Форум » Хелга » К.Д. » Ответить
К.Д.
Хелга: Непонятно что, но, надеюсь, будет коротко.
Хелга: apropos пишет: А где следующие? Где-то идут. Tanya пишет: Оптимистик, конечно, хорошо, а хэппи, несомненно, лучче. Но противоречия меж двумя лучшими половинами неразрешимы. Или разрешимы? То есть я к тому, что возможен ли хэппи в принципе?
Хелга: Оглядевшись, я достал из кармана чулок и подал его Софье. – Оставьте, уберите! – прошипела она. – Мне же некуда его положить. На этой оптимистической ноте мы распрощались. Софья отправилась дописывать, по ее словам, статью, а я с ее чулком в кармане вышел из редакции и задержался возле урны, решив избавиться от проклятой улики. Выбросив чулок, облегченно вздохнул и отправился домой с благими намерениями заняться статьей для колонки в журнале. Идея сотрудничества потерпела крах, и я был скорее рад этому, чем огорчен. Хотя было бы любопытно узнать, как Софье Санне удалось бы сыграть предложенную роль. Книга с красоткой на обложке лежала на диване, там, где оставил ее утром, и я тотчас вспомнил про дурацкое пари. Каким образом Софья сумела зацепить меня, втянуть в этот глупый разговор? Что за привычка у некоторых дам размахивать знаменами в защиту якобы ущемленных женских прав? Особенно у пишущих дам. Словно бы не их творениями завалены полки всех книжных магазинов. Сами пишут, сами читают. Нет уж, дражайшая София Александровна, у меня нет ни времени, ни желания читать вашу «Потерянную», а тем более сочинять за вас женский романчик для женщин. Пусть даже это стоило бы мне Мазды. Впрочем, ее ставка покруче будет - квартира. Однушка в не слишком престижном районе... я даже попытался припомнить планировку и размеры квартиры, но это не очень удалось – тем вечером были проблемы с ориентацией в пространстве, а утром слишком быстро ушел. Софья злится на меня за секс? Которого не было... Или был? На этой патетической ноте я заглянул в холодильник, обнаружив там непочатую бутылку пива – многих тебе лет и жену повариху, друг Петруха, – запил горечь общения с несостоявшейся коллегой и... подругой на одну ночь и включил ноут. Удалось набросать лишь первую пару строк, дальше процесс не пошел, мысль застопорилась, фразы скукоживались, и в конце концов я оставил это безнадежное на сегодня дело. Списал неудачу на последствия общения с сумасшедшей писательницей, но отчего-то мысли закрутились вокруг треклятого, выброшенного в урну чулка, складываясь в некий смутный сюжет. Для небольшого рассказа. А что если действительно наваять такой рассказ? Героиня будет... Мысли вдруг потекли, и полетели пальцы по клавишам, как, нескромно говоря, у нашего Всё, «мысль тянется к перу, перо к бумаге...». Прости, Симириус! Писал не отрываясь, такого со мною давно не случалось. Сделал перерыв лишь когда с работы вернулся Петруха, человек весьма общительный, а особенно в те периоды, когда находится в разладе с женой. Разразился длинной речью, в которой охватил все животрепещущие вопросы, начиная от глупости начальства и заканчивая глупостью собственной жены. Я думал о своем и отвечал невпопад, за что и отгреб от приятеля. – Вот ты все молчишь, Илыч, да пишешь, а молчанье не всегда золото. – Отчего же? – рассеянно спросил я. – Иногда оно оставляет за собой пустыню, – изрек Петруха. – А ты философ, – буркнул я, пытаясь поймать ускользающий поворот сюжета. Я почти закончил рассказ, когда синева сумерек за окном сменилась чернотой вечера, благо, что фонарь, вечно бьющий своим мерцанием прямо в окно, уже пару недель как был разбит. Накинув куртку и сунув в карман пачку сигарет, я спустился вниз, во двор, в скверик, засыпанный опавшей листвой. Свет неразбитого фонаря сочился сквозь художественную резьбу кленовых листьев. Я закурил и набрал номер Софьи Шведовой, а услышав ее голос, задним числом сообразил, что уже довольно поздно. «Прошу прощения, Софья Александровна, не подумал, что уже десять...» «Что вы, Илья Николаевич, всего-то пол одиннадцатого. И я еще не сплю. Подождите, спущусь во двор, там удобней разговаривать». «У вас... кто-то спит?» – довольно нагло спросил я. Она как-то нервно хихикнула в трубку. «Да нет, то есть, да». Проклятье, какой я болван! «Тогда спокойной ночи, Софья, – сказал я. – Понял, что позвонил не вовремя». «Нет, нет! Подождите, – торопливо зачастила она. – Очень даже вовремя, вы не представляете даже, как вовремя. Я серьезно, совершенно серьезно. Не пропадайте... то есть я сейчас оденусь и быстренько спущусь во двор. И перезвоню». «Оденусь»... стало быть, на ней нет одежды? Софья отключилась, а я закурил вторую сигарету, успешно забыв докурить первую. Проехал и остановился черный джип, водитель открыл дверцу, выпустив на свободу бешеный ритм какого-то рэпа. Зазвонил телефон. «Это я», – сказала Софья. «Спустились во двор?» «Да, и очень тому рада. Вечер сегодня хороший. О чем вы хотели со мной поговорить? Неужели о нашем пари?» Любитель рэпа захлопнул дверцу, и во дворе восстановилась нарушенная, хоть и относительная тишина. «В какой-то степени, – ответил я. – Надеюсь, вы не восприняли это всерьез?» «А, так и знала, что вы испугались! – защебетала Софья. – Мыслимо ли такие ставки за такую чушь». «Значит, все наши дела – чушь? Судебная ошибка?» «О!» Она замолчала, словно не нашла ответа. Затем спросила: «Так почему же вы позвонили?» Мне уже не очень хотелось объяснять причину позднего звонка, но отступать было некуда. Не выдумывать же, что захотелось услышать ее голос, прелестный, как... что там обычно пишут дамочки в таких случаях... журчание ручья, звук свирели, трель соловья... крик совы-сипухи. «Мне показалось, что это вам будет интересно, в свете нашего с вами пари. Вышел покурить и решил позвонить, подумав, что время еще не очень позднее», – корректно и разумно начал я. «Понимаю», – важно ответствовала Софья Санна. «Вы щедро подарили мне чулок и сюжет, а я отказался. Но сейчас хочу покаяться, что воспользовался вашим даром и написал рассказ». «Правда? Хотя чулок я вам не дарила. Как это здорово! Имею в виду, что написали рассказ». В голосе Софьи зазвучало одобрительное удивление. Все-таки, эмоциональные женщины не так уж плохи, несмотря на прочие недоработки природы. «И что за рассказ? Вы его сегодня написали?» «Да. Он небольшой, и я подумал, что вы первой должны прочитать его. Как... автор идеи». «Ой, я было думала, как муза», – хихикнула она, но тотчас добавила серьезным тоном: «Спасибо, мне очень приятно, Ильин». «У меня есть некоторые идеи по поводу, хотел бы поделиться с вами». «Когда? Сейчас?» «Ну... нет, сейчас для вас неудобно?» «А для вас?» «Для меня вполне...» «И для меня тоже...» «А как же...» Я замолчал, чуть не спросив о том, кто спал в ее постели. «Никаких проблем. Вы на колесах. Заберите меня... вы же помните адрес?» «Помню», – ответил я.
apropos: Хелга Ага, он уже как бы случайно, неожиданно для себя, ей звонит и хочет услышать голос, а Софи-то и рада сбежать от Вероники Семенны. И рассказ написал под влиянием - как бы того ни отрицал - музы (гы) и чулка. А поревновать ему полезно, ревность - двигатель и стимулятор. Вообще очень славное продолжение, а сова-сипуха и сюда отлично вписалась.
Tanya: Хелга apropos пишет: а сова-сипуха и сюда отлично вписалась Да, тоже заметила сову . Интересно, а Софья тоже успела что-нибудь накропать? Или заботы о прибавившемся хозяйстве в виде В.С. помешали ?
apropos: Tanya пишет: Интересно, а Софья тоже успела что-нибудь накропать? Надеюсь, автор нам о том поведает. Пока в повествовании "от Софьи" временно-пространственная дыра.
Хелга: apropos пишет: а сова-сипуха и сюда отлично вписалась. Tanya пишет: Да, тоже заметила сову Это не удержалась я, она сама, мерзавка, вылетела ухать. apropos пишет: Пока в повествовании "от Софьи" временно-пространственная дыра. Женская эмоциональность.
bobby: Хелга Так и хочется сказать: ещё, ещё, ещё...
Юлия: Хелга Пошло-поехало! Ноготок-то увяз bobby пишет: Так и хочется сказать: ещё, ещё, ещё...
Хелга: Дамы! Спасибо за поддержку и чтение!
Хелга: Малепусенький отрывок. **** Я ждала Ильина во дворе, решив не подниматься домой, чтобы не попасть под ливень вопросов Вероники о том, кто и почему мне звонил. Весь вечер я была ее преданным слушателем, но становиться рассказчиком мне вовсе не хотелось. Сначала Вероника поведала о визите в клинику, а затем преподнесла несколько душераздирающих историй об американском образе жизни, неправильных американских врачах, торговцах, соседях и прочих удивительно, на ее взгляд, недалеких обитателях далекой страны. Более того, пришлось из вежливости съесть на ужин приготовленное мачехой пресное овощное пюре сомнительного светло-зеленого цвета, под аккомпанемент лекции о здоровой пище, которая особо необходима женщине, как венцу творения, Успокаивало лишь то, что днем я успела от души запастись бутилированной питьевой водой — пять пятилитровых емкостей, выпятив пластиковые бока, выстроились у кухонной стены, всем своим бодрым видом демонстрируя, что в ближайшие дни организму Вероники не грозит обезвоживание. Хотя, признаться, сюжет «Невольное убийство ближнего» витал по моей, ставшей еще более тесной квартирке, время от времени толкая то в бок, то в спину, а то и шарахая по голове. Я так обрадовалась поводу сбежать из дома, что даже не удивилась звонку Ильина так, как следовало бы удивиться. Ведь что ни говори, а этот самовлюбленный фантаст написал рассказ по мотивам моего потерянного чулка и назначил свидание, возможно, просто деловое, но свидание. Спрятавшись в тени деревьев от вездесущего ока Вероники, голодная, злая и заинтригованная, я принялась размышлять, какое бы свидание с Ильиным предпочла – личное, деловое, лично-деловое или пьяно-легкомысленное? Дружескую асексуальную попойку мастера с музой? Мысли текли явно не в том направлении - мой умный бывший муж назвал бы это состояние когнитивным диссонансом. И добавил бы, что домашние джинсы, растянутый свитер и туфли на босу ногу не слишком способствуют коммуникативно-когнитивному подходу к предстоящей встрече. Никакой косметики под рукой, даже губной помады, полнейшая дисфункция! Муза называется! Муза должна являться пред светлые очи своего Пигмалиона, поразив его в сердце и голову неожиданно- потрясающей красотой, идеальным нарядом, умопомрачительной прической и прочими банальными атрибутами из сюжета «Любовь, преодолевающая препятствия». Впрочем, плевать – я ведь такая, какая есть. И уже успела поразить его своей красотой на том пьяном банкете. Вполне успешного писателя. Сегодня набрала его имя в поисковике Гугла и обнаружила статью о нем в Википедии, короткую, но статью. Я даже отгрызла ноготь от зависти, испортив маникюр. Хотя, возможно, он сам ее и написал. Впрочем, разве я хочу попасть в Википедию? Нет, и еще раз нет. Хочу писать скромные романчики о любви и людях, и чтобы у них было немножко читателей. И красивые обложки. А красивое получилось сегодня пари! Правда, Ильин сразу же пошел на попятную, что меня совсем не удивило. Он предсказуем, как смена времен года. А я... я бы сыграла, пусть и на квартиру, а проиграв, полетела бы свободной птицей... На этой воздухоплавательной ноте мои размышления оборвались, поскольку во двор въехала темно-вишневая Мазда Ильина и остановилась напротив подъезда. Какая же я дура! Почему не предложила ему подъехать с другой стороны, с проспекта? Вероника наверняка смотрит в окно, вооружившись подзорной трубой. Мобильник бодро запел в кармане. «Да, Илья Николаич, вы уже приехали?» «Да, Софья Санна, а вы где? Что-то вас не вижу». Хотела было попросить его объехать дом, чтобы сесть в машину вне поля зрения Вероники Семеновны, но тут взыграло ретивое. Я вышла из своего убежища в круг света от фонаря и помахала рукой. Неужели на своей собственной территории я не смогу отбиться от назойливой мачехи? Пусть не думает, что я одинокая и несчастная, что за мной не ухаживают мужчины! Хотя, вряд ли она так думает в свете существования художника-фантаста Ильина. Надо будет спросить, умеет ли он рисовать. – Итак, зачем вы вызвали меня? Что за идеи? – с достоинством спросила я, усевшись в машину. Повторюсь, но макияж, юбка, короткое пальто цвета темный кармин, что сейчас одиноко висело дома в шкафу, и ботильоны на высоком каблуке очень бы повысили это самое чувство достоинства, но, к сожалению, приходилось довольствоваться тем, что имелось на текущий момент. Ильин не ответил, завел мотор и выехал со двора, словно догадался, что этого мне хотелось больше всего.
apropos: Хелга Герой-то наш как вовремя явился, а что Семеновна увидит - дык очень хорошо, - Пусть не думает, что я одинокая и несчастная, что за мной не ухаживают мужчины! Ильину придется научиться рисовать, дабы соответствовать. Хелга пишет: мой умный бывший муж назвал бы это состояние когнитивным диссонансом. И добавил бы, что домашние джинсы, растянутый свитер и туфли на босу ногу не слишком способствуют коммуникативно-когнитивному подходу к предстоящей встрече. Упаль... И где муж нахватался столь умных словечек, интересно? Ну и банальные атрибуты "любви, преодолевающей" - все на подбор. Млею от каждой фразы.
Хелга: apropos пишет: Ильину придется научиться рисовать, дабы соответствовать. Придется бедолаге научиться. apropos пишет: И где муж нахватался столь умных словечек, интересно? Образованный человек...
Юлия: Хелга Хелга пишет: – Итак, зачем вы вызвали меня? Что за идеи? – с достоинством спросила я, усевшись в машину. Хелга пишет: Ильин не ответил, завел мотор и выехал со двора, словно догадался, что этого мне хотелось больше всего. Какой молодец! apropos пишет: Ильину придется научиться рисовать, дабы соответствовать. Так он уже художник
apropos: Юлия пишет: Какой молодец! Он мне нравится все больше и больше. Не рядовой.
Юлия: apropos пишет: Не рядовой. Не то слово! И еще мне ужасно интересно, что же он написал в своем рассказе! Интересно, как автор даст нам почитать рассказ о любви нашего художника?
Tanya: Хелга Юлия пишет: рассказ о любви нашего художника Да-да, что там за интрига вокруг Сониного чулка?
Хелга: Юлия пишет: Так он уже художник apropos пишет: Он мне нравится все больше и больше. Не рядовой. Ну воть, а я хотела пародию. Юлия пишет: Интересно, как автор даст нам почитать рассказ о любви нашего художника? Tanya пишет: Да-да, что там за интрига вокруг Сониного чулка? Гы... Этот чулок прилип к повествованию, как наэлектризованный. Спасибо за отклики и поддержку!
Хелга: И еще немножко, традиционно. Ильин не ответил, завел мотор и выехал со двора, словно догадался, что этого мне хотелось больше всего. — Куда мы едем? — продолжила я допрос молчаливого фантаста и художника, моими стараниями. — Да я и сам не знаю, — откликнулся он, даже не взглянув на меня. — Что значит, сами не знаете? — возмутилась я. — Бежала-спешила, даже не переоделась, думала, что-то срочное, а вы не знаете? Конечно, я нещадно лицемерила, бежала-то я не к нему, а от Вероники. Отчасти. — Вы что-то говорили про рассказ... — добавила я, дабы подбодрить то ли растерявшегося, то ли на что-то рассердившегося писателя. Он на самом деле казался сердитым. Вот и пойми мужчину. Сам же вызывает и приезжает, а теперь сидит, смотрит вдаль, молчит или бормочет «я не знаю». Испытывает меня на прочность? Проклинает себя, что затеял эту встречу? — Писатель не находит слов? — я не удержалась от сарказма, поскольку чувствовала себя весьма неловко. — Сейчас, погодите, — молвил он. — Куда вас отвезти? — Не понял! — изумилась я. — Что значит, отвезти? На минуточку, это же вы меня пригласили, а не я вызвала такси. — Гм... — и это, что мерзавец счел нужным сказать, если сие междометие может считаться словом, а не слогом. — Хорошо, сейчас подумаю, куда вы можете меня отвезти, — продолжила я, так и не дождавшись вразумительного ответа. Мы мчались по сияющему огнями проспекту в потоке машин, и я попыталась сосредоточиться, чтобы просчитать варианты, куда можно поехать, чтобы спокойно поговорить. Или потребовать, чтобы он вернул меня туда, где взял? — Соня, — вдруг сказал Илья Николаич, и я даже подпрыгнула от неожиданности. — За минуту вы задали чуть ли не десяток вопросов. Я за вами не успеваю. Ах вот оно что? Растерялся-таки. — Простите, если я слишком... э-э-э... тороплива, — покаялась я. — Да не в том дело, и не надо извиняться. Вы правы, я позвонил, вызвал вас... Он вдруг выругался и резко ударил по тормозам, я по инерции полетела вперед, чуть не ударившись о лобовое стекло. — Куда тебя несет? — обратился Ильин к выехавшему с боковой дороги и уже удаляющемуся наглецу-шоферу. — Он вас не слышит, — пробормотала я, ерзая на сиденье. — Пристегнись! — скомандовал Ильин, трогая машину с места и даже не посочувствовав моему полету. Я фыркнула, но послушно перетянула себя лентой ремня. Тем временем Ильин остановился на светофоре, красное пятно которого гневно било в глаза. Я невольно зажмурилась. — Вызвали меня и... — намекнула Ильину на оборванную инцидентом фразу. — Да, вызвал вас... Светофор сменил гнев на милость, мигнул желтым и подарил зеленую улицу. — Послушайте, может, я и слишком разговорчива, на ваш вкус, но нельзя же целых пятнадцать минут ходить вокруг да около. В конце концов я обижусь и потребую вернуть меня домой. — Не потребуете, раз уж согласились, — сказал Ильин. — А давайте перейдем на ты? — С чего бы это? — спросила я, тотчас вспомнив, что он спал в моей постели. Сейчас и он начнет вспоминать, смущаясь. Ильин не обманул мои ожидания. Предсказуем, как смена времени суток. Значит, это все-таки подобие свидания, а не деловая встреча? — Ну... вроде как... — промямлил он. — У нас с вами складываются довольно странные отношения. — Что в них странного? — прикинулась я валенком. — Нормальные рабочие отношения. Вы — ведущий, я — ведомая. — Да? Вы так считаете? — Ну как же, вы — писатель и журналист, а я … женщина. — Многозначительно… — произнес Ильин. — Но я согласна, — добавила я. — На что? — спросил он. — На ты… — А, вот и отлично! — Так куда же мы едем? — Ко мне? — спросил он. — Опа! Вот так сразу? Он хмыкнул и свернул с проспекта на бульвар. — Так куда вы меня везете? — с притворным испугом воскликнула я, вдруг ощутив невесть откуда явившийся кураж. — Куда ты меня везешь? — повторила, поправившись, дабы закрепить соглашение. — Испугалась? — спросил он зловещим шепотом. — А у меня есть на то причины? Ты везешь меня в свое логово, негодяй? — Вот сразу и негодя-я-я-й, — протянул он. — У меня самые благородные намерения, мадам! — Жениться хотите, месье? — Считаете, что должен, мадам? — Просто обязаны, месье! Секундная пауза, тишина неясной природы, затем автомобиль остановился, и Ильин, отпустив руль, развернулся ко мне, положив руку на спинку сиденья — ни дать ни взять герой-любовник, изготовившийся для поцелуя-прелюдии, вот только уши подкачали, да во взгляде недостаточно обволакивающей томности. Какого цвета у него глаза? Серые? Зеленые? Какого-то неясного цвета. Любопытно, последуют ли дальнейшие действия и как мне поступить в этом случае? «Фатальная неосторожность». Или «Любовь к врагу»? Но целовать меня Ильин непредсказуемо не стал. Поглазел и потянулся, чтобы открыть дверь, слегка толкнув меня плечом. — Куда мы прибыли? — поинтересовалась я. — В логово, разумеется, — ответил он. Выбралась из машины, огляделась, ежась от невесть откуда прилетевшего порыва зябкого ветра. Слева зашумели листвой клены бульвара, золотистые в матовом сиянии фонарей, справа напротив тепло светилась витрина маленького кафе. — Есть очень хочется, — сказал Ильин, — Ты не против зайти перекусить? Я совсем не была против, особенно после здорового ужина от Вероники.
apropos: Хелга Хорош до чего Ильин. Пусть у него и внешность не банальная, в смысле - не героя-любовника , и занятие тоже не того... ну не банальный миллиардер-бизнесмен - и даже не знаменитый автор мировых бестселлеров, но что-то в нем есть этакое притягательное. Даже если он немножко потерялся то ли в космосе, то ли по жизни. Ну, надеюсь, сейчас поговорят, если, конечно, наша буйная Софья даст ему хоть слово вымолвить.
Klo: Хелга Так-так-так... Кто кого провоцирует? Прошу прощения, а почему это Соня сразу не пристегнулась? Сейчас еще кто-то так ездит?
полная версия страницы