Форум » Хелга » К.Д. - 2 » Ответить
К.Д. - 2
Хелга: Непонятно что, но, надеюсь, будет коротко.
ДюймОлечка: Хелга Не, ну это судьба, а как иначе то? Если звонили друг другу одновременно и даже мамы-мачехи пришли подкреплять амбразуру :)
Хелга: ДюймОлечка пишет: ну это судьба, а как иначе то? Если звонили друг другу одновременно и даже мамы-мачехи пришли подкреплять амбразуру :) Судьба - злодейка!
Хелга: – Ты ушла утром, не сказав ни слова. Я звонил весь день, но у тебя все время было занято. Ты целый день с кем-то говорила, но не со мной. Получился упрек. Глупый, но справедливый, наверно. Сейчас взорвется. – Но я тоже звонила и у тебя все время было занято, – вдруг сказала Соня. – Правда? – спросил я, словно глупый мальчишка. – Думаешь, ты один такой правдивый? Соня внезапно качнулась вправо, я проглотил вдруг подступившую тошноту и невольно оглянулся в поисках опоры. – Ты один такой… Что с тобой? Ты как-то… позеленел, – сказала она, вернувшись в вертикальное положение. На самом деле именно позеленевшим или, быть может, пожелтевшим я вдруг себя и почувствовал. Голова кружилась, дурнота становилась все сильнее. – Подожди, Соня, мне нужно идти, срочно, – пробормотал я. – Давай встретимся завтра и все обсудим в спокойной обстановке. Не хватало напугать ее, рухнув здесь, в прихожей, к ее ногам. Я двинулся к выходу, пытаясь обойти Соню. – Ты уходишь? Значит, все-таки уходишь? Почему так вдруг? Потому что я – слишком эмоциональная и импульсивная? Потому что со мной трудно найти общий язык и договориться? – Соня, Сонечка, завтра, давай завтра… – Что завтра? Поженимся? Насколько я понимаю, ты мне все уже сказал. – Что я сказал? – А ты уже не помнишь? Ты честно и искренне, подчеркнув свои честность и искренность, сказал, что предложил бы мне руку и сердце, если бы я не была такой… не стану повторять сказанное выше. – Соня, ты перевираешь мои слова. Никакого «бы» в моих словах не было… – простонал я. Если меня сейчас стошнит, то вряд ли останется шанс… – Ильин, что с тобой? Ты белый, совсем белый! Тебе плохо? Оказывается, мое лицо, словно хамелеон, на глазах меняло окраску. Корабль класса «Паучок» терпел крушение. – Какой паучок? Ты опять смеешься, Ильин? Нет, кажется, тебе не до смеха. Сядь, сядь вот сюда. Она схватила меня за плечи и усадила на танкетку под вешалкой. Я почти не сопротивлялся. – Соня, отпусти меня, мне нужно идти. – Никуда ты не пойдешь, тебе же плохо, Ильин, – сказала она, присаживаясь передо мной на корточки и глядя в упор огромными синими глазами. – Только не умирай, Ильин! – Да я, вроде, не собирался. – Вызвать скорую? Сердце? – спрашивала Соня. – Сонечка, не суетись, меня просто немного тошнит, – пришлось признаться мне. – Тошнит? – И голова кружится, – добавил я, окончательно разрушив остатки своей сомнительной мужественности. – Но никого вызывать не надо. – Пойдем, приляжешь, а я тебе сейчас что-нибудь приготовлю, попить… травяной Вероника сделает. – Нет, только не травяной! – взмолился я, потому что воспоминание о желтом напитке, приготовленном Вероникой, вызвало еще больший приступ тошноты. Может, причина таилась именно в нем? Итак, я позволил отвести себя в комнату и уложить на кровать. Через несколько минут вокруг меня хлопотали три женщины, с переменным успехом поочерёдно захватывая инициативу. Кое-как избежав травяной настойки от Вероники Семеновны и грелки со льдом от Татьяны Петровны, я принял лекарственный напиток из рук Сонечки и мне полегчало. Меня укрыли пледом, пригрозили вызвать скорую, если станет хуже, призвали попытаться уснуть, потому что сон – сильнейшее лечебное средство от всех болезней, и удалились, утащив за собой и сопротивляющуюся! Соню. Почувствовав себя маленьким мальчиком в окружении заботливых родительниц, я действительно не заметил, как заснул.
Klo: Хелга Уморила-таки парня! Здоровым в руки не давался? Теперь для полного комплекта я жду появления бывшего мужа, а то ведь не отвадь его сейчас - после свадьбы вмешаться может
Юлия: Хелга Бедный Ильин! Что это с ним такое приключилось? Инопланетный вирус? Ай-ай-ай. Klo пишет: Уморила-таки парня! Не без того Может, теперь Соня смягчится?
Хелга: Klo пишет: Уморила-таки парня! Здоровым в руки не давался? А что поделать, измором берем. Klo пишет: после свадьбы вмешаться может А свадьба будет? Юлия пишет: Бедный Ильин! Что это с ним такое приключилось? Инопланетный вирус? Ай-ай-ай. Писатель-фантаст может заразиться, вполне...
Хелга: ******* Он спал, подумать только, спал, подсунув кулак под щеку, вздыхал во сне. Словно маленький мальчик. Я поправила сползший на пол конец пледа, и не смогла не поддаться порыву погладить его по волосам, уже редеющим на макушке. «Ильин, глупый, гадкий Ильин…» На несколько минут мы оказались укутанными в какую-то нежную теплую огромную варежку, жаль, что Ильин спал и не чувствовал этого. Или чувствовал? Надо будет спросить, когда проснется… Хотя, если ему плохо, то какая там варежка? Впрочем, варежка эта была сдернута через мгновение, потому что из кухни явились матушки, от которых я только что сбежала, и зашептались за спиной. – Все-таки следовало вызвать скорую помощь… – Уснул, подумать только… Чем-то отравился? Это не похмельный синдром? – Ну что вы, Танечка, такой милый молодой человек, художник… Вы знаете, это его пейзаж! Вероника ткнула пальцем в сторону моего кривого творения. – Что вы, что вы, кто вам такое сказал? Это нарисовала Соня, несколько лет назад. – Соня? А как же… Сонечка, ты же сказала мне, что это работа Ильина. Вероника вопросительно уставилась на меня. Вот ведь, невезуха! – Я… я… мне неловко было признаваться в своем авторстве, – пробормотала я. Отличное оправдание! Просто какое-то «Бесчестие любимого существа». – Может быть, мы дадим ему поспать? – добавила я. – Идем, идем, да, ты права, Сонечка, – дуэтом зашептали мамаши, но было уже поздно. Ильин открыл глаза и уставился на нас с испугом. – Что случилось? – спросил он. – Ах, да, прошу прощения, я уснул, знаете ли… – Ничего, ничего, спите, – продолжил напевы дуэт, теперь уже в полную силу. – Ильин, как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Вроде, неплохо, – отвечал он, садясь на кровати. – Видимо, что-то съел. – Или выпил… – тянула свою линию мама. – Но он же выпил травяной настой… очень полезный! Все компоненты и ингредиенты строго выдержаны мною по пропорциям! – вскричала Вероника. – Какой-такой настой? – на этот раз дуэт составили мы с мамой. – Очень полезный! Вам же понравилось, Илья, не так ли? В этот миг у меня зазвонил телефон. Кто говорит? – Пушкарев. Очень вовремя с сообщением, что приехал обсудить эссе к юбилею. Оставив Ильина на растерзание, я вышла из комнаты, пытаясь убедить Вадима, что приходить сейчас не надо, потому что я очень занята, а кроме того, у меня вирусная инфекция, а квартира обработана вонючим антисептиком. – Соня, прекрати выдумывать, мы же с тобой договорились. Открывай дверь, я уже даже зашел в подъезд. О, Ктулху! Я открыла дверь, и на пороге нарисовался Пушкарев во всей красе. Все-таки, что ни говори, а он чертовски красив, мой бывший муж. – Я могу пройти, Соня? – спросил он. – Проходи, – махнула я рукой. Какая разница, для полного комплекта не хватало лишь отца, нынешней пассии Вадима и пары бабушек-дедушек. Может, еще и чуть прадедов. – Как-то ты неадекватно реагируешь, – заметил Пушкарев, растегивая пальто. – Я пройду? У тебя гости? Трудно было этого не заметить – вешалка в прихожей ломилась от уличной одежды. – Зачем ты пришел? – в лоб спросила я. – Я же все отправила тебе по электронке. – Но у меня возникли некоторые замечания. Кто там у тебя? – Мать и мачеха. – Что? – Мать и мачеха, и… Я не договорила, потому что в прихожей появился сам «и» – Ильин, совсем не такой красивый, как Пушкарев. – Ах, вот оно что! – воскликнул Вадим. – Добрый день, господин Пушкарев, – ответствовал Ильин. – Как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Вполне великолепно… – Вы больны? – поинтересовался Вадим. – Нет, он здоров, – сказала я. – Это неважно, – выдал Ильин. – Мои настойки и чаи не могут нанести вред, что вы такое говорите, Танечка Петровна?! – раздался из комнаты громовой голос Вероники. – Разумеется, вы всегда и во всем совершенны, Вероника Семеновна! – крещендо отвечала ей мама. – Вы обвиняете меня в том, что я отравила Илью? Как у вас язык повернулся такое сказать?! – Повернулся и очень повернулся! – А вы – гадалка в пятом поколении! Это же шарлатанство! Это все ваши заклинания! – Если я – шарлатанка, то каким же образом мои заклинания могли подействовать? Мы замерли в прихожей, слушая перепалку. Первым ожил Пушкарев. – Я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Позвоню тебе завтра, Соня, и договоримся обо всем. – О чем это вы договоритесь? – Ильин гордо выступил вперед, мрачно взирая на Пушкарева. – Это касается наших с Соней дел, – заявил Вадим. – Соня, у тебя есть с ним дела? – Но… э-э-э… м-м-м… Это не касается личного, – брякнула я. – Прошу… прошу оставить Соню в покое, – объявил Ильин. Меня обдало жаром, словно горячим песчаным ветром дунуло из Сахары, из Гоби или из Каракумов. – Как… как вы сказали? – спросил Вадим. – Соня, твой мушкетер расхрабрился? – Он не мой мушкетер, – сказала я… – Он… мой жених. И мушкетер тоже… – Рыцарь, ё-моё, жених… Не слишком ли ты неразборчива? – Не тебе судить, Вадим. – Я вам морду набью, – сказал Ильин. Песчаная буря усиливалась. Вадим был на голову выше и дважды шире в плечах. И частенько посещал тренажерный зал. Силы явно неравны, если только Ильин не владеет приемами восточных единоборств. – Неужели? – поинтересовался Пушкарев, скривив рот в усмешке. – Именно, – не слишком уверенно отвечал Илья. – Не хватало еще, чтобы вы устроили здесь драку? – прошипела я. – Из-за прекрасной дамы? – фыркнул Пушкарев. – Из-за прекрасной дамы, – подтвердил Ильин. – Вы сдурели, мужики… – Ах, дуэль… – выдохнула за спиной Вероника. Я и не заметила, что перепалка в комнате закончилась, и мать с мачехой стоят за спиной. Видимо, наслаждаясь куртуазной сценой. Каков сюжет! Бунт! Соперничество! Ильин!
apropos: Хелга Эк я подоспела аж к двум кусочкам. Первый такой умиротворяющий, ну, относительно, конечно... Ильина подобрали, обогрели, опоили и спать уложили... А он, оказывается таки сделал именно то предложение, которое от него ждали - если не сама Софья, то читатели. Ну подумаешь, снабдил это предложение неким дополнением, или оно ей привиделось, с такой-то импульсивностью. Второй (продолжение) - идет по нарастающей. Бывший муж ведет себя собакой на сене, но Ильин ему покажет. Уже показывает. Хелга пишет: Каков сюжет! Бунт! Соперничество! Ильин!
Klo: Хелга Только мордобоя не надо! Пусть Ильин бывшего "уничтожит" интеллектуально и профессионально, тем более, что все преимущества в этом смысле у него имеются Он-то сам все пишет, в отличие от некоторых...
Хелга: Дамы! Спасибо! Ильин драться вряд ли будет, хотя...
Юлия: Хелга Вах-вах-вах! ДуЕль! Хелга пишет: Он… мой жених. Соня сдалась! Наконец-то. Klo пишет: Пусть Ильин бывшего "уничтожит" интеллектуально и профессионально Даже не сомневаюсь. Ведь у того красавца все в рост и пошло, демонстрирует полное творческое бессилие, тогда как наш Ильин - творец, не побоюсь этого слова, к тому же еще и влюбленный. Одно его бесстрашие перед угрозой оказаться посмешищем чего стоит.
Хелга: Юлия пишет: Ведь у того красавца все в рост и пошло, демонстрирует полное творческое бессилие, тогда как наш Ильин - творец, не побоюсь этого слова, к тому же еще и влюбленный. Одно его бесстрашие перед угрозой оказаться посмешищем чего стоит. Увы, но против лома нет приема. В смысле, что творческое бессилие просто заменяется физической силой.
Хелга: – Как… как ты сказал? – спросил Вадим. – Соня, твой мушкетер расхрабрился? – Он не мой мушкетер, – сказала я… – Он… мой жених. И мушкетер тоже… – Рыцарь, ё-моё, жених… Не слишком ли ты неразборчива? – Не тебе судить, Вадим. – Я тебе морду набью, – сказал Ильин. Песчаная буря усиливалась. Вадим был на голову выше и дважды шире в плечах. И частенько посещал тренажерный зал. Силы явно неравны, если только Ильин не владеет приемами восточных единоборств. – Неужели? – поинтересовался Пушкарев, скривив рот в усмешке. – Именно, – не слишком уверенно отвечал Илья. – Не хватало еще, чтобы вы устроили здесь драку? – прошипела я. – Из-за прекрасной дамы? – фыркнул Пушкарев. – Из-за прекрасной дамы, – подтвердил Ильин. – Вы сдурели, мужики… – Ах, дуэль… – выдохнула за спиной Вероника. Я и не заметила, что перепалка в комнате закончилась, и мать с мачехой стоят за спиной. Видимо, наслаждаясь куртуазной сценой. Каков сюжет! Бунт! Соперничество! Ильин! – Выйдем? – предложил Вадим. – Вы никуда не пойдете! – завопила я. – Ильин, Пушкарев, прекратите! – Мальчики, не надо ссориться, – добавила за спиной Вероника. – Соня, что у тебя творится? – поинтересовалась оттуда же мама. Мужики продолжали гнуть свою линию. – Выйдем, – согласился Ильин, протягивая руку за курткой. – Ты же не здоров! – верещала я, отбирая у него куртку. – Я вполне здоров, чтобы выяснить, что господин Пушкарев хочет от тебя! «Отважная попытка»! Кажется, «отравление» или что там с ним было, подействовало на Ильина радикально. Когнитивная калибровка. В драку рвется, фантаст несчастный! – Это тебя не касается! – отвечал Вадим. – Очень даже касается, даже больше, чем ты можешь себе представить! Идем! С этими словами Ильин двинулся к двери, а поскольку расстояние составляло шага два, Пушкареву пришлось дать ему дорогу. Ильин открыл дверь, и оба вышли на площадку. Я ринулась за ними, а следом – мать и мачеха. – Дамы! – заявил Ильин, поворачиваясь к нам. – Оставайтесь в квартире. Мы в три голоса солидарно завопили, что не допустим ни драки, ни дуэли, требуя дать обещание, что никто никому не будет бить ни морду, ни прочие части тела. – Соня, успокой своего так называемого жениха! – воззвал ко мне Вадим. – Он не так называемый… – Послушай, Пушкарев, какой смысл в твоем высокомерии? Прежде чем создавать себе врага, подумай, не станет ли он в будущем Монте-Кристо? – выдал Ильин. Пушкарев, криво улыбаясь, уставился на него, словно тот был инопланетянином. – Монте-Кристо… – наконец изрек он, кажется, вложив в эти слова все презрение, на какое был способен. – Нет, увы, не Монте-Кристо, и не сторонник этой концепции, – ответил Ильин. – Соня, – повернулся он ко мне. – Если эти дела важны для тебя, и ты желаешь продолжать, твое право. Глаза его были грустны и больны. – Ильин, – сказала я. – Не хочу я ничего продолжать. Потом тебе все объясню. А ты, Пушкарев, отныне справляйся со своими проблемами сам. – Ну что ж, значит, мордобитие отменяется? – беспокойно ерничал Вадим. – Уходи, – сказала я, на всякий случай схватив отважного Ильина за руку. – Ну что ж, прощайте, дамы и господа. Соня, не пожалей о содеянном. Я тебе помочь не смогу… не надейся на следующую публикацию. Пушкарев нажал на кнопку лифта, дождался, притоптывая ногой, пока расползутся створки дверей, и уехал. Мы с Ильиным остались одни на площадке, мать и мачеха скрылись в квартире. – Только не говори, что уходишь, – торопливо сказала я. – Знаешь, зачем он приходил? Просил написать ему эссе к юбилею. – Вот как? Ему или за него? – спросил сообразительный Ильин. – За… – А что такое он сказал о твоей публикации? – Неважно, забудь. – Я – дурак, Соня. Тебе стыдно за меня? – Нет, Ильин, нисколечко не стыдно. Ты – мушкетер, Монте-Кристо и пилот космического корабля класса… как там…? – Паучок, – подсказал он. – Паучок… Он обнял меня и… голос Вероники расколол наступившую было тишину: – Сонечка, Илья, заходите в квартиру, вы замерзнете!
Klo: Хелга Хорошо-то как! Я о-о-очень довольна!
Юлия: Хелга Хелга пишет: – Послушай, Пушкарев, какой смысл в твоем высокомерии? Прежде чем создавать себе врага, подумай, не станет ли он в будущем Монте-Кристо? – выдал Ильин. Хук справа Хелга пишет: – Ну что ж, прощайте, дамы и господа. Соня, не пожалей о содеянном. Я тебе помочь не смогу… не надейся на следующую публикацию. Как низко пал сей жалкий тип - повержен даже не соперником, а собственной подлостью. Хелга пишет: Только не говори, что уходишь, – торопливо сказала я. – Знаешь, зачем он приходил? Как умилительно
Хелга: И последнее... Он обнял меня и… голос Вероники расколол наступившую было тишину: – Сонечка, Илья, заходите в квартиру, вы замерзнете! – Бежим? – спросил он. – Бежим, – подтвердила я. – Но ты сможешь бежать, ты же не здоров? – Как-нибудь справлюсь. Как удачно сложилось, что я так и не рассталась с его курткой, словно чувствовала, что предстоит побег. И мы помчались вниз по лестнице. Вернее, помчалась я, а Ильин заковылял следом, видимо, ослабев от пережитого. – Значит, я все-таки жених? – спросил он, когда мы забрались в его Мазду, запыхавшиеся, словно удирали от погони. – Тебе хочется носить это гордое звание? – спросила я. – Ты знаешь, Сонечка, наверно, хочется, – отвечал он. – Наверно? Ты не уверен? – А ты уверена? – В силу половой принадлежности я никак не могу носить это звание. И почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? – Ты же понимаешь, мы очень разные… – Опять начинаешь? Давай, повтори еще раз, что я – слишком эмоциональная, импульсивная, нетерпимая… ты собрал немало подобных эпитетов, когда делал мне так называемое предложение! – Соня, но я же пытался объяснить, что… чёрт, неужели мне придется говорить тебе это? – Что «это»? Что за страшные слова ты вынужден сказать? Ты же писатель, должен быть красноречивым, а не косноязычным! – Разве я не красноречив? Смотри, сколько натаскал эпитетов! – Неподходящих для объяснения в любви и предложения руки и сердца! Разве критикуют женщину, которой делают предложение? – А разве нет? – спросил этот негодяй. – Я никогда еще не делал предложений. – Оно и видно, – сказала я. И опять мы зависли в пререканиях, хотя существовал неплохой, проверенный на практике не одним поколением выход из подобного положения, банальный, поэтически и в прозе затертый – поцелуй. Не сразу, но в конце концов мы воспользовались им. Разумеется, поцелуй не решает проблему диссонанса темпераментов, он лишь временно сглаживает ее. Но я вдруг осознала и почувствовала, что, несмотря на разногласия, мы с Ильиным читаем один и тот же код, недоступный Пушкареву, и это, наверно, самое важное. И, в конце концов, кто-то же из нас выиграл пари?
Klo: Хелга Ура-а-а!!! получилось! Объяснение (предложение) из серии: "Я люблю тебя со всеми твоими недостатками"? Спасибо! Отлично получилось!
apropos: Хелга Это что - все?! Но вообще хорошо так - промчались на одном дыхании: потоптались на бывшем муже (ха-ха - получил по заслугам), удрали от назойливо-любопытной заботы мамаш и наконец объяснились в ильинской косноязычной манере. Хелга пишет: несмотря на разногласия, мы с Ильиным читаем один и тот же код, недоступный Пушкареву, и это, наверно, самое важное. На одной волне, да, это самое важное. А недостатки - ну, у каждого оне есть. Соня, похоже, сделает из него человека, а ей самой нужна именно такая тихая и надежная гавань в лице писателя-фантаста на этом, как его... класса Паучок.
Хелга: Klo, apropos Да, это финал. Перечитаю еще, может, какие концы еще не подобраны, но сейчас кажется, все.
apropos: Ну вроде все подобрала, я не заметила провалов каких или нестыковок. Но вообще жаль расставаться с этой милой парочкой и Вероникой. Так интересно было за ними наблюдать. Но вопрос есть один - и он мучит - чем Ильин-то отравился?
полная версия страницы