Форум » Хелга » Триктрак - 4 » Ответить
Триктрак - 4
Хелга: Автор: Хелга Название: Триктрак
федоровна: Хелга пишет: Спасибо за влюбленность в инспектора. Тогда уж за всех говорите. Я ведь... не первый раз влюблена: из Ваших Принц, например, у меня был. А уж по Повару вообще до сих пор сохну. Но инспектор тоже зацепил конкретно. И, самое главное, они разные, но до ужасти хороши все.
Хелга: федоровна пишет: Я ведь... не первый раз влюблена: из Ваших Принц, например, у меня был. А уж по Повару вообще до сих пор сохну. Но инспектор тоже зацепил конкретно. Ой, правда? Дык я ж не знала. Ужасно приятно. Принц, правда, совершенно незавершенный толком.
apropos: Хелга пишет: Принц, правда, совершенно незавершенный толком И кто-то даже обещал его дописать.
Хелга: Если кто-то еще помнит... С легким шуршанием, чуть тормозя, выдвинулся секретный ящичек, и я невольно зажмурилась от сияния, исходящего оттуда. Там, на бархатной подложке, лежала брошь. Центром ее был большой – огромный на мой неискушенный взгляд – бриллиант в форме сердечка, от него сканью расходились лучи, обрамленные по периметру завитушками, украшенными мелкими сверкающими камушками. Свет лампы падал на брошь, и она сверкала, отражая лучи тысячами своих граней. Если это была подделка, то очень искусная. А если бриллианты настоящие… Сержант присвистнул, Раскин выругался, и в комнате на миг наступила тишина. Нейтан бросил суровый взгляд на сержанта и поставил коробку на стол. – Как вам удалось найти их, мистер Раскин? – спросил он. – Миссис Клей подсказала? Или Монтгомери? Раскин ответил не сразу, ухмылялся, будто гордясь собой. В сторону шкатулки не смотрел, видимо, боясь эмоций, которые вызывало сумасшедшее сияние, исходящее от броши. – Я был в доме несколько раз и хорошо его знаю. Миссис Клей никогда не видела эту вещь, только послание. Джеймс же и слышать ни о чем не хотел… Если бы я успел немного раньше, все было бы иначе! Раскин сжал и резко разжал кулак, словно сломал и отшвырнул то, что помешало ему осуществить задуманное. Меня обуревали два не очень совместимых чувства – вины и любопытства. Мой приезд и присутствие в доме волей-неволей стали толчком к негативному развитию событий. «Нам не дано предугадать» как отзовутся на чужих судьбах наши, вроде бы невинные, шаги, слова и мысли. И каким чудом старые нарды связали меня, случайную здесь чужестранку, и фамильную брошь, некий позор семьи, спрятанную в шкатулке-близнеце? Я замерла, придавленная невероятностью совпадений, упавших грузом на мои, пусть и не хрупкие, плечи, и в результате чуть не потеряла нить текущего разговора-допроса. – Я волновался за Джеймса, когда он не пришел на встречу, – говорил Раскин. – Вы были там, в замке? – изумившись, я решилась вступить в разговор. – Хороший вопрос, – поддержал меня инспектор. Раскин замер, словно птица на проводе. – Да, был, ждал, но не дождался. – Вы встретились с Полом? – спросил Нейтан. – Я… да, мы встретились, ждали Джеймса, наблюдали за мадам, а потом я предложил ему подойти и поговорить с ней… с вами, миссис Зверева. Но я не знал… если бы я знал, что такое случится! – волнение его казалось искренним. – И на следующий день, не дождавшись Пола в условленном месте, вы пришли сюда? – продолжил инспектор. – Да, именно так. Я волновался за Джеймса, – повторил Раскин. – И за судьбу драгоценности, спрятанной в доме… – Да! Я был уверен, что вещь где-то здесь. – Хорошо, – кивнул Нейтан. – И обнаружили миссис Звереву, от которой нужно было избавиться. – Да, и я не придумал ничего лучшего, как отправить ее в Истборн. Неплохая идея, не так ли, инспектор? – с неким самодовольством спросил Раскин. – Неплохая, – согласился Нейтан. – Чисто сработано. – Ничего дурного я ей не сделал, тем более что миссис Зверева сама приняла решение… – добавил Раскин. – Но меня там усыпили… – пробормотала я на родном языке. – Что? Что вы сказали? – взвился Раскин, оказавшись обладателем отличного слуха. Нейтан со спокойствием завзятого театрала наблюдал за разворачивающимся в гостиной действом. Я осторожно повторила фразу. Раскин взвился орлом. – Усыпили… Нонсенс! У старой леди сейчас прекрасная сиделка – в отличие от мерзавки Хоуп – она увлечена гомеопатией, а вы просто надышались ароматами. От усталости или волнения. Наверное, вас угощали чаем? – Угощали, – подтвердила я. – И уснула, выпив его. – Между прочим, я заезжал за вами, но мы разминулись, – заявил Раскин, усмехнувшись в ответ на реплику о чае, выпитом в доме на Райской улице. – И я вас не дождалась. – Итак, – взял в свои руки бразды правления инспектор Нейтан, – вы, Раскин, отправили миссис Звереву в Истборн, предварительно похитив ключ из ее сумки, а затем проникли в дом, в уверенности, что никто не помешает вашим поискам. – Если бы… – криво усмехнулся Раскин, даже не отрицая факт похищения ключа. – Зато я узнал, что у меня имеются конкуренты. Вскоре явилась Хоуп со своим головорезом. Я понял, что с Джеймсом что-то неладно, раз они так уверенно шарят по дому. Успел спрятаться наверху, в ванной комнате и, как идиот, сидел там, пока они обыскивали дом. – Туда они не зашли? – поинтересовался сержант. – Представьте, нет, хотя ждал этого каждую секунду, – огрызнулся Раскин. – Этот громила без конца болтался вверх-вниз по лестнице, и едва я открывал дверь, как слышал его шаги. – И когда они наконец ушли, вы приступили к своим поискам? – спросил инспектор. – Было уже начало третьего, и я не знал, нашли ли они вещь или нет. Зашел в комнату, где вас разместили, – Раскин кивнул в мою сторону. – Вы заходили в ту комнату? – подала я голос. – Рылись в моих вещах? – Рылся, – как ни в чем ни бывало, подтвердил он. – Полагаю, вы даже не заметили этого, но приношу свои извинения. Я был потрясен, обнаружив в вашем чемодане нарды, один в один совпадающие с описанием, данном в письме. Но как, когда, откуда вы могли знать о них? Я терялся в догадках, обнаружив потайной ящичек и записку в нем – записку на русском! языке. Мистика, сумасшествие… Хозяин дома не знает и не желает знать, где находится тайник, а иностранка, явившаяся невесть откуда, уже нашла его! Бред… Значит, либо она сообщница Хоуп, либо действует сама по себе. – Как вы могли подумать такое? – возмутилась я. Инспектор бессовестно молчал, и мне пришлось продолжить защитительную речь. – Это какая-то мистическая история. Мои нарды не имеют к этим никакого отношения. Но совпадение удивительно. – Мистическая, гм… – повторил Раскин, недобро глядя в мою сторону. – Многовато мистики. – Итак, вы обыскали вещи миссис Зверевой, нашли нарды и… – все-таки вступил в беседу инспектор. – … и решил, что она, каким-то образом обыграв всех, удрала с брошью, а я, как болван, сам же и отпустил ее. «Не зря он описывал красоты и опасности меловых скал Бичи Хэд», – мелькнуло у меня в голове. – И вы ринулись в Истборн? – продолжал инспектор. – Ринулся… – усмехнулся Раскин. – Сильно сказано. Колесо моего Лэнда действительно спустило, это чистая правда. Я бросился в гараж, решив воспользоваться машиной Джеймса, но в баке не оказалось ни капли бензина. Я был в бешенстве. Пока добрался до Истборна, было уже поздно. Раскин достал носовой платок в яркую красную клетку и вытер вспотевшую лысину, видимо, заново переживая те эмоции. – Как вы могли подумать, что я украла эту брошь? – повторила я. – А что я должен был подумать? Ваши нарды в точности совпадали с описанием старухи Клей! И я нашел тайник внутри! Я открыла было рот, но, вздохнув, промолчала, не найдя, что сказать, кроме уже произнесенных слов о мистике и роковых совпадениях. Мысль продолжил инспектор: – Да, уникальное совпадение. Что же вы предприняли дальше ради спасения своего друга? – Иронизируете, инспектор? Да, я должен был узнать, где Джеймс, и раскрыть тайну нард и миссис Зверевой. Признаюсь, сначала запаниковал. На следующий день вернулся сюда и был потрясен, обнаружив, что мадам, как ни в чем не бывало, сидит в библиотеке, а нарды лежат в ее комнате. Краем глаза я заметила, как усмехнулся инспектор. Признаться, край моего глаза постоянно фокусировался на нем, он притягивал меня, как нарды притягивали Раскина. – Ваше потрясение было вполне справедливым, – вставила я свои пять копеек или, учитывая местоположение, пять пенсов, – и поэтому вы заперли меня в библиотеке? – У меня не было времени. Я поднялся наверх и обнаружил нарды. Взял их и, спустившись, ушел через заднюю дверь кухни. – И отдали нарды Хоуп, подставив миссис Звереву? – поинтересовался Нейтан. – У меня была другая цель. Я подозревал, что исчезновение Джеймса как-то связано с Хоуп, и решил, что если покажу им пустые нарды и скажу, что брошь все равно пропала, они расскажут, что знают о Джеймсе. Или предпримут резкие действия, выдав себя. – Вы стратег, мистер Раскин, – усмехнулся инспектор. – Отчего же они не заподозрили, что именно вы и забрали брошь из тайника? – Постарался убедить их. – Итак, нарды миссис Зверевой стали загадкой для вас и приманкой для Хоуп… – плел свою паутину Нейтан. – Да, и на следующий день я узнал, что все разрешилось вполне удачно. Прошу прощения, миссис Зверева, что я использовал вас… вашу игру, но, согласитесь, это сработало. Я кивнула, прощая его – а что мне оставалось делать? Виновна, по всем статьям виновна. Да еще и марионетка, которую дергают за ниточки, заставляя то шагнуть в неизвестность, то протянуть руку злоумышленнику. Каждый подергал за эти ниточки – и Кадоген Раскин, и миссис Хоуп, и Питер Нейтан. Последнему я нужна была, чтобы разыграть все это представление и раскрыть преступление – вот где истоки его «теплого» отношения ко мне. Намерения благие, но мне от этого не легче. Впрочем, все это уже неважно, скоро я буду далеко отсюда, в родном Питере и забуду все, как страшный сон. Или буду вспоминать, как о забавнейшем приключении, случившемся в жизни. Не с каждым такое происходит, мне даже можно позавидовать – все, как в детективном романе, ни больше, ни меньше. Я размышляла, уравновешивая обиду и восторг, а расследование продолжалось. –Итак, вы узнали, что Монтгомери жив, и направились к нему в больницу, чтобы выяснить все, представив себя его спасителем, – говорил Нейтан. – А я и есть его спаситель! – уверенно заявил Раскин. – Если бы я не запустил механизм с нардами, вам было бы не поймать Хоуп на преступлении. – Как знать…
Хелга: Дверь распахнулась, и вошел полицейский и обратился к инспектору: – Он приехал, сэр! Нейтан удовлетворенно кивнул. Раскин завертел головой. Сержант отошел к окну. Я вскочила со стула. В комнату вошел Джеймс Монтгомери. Спектакль разыгрывался на хорошем профессиональном уровне. Джеймс был бледен, но выглядел намного лучше, чем утром в больнице, – доблестная английская медицина поставила его на ноги. Он поздоровался, оглядывая присутствующих. Инспектор в ответ на приветствие осведомился о его самочувствии. – Благодарю. Вполне пришел в себя, – ответил Монтгомери и уставился на брошь, сияющую из потайного ящичка. – Ты все-таки нашел ее! – воскликнул он, обращаясь к Раскину. – Нашел, – повторил он потрясенно и, взяв брошь, положил ее на ладонь. – Этого не может быть. Как тебе удалось, Кадоген? Раскин что-то пробормотал, вновь вытирая вспотевшую лысину. Джеймс вернул брошь на место и опустился на диван, вдруг и сразу лишившись сил, которых и так у него, судя по всему, было не слишком много. – Как видите, – сказал инспектор. – С разрешения хозяина дома я продолжу. Как вы понимаете, мистер Монтгомери, тайна раскрыта вашим приятелем. Джеймс бросил в сторону приятеля весьма выразительный взгляд и вновь уставился на брошь. – И где она была? Где ты ее нашел? Это невозможно, невероятно! – Если бы ты меня послушал… – взвыл Раскин. – Где она была? – А ты не знаешь?! – Нет, не знаю и никогда не знал. – Хорошо, поверю, – сказал Раскин, явно не веря. – Твоя русская миссис подсказала мне… вернее, – быстро добавил он в ответ на мой протестующий жест и вытянувшееся лицо Монтгомери, – подсказал ее триктрак. – Каким же образом? – Посмотрите сюда, – Раскин указал на портрет рыжебородого, висящий на стене возле камина, и все присутствующие развернулись в указанную сторону и уставились на грозного предка Монтгомери, который недружелюбно смотрел на них с полотна. – Я обратил внимание на некоторую особенность портрета… случайно, после того как осмотрел коробку с нардами. – Что? Что там с ним? Этому портрету четыреста лет, а алмаз был найден в начале прошлого века! – воскликнул Монтгомери, поднимаясь с дивана. – В том-то и дело. Взгляни, посмотрите сюда! Раскин сгреб со стола лампу-летающую тарелку и приблизил ее к портрету. Неужели нарды были спрятаны в тайнике за картиной? Но это же так просто. Удивительно, что никто из желающих найти клад не заглянул за нее! Мои сомнения озвучили инспектор и хозяин дома. – Неужели никто не заглянул за картину? – спросил первый. – Этого не может быть! – воскликнул второй. Раскин обернулся, сияя самодовольством. Возможно, этот миг хоть как-то уравновесил его разочарование от потери драгоценности, добытой такой ценой. – Смотрите, – он ткнул пальцем в круглый живот рыжебородого красавца, обтянутый узорчатым дублетом. Вся компания сгрудилась у картины. Сгорая от любопытства, я присоединилась к мужчинам. Среди затейливых завитушек узора явственно читались два слова «Ван Майер», имя, которое вполне можно было принять за подпись художника, автора картины. – Это подпись живописца! – воскликнул Монтгомери. – Это же имя мастера! – воскликнула я. – Да! – торжествующе объявил Раскин. – Имя мастера, сделавшего нарды. Загляните внутрь коробки и найдете его. Написанное тем же шрифтом. Увидев это имя в нардах, я понял, что видел его прежде, и вспомнил где – на картине! Вчера я бросился к портрету и сразу заметил, что его уже снимали и осматривали стену за ним. У меня было мало времени, но я успел осмотреть и сфотографировать подпись. Видите, она написана под острым углом, что странно и неудобно для письма. Но она может служить указателем, подумал я. Несколько пар наших глаз последовали в указанном направлении, туда, где потолок был окаймлен бордюром. В двух местах на нем виднелись черные поперечные линии. – Я поднялся под потолок и, простучав бордюр, обнаружил пустоту. Оставалось лишь найти скрытые под окраской места стыков и вытащить фрагмент, закрывающий тайник под потолком, – гордо объяснил Раскин. – Уиллоби, посмотрите! – скомандовал бесстрастный Нейтан. Пока сержант с помощью стола и стула забирался под потолок, чтобы извлечь фрагмент бордюра и продемонстрировать темное нутро тайника, Монтгомери и Раскин обменивались репликами, содержание которых я здесь приводить не стану, в них сконцентрировалось слишком много личного, и это понятно. Наконец все угомонились, переваривая кульминацию загадочной истории. Инспектор произнес короткую речь о степени виновности каждого из участников. Раскин мог быть привлечен к ответственности в случае, если Монтгомери обвинит его в проникновении в свой дом. Но, возможно, я не все поняла, поскольку мера наказания Раскина не слишком меня волновала. Я эгоистично думала о себе, о том, что Питер Нейтан использовал меня, как приманку, стимулятор для признаний; о Джеймсе Монтгомери, которого мне было очень жаль и с которым, вероятно, предстояло объяснение. Гадала, что же написано в письме его прадеда, и почему прекрасная брошь стала позором семьи. А еще мне хотелось ускользнуть из этого дома так, чтобы никто не заметил, добраться до гостиницы и лечь в постель – ушибленная голова давала о себе знать. Только сейчас я заметила, что буря за окном совсем стихла, и наступила удивительная тишина, словно природа замерла, озираясь и оглядывая содеянное ею. Ускользнуть мне, разумеется, не удалось, потому что ко мне вдруг и сразу обратились двое из присутствующих. – Довезти вас до гостиницы, миссис Зверева? – спросил инспектор Нейтан. – Могу ли я попросить вас остаться в моем доме? – спросил Джеймс Монтгомери. Взгляды их пересеклись, затем оба уставились на меня. Альтернатива часто доводит меня до панического состояния, а в данный момент сложность выбора зашкаливала. – Выбор за вами, миссис Зверева, – равнодушным голосом произнес инспектор. – Я очень виноват перед вами, Анастасиа, – сказал Монтгомери со страстью в голосе.
apropos: Хелга Ну вот и дождались продолжения. Со шкатулкой-нардами все более-менее ясно, с незадачливыми злоумышленниками тоже, но вот как поступит наша импульсивная героиня - вопрос. Она уже вбила себе в голову, что де инспектор (душа-человек!) ея использовал. А вот что у него работа такая, и что он не обязан был о ней заботиться, таскать ее на руках и прочее - о том не подумала. Теперь шпаги Питера и Джеймса скрестились, а жестокий автор, по обыкновению, прервал фрагмент на самом интересном месте. Дык хоть не томи, не затягивай с продолжением.
Хелга: apropos пишет: Со шкатулкой-нардами все более-менее ясно, с незадачливыми злоумышленниками тоже, Ясно? Не очень запутано? Боюсь, квартет звучит очень многословно. apropos пишет: Теперь шпаги Питера и Джеймса скрестились, а жестокий автор, по обыкновению, прервал фрагмент на самом интересном месте. Да, специально оборвала на этом месте. Читатели-то разбежались.
apropos: Хелга пишет: квартет звучит очень многословно. А как он еще должен звучать? Дуэтом? Не, на мой взгляд, все достаточно четко. Мне было понятно, кто когда говорит,с кем и о чем. Хелга пишет: Читатели-то разбежались. Ну, еще соберутся, думаю.
Хелга: apropos пишет: Не, на мой взгляд, все достаточно четко. Мне было понятно, кто когда говорит,с кем и о чем. Поверю, уже хорошо.
Axel: Хелга Спасибо! Тайны потихоньку раскрываются. Надо будет немного освежить все детективные события, но развязка получилась в духе детективов А. Кристи. А теперь с нетерпением буду ждать выбор Анастасии.
Скрипач не нужен: Хелга Ура, ура! Читатели не разбежались, у них всегда ухи на макухе! Ну, с нардами всё ясно. Жаль, что в "наших" оказалась лишь бумажка с каракулями Выбор у Аси невелик. Выбирать ей, понятно, не между Нейтаном и Монтгомери, а между Нейтаном и возвращением в родные палестины. И-э-ххх.. Хелга пишет: вставила я свои пять копеек или, учитывая местоположение, пять пенсов Шесть
Хелга: Axel пишет: Надо будет немного освежить все детективные события, но развязка получилась в духе детективов А. Кристи. Приятное определение, спасибо! но боюсь, там обнаружится масса нестыковок. Скрипач не нужен пишет: Читатели не разбежались, у них всегда ухи на макухе! Ой, счастлива! Скрипач не нужен пишет: Шесть Точно, шесть.
мариета: Хелга Спасибо за продолжение!!! Раскин оказался чуть ли не героем! Сам распутал все тайны семьи Монтгомери. И все это он из дружеских чувств, так сказать... . Любопытная дуэль намечается - синие глаза инспектора против страстного голоса Джеймса... Аж подпрыгиваю в ожидании результата...
apropos: Axel пишет: развязка получилась в духе детективов А. Кристи Ага, есть такое. Правда, разоблачение делает не наш бравый инспектор, а сам преступник. Хотя и преступником его не назовешь - разве что намерения у него были преступные, но вот не случилось.
Хелга: мариета пишет: Раскин оказался чуть ли не героем! Сам распутал все тайны семьи Монтгомери. И все это он из дружеских чувств, так сказать... apropos пишет: Правда, разоблачение делает не наш бравый инспектор, а сам преступник. Хотя и преступником его не назовешь - разве что намерения у него были преступные, но вот не случилось. Как-то так получилось, само собой. Вот теперь сижу и не знаю, насколько это плохо или хорошо, когда преступник почти играет роль сыщика.
Wega: Хелга пишет: Вот теперь сижу и не знаю, насколько это плохо или хорошо, когда преступник почти играет роль сыщика. Такого не помню, и думаю, что это здОрово! Если только Раскин не врёт... Мне он рисуется этаким ловкачом и не слишком искренним. Спасибо за продолжение! А Лёня ещё будет..?
Хелга: Wega пишет: Мне он рисуется этаким ловкачом и не слишком искренним. Ловкач он и есть. Wega пишет: А Лёня ещё будет..? А куда же без него?
ДюймОлечка: Хелга Наконец продолжение и как просто раскрутился детективный узел, как и бывает в самых закрученных сюжетах, здорово Ой, а женщины ж любят ушами, как бы страстный голос не сделал свое дело Тем более, что убедить себя женщины в чем-нибудь очень глупом умеют мастерски
Хелга: ДюймОлечка пишет: Ой, а женщины ж любят ушами, как бы страстный голос не сделал свое дело Тем более, что убедить себя женщины в чем-нибудь очень глупом умеют мастерски Все может быть, что так и случится. Женщины да, все такие внезапные, такие противоречивые. (с)
apropos: ДюймОлечка пишет: как бы страстный голос не сделал свое дело Страстным голосом раньше надо было возникать, теперь уже поздно. Как ни поступит сейчас Ася, инспектор - единственный, кто вступил на финишную прямую. Хелга пишет: Женщины да, все такие внезапные, такие противоречивые. (с) Ну, что-то мне подсказывает, что с Питером не забалуешь.
полная версия страницы