, картинно наклонил лохматую голову: – Позвольте вас пригласить на танец, сударыня… – и потащил Асю на узкий пятачок перед окном, где уже покачивались то ли в танце, то ли в объятиях Лелька с Мишей Утюговым. – Зачем ты ведешь? – спросил Акулов, когда через пару минут Ася от волнения и смущения чуть не наступила ему на ногу. – Я не веду… – пробормотала она. – Именно это ты и пытаешься делать. Доверься мне хотя бы в трех шагах. – Хм…разве я...? – Разве. Руку… дай мне руку. – Я не буду танцевать… – заупрямилась Ася, чувствуя себя полной идиоткой. – Будешь… – шепнул он, наклоняясь, и его губы словно случайно, словно невзначай коснулись ее уха. – Это называется фокстрот, и это очень просто. Только не веди… Она пыталась, честно пыталась следовать за ним, ловко лавирующим между платяным шкафом, столом, кроватью и Лелькой с Утюговым, которые самозабвенно целовались у открытого по случаю весны, корюшки и попойки окна. – Ты хорошо танцуешь, а я совсем не умею… – прошептала Ася, когда, обогнув упоенную парочку, они с Лёней вписались в проход между гардеробом и пустующей кроватью, той самой, на которой она застала его с Лариской, явившись так не вовремя… Ася встряхнула головой, отбрасывая предостерегающую мысль, тем более, что на другой кровати Акулов, будто получив расплату, застал ее с Веселовым, явившись так вовремя. Тем временем Леня, улыбаясь, словно все эти прошлые события были ему глубоко безразличны, в ритме танго вывел ее в крохотную импровизированную прихожую. Они оказались наедине, отделенные шкафом и вьетнамской шторой от увлеченной друг другом второй половины компании. Пространство катастрофически сузилось, и фокстрот естественным путем скатился до общенародного танца «шаг налево, шаг направо, шаг вперед и шаг назад». – Ты нормально танцуешь, когда не ведешь… – сказал Леня, останавливаясь. – А я отпахал пять лет в детском ансамбле. Здесь в закутке было сумрачно, почему-то до сих пор пахло свежими огурцами и сапожным кремом – незакрытая баночка лежала на полу – Ася чуть не наступила на нее. – Ты танцевал в ансамбле? – удивилась она. – Ну да, а что? Ты еще многого обо мне не знаешь. Хочешь узнать? – А ты обо мне? – спросила Ася. – А ты как думаешь? Потом, позже, Ася нашла ответы на все вопросы – они выстроились красивыми убедительными фразами, рисуя ее, Асю, остроумной, уверенной в себе девушкой, умеющей излагать свои мысли и изящно беседовать с молодым человеком, который безумно нравится, но отношения с которым требуют определенной осторожности и умения сдерживать свои и его порывы. Отчего эти умные фразы приходят потом, когда они уже ничего не могут изменить, когда уже отвязан канат от банки причала, когда уже сгорел мост и выпито вино, что не следовало пить? Увы, в тот момент, в закутке за шкафом, слов не нашлось, а подтверждение обоюдного желания узнать друг о друге было дано широко известным и очень простым способом.
мариета: Ух ты!!!! Какой страстный опьяняющий кусочек . Хелга Наш Леня, оказывается, знает много секретов. Стоит мужчину хрипло прошептать на ухо всякую чушь, и девушка уже таит как масло. Только вот последний абзац прозвучал как голос пророчицы Кассандры в "Илиаде", вещающей гибель народа. Хотя в те времена "просто секс" воспринимался именно как нечто гибельное В связи с этим - тут меня глождит одно сомнение. Помнится, в начале упомянулось, что у Аси дочка Маша. Она случайно не Ленино творение?
bobby: Хелга Очень чувственно и проникновенно... Скорей бы продолжение...
Скрипач не нужен: Хелга, – Ты нормально танцуешь, когда не ведешь… Вот ведь! Лет -дцать назад и мне так говорили
Хелга: мариета пишет: Наш Леня, оказывается, знает много секретов. Стоит мужчину хрипло прошептать на ухо всякую чушь, и девушка уже таит как масло. Дык он же изначально возник, как бабник и ловелас. мариета пишет: Только вот последний абзац прозвучал как голос пророчицы Кассандры в "Илиаде", вещающей гибель народа. Хотя в те времена "просто секс" воспринимался именно как нечто гибельное Ой, а о сексе ведь ни слова не было... мариета пишет: В связи с этим - тут меня глождит одно сомнение. Помнится, в начале упомянулось, что у Аси дочка Маша. Она случайно не Ленино творение? А это пока скрыто за темной завесой будущего. bobby пишет: Скорей бы продолжение... Попробую не задерживать. Скрипач не нужен пишет: Вот ведь! Лет -дцать назад и мне так говорили И мне тоже. Девушки, спасибо за отзывы!
Энн: Хелга пишет: Ой, а о сексе ведь ни слова не было... Так не об этом речь что ли? А как же Увы, в тот момент, в закутке за шкафом, слов не нашлось, а подтверждение обоюдного желания узнать друг о друге было дано широко известным и очень простым способом. Или они устроили перекрестный допрос?
Хелга: Энн пишет: Так не об этом речь что ли? А как же И что из цитаты следует?
Энн: Ой, может это был поцелуй?
мариета: Энн пишет: Ой, может это был поцелуй? Хм... Разве один невинный поцелуй сгорает мостов?
Хелга: Леди, но Ася же девушка, и они находятся в закутке у вешалки, в комнате - еще двое, хоть и за шкафом. На каком уровне узнавание в такой ситуации может позволить Ася? О Лене речи нет, этот прожженный негодяй. мариета пишет: Разве один невинный поцелуй сгорает мостов? А с чего начинается сжигание мостов, а?
мариета: Хелга пишет: На каком уровне узнавание в такой ситуации может позволить Ася? Ну, это понятно. Я забегаю вперед, после закутка у вешалки...
apropos: Хелга Ох, дождались продолжения - и какого! Акулыч от девы никак не отстанет. Мальчик влюбился - или пытается взять реванш задетым самолюбием? Бедняжка Ася - никуда ей не деться. Пропала дева. мариета пишет: Разве один невинный поцелуй сгорает мостов? Ну, не уверена, что поцелуй был такой уж невинный. Думаю, Акулыч расстарался и показал высший пилотаж. Поцелуй - это сожженный мост на пути на желанный берег - к цели. Как и перерубленный канат от лодки паромщика. Хелга пишет: этот прожженный негодяй не то слово, какой негодяй! Соблазняет деву на глазах, можно сказать. мариета пишет: в начале упомянулось, что у Аси дочка Маша. Упоминалась, ага, и думаю - не случайно. Хелга пишет: это пока скрыто за темной завесой будущего Автор коварен, с дочкой жду баца - уж массу вариантов прокрутила в голове, но все пока ведет к известной нам особе.
Хелга: мариета пишет: Я забегаю вперед, после закутка у вешалки... А, тогда принимается. apropos пишет: Акулыч от девы никак не отстанет. А сама виноватая, нечего было приставать к парню. apropos пишет: Думаю, Акулыч расстарался и показал высший пилотаж.Как и перерубить канат от лодки паромщика. "гордо, будто сама - Акулыч у вешалки" Да, он такой, не ударил лицом и не посрамил чести и прочая... apropos пишет: с дочкой жду баца - уж массу вариантов прокрутила в голове, но все пока ведет к известной нам особе. На свете есть миллионы мущщин...
мариета: Хелга пишет: На свете есть миллионы мущщин... Не, это не просто ружье на стене. Это пушка, которая прогремит с силой "Авроры" Ставлю на Акулыча как отец "будущего" ребенка!
Хелга: мариета пишет: Ставлю на Акулича как отец "будущего" ребенка! Ставка принята, мэм!
apropos: apropos пишет: Акулыч расстарался и показал высший пилотаж.Как и перерубить канат от лодки паромщика. Это я правила пост - и случайно удалила реплику про поцелуй, мост - и лодку вставила не туда. Хелга пишет: нечего было приставать к парню Где ж она приставала? Когда-то (давно уже) имела глупость пригласить в театр -за что и поплатилась. А потом - ни-ни. Так что он сам теперь за ней забегал. Хелга пишет: не ударил лицом и не посрамил чести и прочая... Даже не сомневалась. мариета пишет: Ставлю на Акулича как отец "будущего" ребенка! Не, я поостерегусь - памятуя о коварстве автора.
Хелга: В том, что Акулов умел целоваться, а она не очень, Ася убедилась еще тогда, на ночном Кировском проспекте, а сейчас она просто поддалась ему и отчего-то ослабла, словно под кожу впрыснули яд, лишающий воли. – Пойдем? – прошептала она, когда смогла говорить. – Куда? – спросил он. – Куда-нибудь… Определив таким образом конечную цель намеченной экспедиции, она сунула ноги в туфли, стащила с вешалки плащ, как позже оказалось, не свой, а Лелькин, с помощью галантного кавалера Акулова надела его прямо на свой клетчатый халатик, и они выскользнули из комнаты, оставив Лелю с Мишей тет-а-тет, на радость или на беду – неведомо. Вечер выдался теплым и сухим, сумерки нежно обнимали город преддверием белых ночей. Во дворе намеревались зацвести каштаны, еще не раскрыв свои свечи, но приготовившись, словно к параду. На площадке за каштанами парни шумно гоняли мяч. У Аси от смятения и вина закружилась голова. Леня подхватил, плотно прижал Асину руку локтем, словно понял, что она не слишком уверенно ступает. Или она качнулась, когда спускалась по ступенькам крыльца? – Не трепыхайся, – сказал Леня, улыбаясь. – Как же ты любишь вырываться и сопротивляться. – Правда? – спросила она, вспомнив Веселова и решив, что он намекает именно на него. Взглянув на следы дуэльных ранений на лице Лени, пробормотала виновато: – Извини. – За что опять? – поинтересовался он. – Ну… за глаз, за то… если бы не ты… – она замолчала, стыдясь своих воспоминаний, вновь мысленно переживая тот вечер и содрогаясь от этого. – Ладно, проехали… – сказал Леня. – Разберемся. Ты, думаю, сегодня бездомная? – Думаешь? – спросила Ася. – Переночую у девчонок. – Ну смотри, как скажешь, – протянул он, усмехаясь. – Пошли, ты же пригласила меня погулять… – Ты просто негодяй, – сказала Ася, рассмеявшись с каким-то облегчением. – Все время будешь надо мной насмехаться? – Пока ты не перестанешь сопротивляться, – ответил он. – Ты надо мной смеешься, – повторила она, не зная, что он имеет в виду и как реагировать на его слова. – Ничуть… Акулов был и оставался загадкой. То, что он был весьма популярной среди особ женского пола личностью, одновременно и повышало и понижало его статус. То, что он проявлял к ней, Асе, явный интерес и даже дрался, заступаясь за ее честь, тревожило, пугало и сводило ее с ума. Она увязала в нем, как Братец Кролик в смоляном чучеле, накрепко приклеиваясь сначала кончиками пальцев, затем ладонями, а потом и сердцем. Ей хотелось и не хотелось знать, почему он пришел к ней, почему выбрал ее, неуверенную в себе, неумелую в любви, робкую девушку. Она действительно нравилась ему или он просто поставил себе некую цель? Эти мысли и тревоги оставались с нею, но были отправлены в ссылку, на далекие острова, откуда они рано или поздно вернутся, но, конечно, лучше позже, чем раньше. Болтая ни о чем, отбросив опасные темы и словно забыв, что полчаса назад пылко целовались под вешалкой, они вышли к набережной Невы. Сумерки сгущались, волна прохладно и лениво поглаживала гранитные ступени бывшего причала. На Кировском мосту зажглись фонари, а на той стороне реки в отсветах догорающего солнца на фоне темной громады деревьев четко рисовался стройный орнамент решетки Летнего сада. Леня потянул Асю к себе. Было уже далеко за полночь, когда они, по настоянию Аси, вернулись во двор общаги. Посидели в обнимку на скамье под каштанами, на виду у светящихся окон, обсуждая дальнейшие планы. – Ты предлагала пойти куда-нибудь, – шептал Леня ей в волосы. – Теперь все будут говорить, что мы с тобой… – Тебя это волнует? А до сих пор не говорили, Асенька-недотрога…? Асенька… она даже вздрогнула, вдруг сообразив, что он впервые за сегодняшний день назвал ее так. Словно отпустил грехи и дал свое прощение. Недотрога… хороша же у нее репутация! – Ты смеешься надо мной, – в который раз повторила она, злясь на свое занудство. – Возможно, – неожиданно согласился он. Он мог говорить что угодно, она все прощала ему, желая сидеть вот так рядом, прижавшись к его плечу, с горящими от поцелуев губами, слушать его шепот, и шорох листвы над головой. Она так любила его, непонятного синеглазого Леню Акулова. Но ничто хорошее не продолжается вечно, и надо было отпустить его и идти домой или к подругам – искать ночлег. И Ася, с трудом подчинившись голосу разума, оторвалась от теплого плеча и поднялась со скамейки. Леня поймал ее за руку. – Ты куда, Асенька? – Домой, спать… поздно уже. Если, конечно, дверь откроют. И тебе ехать. – А я уже не уеду, Кировский развели. – И что ты будешь делать? – А что ты предлагаешь? Приступ дежавю: вновь, отличаясь лишь в деталях, повторялась апрельская сцена. Планета вертится и никуда от этого не деться. Стукнула дверь, вытряхнув в ночную тишину шумную веселую компанию. – Бегом, быстрей, пока открыто! Ася схватила Леню за руку, и они бросились к входу.
Энн: Хелга Как всегда perfecto! Ася влюбилась - по уши похоже, а в романах это - увы - до добра не доводит
Хелга: Энн пишет: а в романах это - увы - до добра не доводит Только в романах? По-моему, любовь - это дело хорошее, почему же она не доводит до добра?
Хелга: Пока они мчались по двору, по проходной, мимо что-то кричавшей вдогонку вахтерши, вверх по скрипучей деревянной лестнице, она не думала о том, что происходит, охваченная азартом удачи, но, оказавшись у двери своей комнаты, застыла, словно вкопанная. В щели у замка белела записка, Ася вытащила и развернула тетрадный листок. Ты надела мой плащ, я взяла твой. Ключ должен быть в кармане. Уехали в Парголово. Гони Ленчика прочь. Леля Ася, ахнув, обнаружила, что весь вечер разгуливает в плаще подруги, хотя эта рассеянность извинялась временной потерей рассудка и идентичностью плащей. Они имели одинаковый размер и сшиты были в одном стиле, немного отличаясь в деталях кроя. Подруги приобрели эти плащи и керамическую бутылку бальзама «Вана Таллинн» во время однодневной поездки в столицу Эстонии. Ася нащупала в кармане ключ и сжала его в кулаке. Она сама притащила сюда Леню, и пути к отступлению уже практически не было. – Ну что? – услышала она его голос. – Боишься? Он опять насмехался над нею, но пока она искала достойный ответ, он взялся за ручку двери и подергал. – Закрыто. Записка от Лены? Ну что, пойдем дальше? Может, у тебя ключ есть? – Ключ? А… нет… да… Ася вынула из кармана ключ, руки задрожали, она никак не могла вставить его в замочную скважину, хоть делала это тысячи раз. Леня решительно взял дело в свои руки, забрав у нее ключ. Дверь открылась, и они вошли в комнату, но впереди влетело Асино трепещущее сердце. – Они уехали в Парголово, – ответила Ася на немой вопрос Акулова, и едва успела снять плащ, как он обнял ее. – Леня, подожди… – она осеклась на этом слове – кадры фильма упрямо прокручивались во второй раз. – Подожди? Чего ждать, Асенька? – Леня, туфли… я туфли сниму, ногу стерла. – Ногу? Где, дай, я посмотрю. Кажется, он был готов поцеловать ее поврежденную туфлей ногу. – Ой, Леня, нет, не надо… Ася перешла на междометия, ахи, охи и вздохи, пытаясь увильнуть от опасных Лениных рук, и не желая с ними расставаться, с его опасными руками. Но было страшно переходить последнюю черту, она стыдилась своей неопытности, неловкости, глупости и комнаты. Нужно было рассказать ему о себе, признаться, предупредить. Она решилась, когда он расстегнул последнюю пуговицу клетчатого халатика. – Леня… Леня! Леня!! – Что? Что? – пробормотал он. – Леня… я должна сказать тебе. Подожди, ну подожди, я… я… ты очень мне нравишься. Очень уместный момент сообщать о своих симпатиях. – Правда? – выдохнул он. – Да, правда, но… но у меня это в первый раз… – отчаянно выпалила она, словно прыгнула в ледяную воду. Он поднял голову. – И что? Все когда-то бывает в первый раз. Почему бы не со мной? Ты меня проняла, Асенька… – Леня… – внутри все сжалось, словно спазмом. Он вдруг отпустил ее, так резко, что она вздрогнула, не ожидая этой вдруг обретенной свободы действий. Наткнулась на его синий взгляд, вспыхнула, пальцы неловко пытались застегнуть пуговицы халатика – петли вдруг оказались слишком маленькими для ставшими слишком большими пуговиц. – Ты обиделся? – прошептала она. – Нет, я подожду, – просто ответил он. – Надеюсь, ты не против, если я не пойду искать, где поспать, у вас здесь две кровати пустуют. – Ложись на ту, – прошептала Ася совсем осевшим голосом, кивая в сторону Валиной кровати. – Понял, – ответил он как ни в чем не бывало. В комнату вползал жидкий рассвет, растекаясь по стенам и старой мебели. Ася забралась под одеяло почти с головой, молча лила любимые слезы, уткнувшись в подушку. Леня ворочался, кровать скрипела вытянутыми пружинами. Злился или вспоминал Ларису? – Спокойной ночи! – услышала Ася. – Спокойной ночи, – ответила она, бодро, насколько смогла. А по утрУ они проснулись…(с)
Энн: Хелга пишет: любовь - это дело хорошее, почему же она не доводит до добра? Я имею в виду, когда по уши и не в того )))
ulan1408: Энн пишет: когда по уши и не в того А по-моему в того . Я и раньше голосовала за Леню. Описана полная потеря головы потрясающе. От английских кусочков дыхание не перехватывает, читаю спокойно, а здесь переживаю все вместе с героиней. И дочку ей желаю синеглазую. С нетерпением жду продолжения.
мариета: Хелга, ты издеваешься над Леней. При наличии самых благоприятных условий уложила их в разные кровати! Бедный Леня! Для мужчин это же как удар в пах. ulan1408 пишет: От английских кусочков дыхание не перехватывает, читаю спокойно, а здесь переживаю все вместе с героиней. Бесподобно вкусные кусочки! Будто вся Вселена сосредоточена в одних только синих глазах
Скрипач не нужен: Хелга, мариета пишет: При наличии самых благоприятных условий уложила их в разные кровати! Так лучше! Всё-таки это не самые благоприятные условия, когда барышня вся в зажиме. Ничего ему не сделается, Лёне этому. Что-то я начинаю на него зуб точить: уж не лишнее ли трофейное ухо на шее "героя" наша нежная Ася? А мне нравится английская часть. Люблю английские детективы!
Хелга: Энн пишет: Я имею в виду, когда по уши и не в того ))) А как определить, тот он или не тот? ulan1408 пишет: Описана полная потеря головы потрясающе. Спасибо! А мне все кажется, что как-то отрывисто получилось. мариета пишет: ты издеваешься над Леней. При наличии самых благоприятных условий уложила их в разные кровати! Бедный Леня! Ничуть не издеваюсь. Это он сам так поступил, ничего не могла с ним сделать, клянусь. Скрипач не нужен пишет: А мне нравится английская часть. Люблю английские детективы! Ужасно рада, что нравится. Приходится с этой частью сражаться.
ДюймОлечка: Хелга Последние отрывки просто чудесны, волнующи:) мариета пишет: Хелга, ты издеваешься над Леней А мне кажется что вот такой поступок Лени это безусловный плюс, которых у него не так уж и много, что касается барышень.
bobby: Хелга Потрясающе! Асино смятение описано так реально, словно сам все это переживаешь. Когда она уже наконец перестанет сопротивляться? Хелга пишет: Подруги приобрели эти плащи и керамическую бутылку бальзама «Вана Таллинн» во время однодневной поездки в столицу Эстонии. Визитная карточка...
Хелга: ДюймОлечка пишет: А мне кажется что вот такой поступок Лени это безусловный плюс, которых у него не так уж и много, что касается барышень. Или ловкий донжуанский ход... bobby пишет: Когда она уже наконец перестанет сопротивляться? Она ведь пытается, но пока не складывается. bobby пишет: Визитная карточка.. Аха, у меня до сих пор хранится бутылочка, пустая, правда.
Хелга: **** Доберусь до Гастингса и завтра же куплю билет в обратную сторону. No one way ticket! Лучи фар скользнули по мокрой мостовой, какое-то авто проехало мимо, за спиной зашуршали тормоза… Неужели Раскин? Я обернулась, водитель давал задний ход, машина остановилась рядом со мной, стекло сползло вниз, и мужчина, показавшийся в окне, спросил: – Миссис… э-э-э… Сверева? Бывают у людей такие особенные голоса, их запоминаешь с первого раза, а я слышала голос этого человека уже не раз. – Что вы здесь делаете? – продолжил, мрачно глядя на меня, старший инспектор Нейтан, а это был именно он. – Я… я… здесь, мне… мой… – безнадежно застряв в начале фразы, я умудрилась просклонять на все лады главное местоимение человечества. – Что, ваша? – спросил он. – Мой автобус ушел, а я не успела на него, – промямлила я, наполняясь надеждой, что полицейскому окажется по пути, и мне не придется засыпать на мостовой, не дойдя до вокзала или гостиницы. – Гм… вы направляетесь в Гастингс? – спросил он тоном следователя, ведущего допрос подозреваемого. – Да, да, – зачастила я, усиленно ежась и дрожа, чтобы этот напыщенный джентльмен догадался, что несчастной усталой пусть и не леди требуется помощь. – Садитесь в машину, – буркнул он. – Сюда, – добавил, открывая дверцу переднего сидения, когда я, заметавшись, кинулась к заднему входу. Я влезла в полутьму и тепло салона, повозилась, устраиваясь на сиденье, выдала несколько благодарственных фраз из своего словарного запаса, на что он молча кивнул, трогая автомобиль с места. Машина быстро набирала скорость, за окном акварелью по темному фону потянулась расплывающаяся полоса света от фонарей набережной. – Так что же вы делали здесь, в Истборне, миссис Сверева? Хотели посмотреть город? Турист? – нарушил инспектор Нейтан установившееся на какое-то время молчание. – Ездила к матери Джеймса Монтгомери, того человека, которого вы подозреваете в каком-то убийстве, – ответила я. За окном все мелькали и мелькали размытые огни, ровно гудел мотор хорошо отлаженного двигателя, а у меня так слипались глаза, что не помешал бы десяток другой спичек. – Вот как? К матери Монтгомери? – переспросил он, не отрывая глаз от дороги. – Вы забыли пристегнуть ремень… – Ах, да, простите, – я заерзала, разбираясь с конструкцией ремня. – И что же? Вы повстречались с ней? Нашли, где она живет? – продолжил инспектор, после того как я приобрела статус пристегнутой по всем правилам. – В Райском переулке, вы же определенно знаете, – пробормотала я, с трудом сдерживая зевоту. – Вот как? И что она вам рассказала, мать мистера Монтгомери? – Она… – я замолчала не в силах подобрать слова, чтобы описать состояние миссис Клей – не хватало лексики, и много сил уходило на борьбу со сном. – Она… очень немолодая и ничего не помнит. Даже то, что у нее есть сын, – наконец объяснила я, тупо уставившись на веера дворников, резво скользящих по лобовому стеклу. – А вы что-нибудь узнали о Джеймсе? Инспектор традиционно гмыкнул, выразив то ли сарказм, то ли сочувствие, то ли отрицание. – Я собирался пригласить вас… Я пыталась удержать в поле зрения дворники, но с каждой секундой это становилось все труднее. Посплю с полчаса, обычно это помогает, проснусь перед въездом в город, а там разберусь… – Простите, я прошу прощения, я немного посплю, совсем чуть-чуть, – не знаю, произнесла ли я эти слова вслух или только подумала, что произнесла. Проснулась в очередной раз – хорошо, что вообще проснулась – в полутьме какой-то комнаты. Тщетно попыталась поймать убегающий в небытие сон – он, как ящерица, ускользнул, оставив кончик хвоста, смутную картинку Невского, по которому я куда-то спешу. Где я? Ах, да, в Англии, во всяком случае, вчера была именно там. Лежала, пялясь в серый потолок, вспоминая, каким образом вчера добралась до Гастингса, но ничего, кроме поездки в автомобиле с инспектором полиции, вспомнить не могла. Да и в Гастингсе ли я? События вчерашнего дня пронеслись в голове, словно диск, прокрученный на восьмикратной скорости. Обнаружила, что лежу на диване, в одежде, укрытая пледом, от которого попахивало табаком. Я вскочила, слишком резко, пришлось посидеть, чтобы прийти в себя. Осмотрелась – комната была явно мне не знакома – ни портрета аля-Генриха восьмого на стене, ни камина, да и диван стоит не в центре, а у стены. Где я? Что со мной, и как я дошла до такой жизни на …цатом десятке лет? Где-то рядом послышалось движение, словно кошка ступала лапами по полу. Прозвучавшее «мяу» и севший столбиком напротив дивана силуэт подтвердили догадку. Наличие кошки почему-то успокоило, словно свидетельствовало о лояльности живущих здесь людей. Отдернула штору на окне, впустив утренний или дневной свет, нашла на диване свою сумку, кое-как привела себя в порядок и осторожно вышла из комнаты. В следующем помещении, куда я попала, было темно, но из-за приоткрытой двери доносились звуки, по которым можно было безошибочно определить, что там находится кухня: зазвенела какая-то посуда, затем раздался пронзительно нарастающий свист закипевшего чайника. Кошка вышла следом, оказавшись по-египетски тощей и по-русски серо-полосатой, обогнула меня и снова села напротив. Поправив волосы и проведя ладонями по лицу – эти жесты всегда действовали чуть успокоительно, я вошла в кухню. Свист кипения увял, никелированный чайник с пятнами на округлых боках, печально выпустил струйку пара. Человек, стоящий ко мне спиной, обернулся и мрачно буркнул: – Доброе утро. – Доброе утро, – ответила я инспектору Нейтану, не сразу узнав его, поскольку домашняя одежда, потрепанные джинсы и видавшая виды футболка, придавали ему иной, весьма демократичный вид. Сказать, что мне было очень неловко, значило не сказать ничего. «Доброе утро», стало максимумом из того, что я могла выдавить из себя. Полицейский весьма недоволен моим присутствием в его? доме, что совсем не удивительно. Кажется, я начинала тихо ненавидеть недавно столь привлекательную Англию. – Гм… – сказал он. – Как спалось? – Спасибо, хорошо… – промямлила я. – Хотите что-то съесть? Есть мне хотелось, и даже очень, и впервые за все время, проведенное в чужой стране, я чувствовала себя хорошо выспавшейся, несмотря на крайнюю неловкость ситуации, на то, что спала одетой и в очередном чужом доме. – Мне очень… я чувствую себя… э-э-э… неверно поступившей… – сказала я. – Да, поступили вы неверно, – без обиняков согласился он. Я вздрогнула. Что еще постыдного я наделала? – Что… что я сделать? – спросила я, от волнения ошибаясь. – Что я сделала? – Гм… – снова сказал Нейтан. – Вы давно не спали? – Нет… почему, спала… – Устали? – Я уснула в машине? Мне очень неловко. – Вы не просто уснули, гм… вы уснули так крепко, что я не смог вас разбудить и пришлось привезти и… принести вас сюда. Принести? Решив, что не уловила смысла его фразы, я переспросила и попросила говорить помедленней, но, когда он мрачно повторил сказанное, оказалось, что я все правильно поняла с первого раза. – Принести? Собственно, удивление мое звучало фальшиво – ведь если я не помнила, как попала в дом и на диван, значит, кто-то должен был доставить меня туда. Мои несколько десятков килограммов. О Боже! Да что же это такое? – Да, гм… принести, – инспектор изобразил нечто среднее между смешком и гмыканьем. Интересно, как он нес меня: на руках или взвалил на плечо? Почему-то склонилась к последнему, и от этого стало совсем плохо. – Туалет наверху, вторая дверь налево, – сказал он. – Сделаю вам яичницу с беконом. Я крякнула, как бестолковая утка, вспыхнула, как юная девица, и отправилась искать указанное место.
Klo: Хелга - ! А в Англии-то все интереснее становится - мужчины множатся и множатся... Ситауции все пикантнее. Я за насыщенную личную жизнь у женщин постбальзаковкого возраста!
Скрипач не нужен: О! Английский детектив! Спасибо Тут ещё и романтическая линия прорисовывается. Или мне показалось?
ДюймОлечка: Ну ничего себе, Асю прям носят мужчины на руках :) Какой галантный полицейский
apropos: Хелга Ох, сколько здесь продолжений! По поводу Аси и Акулыча. Акулыч вырисовывается благородным молчелом, должна заметить, и поведение его разительно отличается от первой попытки соблазнить деву - самоустранился красиво, чувствуется, что мальчик не на шутку попался. Асю жалко во всех отношениях - и идти на поводу желаний страшно, с другой стороны - как бы не пожалеть потом об упущенной возможности. Словом, очень понятны и трогательны ее чувства, метания и опасения. Акулыч хорош. Английская часть не менее захватывающа. Вырисовывается чудный образ полицейского, который наконец из служебно-безликой детали машины правосудия обрел весьма симпатичные и притягательные человеческие (и мужские!) черты - возможная романтическая линия кажется весьма заманчивой и перспективной. Автор, браво!
bobby: Хелга Какой неожиданный поворот с инспектором! Заинтригована возможным развитием отношений не меньше, чем исчезновением Монтгомери.
Хелга: Klo пишет: Я за насыщенную личную жизнь у женщин постбальзаковкого возраста! И я за - всеми руками! Скрипач не нужен пишет: Тут ещё и романтическая линия прорисовывается. Или мне показалось? apropos пишет: возможная романтическая линия кажется весьма заманчивой и перспективной. Стечение обстоятельств, видимо.... ДюймОлечка пишет: Ну ничего себе, Асю прям носят мужчины на руках :) Пока только один, да и то вынужденно. bobby пишет: Заинтригована возможным развитием отношений не меньше, чем исчезновением Монтгомери. Я очень старалась заинтриговать. Спасибо!
apropos: Хелга пишет: Пока только один, да и то вынужденно Не каждый и вынужденно понесет. Не, инспектор просто покорил - во всех отношениях. Рассчитываю на более с ним близкое знакомство. Хелга пишет: Я очень старалась заинтриговать. Это у тебя здорово получилось. Сижу на лавке, ерзая от предвкушения.
Хелга: apropos пишет: Не каждый и вынужденно понесет. Не, инспектор просто покорил - во всех отношениях. Рассчитываю на более с ним близкое знакомство. И когда успел? Дотащил деву до дивана и бросил, всего-то.
ДюймОлечка: Хелга пишет: Дотащил деву до дивана и бросил, всего-то. Хи, так откель же мы знаем, вдруг бережно и нежно положил, автор нам этого не показала
мариета: Хелга Инспектор, оказывается, человек! Весьма приятный при этом! bobby пишет: Какой неожиданный поворот с инспектором! apropos пишет: возможная романтическая линия кажется весьма заманчивой и перспективной Дамы, вы слишком много видите Надел человек футболку, сделал яичницу с беконом, а вы уже под венец повели
Хелга: мариета пишет: Инспектор, оказывается, человек! Весьма приятный при этом! Госслужащие тоже люди. мариета пишет: Надел человек футболку, сделал яичницу с беконом, а вы уже под венец повели Верно, верно!
apropos: мариета пишет: Надел человек футболку, сделал яичницу с беконом, а вы уже под венец повели Ну, еще не под венец, но надеемся, что он поступит как джентльмен. Кстати, вот эта футболка, яичница, домашняя обстановка - вдруг непонятным образом раскрыли и оживили до того вроде бы проходного, мелькнувшего где-то на задворках повествования персонажа. Буквально несколько штрихов талантливой авторской рукой - и заиграл.
Хелга: apropos пишет: Ну, еще не под венец, но надеемся, что он поступит как джентльмен. В смысле? Он на службе, вообще-то, у него нераскрытое убийство и исчезновение джентльмена, между прочим. apropos пишет: вот эта футболка, яичница, домашняя обстановка - вдруг непонятным образом раскрыли и оживили до того вроде бы проходного, мелькнувшего где-то на задворках повествования персонажа. Дык даже министр в домашней обстановке может показаться человеком, не говоря о каком-то заштатном инспекторе полиции. ДюймОлечка пишет: Хи, так откель же мы знаем, вдруг бережно и нежно положил, автор нам этого не показала Думаю, чертыхался и проклинал эту тяжеленную сонную тетку.
apropos: Хелга пишет: Он на службе, вообще-то Уже дома. Хелга пишет: Дык даже министр в домашней обстановке может показаться человеком Не знаю, не знаю. Министров не видели, инспектор впечатляет - и по душе нам очень даже пришелся.
Хелга: – Прошу прощения… высокопарно начала я, когда, умывшись и наведя красоту, вернулась на кухню и уселась за стол, на предложенное инспектором место. Он молча кивнул и поставил передо мной тарелку, на которой аппетитной пышной шапкой лежал омлет, украшенный румяными кусочками бекона. – Сделал вам чай. Я обычно завтракаю здесь… – добавил он, ставя на стол чашку и усаживаясь напротив. Несмотря на неловкость ситуации, я поела с аппетитом и, кажется, впервые за все эти дни. – Очень вкусно, вы прекрасно готовите, – уже уверенней сообщила я, насытившись. – Да, готовлю, – подтвердил инспектор Нейтан. – Расскажите… пожалуйста, что произошло вчера, – попросила я. – Вы ничего не помните? – уточнил он. – Нет, – честно призналась я, вероятно, покраснев. – Помню, что села в вашу машину и все… – Рассказывать особенно нечего. Довез вас до города, пытался разбудить, но понял, что это бесполезно. Пришлось уложить в гостиной на диване. Гм... Мне на службу, я подброшу вас до Вудкэм Драйв, но прежде хотел спросить, как и почему вы ездили в Истборн, к матери Монтгомери. Свободный тон плавно сменился официальным, и взгляд посуровел, словно он застегнулся на все пуговицы и надел галстук. Наверное проклял ту минуту, когда притормозил возле меня в Истборне. Инспектор достал сигарету, но не закурил, а начал разминать пальцами, словно она была для него слишком твердой. Чувствуя себя виноватой, запинаясь и старательно подбирая слова, поглядывая на сигарету, которой явно грозила бесполезная кончина, я начала рассказывать о том, что случилось со мной вчера. Инспектор слушал, иногда кивая, видимо, в знак того, что понимает мою неграмотную речь, изредка помогая подобрать слово, но не выказывая ни малейшего удивления, словно знал наперед о моих злоключениях. Сыщик-профессионал, англичанин, одним словом, – удивительным образом срабатывал стереотип. Или это я от волнения не замечала его эмоций? Закончила рассказ тем же, чем и начала – позорным сном в его машине. Яичница с беконом съедена, чай выпит, завтрак окончен. Пока размышляла, удобно ли будет предложить свою помощь в уборке со стола, инспектор окончательно распотрошил сигарету, сдвинул тарелки и чашки в сторону и продолжил беседу. Или допрос? – Вы можете показать мне ту фотографию, что нашли в доме? – спросил он. – Да, конечно, – я вскочила в поисках сумки, принесла злополучное фото. – Почему вы носите ее с собой? – поинтересовался он, разглядывая карточку. – Не знаю… взяла, когда пошла на место встречи, и фото осталось в сумке. – Гм… – произнес он, то ли осуждая, то ли одобряя мои действия. – А этот, третий, Кадоген Раскин? – Да, он так себя назвал, – кивнула я. – И он рассказал вам о миссис Клей, как о матери Монтгомери? – Он обманул меня? Она не его мать? – озвучила я свои возникшие подозрения. А еще мне очень хотелось спросить инспектора Нейта, что он делал в Истборне, хотя, вероятно, ездил по каким-то личным делам, а я не имела никакого права влезать в его личную жизнь. Мысль о том, что у этого рыжего лысеющего крепыша-полицейского есть личная жизнь, в которую я уже влезла самым бессовестным образом, обдала меня жаром. – Гм… – сказал крепыш-полицейский. – Миссис Монтгомери скончалась пять лет назад. В Истборне. Меня бросило в холод, словно, выскочив из жарко натопленной бани, прыгнула в прорубь с ледяной водой. От волнения опять не смогла собрать слова в предложение и ограничилась несколькими междометиями. Где-то вдруг заиграла мелодия – первые такты песни, которую я мгновенно узнала – I wanna know have you ever seen the rain comin down on a sunnyday… Источник нашелся быстро – инспектор, развернувшись, протянул руку и взял с кухонного стола мобильник. – Да…Нейтан… Простите, миссис Сверева, – последние слова предназначались мне: он вышел, оставив меня в состоянии прострации. Можно подозревать или придумывать что угодно, пока все подозрения или выдумки не стали реальностью, оглушительной, как скрип вилки по дну сковороды. Но мне начинало казаться, что реальность осталась там, за морем, на далекой родине, которую я так опрометчиво покинула. Все бы отдала, чтобы оказаться дома, на промозглом питерском ветру – а чем лучше промозглый английский? Задумавшись, вздрогнула, когда услышала голос инспектора – он вернулся и вновь уселся напротив меня. – И вы говорите, что уснули, когда выпили чай, предложенный вам сиделкой? – спросил Нейтан, словно не было никакой паузы в разговоре, и он не выходил со своим телефоном, чтобы обсудить то, что мне не следовало слышать. – Я не знаю, кто она была… Теперь уже не знаю… Там был… сильный запах, много трав, и сухих, и какой-то, как это сказать… ароматизатор. И чай был необычный, из трав. Следовало признать, что действие того напитка или запаха, или всего вместе было настолько эффективным, что свалило меня дважды. Хотя, возможно, сказались усталость и переживания. – Меня заставили заснуть? Но зачем? – озвучила я свои размышления. – Миссис Сверева, – с нотой торжественности возвестил инспектор, – боюсь, что вы попали в серьезные неприятности. – Надо же, а я и не подозревала, – пробормотала я на родном языке и наткнулась на вопросительный взгляд Нейтана, вдруг обнаружив для себя нечто удивительное. – Я не понимаю по-русски, – заметил он. – Но я волнуюсь, мне трудно, – заныла я. – Сочувствую, миссис Сверева. Но вы очень хорошо говорите по-английски. – Вы уже говорить об этом. – Да, кажется, говорил. Гм… должен сообщить вам, что ваша история внесла в дело много интересного. И вы играете в нем не последнюю роль. Кажется, именно это он и сказал, если я ничего не перепутала. На всякий случай переспросила, хотя сама понимала, что вляпалась во что-то жуткое по самое немогу. – И вы меня в чем-то подозреваете? Надеюсь не в убийстве? – почти прошептала я. – Следствие предполагает наличие подозреваемых, – расплывчато ответил Нейтан и тут же добавил, как оглушил: – Дело в том, что убит Пол Гарироут, и именно в тот день, когда вы, по вашим словам, встречались с ним. – Убит Пол Гари… Гарироут? Тот человек с фотографии? – ахнула я, окончательно примерзнув к своей личной проруби. Перед глазами возникли развалины замка и взволнованный человек с веснушками, в смешной полосатой шапочке. – Как убит? – повторила я по-русски. – Его тело обнаружено на пляже. – Но почему вы ничего не сказали тогда? Он посмотрел на меня как-то странно и, оставив вопрос без ответа, объявил: – Сейчас мне пора на службу… Его манера не отвечать на вопросы ужасно раздражала, особенно в свете последних ужасных известий. Словно подтверждая его слова, заиграли первые такты «Дождя в солнечный день», и инспектор, взяв мобильник, коротко переговорил, отвечая собеседнику лаконичными «да», «нет» и «вот как». – Мне пора на службу, – продолжил он, закончив телефонный разговор. – Куда вас отвезти? – Но вы хотели отвезти меня на Вудкэм Драйв, – сердито пробормотала я. – Вот и везите… пожалуйста. По правде говоря, ехать туда мне не очень хотелось, по понятным причинам, и главной из них было то, что я боялась этого дома. Боялась, но, разозлившись на жизнь, себя и инспектора Нейтана, который подозревал меня в убийстве и не считал нужным объяснить, что происходит вокруг, встала из-за стола и упрямо повторила: – Я поеду в дом Монтгомери и буду ждать его там. Мне некуда больше идти. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Инспектор пригладил свои рыжеватые волосы, словно там было что приглаживать, и взглянул на меня, снова заставив слегка вздрогнуть. – Ну что ж, поехали. У вас есть мой телефон. Мне придется вызвать вас в участок, я пришлю за вами. – Может, мне обратиться в посольство? – спросила я, осмелев окончательно. – Ваше право, миссис Сверева, – ответил он. По дороге он больше молчал, чем говорил. «Застегните ремень» и «Будьте осторожны» – две фразы, которые инспектор соизволил выдать по пути к переулку Лесной овраг. Я же тщетно пыталась сориентироваться в переплетении улиц Гастингса, по которым мы ехали. – Будьте осторожны, миссис Сверева, – сказал Нейтан, высадив меня напротив уже хорошо знакомого дома. Дверца захлопнулась, темно-серое вида ретро авто инспектора медленно, а затем все быстрее удалялось по переулку, затем свернуло и скрылось за поворотом. Я осталась наедине с домом номер три.
bobby: Хелга Клубок закручивается... Все интереснее и интереснее... Мне пришла в голову мысль, а может, Асю специально заманил сюда пресловутый Джеймс, чтобы подставить?
мариета: Уже явился реальный труп!!! Туманный Альбион становится все туманнее Жаль, что и чар инспектора растворился в этом тумане... Кто там говорил про насыщенную жизнь у женщин постбальзаковкого возраста? Подозреваю, не насыщенность трупами имелось ввиду? Хелга Очень увлекательно! Ловлю себя на мысль, что иногда даже забываю, что рука, создающая сей шедевр, совсем рядом, и кусочки совсем еще тепленкие, только что выходящие из-под твоего пера... Ощущение как будто обсуждаем неизвестое произведение некоего известного автора ...
Скрипач не нужен: Вот! Говорила я, что этот Кадоген - прохвост, каких поискать? Хелга, какая дюдюктива захватывающая! И опять сплошные непонятности...
Klo: Хелга пишет: наткнулась на вопросительный взгляд Нейтана, вдруг обнаружив для себя нечто удивительное. Так-так-так... И что же это было? мариета пишет: Кто там говорил про насыщенную жизнь у женщин постбальзаковкого возраста? Подозреваю, не насыщенность трупами имелось ввиду? Зато не скучно! И все только начинается...
apropos: Хелга Рыжий, лысеющий крепыш-полицейский, серьезный и основательный, немногословный и проницательный - впечатляет и западает И ужасно интересно разворачиваются события. Тот травяной чай и сонливость Аси сразу вызывали подозрение, инспектор внес некоторую ясность в историю со лже-мамой, но нам еще предстоит узнать, зачем Асю туда направили - и, главное, зачем ее надо было одурманивать. Вывести из строя на нужное количество времени? Впрочем, теперь я за Асю относительно спокойна - за дело взялся профессионал. bobby пишет: может, Асю специально заманил сюда пресловутый Джеймс, чтобы подставить? Как-то сложновато - выписывать подставу из-за бугра. Подствить при желании можно любого знакомого, по идее. Я более склоняюсь к совпадению, по какому Ася и оказалась замешана в эту туманную историю с трупами. Вообще все очень здорово - и читается взахлеб просто. Хотелось бы уточнить насчет сигареты - инспектор бросает курить? Или так увлекся рассказом дамы, что в сердцах изломал сигарету (не такой равнодушный и спокойный, как хочет показать ) Вообще - насколько мне известно (или то байка?) - разминать сигареты перед тем, как закурить, - чисто советско-российская привычка, т.к. у нас всегда сигареты были (и есть) плохого качества, отчего их приходилось разминать. На западе же такого при обращении с сигаретами не требовалось - потому и такой привычки нет. Говорили, де наши разведчики на том порой прокалывались - что машинально начинали разминать сигареты.
Хелга: bobby пишет: Мне пришла в голову мысль, а может, Асю специально заманил сюда пресловутый Джеймс, чтобы подставить? apropos пишет: Как-то сложновато - выписывать подставу из-за бугра. Но с другой стороны - русская мафия и все такое. мариета пишет: Ощущение как будто обсуждаем неизвестое произведение некоего известного автора ... Аффторши... Скрипач не нужен пишет: Говорила я, что этот Кадоген - прохвост, каких поискать? Дык, может, он невинен аки агнц. Klo пишет: И все только начинается... Где-то так, да... apropos пишет: Хотелось бы уточнить насчет сигареты - инспектор бросает курить? Или так увлекся рассказом дамы, что в сердцах изломал сигарету (не такой равнодушный и спокойный, как хочет показать ) Вообще - насколько мне известно (или то байка?) - разминать сигареты перед тем, как закурить, - чисто советско-российская привычка, т.к. у нас всегда сигареты были (и есть) плохого качества, отчего их приходилось разминать. На западе же такого при обращении с сигаретами не требовалось - потому и такой привычки нет. Говорили, де наши разведчики на том порой прокалывались - что машинально начинали разминать сигареты. Э-э-э... О причинах будет дальше, но про проколы наших разведчиков очень интересно. Но думаю, у разных людей могут быть разные привычки. Дамы, спасибо за отзывы!
apropos: Хелга пишет: О причинах будет дальше Пардон, увлеклась, побежала впереди автора.
Хелга: apropos пишет: Говорили, де наши разведчики на том порой прокалывались - что машинально начинали разминать сигареты. Ой, кстати, можно я это сравнение в текст вставлю, очень прикольно!
Скрипач не нужен: apropos пишет: Говорили, де наши разведчики на том порой прокалывались - что машинально начинали разминать сигареты. Я тоже этот момент отметила. Уж не наш ли бывший мент, этот инспектор Нейтан?
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Уж не наш ли бывший мент, этот инспектор Нейтан? Ой, какая версия!
apropos: Хелга пишет: можно я это сравнение в текст вставлю, очень прикольно! Дык чего спрашивать - бери и наслаждайся. Скрипач не нужен пишет: Уж не наш ли бывший мент Надеюсь, что нет. Ну и зачем бы ему скрывать от Аси свое знание руского языка, изображать из себя англичанина?
Axel: Хелга Захватывающая история получается. Но всё-таки надеюсь, что Нейтан типичный английский полицейский, желающий помочь Асе выпутаться из всей этой тёмной истории.
Скрипач не нужен: Дамы, я же пошутила Хотя...
apropos: Скрипач не нужен пишет: я же пошутила Только на то и надежда (и никаких «хотя» Axel пишет: надеюсь, что Нейтан типичный английский полицейский ... и английский джентльмен Axel пишет: желающий помочь Асе выпутаться из всей этой тёмной истории А я еще надеюсь, что он не только поможет Асе выпутаться, но и станет ГГ английской романтической линии.
ДюймОлечка: Все больше и больше прЮтендентов на ГГ Но почему-то эти англичане вообще на вопросы не отвечают - что один джентльмен, что другой, что третий - да, все почти
Хелга: apropos пишет: бери и наслаждайся. Забрала. Axel пишет: Но всё-таки надеюсь, что Нейтан типичный английский полицейский, желающий помочь Асе выпутаться из всей этой тёмной истории. Скрипач не нужен пишет: Дамы, я же пошутила Хотя... apropos пишет: А я еще надеюсь, что он не только поможет Асе выпутаться, но и станет ГГ английской романтической линии. Чертовски приятно, когда герой вызывает всякие такие ассоциации. ДюймОлечка пишет: Но почему-то эти англичане вообще на вопросы не отвечают - что один джентльмен, что другой, что третий - да, все почти Ох, это уже недочет автора.
apropos: ДюймОлечка пишет: почему-то эти англичане вообще на вопросы не отвечают - что один джентльмен, что другой, что третий - да, все почти Дык на то оне и англичане - сдержанные и молчаливые (не хвататло еще отвечать на вопросы какой-то иностранки). Хелга пишет: когда герой вызывает всякие такие ассоциации И не только всякие такие, но и еще множество приятнейших ассоциаций Покорил сразу почти
Wega: Хелга Захватывающе интересно и фантастически образно, остроумно и талантливо написано. Читается на одном дыхании. Инспектор у меня почему-то доверия не вызывает, но сама Ася просто чудо!!! А какие фразы в тексте - песня!!! . Тщетно попыталась поймать убегающий в небытие сон – он, как ящерица, ускользнул, оставив кончик хвоста, смутную картинку Невского, по которому я куда-то спешу. Или крякнула, как бестолковая утка и вспыхнула как юная девица... Замечательно, Хелга, спасибо тебе!! С нетерпением жду, что же будет дальше?...Чем же ошеломит нас этот хитроумный и изобретательный автор?!
Хелга: Wega пишет: Инспектор у меня почему-то доверия не вызывает, Вот и правильно, а то сразу его в лирические герои записали.
Хелга: А по утрУ они проснулись…(с) Ася открыла глаза и долго лежала, боясь пошевелиться, изучая на потолке узоры теней, нарисованных светом уличного фонаря сквозь листву клена, растущего прямо за окном. Из открытой форточки тянуло влагой, слышалась монотонная песня дождя, в которую без нот и дирижера врывались звуки моторов и голосов из таксопарка через улицу напротив. Откуда-то из недоброй половины полутьмы прилетела мысль, что Акулов ушел ночью, вновь рассердившись. Мысль прилетела, подпортив радость, что, вопреки всему, пела у Аси внутри, но мелодия эта зазвучала громче и отважней, когда, осторожно повернувшись, она увидела Лёнину ногу, торчащую из-под одеяла. Ася откинулась на подушку, глупо улыбаясь узорам на потолке, слушая свою мелодию. Подумать только, сколько счастья может принести вид босой ступни сорок второго размера! Хозяин ступни зашевелился, заскрипели старые пружины, Ася охнула про себя, нырнула под одеяло, замерла в блаженном ужасе, прислушиваясь. Кажется, он встал и пошел, она явственно услышала шлепанье босых ног по полу, резко повернулась, и… из-под пружин грохнулась на пол чертежная доска, словно специально дожидалась этого, самого неподходящего момента. Или момент был подходящим? Ася вскочила, роняя одеяло и, словно с размаху, наткнулась взглядом на Леню, а он, остановившись в паре шагов, с сонным изумлением созерцал открывшийся перед ним пейзаж, точнее, натюрморт с кроватью. – Блин… ну ты и гремишь, Асенька… – Это не я, – глупо пробормотала она. – Это доска упала. Он запустил пятерню в свою шевелюру, убрав волосы с лица, но взлохматил их еще больше, с удовольствием потянулся и уселся на Асину кровать, восхитительно заспанный и практически нагой, и от этого уютно-домашний и притягательно-опасный. Асе захотелось дотронуться до него, до его подбородка, потемневшего от утренней щетины, до плеча, обещающего тугую прочность, до черноты волос на груди, струйкой спускающихся по поджарому животу. Вдруг, словно очнувшись, она поняла, что беззастенчиво разглядывает его, встретилась с ним взглядом, разумеется, покраснела и, протянув руку, провела пальцами по его щеке. Ей казалось, что сделала это не она, Ася, а другая девушка, за которой она, Ася, наблюдала, дивясь ее безрассудству и бесстыдству. Словно она, Ася, была зрительницей, а эта нахальная девица – актрисой на сцене. На какой-то миг вдруг пришла мысль о Смоличе, пришла, но была тотчас смята и отброшена прочь – это сделал, сам того не ведая, Акулов – Асин жест не мог не вызвать мгновенной реакции сгорающего от желания парня. Вот так она и произошла, потеря ее девственности, утром на скрипучей кровати, под шум дождя, невзирая на прошлое и на будущее. Хотя, почему потеря? Расставание, познание, опыт, любовь… расставьте слова в любом порядке и добавьте свои, от перемены мест суть дела не меняется. Человечество долгие века кружило над этим тайным действом, словно коршун над добычей, придавая ему важность знакового ритуала, и хоть за последний век подрастеряло сей пафос, для любой девушки этот момент остается знаковым, независимо от времен и эпох. Через час или больше, кто знает, Ася, выбравшись из объятий синеглазого соблазнителя, облачившись в свой яркий клетчатый халатик, причесавшись, волнуясь и терзаясь, отправилась на кухню ритуально готовить чай к завтраку и приходить в себя от вороха светлых и темных ощущений, которыми была засыпана от пяток по макушку. Она дождалась, пока чайник загудит, выпуская из кривого носика струю пара, и вместе с этим горячим союзником вернулась в комнату. Синеглазый соблазнитель возлежал на ее кровати, глядя на нее и улыбаясь. «Довольный, как слон», – определила Ася. Возня с чайником, заваривание, расстановка чашек на столе немного успокоили ее и отчасти сняли рефрен: «Я была неловкой и смешной». – Слушай, Ась, а бросай ты все это дело и иди ко мне, – заявил Леня, наблюдая за ее бурной деятельностью. – Я чаю хочу…Будешь? – Чаю, чаю… какой такой чай? Вечно ты с этим чаем. Иди сюда… Столь скорое повторение той близости, что только что случилась между ними, пугало. Ей хотелось прийти в себя, оправиться, как после потери сознания или резкого удара, смущали простыня со следами ее утраченной невинности, на которых преспокойно лежал виновник этой утраты. Но она пошла к нему, легла рядом, уткнувшись в его твердое плечо, и пусть весь мир летит в тартарары. Вроде все было как всегда: лекции, семинары, курсовые, метро, трамвай, мосты, Ленинград, но мир этот стал иным, словно невидимый художник невидимой кистью размыл его в акварель, превратив за одну ночь в туманный расплывчатый фон, на котором четко выделялась лишь одна единственная фигура – Леня Акулов. К этой катастрофе стоило добавить белые ночи, накрывшие город загадочным, рвущим душу не уходящим светом. Ася мало спала, не очень помнила, что ела, хоть и не страдала отсутствием аппетита, если перед нею оказывалась тарелка с чем-то съедобным. Лёля, написав в записке «Гони Акулова», сделала заведомо безуспешную попытку предостеречь подругу от увлечения ненадежным бабником Леней, но не очень старалась, поскольку сама сутками пропадала с Мишей Утюговым, дела с которым зашли столь же далеко. Обе девицы совсем исхудали, хотя, казалось, потенциал для этого уже закончился, у обеих появился тот свет в глазах, по которому можно безошибочно определить текущую и весьма плодотворную влюбленность. Они обменивались обрывочными впечатлениями от своих отношений, не вдаваясь в подробности – ни та, ни другая не страдали болтливостью, скорее, имели общий недостаток – скрытность. Надвигалась сессия, множились несданные зачеты, вскоре предстоял госэкзамен по иностранному языку, хотя для Аси английский никогда не был проблемой – после десятого класса она чуть было не отправилась поступать в иняз, остановила ее лишь перспектива попасть на работу в школу. Ася слабо представляла себя стоящей у доски под обстрелом полсотни детских глаз. Леня, о донжуанстве которого так упорно твердили слухи и факты, тем не менее, был рядом и не просто рядом. Он бродил с Асей по ночному городу, старательно организовывал места свиданий, или импровизировал на ходу – в этих импровизациях страх быть захваченными врасплох поначалу терзал Асю, но, подчиняясь Лёниной бесшабашной уверенности, она начинала страшиться самой себя, обнаруживая в себе неведомые прежде черты. Как-то раз он вновь затащил ее на концерт, на этот раз в маленький зал на улице Рубинштейна, в Ленклуб любителей музыки, а потом ворчал, между поцелуями, какого черта водит эту тихоню слушать рок, в котором она ничего не понимает. Ася возмущалась и убеждала его, что он не прав, хотя какое это имело значение… во время поцелуев. А однажды, после все-таки сданного госэкзамена по английскому, он повез ее под Выборг, на дачу своего дяди.
bobby: Ох, Хелга Какая сцена! Свершилось-таки... без всякой подготовки, так сказать: вовремя доска выпала Описания Асиной любовной прострации бесподобны. Впрочем как всегда. Ну вот Леня добился своего, что-то теперь будет...
apropos: Хелга Ну все, Ася сдалась (а кто бы устоял против синеглазого?!) Гы, мальчик тоже влюблен. Сцена грехопадения чудно хороша - нежность витает в воздухе, и идет дождь за окном, а чертежная доска сыграла свою роль - роль судьбы, постучавшей в дверь. Но как-то слишком безмятежно у них идет время - как затишье перед бурей, что начинает тревожить. Wega пишет: Инспектор у меня почему-то доверия не вызывает Какие-такие сомнения по поводу столь очаровательного и надежного английского джентльмена-полицейского?
Wega: Хелга Как гениально написано: до дрожи и как целомудрено!!! Потрясающе сильный отрывок по передаче всего, что высказать посредством слов невероятно трудно!! А ты смогла и прими моё восхищение. А если цитировать, то надо буквально ВСЁ!
мариета: Ааааа! Неприступная крепость, которая выдержала не один штурм, наконец пала ... Не устояли двери перед напором опытного взломщика. Хелга Замечательно написано! Думаю, каждая девочка узнает что-то свое в Асиных переживаний apropos пишет: Но как-то слишком безмятежно у них идет время - как затишье перед бурей, что начинает тревожить. Вот, с высоты наших 40 с лишних лет все хорошее выглядит подозрительным, хорошо помним, что за все надо платить. Асе-то море пока по колено.
ulan1408: Чуть не опоздала. Очнь рада, что у Аси с Леней все получилось. Какой ту может быть Смолич, он для нашей героини слишком старый и многоопытный, синеглазый куда лучше
Скрипач не нужен: Хелга, А мне как-то тевожно за Асю... мариета пишет: с высоты наших 40 с лишних лет все хорошее выглядит подозрительным, Вот, вот
Klo: Хелга! Как романтично! Усыпила бдительность, "подсунув" нам инспектора, а сама готовила нечто голубое, розовое и воздушное! Скрипач не нужен пишет: А мне как-то тревожно за Асю... Я не назову это ощущение тревожным. Это просто отчетливое понимание, что много всякого разного ее ожидает, а судя по тем приключениям, что нам уже известны, дар "влипать" - это ее естественное состояние. И уж тут-то автор постарается!
Хелга: Дамы, спасибо огромное! За добрые слова и поддержку. «Без читателя - слово сирота» (с). Конечно, все не так хорошо, как вы нарисовали, и сцена эта до сих пор мене не нравится. Вообще, хотела сделать ее как можно более реалистичной, но не впадая в интимные детали, но, как кажется, получилось излишне романтично. Чувствую, надо огрубить немного.
Wega: Хелга пишет: получилось излишне романтично. Чувствую, надо огрубить немного. Хелга, ты неправа!! Зачем огрублять любовь и чувства, которые ещё долго будут тревожить души твоих героев?! Возможно, эти дни счастья останутся самым светлым воспоминанием в их жизни.. Ведь ты же очень правильно написала, что о безраздельной влюблённости Аси и Лёльки можно было догадаться по их сияющим глазам ( зеркалу души). И потом, ведь повествование ведётся о времени, когда не ведали о "партнёрстве" в любви и когда романтика не была бранным словом. Что скажешь на это? Я несколько раз перечитала последний отрывок и нахожу его наиболее сильным из всех, при этом ничуть не умаляя их достоинства. Вспомнила любимое выражение своего мужа: "Меня учить - только портить!" . Вот и я тебя, естественно, не учу, а выражаю свое отношение к прочитанному.
Хелга: Wega пишет: Зачем огрублять любовь и чувства, которые ещё долго будут тревожить души твоих героев?! Возможно, эти дни счастья останутся самым светлым воспоминанием в их жизни.. Не, я немного не о том, не очень хорошо высказала мысль. Да, чувства будут тревожить и оставят след на всю жизнь, как это бывает. Хотела сказать, что романтические в общем-то моменты чаще происходят отнюдь не в романтическом антураже, а в более чем обыденном и невзрачном, если не сказать хуже. Вот эту ситуацию и хотела расписать, насколько возможно приземлив интерьер, если можно так выразиться. Как-то так.
Скрипач не нужен: Возможно, в приземлённых интерьерах всё выглядело бы иначе и гораздо лучше. Но, может, ну его, этот реализьм? Он же уже пунктирчиком тут промелькнул со своей чертёжной доской
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Но, может, ну его, этот реализьм? Он же уже пунктирчиком тут промелькнул со своей чертёжной доской Волей неволей скатываюсь с реализма, хотя хочется выдержать баланс. Тру-у-удно.
bobby: Хелга пишет: Волей неволей скатываюсь с реализма И отлично. Толика романтизма никакому реализму не помешает.
Хелга: bobby пишет: Толика романтизма никакому реализму не помешает. Так куда ж от него денешься, от романтизма?
Wega: Хелга Хотела сказать, что романтические в общем-то моменты чаще происходят отнюдь не в романтическом антураже, а в более чем обыденном и невзрачном, если не сказать хуже. А почему обстановку студентческого общежития ты считаешь романтичной? На мой взгляд, - это обычное, временное человеческое жильё со своими удобствами-неудобствами. Обстановку романтизма туда могут привнести туда только чувства... Ну, и доска, конечно, тоже - она мне тоже очень понравилась.
Хелга: Wega пишет: А почему обстановку студентческого общежития ты считаешь романтичной? Нет, обстановку как раз не считаю, тем более, она усугублена прошлым Акулыча. Вот с чувствами... ну ладно, дальше будет видно.
Хелга: А однажды, после все-таки сданного госэкзамена по английскому, он повез ее под Выборг, на дачу своего дяди. Едва успели на электричку, покидающую Финляндский вокзал перед перерывом – следующую пришлось бы ждать довольно долго. Ехали почти два часа, до Заходского, где находилась дача Лёниного дяди – он жил там постоянно, но, по сведениям Акулова, на днях уехал по каким-то своим делам, поэтому дом должен оказаться в их полном распоряжении. От станции шли по грунтовой дороге через сосновый бор. В начале пути болтали и смеялись, но терпкие хвойные ароматы и особая лесная тишина, наполненная птичьими переговорами да шорохами, уморили – притих даже Лёня, не слишком склонный обращать внимание на природные красоты. Бревенчатый мост, уложенный на диссонирующие с его легкостью мощные каменные устои, явно принадлежащие иной эпохе и конструкции, вывел прямо к первым домам поселка. – Как здесь красиво… – восхищалась Ася, оглядываясь вокруг. – Будто старинные усадьбы в миниатюре. – Здесь до революции был дачный поселок, Леовилла назывался, а та дорога, по которой шли, была, представь, проспектом, там даже трамвайная линия, говорят, была, ходил паровой трамвай от дачного поселка до станции, – сообщил Лёня. – Сейчас от тех вилл мало что осталось… вон там, посмотри, дача Тамала, забавный домик. А вон та лестница, – показал он на заросшие мхом ступеньки, ведущие в никуда, – это был парадный вход особняка, то ли графа, то ли банкира, не помню точно. Дядя любит такие байки травить. Вон там – озеро. Нам сюда… Лёня свернул на тропу вдоль забора, потрепанного временем, но еще хранившего затейливую вязь резьбы. Тропа, петляя, вывела на другую улицу поселка. Лёня шел быстро, увлекая Асю за собой – так у них сложилось: он выбирал пути и скорости, она подчинялась, словно бабочка в погоне за улетающим пламенем. Попытался накрапывать, да так и не решился дождь, но весенние запахи усилились, кружа головы, и можно было с уверенностью сказать, что кружились они у обоих, другое дело, что источники этого кружения могли располагаться несколько в разных точках. Ася слегка запыхалась – не слишком удобно было идти по земле в туфлях на высоких каблуках, а забежать в общагу переодеться она не успела – Леня не дал такой возможности. Туфель было немного жаль, но стоило ли жалеть туфли, хоть и единственные, когда рядом, нет, чуть впереди, шагал синеглазый вдохновитель и возлюбленный. «Возлюбленный» – это старое, странное, неуместное слово, придя обрывком стихотворной строки, вертелось с утра в голове, цеплялось, мешая собраться с мыслями, а во время экзамена втискивалось меж терминов технического текста, расталкивая их. Сам же возлюбленный, получив свою тройку, перехватил Асю после экзамена, потащил за собой, заявив, что намерен удрать ото всех и подальше, в сторону Финляндии, но только вдвоем с нею. Лёня остановился, обнял Асю, по инерции столкнувшуюся с ним, чмокнул в щеку и, отодвинув доску забора, подтолкнул вперед. – Лезь… – А почему не через калитку? – поинтересовалась Ася, послушно протискиваясь в узкую щель меж заборными досками. – Калитка заперта, дядя же уехал, – объяснил Лёня, пробираясь следом. Прошли по узкой тропинке среди бурно разросшихся одичавших ягодных кустов, – Ася разглядела малину и смородину – и неожиданно явился дом, скрытый до поры до времени от чужого взгляда среди деревьев – старый, узкий, под высокой крышей, с флюгером в форме флажка, окольцованный по второму этажу галереей-балконом с резными балясинами. – Ничего себе! – охнула Ася. – Нравится? – довольно хмыкнул Лёня, словно дом принадлежал лично ему. – Очень! Он как… старый король, свергнутый, в ссылке. Или скрывающийся от подданных. – Ну ты, Аська, и поэт! Я от тебя западаю. Внутри понравится еще больше, – заявил Леня, уткнувшись в ее шею, поцеловал и потянул в обход дома ¬– Ася подумала было, что они идут к входным дверям, но, разумеется, такого не произошло – Акулов нырнул в сарайчик, прячущийся, как и дом, среди кустов, вернулся с небольшой деревянной лестницей, которую приставил к стене у окна, закрытого ставней, ловко забрался по ней, поколдовал, повозился, явно зная, что делает, открыл ставни и створки окна, подтянулся, перемахнул через подоконник и исчез внутри, тотчас появившись. – Мне тоже лезть через окно? – спросила Ася, взволнованно переминаясь внизу. – Придется, Асенька, дверь заперта, а ключей у меня нет. – Лень, а… а ты уверен, что твой дядя… не против? – Не нуди, а забирайся, я тебя затащу. Она подчинилась как обычно, разве не приятно подчиняться возлюбленному? Леня помог Асе перебраться через подоконник, втянул лестницу внутрь и закрыл ставни. – Чтобы никто нам не мешал, – объяснил он. – Здесь ушлые соседки-старухи, все замечают, никаких сторожей не нужно. – А ты уверен, что ушлые соседки не видели, как мы забирались внутрь? – прошептала она. – Уверен, – заявил он, – пошли, потом разберемся. Ася тщетно пытаясь что-то разглядеть в наступившей темноте, которую нарушал лишь тонкий пыльный луч, пробивающийся сквозь щель ставни. Ее охватило неприятное, но весело будоражащее чувство, что они пробрались в чужой, незнакомый и Лёне дом, словно злоумышленники, воры или грабители. Она даже попыталась мысленно установить разницу между этими тремя категориями социальных изгоев, но не успела – Леня потащил ее по темноте, натыкаясь на какие-то вещи и чертыхаясь. – Осторожно, поднимаемся, здесь крутая лестница. Лестница, ведущая наверх, куда стремился нетерпеливый Акулов, оказалась винтовой и словно вела в башню средневекового замка. Оказалось, что в маленькую комнатку под крышей, скругленное окно которой выходило на галерею. Возлюбленный… прошептала она про себя, желая, но стесняясь произнести вслух это прилипшее к языку слово, когда опьяненная уже познанными ощущениями, падала в его объятия на очередное чужое ложе. – Хочешь есть, Асенька? – спрашивал Леня, спустя час или более, кто знает, – пойду пошурую, что имеется в холодильнике. У дяди всегда есть запасы. Он натянул джинсы, накинул рубашку и толкнул дверь. Снизу отчетливо раздался звук, словно там тоже открыли дверь или ставню окна. Послышался скрип половицы и голос. – Блин, – прошептал Леня, отступая внутрь комнаты. – Вернулся, что ли? – Кто, твой дядя? – охнула Ася. – Подожди, сейчас гляну… ЗЫ: Отрывок сыроват, если что-то резанет глаз, плиз, киньте тапок.
bobby: Хелга Отличный отрывок, ничего не резануло. Нашли ребята на свою голову приключений. Не зря же Леня потащил туда Асю, когда дядя был в отъезде. Теперь что-то будет... Придется выбираться тем же способом или сидеть до темноты...
Klo: Так, начинаются приключения! Ура! Если позволишь: Лёня свернул на тропу, тянущуюся вдоль забора, потрепанного временем, но еще сохранившего затейливую вязь резьбы. Может быть, так: «…на тропу вдоль забора, потрепанного временем, но еще хранившего затейливую вязь резьбы.» Попытался накрапывать, но так и не решился дождь, но весенние запахи усилились Не сумела переформулировать, как ни старалась. Понимаю, в чем соль второго «но», но… Она подчинилась, как обычно, а разве не приятно подчиняться возлюбленному? Я бы «а» убрала, мне кажется, так чуть усилится фраза. И запятую тоже хочется убрать. Не знаю, как правильно, но так глазу моему приятнее – без запятой. Леня потащил ее по темноте, натыкаясь на какие-то вещи и чертыхаясь Может быть: «Потащил ее, натыкаясь в темноте на какие-то вещи…»? Или «…потащил ее в темноту…»
мариета: Klo пишет: Так, начинаются приключения Это как бы прелюдия к БОЛЬШОМУ приключению. Кстати, впервые замечается некое прикосновение между обеими частями. Уже понятно, что для Аси попадание в чужом доме в Англии - не в первый раз, у нее, оказывается, уже опыт есть.
Хелга: bobby пишет: Нашли ребята на свою голову приключений. Klo пишет: Так, начинаются приключения! Ура! мариета пишет: Это как бы прелюдия к БОЛЬШОМУ приключению. Кстати, впервые замечается некое прикосновение между обеими частями. Уже понятно, что для Аси попадание в чужом доме в Англии - не в первый раз, у нее, оказывается, уже опыт есть. Долго слишком долго подбиралась к маленькому приключению? Klo Спасибо за тапки! Все беру с удовольствием, кроме темноты, пыталась ее одушевить. Придумался такой вариант с "но" Попытался накрапывать, но так и не решился дождь, но весенние запахи усилились Попытался накрапывать и не решился дождь, но весенние запахи усилились.
Klo: Хелга пишет: Попытался накрапывать и не решился дождь, но весенние запахи усилились. Предлагаю: "Попытался накрапывать, да так и не решился дождь, но весенние запахи усилились."
Хелга: Klo пишет: Предлагаю: "Попытался накрапывать, да так и не решился дождь, но весенние запахи усилились." Отлично, спасибо!
Wega: Хелга Написано, как всегда отлично, но меня крайне насторожила эта часть: что видется что-то недоброе для Аси...
Хелга: Wega пишет: но меня крайне насторожила эта часть: что видется что-то недоброе для Аси... Но на то и авантюрный роман.
Хелга: Леня скользнул за дверь, а она кинулась одеваться, от волнения путаясь в собственном белье и лихорадочно размышляя о грядущих перспективах. Вернулся Лёнин дядя, в чей дом они забрались явно без его разрешения, и теперь придется объясняться и краснеть? Если в Асином характере и было что-то авантюрное, то до сих пор оно распространялось лишь на абстрактные, выдуманные опасности. Это был авантюризм зрителя, наблюдающего за страстями, кипящими на сцене или экране и представляющего себя на месте героев, но сидя в безопасном кресле театрального или кинозала. Сейчас же она сама, лично, оказалась в театрально подобной ситуации, и это пугало полной непредсказуемостью. Или она не знала о своих скрытых возможностях? Много ли знаем мы о самих себе, варясь день за днем в неизменной рутине, как в масляном масле, пока не столкнемся лицом к лицу с чем-то неотвратимым, не желаемым и, иногда, фатальным. На текущий момент фатальной оказалась судьба Асиных колготок – неловкое движение, и по чулку поползла стрелка, как назло, на самом видном месте. В приоткрытую дверь донеслись звуки снизу: неразборчивое бормотание, скрип, шаги. Ася осторожно подошла к двери и тотчас отпрянула, чуть не столкнувшись с Леней. Он вошел, плотно прикрыв за собой дверь, и остановился, как-то странно глядя на Асю. – Что там? – спросила она и замолчала, похолодев: встревоженное, необычно серьезное выражение лица Лени добавило добрую порцию в и без того кипящий сосуд ее волнения. – Что? – повторила она. – Сядь… – он взял ее за плечи и чуть не силой усадил на край кровати. – Что случилось? Твой дядя вернулся и…? – Т-с-с, тише, – прижал он палец к ее губам. – Это не дядя, это мы оказались не в то время не в том месте. – А…как это? Леня не дал ей говорить, прижав ладонь к ее губам. – Это воры, шуруют по дому. Тихо, тихо… Ася охнула, задохнувшись. – Что же делать? – прошептала она. – Фиг знает, – пробормотал Леня куда-то в пространство. – Сколько их там? – спросила Ася. Леня сел рядом с нею на кровать, но тотчас вскочил, взъерошил волосы, пятерней откидывая их со лба. – Двое или трое, но кто-то может и на шухере стоять. – Но ведь они ограбят дом! – Ограбят, а как же… – И ты так спокойно говоришь? Надо вызвать милицию… – И как? У нас выхода отсюда нет, кроме как через окно, а телефон – внизу. Да и тот не всегда включен. – И что делать? – в смятении повторила Ася. – Сейчас подумаю. – А если они сюда поднимутся? – Могут и сюда, – сказал Леня, и она не поняла его интонации, и не видела его лица – был ли он напуган или усмехался по своей дурной привычке. Внизу что-то упало, уронивший громко выругался, так, что сказанные слова четко послышались здесь, в комнате. Ася вскочила и кинулась к Лене, прижалась к нему – лишний повод ощутить себя хоть на миг за «каменной стеной». Хотя за «каменной» не совсем получилось, все равно было страшно – приближалось что-то неотвратимое, а ведь можно было его избежать, если бы несколько часов назад принять иное решение, но стрелки уже переведены, и нет пути назад. Тем временем снизу послышались шаги – кто-то тяжелый поднимался по винтовой лестнице наверх, подтверждая опасения узников поневоле. Дверь в комнату не имела запора, и через мгновение грабитель появится здесь, и вряд ли его обрадует присутствие в доме двух ненужных свидетелей. Леня прошептал ненормативное ругательство в стиле уже прозвучавшего снизу несколько минут назад. Спрятаться в комнате, куда шел человек с намерением найти что-то ценное, было невозможно и негде: всю обстановку составляли самодельный угловой шкаф, забитый книгами и каким-то вещами, массивный антикварного вида комод у стены и кровать, на которой юные грешники только что предавались своей юной страсти. Леня кинулся к окну, дернул шпингалет, потянул на себя раму, отрывая оставшиеся с зимы пожелтевшие полосы бумаги. – Вперед! Он подсадил Асю на невысокий подоконник и она, обдирая руки и ткань блузки, протиснулась в узкое, никак не рассчитанное на такие действия окно. С колготками можно было распрощаться навсегда. Ася ступила на узкую шаткую галерею, прижимаясь к стене, двинулась вдоль нее, следом в окно пробрался Леня, сунул ей в руки туфли, потянул на себя, пытаясь закрыть, створку окна. Резко присел, махнув рукой, давая команду идти вперед, по галерее. Осторожно продвигаясь по опасно потрескивающему под ногами настилу, они обогнули угол мансарды – с этой стороны открывался вид на соседний дом, на крыльце которого стояла полногрудая высокая женщина и смотрела прямо в их сторону, поставив ладонь козырьком, словно прикрываясь от невидимого солнца.
ДюймОлечка: Хелга Ууууххх, как заверчено! Что-то "меня терзают смутные сомнения..." Неужели чужой дом? Или наш герой не захотел с родственниками знакомить?
мариета: Хелга Ух, какой дюдюктив, а я чуть не упустила! Надвигаются тучи и ожидается что-то неладное, только пока не понятно куда грянет гроза - со стороны воров или со стороны соседки
apropos: Хелга Ага, напряжение пошло по нарастающей. Соседка засекла нашу влюбленную парочку - что-то будет. Вообще ситуация не из приятных, так скажем. Что из того последует - у меня уже несколько вариантов развития событий. Что-то наш автор преподнесет? мариета пишет: грянет гроза - со стороны воров или со стороны соседки Да там куда ни кинь - всюду клин.
bobby: Хелга А мне кажется, Леня на этот раз трусоват оказался. Подставил Асю, допустил, чтоб обчистили дядин дом. Если б они проявили себя как-то в этой комнатушке, дали понять, что дом не пустой, может, воры и не решились бы продолжать своё черное дело. В общем, не по мужски он как-то себя повел.
полная версия страницы