Хелга: apropos пишет: Точка ставится, когда автору уже ничего писать - типа: я все сказал (с), когда ему остается только разжевывать, что само по себе является бессмысленным занятием и пустым переводом бумаги. Да, и автор должен почувствовать, где эту точку поставить, чтобы не срезать финал или не растянуть его не в тему. Скрипач не нужен пишет: Прямо жаль ушастого. А всё так хорошо шло bobby пишет: Ильин такой милый и славный, а Софья, чувствуется, сейчас все испортит... Юлия пишет: Но Софью что-то занесло в какие-то метафорические дебри. Не к добру... Боитесь за парня? И правильно, мужчин надо беречь.
Юлия: Хелга пишет: Боитесь за парня? А как же за такого милого не бояться. Да и за Соню боязно. Шарахнется с дуру куда-нибудь в дебри. Поди потом вытащи ее оттуда... Но мы надеемся на лучшее. Хелга пишет: Да, и автор должен почувствовать, где эту точку поставить, чтобы не срезать финал Не нравятся мне эти разговоры о финале...
Хелга: Юлия пишет: А как же за такого милого не бояться. Да и за Соню боязно. Шарахнется с дуру куда-нибудь в дебри. Поди потом вытащи ее оттуда... Ну-у-у... конфликт же. Юлия пишет: Не нравятся мне эти разговоры о финале... Это такие гипотетические рассуждения.
Юлия: Хелга пишет: Это такие гипотетические рассуждения Хелга пишет: конфликт же Это конечно. Кто ж спорит. Опять же - диалектика. Ну, как не переживать-то? Чай не чужие.
apropos: Хелга пишет: автор должен почувствовать, где эту точку поставить, чтобы не срезать финал или не растянуть его не в тему Вот самое сложное, на мой взгляд. Правильна ли точка там, где ставится, - или это ошибка, и нужно что-то еще дописать, раскрыть, подсказать... Вот потому и интересен этот разговор Софьи с Ильиным - два автора, которые уже ставили точки и могут это обсудить.
Хелга: ***** – Возможно, ты права, – сказал я, про себя гадая, что же Софья имела в виду, говоря о последней странице романа – продолжала наш литературный диспут или косвенно намекала, что наша «постельная сцена» для нее – настоящий невыдуманный финал. А мне-то показалось, что все было неплохо, и она была искренна ночью. Или притворялась? Женщины умеют это делать, если захотят. Но зачем? С какой целью? – Все правильно, я и не ждала возражений, потому что просто-напросто повторила твою мысль о штампах так называемой женский литературы, – заявила Софья. – Ни слова не говорил о штампах, не приписывай мне лишнего, – возразил я. – Яичница невкусная? – обеспокоенно спросила она. – Очень вкусная. – Так что же ты не ешь? Разочарован? И как раз о штампах ты и говорил, если посудить. – Имел в виду, ты права в том, что непросто развивать сюжет после так называемой постельной сцены, и никто из авторш особенно не стремится преодолевать эти сложности – случился брачный ритуал и все окей, хэппи энд, восторг читательниц! – подвел итог я и взялся за вилку – в конце концов агрессивность хозяйки не должна сказываться на желудке, который был пуст со вчерашнего дня. Само собой оказалось, что с итогом я поспешил, вилку пришлось отложить во второй раз и очень скоро – мои слова сдетонировали взрывом Сониных эмоций. – Да, я понимаю! – воскликнула она. – Разумеется, какое может быть продолжение, ведь отважная попытка женщины – несостоятельный сюжет! Симпатичная, красивая, неглупая женщина, и столько феминистической желчи. А ситуация сложилась из серии «не виноватая я – он сам пришел». Потянуло меня, видишь ли, увлекся эротическим поединком. Впрочем, признаться, тянуло и сейчас, несмотря на ее нелепую браваду. Глаза горят, раскраснелась. А попробуй, скажи ей, что хороша в гневе – еще больше взбеленится, обвинит в банальности и пошлости. И не зря она так упорно гнет линию финала, неспроста. Ну что ж, если так, разлука будет без печали. Потому, вместо штампованного комплимента, я задал провокационный вопрос: – Отважная попытка, говоришь? А мне показалось, что вчера тебе не потребовалось так уж много отваги? Спросил шутливым тоном и внутренне напрягся, ожидая ответного удара. Вот ведь, связала нелегкая. Софья хмыкнула, хрустнула огурцом и произнесла каким-то кошачьим тоном: – Так ты намекаешь, что это я была инициатором? Что я легкомысленная, неразборчивая и… и… Она застряла, видимо, подбирая слово пожестче. Наконец, подобрала. – …. и развратная? – Ничего подобного я в виду не имел и не намекал! – ринулся оправдываться я. – «Отважная попытка» – это твои слова. – Ты когда-нибудь задумывался о смысле произнесенных слов? Или мужчины вообще не способны анализировать свои шаги на бытовом, так сказать, уровне? Вы же все – птицы высокого полета! Манипуляторы! – с запалом продолжила она, пылая глазами и щеками. – И в какое положение попала я! Отдалась за пару чулок! Вот сюжетец-то… и самое смешное, что он в какой-то степени совпадает с фабулой твоего рассказа! – Соня! – рявкнул я. – Ты точно подметила насчет сюжета, но зачем же так-то? И чулки красиво вписались, и в явь и в выдумки, и нападение с телесными повреждениями, разве нет? Но ты смешиваешь реал и виртуал! Что отважного в том, что два взрослых человека тянутся друг к другу, – я внутренне сморщился, предчувствуя, что получу очередное обвинение, на этот раз в склонности к эвфемизмам, и добавил: – Мы оба хотели переспать, разве нет? И тотчас получил по-полной. – Переспать, говоришь? – ядовито повторила Софья. – Впрочем, согласна, тянуло, возможно, еще с той попойки. Я – хорошая девочка, которой хочется побыть плохой. И тебе совсем не нужно оправдываться! Женщину проще оскорбить, назвав ее пай-девочкой, ты меня такой, к счастью, не назвал, за что тебе огромное человеческое спасибо! Ведь мне понравился рассказ про космическую… гм… развратницу! Думаешь, почему? Именно поэтому. А вот какой ты, я не знаю. Ты ускользаешь, а это мне не нравится. – Что-то подобное я и предполагал, – пробормотал я. – Что касается меня, прост как три копейки, – продолжил, прижав руку к груди. – Можешь мне доверять, все твои недобродетельные тайны будут погребены вместе с моим бренным телом. – Не собираюсь поверять тебе свои тайны, ты и так много лишнего знаешь обо мне, – отрезала она. – Тебе чай или кофе? Я купила кофе, и у меня есть кофемолка и кофеварка. – С удовольствием выпью кофе, – сказал я с некоторым облегчением, в надежде, что занявшись делом, она прекратит свои атаки. Софья загремела дверцами шкафов и посудой, отыскивая оборудование, я же ретировался на заваленный хламом балкон под предлогом покурить, а фактически взять паузу и подумать, в каком направлении двигаться дальше, и что она от меня хочет. Ответ не замедлил прийти за чашкой кофе, качество которого я не смог оценить, поскольку вообще не отличаю хороший напиток богов от плохого. – Понимаешь, Ильин, мне ведь от тебя ничего не нужно, даже добрых слов о том, как тебе понравился сваренный мною кофе, – сказала она, словно телепатически прочитала мои мысли. – Молчи, не нужно запоздалых оваций, самопожертвование ради близких не пройдет, да и близкие в ближайшем радиусе не наблюдаются. Не, я не хочу тебя обидеть, все было хорошо, и ты был так мил с этими чулками – кстати, ты мог бы эротично попросить меня примерить их – ну да ладно, такие фокусы или получаются или нет. Но согласись, в этой интрижке написан прекрасный финал, и пусть гипотетические читатели додумывают, что же будет с героями дальше… А герои поступят так, как захотят, вне зависимости от желания многих столь презираемых тобою читательниц ударить в свадебные колокола. – Ты готовила эту речь, пока варила кофе? – спросил я. – Ну… как тебе сказать. Возможно, это давно зрело во мне и лишь ждало повода, чтобы быть произнесенным вслух! – Софья Александровна, оказывается, вы не чужды пафосу, – съязвил я. – А кто из нас чужд ему? – произнесла она тоном королевы Падме. – Хорошо. Подвезу тебя в клинику, к твоей мачехе, а потом каждый займется тем, чем захочет, – сказал я, желая остановить этот бессмысленный обмен сарказмами. Софья молчала, видимо, обдумывала альтернативы, металась меж меркантильным интересом и гендерной гордыней. «Что победит?» – подумал я, глядя на причудливое пятно кофейной гущи на дне чашки.
Юлия: Хелга Ах, какой поединок! Софья нападает, Ильин парирует. Но конец неутешительный - победителей нет. Софья напоролась на свою же рапиру, когда Ильин отступил. Теперь она будет дергаться на ней, как приколотое булавкой насекомое, а он утонет в кофейной гуще. О, горе! Хотя, может быть, перспектива разменять Ильина на Веронику изменит Сонино воинственное настроение. Подозреваю, что бывший "психологический" муж был каким-то отменным психо-гадом. А иначе - чего бы Соне так отчаянно бояться?
Хелга: Юлия пишет: Софья нападает, Ильин парирует. Но конец неутешительный - победителей нет. Софья напоролась на свою же рапиру, когда Ильин отступил. Теперь она будет дергаться на ней, как приколотое булавкой насекомое, а он утонет в кофейной гуще. О, горе! Как шикарно ты написала, намного лучше, чем сам опус. Спасибо, такие фразы наводят на дальнейшие сюжетные соображения.
Юлия: Хелга пишет: фразы наводят на дальнейшие сюжетные соображения Как славно-то! Вот бы еще почитать на какие...
apropos: Хелга Ага, вот уже милые и ссорятся. Юлия пишет: на будет дергаться на ней, как приколотое булавкой насекомое, а он утонет в кофейной гуще. В Ильина я верю - он выплывет. А Софья, в виду особенностей собственного характера, - сама подставляется. Ну и муж там явно "поработал" - самооценка у Софьи основательно опущена, потому и взбрыки. Спокойный и осторожный Ильин для нее может оказаться спасительной гаванью. Впрочем, посмотрим, как оно все пойдет.
Хелга: apropos пишет: Спокойный и осторожный Ильин для нее может оказаться спасительной гаванью. Или сбежит, не выдержав нагрузки.
Юлия: apropos пишет: В Ильина я верю - он выплывет. Так на него, сердешного, одна надежда. Соня-то наша, как видно, в состоянии нервическом. А тут еще и Вероника - дополнительный источник стресса. apropos пишет: муж там явно "поработал" Гадский гад... apropos пишет: Спокойный и осторожный Ильин Держит и гасит удар. Молодец! Очень мне он по душе.
Хелга: Юлия пишет: Так на него, сердешного, одна надежда. Соня-то наша, как видно, в состоянии нервическом. А тут еще и Вероника - дополнительный источник стресса. Вечные мои нервные тетки героини. Надо бы написать хоть раз спокойную.
Юлия: Хелга пишет: Вечные мои нервные тетки героини Неправда, они у тебя разные. Опасливые, разочарованные, а вот Соня - в метаниях. Но это - явно бывший муж, не ходи к гадалке.
Хелга: Юлия пишет: Опасливые, разочарованные, а вот Соня - в метаниях. Но неспокойные все, вот в чем незадача.
Юлия: Хелга пишет: Но неспокойные все Под лежачий камень вода не течет.
Скрипач не нужен: Хелга Грустная история выходит. Но знакомая. Перепутье. То ли надо оно, то ли нет. На Веронику вся надея! Сейчас Софье веселья прибавит. Не до копаний станет.
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Грустная история выходит. Вроде, начинала писать веселую.
Хелга: – Хорошо. Подвезу тебя в клинику, к твоей мачехе, а потом каждый займется тем, чем захочет, – сказал я, желая остановить этот бессмысленный обмен сарказмами. Софья молчала, видимо, обдумывала альтернативы, металась меж меркантильным интересом и гендерной гордыней. «Что победит?» – подумал я, глядя на причудливое пятно кофейной гущи на дне чашки. Стол содрогнулся, это вскочила со стула Софья Санна. Что-то звякнуло и ударилось о мою ногу – видимо, какой-то столовый прибор от сотрясения приземлился на пол. Я нагнулся, обнаружил столовый нож, поднял его и тупо произнес: «Какой-то мужик придет. Кто таков?» – Ты веришь в глупые приметы? Писатель-фантаст! – хихикнула Софья. – Не вижу связи, – огрызнулся я. – Это просто… э-э-э… фигура речи, примета, ставшая идиомой. – Понятно. Ты всегда и всему найдешь оправдание. – Объяснение, – уточнил я. – Вот видишь – оправдание, – упорствовала она. – Мне пора, – сказал я, тоже поднимаясь со стула. – Спасибо за завтрак и… за все остальное. Софья метнула в меня взгляд, настолько гневный, что, кажется, он ожогом прошелся по лицу. Опять что-то не то? Спрашивать, чем вызван этот гнев, не стал, а лишь повторил свое предложение подвезти ее до клиники и, если потребуется, обратно. В этот момент резкий, можно сказать, пронзительный звук прервал нашу мирную беседу. Кто-то звонил в дверь. Софья вопросительно и очень мило изогнула бровь, выразительно ткнула пальцем в сторону ножа и вышла из кухни. Щелкнула задвижка замка, скрипнула дверь, и из прихожей донесся изумленный Сонин возглас, а затем мужской голос. Отчего-то я взял со стола нож и сжал деревянную рукоятку. В прихожей разговаривали приглушенно, но взволнованно. Мне вовсе не хотелось слышать, о чем они говорят. Отчего я не ушел на несколько минут раньше? Не хватало еще немой или шумной сцены встречи двух соискателей внимания Софьи Санны. Как в плохом анекдоте. И что это я так разволновался? То же мне, Симириус Эрокин! Тем временем голоса в прихожей зазвучали на повышенных тонах, затем на какое-то время наступила тишина, вслед за которой распахнулась кухонная дверь, и вошел мужчина, которого я где-то видел раньше. – О! Твою! – заявил он, остановившись и чуть не уронив Софью Санну, что протискивалась на кухню вслед за ним, румяная и взбудораженная. – Вот как, значит? Это с ним ты сейчас? Ну-ну… – Что такое «ну-ну»? – спросил я. Тем временем Соне удалось прорваться на кухню, она кинулась ко мне, вырвала нож, который я, как оказалось, до сих пор сжимал в руке, и замерла, вооруженная. – Гм-м-м… – произнес с кривой усмешкой вновь прибывший. – Ну и компашка тут у вас… Вот какие отношения тебе нравятся, дорогая! – Я не дорогая, – возразила Софья. – Что вы имеете в виду? – поинтересовался я. – Но мы же с вами знакомы… Впрочем, Сонечка, представь нас, если тебе не трудно. – Мне не трудно… – Ильин, – отрекомендовался я, перебив Сонины стенания и посчитав, что тем прихожу на помощь даме. – А вы, полагаю, Пушкарев… Правда, не припомню, где мы с вами пересекались… – Ильин… – простонала Софья. – Как же не помните? На фуршете по случаю чествования N. не вы ли напоили мою экс-жену? – Я напоил вашу жену? – Собственно, Вадим, ты пришел не за тем, чтобы устраивать разборки по поводу того, что тебя совершенно не касается! – выдала Софья Санна. – Разумеется, не за тем. Но я и не ожидал обнаружить у тебя этого типа! Да еще и вооруженного кухонным ножом! Решили защищать даму или самого себя? – Послушайте, Пушкарев, выбирайте выражения! – возмутился я. Ситуация со скоростью света двигалась к ожидаемому анекдотическому повороту. – Вадим, с какого перепуга ты разыгрываешь Макбета? – спросила Софья. – Ты хотела сказать: Отелло? – поинтересовался я. Она одарила меня зверским взглядом прекрасных очей. – Я сказала то, что хотела сказать! – Как леди Макбет? – уточнил я, осторожно вытягивая из ее руки кухонный нож. – Вы здесь в своем уме? – спросил Пушкарев. – Опасайся, Соня, я тебя предупреждаю: у писателей, особенно фантастов, нередко наблюдаются психические отклонения. – Послушайте, Пушкарев… – вскипел я. – Вы приходите в дом своей бывшей жены, и устраиваете ей скандал из-за того, что обнаружили в гостях у нее мужчину! В чем вы ее обвиняете? В том, что она молодая и привлекательная женщина? Так не нужно было разводиться… Или действительно боитесь за ее жизнь и здоровье, потому что она связалась с психом писателем? Кстати, теперь буду знать, что думает редактор крутого журнала о тех, кто его кормит! И не бойтесь, не надо бояться. Я не нанесу вреда вашей бывшей жене. Я намеренно напирал на слово «бывшая», стараясь не смотреть на Соню, мне казалось, что меня обдает ее жаром, даже на расстоянии. Но почему он явился к ней утром? Вот так, запросто, с претензиями. Или у них продолжаются отношения, а я влип между ними в качестве детонатора или полного дурака? – Пушкарев, пойдем в комнату, – сказала Софья, отчасти подтвердив мое подозрение. – Ильин, перестань! – Ну вы даете, Ильин. Прям мушкетер без шпаги, – криво усмехнулся Пушкарев. – Ну что ж, пойдем. – Ильин, ты подождешь меня? – спросила она. Я не ответил. Кажется, в последний раз я чувствовал себя таким идиотом, когда в десятом классе целый час прождал под дождем девушку, в которую был влюблен, а она, как я позже узнал, в это время встречалась с моим другом. Или в тот вечер не было дождя? Я положил на стол нож, вышел в прихожую, обулся, надел куртку, подумав, что, видимо, наличие этих мужских вещей в прихожей так раззадорило господина Пушкарева, и тихо вышел, осторожно захлопнув дверь. К сожалению, складывалось так, что от знакомства с Софьей Шведовой я получал лишь синяки и шишки. Хотя, ночь была хороша, справедливости ради говоря.
Скрипач не нужен: Хелга И действительно, грустить Софье некогда совсем