Форум » Хелга » Киномания - 3 » Ответить
Киномания - 3
Хелга: Роман в шести частях с погонями, стрельбой, эротическими сценами и невозможной любовью.
Юлия: apropos пишет: Он знает Миреву. Точно! Глаз-алмаз! Вот что значит со шпионами дело иметь
apropos: Юлия пишет: Глаз-алмаз! Вот что значит со шпионами дело иметь Шпионы закаляют, да. Впрочем, автор еще не сказала своего веского слова. Может, что-то еще есть?
Малаша: apropos пишет: Он знает Миреву. Интересно как! Знает, значит точно местный наш Федя.
Юлия: Малаша пишет: Знает И не только... Он знает, что означает ее чудесное имя... Сегодня так просто с кондачка едва ли кто сможет растолковать его... И, впрямь, скорее свяжут с Минервой, чем вспомянут о мировой революции... apropos пишет: Впрочем, автор еще не сказала своего веского слова Эт точно... Может, еще что... И все ж Мирева - это факт
apropos: Юлия пишет: И все ж Мирева - это факт Это да. Так что Федор явно не случайный там человек.
Скрипач не нужен: Мы не знаем, что известно Федору номер два о Миреве. Или знаем, что-то я не помню
apropos: Скрипач не нужен пишет: Мы не знаем, что известно Федору номер два о Миреве. Не знаем. Только о его школьной подруге. В любом случае этот факт не отменяет предыдущий.
Хелга: apropos пишет: Он знает Миреву. Когда Нюра неправильно произнесла ее имя, он поправил. Но это не столько доказательство его имени, но того, что он не случайный прохожий в этих местах. Да, верно, это и есть.
apropos: Хелга пишет: Да, верно, это и есть. Ну славно! Даешь Федора!
Klo: Хелга Федор номер первый решительно атакует Интересно, что дальше будет!
Хелга: Klo пишет: Федор номер первый решительно атакует Интересно, что дальше будет! Ну он скромненько пока атакует.
apropos: Хелга пишет: Ну он скромненько пока атакует. Ага, так скромненько - с поцелуями. В наше время (Башмака) уже должен был бы жениться. Без вариантов.
Хелга: Вкус коньяка остается на моих губах. Хорошие мальчики так не целуются — Именно так, блин, они и делают. Поцелуй и прочая приводят меня в раздраенное состояние. Все-таки я не пожарник и тем более не детектив, но молодая женщина, а он — молодой мужчина, как ни крути. После ухода Федора долго сижу в нирване, прокручивая события этой ночи и последних дней, фантазируя и упиваясь своими фантазиями. В конце концов засыпаю. Несмотря на бурно проведенную ночь, просыпаюсь рано, около семи, от задорного птичьего щебета и свежего воздуха, льющихся через приоткрытое окно. Сделав несколько неудачных попыток позвонить на номер Милы, выхожу в пронизанный солнцем сад, который благоухает свежестью после вчерашней бури. А не приснилось ли мне все, что произошло? Незнакомец на ветру, пожар, Федор… Знакомый голос возвращает меня к реальности. — Анечка, доброе утро! Я за вами! Федор-два спортивно переминается у ворот, уже без темных очков, машет мне рукой. — Доброе... — говорю, подходя и открыв калитку. — Что же вы вчера не пришли на ужин, как обещали? — Извините, не смог, обстоятельства помешали, — покаянно отвечает он. — Тот звонок? — коварно интересуюсь я. — Какой звонок? — удивляется он. — Ну тот, по срочному делу… — А, да, и это тоже. Мне очень жаль. — И мне тоже, — не совсем искренне говорю я. —Постараюсь исправиться. Утро прекрасное, жду вас на пробежку… — бодро продолжает он. — Мне жаль, но... — начинаю я и замолкаю, передумав отказываться. До половины одиннадцатого еще уйма времени, и почему бы мне не пробежаться с Федором, и заодно задать ему несколько вопросов, которые меня волнуют. Кажется, он и не подозревает, что ночью в его доме был пожар. — Подождите меня, минут через десять буду готова. В доме уже хлопочет кардинально выспавшаяся тетя Маруся. Узнав, что я собираюсь на пробежку, разражается одобрительной речью. — Но, возможно, мы сегодня уезжаем, — говорю я, подпортив ее энтузиазм. — Почему так скоро? Почему сегодня? Ты же сказала, что будешь жить здесь месяц или больше! — волнуется тетя. — А что ты скажешь своей школьной подруге? Ты звонила ей? — Не смогла дозвониться. — Но ты должна сообщить, Анна! — Подожди, тетя, не суетись, я сама пока ничего не знаю. А сейчас убегаю на пробежку с Федором. Он ждет меня у ворот. — Так бы сразу и сказала! — возмущенно восклицает Маруся. — Иди и не заставляй человека ждать! Уезжать она собралась, подумать только! А как же дом без присмотра, а договоренность? И шарфик, свой зеленый шарфик надень — он очень идет к твоим глазам! Шарфик я надевать не собиралась, но тетка набросила его мне на шею в последний момент, когда я направлялась к двери. Как же она мечтает пристроить меня! Неважно к кому? Главное, чтобы костюмчик сидел. Не могу сказать, насколько потряс Федора мой зеленый шарфик, идущий к глазам, но почти уверена, что попытку, пусть и не мою, приукраситься, он про себя отметил. Я же приступила к выполнению поставленной задачи уже за поворотом. — Вчера вас искал какой-то мужчина, причем, утверждал, что дом моей знакомой — это ваш дом. — Как это? — тревожно спрашивает мой спутник. Рассказываю о необъяснимой настойчивости хамоватого незнакомца. Федор пожимает на бегу плечами. — Не знаю, кто бы это мог быть… Наверно, что-то перепутал. В конце концов захочет — найдет. — Наверно, вы правы, — соглашаюсь я. — Как он выглядел, этот человек? — через минуту спрашивает Федор. — Вы раньше его не встречали здесь? — Нет, не встречала. Не очень разглядела, на нем был капюшон, а ветер резал глаза. — Понятно… Странно, почему он решил, что ваш дом — это мой дом… — Да, это очень странно, учитывая разницу… Федор хмыкает, замолкает, словно что-то обдумывает, затем спрашивает: — И часто к вам приходят такие недотепы? — Почему недотепы? — в свою очередь удивляюсь я. — Ну, люди, которые путают адреса и не могут ничего найти. — Нет, этот был первым. Почему-то не могу сообщить ему о пожаре — тогда придется придумывать, как я браво его тушила или рассказывать про Федора-один. Сам бы пошел, но меня там каждая собака знает. Бежим какое-то время молча, затем перехожу на шаг и останавливаюсь, вдруг задохнувшись. — Простите, Анечка, я задал слишком быстрый темп, — извиняется Федор. — Но раз вы начали такой разговор, хочу обратиться к вам с просьбой… — С какой просьбой? Кажется, я слишком рьяно встрепенулась после этих его слов. Надеюсь, он отнес это к усталости от бега. — Я ведь не просто так познакомился с вами… Молчу, ожидая продолжения. — Дело в том, что я занимаюсь частным сыском, расследую разные происшествия и, бывает, преступления. Вот это новость! Сдаётся мне, джентльмены, это была комедия. — Вот как? Очень неожиданно… — бормочу, оправившись от первого шока. — И чем же я могу вам помочь? Я здесь человек посторонний, никого не знаю… — Возможно, можете. Давайте, присядем… вот сюда… Он указывает на скамейку, что стоит у дорожки меж кустами сирени. Присаживаюсь, опять в раздраенном состоянии. Федор достает из кармана штанов фотографию и протягивает мне. — Вы случайно не встречали здесь этого человека? Смотрю на фото и замираю, как муха в янтаре. С карточки, на меня с ухмылкой смотрит Федор-один, чисто выбритый, светловолосый, в голубой рубашке с расстегнутым воротом. Дрожит ли рука, когда возвращаю фото Федору-два? Дрожит ли голос, когда говорю: — Нет, кажется, нет… — Вы уверены? — Да, — отвечаю я. Прикрываю преступника? Становлюсь сообщницей? Потому что это жизнь, а её хрен поймешь, особенно в море! — Вы как-то связаны с полицией? — спрашиваю я. — Да, конечно, у меня есть контакты, — кивает Федор. — А что натворил этот человек на фото? — Это... мошенник, он втирается в доверие к женщинам и пожилым людям, ну и, сами понимаете… — Да, понимаю, — бормочу, не понимая абсолютно ничего. — Все это очень странно. У вас есть какой-нибудь документ, удостоверяющий? — Да, разумеется. Федор достает и показывает удостоверение, из которого узнаю, что он, Федор Павлович Журавин, является сотрудником частного сыскного агентства «Западный ветер». — Знаете, Федор Павлович, — говорю я, возвращая ему ламинированную карточку, — вот так всегда: ходишь, ходишь в школу, а потом — бац! Я, пожалуй, не побегу дальше, вы меня слишком поразили. — Простите, совсем не хотел вас расстраивать, — виновато кается он. — Вы мне нравитесь вне зависимости… Встаю и машу рукой. — Польщена, наверно… Луи, мне кажется, это начало прекрасной дружбы. Неважно, не обращайте внимания, пойду… домой. — Но мы же встретимся, Анечка? Утренние пробежки остаются в силе? — Да, в силе, — как сомнамбула отвечаю я. — И если вы встретите здесь этого человека с фотографии, сообщите мне. Вот мой телефон. Он протягивает карточку с номером. Хорошо подготовился, все под рукой. Сыщик, подумать только, это — сыщик! А Федор-один — мошенник. — Нет, не провожайте меня, бегите дальше, — пресекаю попытку сыщика Федора и спешу к дому, в полной прострации.
Klo: Хелга Вот это поворот! Но почему-то я Федору второму стала верить еще меньше, особенно после: Вы мне нравитесь вне зависимости… Хорошие мальчики так не целуютсяБриджит Джонс. Главное, чтобы костюмчик сидел.Чародеи. Сдаётся мне, джентльмены, это была комедия.Человек с бульвара Капуцинов.
bobby: Хелга Поворот так поворот! Что-то Федор2 в качестве сыщика действительно не вызывает доверия. Что-то я не заметила, чтобы номер один втирался кому-то в доверие. Скорее наоборот. Но тоже подозрителен. Удостоверение-то с фоткой? А может, он его у Федора первого свистнул? А настоящий сыщик первый?
apropos: Хелга Не, ну я так и знала! Не просто подозрительный, еще жулик и прохвост! Завирал ей, ля-ля тополя, делал вид, что ухаживает, бандитов одной левой. Все подстроено, однозначно. bobby пишет: Что-то я не заметила, чтобы номер один втирался кому-то в доверие. Скорее наоборот. Именно! Он не только не втирался, наоборот, пытался всячески от Нюры отделаться. Втирался этот проходимец. bobby пишет: Удостоверение-то с фоткой? А может, он его у Федора первого свистнул? При развитии печатного дела на Западе, как говорил один известный жулик... Подделка и фигня полная, тем паче, в наше время. Какие хошь удостоверения. bobby пишет: А настоящий сыщик первый? Вполне может быть, но что настоящий Федя именно тот Федя, а не этот, - не сомневаюсь. Хелга пишет: фантазируя и упиваясь своими фантазиями Как замуж за него выходит. Все мы, бабы, одинаковые. Хелга пишет: ходишь, ходишь в школу, а потом — бац! Большая перемена.
bobby: apropos пишет: Завирал ей, ля-ля тополя, делал вид, что ухаживает, бандитов одной левой. Все подстроено, однозначно Смущает подруга детства. Или она тоже в сговоре?
apropos: bobby пишет: Смущает подруга детства. Или она тоже в сговоре? Сто пудов. Или в сговоре, или шантаж. По идее, он мог ей наплести, войти в доверие, показать свою липовую карточку и попросить обеспечить "крышу" ради правосудия или чего там. Та повелась, сообщила, что, дескать, школьный приятель, думая, что ради благого дела. И все, чтобы Нюру вокруг пальца обвести.
Скрипач не нужен: Хелга Сыщик, значит Вполне складная версия. Работу работает, а уж кто заказчик... Ндя... "Вам нет веры ни в чём!" Сам бы пошел, но меня там каждая собака знает. Место встречи. Потому что это жизнь, а её хрен поймешь, особенно в море! День радио. Луи, мне кажется, это начало прекрасной дружбы Касабланка
Юлия: Хелга Да-а... Ух, автор, заморочил читателя... Страшное дело... apropos пишет: школьный приятель Почему школьный? Он (настоящий Журавин, кем бы он ни был), очевидно, городской житель. И в школу ходил уж точно не в этом поселке. А только приезжал на лето. Автор прости, если туплю, и выдаю собственные измышления. Но, кажется, именно так был он отрекомендован в тексте?.. Я верю в искренность Тонечки. Сами посудите. Вы с кем-то проводили детские каникулы лет двадцать назад, до пубертатного... А потом предстает пред вами человек - называется, напоминает прежние деньки. Коль скоро он не превратился из блондина в жгучего брюнета, и из монголоида в африканца, вы смело раскрываете ему объятия: Привет, Федька, друг. Ну ты и вымахал!.. А раньше-то был шибзик... Ха-ха... Чё приехал? Глянуть на дом... Что осталось… Да ничё, почитай… Ну и ладно… Зато воздух какой, а вид… Ностальжи о счастливом детстве. Здорово было здесь... Точно… А ты как? Женился/ась, развелся/ась... Дочь тинэйджер… Сын обормот… Работа так себе… Ну бывай... Вот и весь сказ. И было бы странно, простому, не отягощенному паранойей человеку заподозрить неладное... Зачем кому-то называться Федором Журавиным?.. Развалюха дом? Тонечке совершенно не в чем было заподозрить человека, назвавшегося Федором Журавиным... Он ее узнал, детские забавы помянул... Какие вообще могут быть резоны кому-то изображать из себя названного гражданина?.. Я за Тонечку. Ничем она не проштрафилась. И она-то точно Тонечка... Или Мирева тоже прячет под кроватью пулемет...
apropos: Юлия пишет: Почему школьный? Сие умозрительно. Пусть товарищ по летним каникулам - не принципиально. Юлия пишет: Я верю в искренность Тонечки. Может, она искренне помогает торжеству правосудия? Юлия пишет: И она-то точно Тонечка... Или Мирева тоже прячет под кроватью пулемет... Тонечка, да. Насчет Миревы интересная версия. Мне нра!
Хелга: Klo пишет: Но почему-то я Федору второму стала верить еще меньше, особенно после: Ну вот почему? Что он такого сделал или сказал? bobby пишет: Что-то Федор2 в качестве сыщика действительно не вызывает доверия. Что-то я не заметила, чтобы номер один втирался кому-то в доверие. Скорее наоборот. Но тоже подозрителен. Вот именно, что оба подозрительны. Один втирается, другой нет, но люди-то все разные. apropos пишет: Завирал ей, ля-ля тополя, делал вид, что ухаживает, бандитов одной левой. Все подстроено, однозначно. Вот что на это указывает? Одни ощущения, а фактов никаких! apropos пишет: Как замуж за него выходит. Все мы, бабы, одинаковые. Дык, куда от этого денешься. Скрипач не нужен пишет: Сыщик, значит Вполне складная версия. Работу работает, а уж кто заказчик... Главное, что работает! Скрипач не нужен пишет: "Вам нет веры ни в чём!" Это точно! Юлия пишет: Почему школьный? Он (настоящий Журавин, кем бы он ни был), очевидно, городской житель. И в школу ходил уж точно не в этом поселке. А только приезжал на лето. Автор прости, если туплю, и выдаю собственные измышления. Но, кажется, именно так был он отрекомендован в тексте?.. Именно так! Юлия пишет: Я за Тонечку. Ничем она не проштрафилась. И она-то точно Тонечка... Или Мирева тоже прячет под кроватью пулемет... У Тонечки своих дел полно! Дамы, все цитаты нашли и отгадали верно! Спасибо за чтение и дискуссию!
apropos: Хелга пишет: Одни ощущения, а фактов никаких! А мы и без фактов подозреваем. Тем более, фактов набирается уже достаточно. Хотя бы его вранье (второго), что первый втирается в доверие. И что он снял темные очки? Синяк на глазу за один день не проходит. Где синяк, куда делся?
Хелга: apropos пишет: Хотя бы его вранье (второго), что первый втирается в доверие. И что он снял темные очки? Синяк на глазу за один день не проходит. Где синяк, куда делся? Первый нездоров, поэтому мог на время уйти в отпуск. А синяк просто не упомянут пока.
apropos: Хелга пишет: мог на время уйти в отпуск Ага, ну-ну. Чет он, когда с тетушкой сидел, не втирался. Хелга пишет: А синяк просто не упомянут пока. Пардон, поспешила. Да одно его признание, что он познакомился с Нюрой не просто так...
Хелга: apropos пишет: Чет он, когда с тетушкой сидел, не втирался. Но тем не менее, обаял тетушку. Профи... apropos пишет: Да одно его признание, что он познакомился с Нюрой не просто так... Честный парень!
apropos: Хелга пишет: обаял тетушку. Профи... Он просто сам по себе обаятельный. Интересный мужчина опять же. Голубоглазый. Хелга пишет: Честный парень! Ага, дальше некуда.
Малаша: Хелга Cаморазоблачился Федор-2. Если он сыщик, надо было сразу так и представляться, а не притворяться ухажером. Хелга пишет: Вы мне нравитесь вне зависимости… Гадко выглядит. Поэтому я на стороне Федора-1-го. И не верю, что он мошенник.
Хелга: apropos пишет: Он просто сам по себе обаятельный. Интересный мужчина опять же. Голубоглазый. Ага, мрачноватый грубиян. Малаша пишет: Гадко выглядит. Почему гадко? Честно признался, не стал больше морочить деве голову. apropos пишет: Насчет Миревы интересная версия. Мне нра! В смысле боевое революционное наследственное прошлое?
apropos: Хелга пишет: мрачноватый грубиян Хорош! Хелга пишет: В смысле боевое революционное наследственное прошлое? Или белогвардейское. Хотя, судя по имени, скорее да, революционное.
Хелга: apropos пишет: Или белогвардейское. Хотя, судя по имени, скорее да, революционное. Вот-вот. Иначе ее звали бы просто Мария.
MarieN: Хелга Не верю я Федору Второму, скользкий тип, прикрытием сыщика выбрал, ну-ну. Один плюс, что признался в намеренном знакомстстве с Анной, хотя само по себе это минус. Посмотрим, чего там Анна дальше решит.
apropos: MarieN пишет: Не верю я Федору Второму, скользкий тип, прикрытием сыщика выбрал, ну-ну. Один плюс, что признался в намеренном знакомстстве с Анной, хотя само по себе это минус. Полностью согласная с предыдущим оратором.
Хелга: MarieN пишет: Не верю я Федору Второму, скользкий тип, прикрытием сыщика выбрал, ну-ну. Один плюс, что признался в намеренном знакомстстве с Анной, хотя само по себе это минус. Что же такое? Почему такое отношение к парню, который ничего не сделал, только рядом постоял?
apropos: Хелга пишет: который ничего не сделал, только рядом постоял? Рядом его как-то много. А, главное, имя Федора нашего первого дискредитирует. И светлый образ.
Хелга: apropos пишет: А, главное, имя Федора нашего первого дискредитирует. И светлый образ. Что в том образе светлого? Разве что волосы посветлей.
apropos: Хелга пишет: Разве что волосы посветлей. А, так он еще и блондин?! Это я как-то упустила. Образ Героя-любовника - без страха и упрека.
Хелга: apropos пишет: А, так он еще и блондин?! Это я как-то упустила. Нет, он русый. apropos пишет: Образ Героя-любовника - без страха и упрека. Вот где ты это видишь? Пожар даже не смог затушить - Нюра все за него сделала.
apropos: Хелга пишет: Пожар даже не смог затушить - Нюра все за него сделала. А потому, что русская женщина. Оне такие - мужика в сторону и все сами, сами. И коня, и избу, и пожар.
Хелга: apropos пишет: А потому, что русская женщина. Оне такие - мужика в сторону и все сами, сами. И коня, и избу, и пожар. Ага, а мужикам только и достается, что чин Героя-любовника - без страха и упрека.
apropos: Хелга пишет: а мужикам только и достается, что чин Героя-любовника - без страха и упрека. И жена рядом - с жареной картошкой.
Хелга: — Что случилось, Анюта? — спрашивает тетя, когда я, мрачная, вваливаюсь в дом. — Собирайся, мы уезжаем. Тетушка принимается причитать и возмущаться, и я ее понимаю — в кои-то веки удалось пожить в таком роскошном и удобном доме, на природе, в тишине и покое. Хотя, увы, покой нам только снится. Марусину речь прерывает мелодия моего мобильного. Как давно я ее не слышала. Слышу далекий Милкин голос, подпорченный какими-то помехами. — Анечка, как ты там? Все окей? У нас все прошло просто супер! — Мила! Поздравляю вас! — ору я в «трубку». — С домом все в порядке, но мне нужно уехать! — Анечка, что случилось? Почему уехать? Я тебя правильно поняла? — Да, мне нужно уехать! — Анечка, остава...! — кричит Милка. Или что-то похожее, потому что ее слова обрываются на середине фразы, и холодный голос сообщает, что абонент не доступен. Ясное дело, закончились деньги на моем счете, который не выдержал международного разговора. Плюсом закончились мои силы в безнадежном сражении с обстоятельствами. — Это твоя подруга звонила? Уговаривает остаться? И правильно! - стрекочет тетя. — Она мне не подруга, — мрачно бормочу я. — Не подруга… ах-ах! Ладно, садись за стол завтракать. Я знаю, что толку от тебя не добиться. Тетя Маруся с безнадежным видом машет рукой. После чашки крепкого кофе сажусь за стол с листом бумаги и ручкой под аккомпанемент теткиной лекции о трудностях жизни. Лучший способ привести в порядок мысли и принять решение — расписать все по пунктам. 25-е декабря. Вес 140 фунтов. Плюс 42 рождественских кекса. Порций алкоголя: тысяча тысяч. Без сомнения самое разумное — уезжать. Федор… Жосс Бомон оказался примитивным аферистом, Федор Зож — агентом сыскного бюро. Который из них настоящий Федор Журавин остается неизвестным, впрочем, это и неважно. Кто из них врет — неизвестно, и это тоже… все-таки, важно. Федор обещал приехать (если приедет, интересно, на чем?) к половине одиннадцатого и увезти нас с тетей. Вопрос: куда увезти? Его поцелуй как раз свидетельствует о том, что он неплохо в этом разбирается, пусть мне и показалось, что он вложил в него какое-то чувство. Конечно, если он — профи! И Тонечка уверенно заявила, что Федор-два ее друг детства, значит, узнала его, а первый врет! Рассмотрим факты, обстоятельства. Замкнутое пространство недоступно, сигнал тревоги не доступен, отключить его недоступно. Все факты свидетельствуют в пользу Федора-детектива, но что-то внутри протестует против этого. Глупая бабская натура повелась на поцелуй! — говорю я себе, бросаю на стол ручку, комкаю лист, на котором написала всего лишь два слова, и ищу в сумке книжечку с расписанием автобусов. — Тетя Маруся! Собирайся, мы едем в город! На часах без пяти девять. Уедем на рейсовом автобусе. — Все-таки едем? — огорченно переспрашивает тетка. — Едем, мне нужно срочно… по делу. — Не выдумывай! Какие у тебя могут быть дела? Ты же безработная! — восклицает Маруся. — Только не начинай, — сурово обрываю стенания и иду переодеваться. Рюкзак с вещами можно оставить, взять только сумку и куртку. Вернусь через несколько дней, когда все здесь, надеюсь, утихомирится. Тетя Маруся с ворчанием, но приступает к сборам. В этом деле она так же дисциплинирована, как и во всем остальном. Чуть больше четверти часа, и она сердито сидит на чемоданах, в летней шляпке, грациозно пристроенной на укладку, волосок к волоску. — Ты задумала этот отъезд, чтобы избавиться от любящей тебя тетки? — интересуется она, подкрашивая губы. Только выяснения отношений мне и не хватало. — Как ты могла такое подумать, жена моя, мать моих детей? — не подумав, брякаю я. — Анна, прекрати свои инсинуации! — взвизгивает Маруся в праведном гневе. Принимаюсь извиняться и уверять ее, что никакого отношения ее присутствие или отсутствие в деревне Уткино к нашему спешному отъезду не имеет, и мы еще вернемся, поскольку обязательства, ответственность, свежий воздух, зож и все такое… — И нам все-таки пора, — заканчиваю я свою речь и накидываю на плечо ремешок сумки. — Но ты можешь поехать одна, а я останусь и подожду тебя здесь. Я прекрасно проведу время, у меня есть знакомые, прогуляюсь к заливу, — вдруг предлагает тетя. — Нет, мы едем вместе. Неужели у тебя нет дел в городе? — Представь себе, абсолютно никаких. — Еще немного, и мы опоздаем на автобус! Не буду же я объяснять и без того заполошной тетке, что нам угрожает некая эфемерная или настоящая опасность. Какой бы она не была, оставлять Марусю здесь, среди Федоров, я не намерена. Наконец собравшись, проверив все электро-и-прочие приборы, поискав и найдя ключи, выходим из дома. Запираю дверь, окидываю взглядом обитель, подарившую столько приключений за какую-то неделю, и решительно направляюсь к воротам. Тетя грустно шагает следом. Как же быстро человек привыкает к хорошему! — Я не попрощалась с Миревой Захаровной! — восклицает она, когда я, чертыхаясь, пытаюсь запереть на замок калитку. — Еще увидитесь! — Какая ты грубая, Анюта! Замок в конце концов поддается, с облегчением вздыхаю. — Не сердись, тетушка, я немного нервничаю перед дорогой, это же естественно, — признаюсь я, подхватив Марусю под локоть. Она поводит плечом, но от поддержки не отказывается. Из-за угла выезжает машина и лихо мчится в нашем направлении. Невольно тяну тетю к калитке, чтобы пропустить авто, но внезапно водитель жмет на тормоза, и машина останавливается рядом с нами. Федор приехал на час раньше? Или я что-то перепутала со временем? Открывается дверца, и водитель кричит из машины: — Такси заказывали? Садитесь, поехали… — Не заказывали, — отвечаю я, охваченная, пока еще легкой, паникой. — Как не заказывали? — удивляется водитель, и это явно не Федор. — У меня и адрес есть. Заказывали-заказывали, не вы, а для вас. Федор заказал такси, чтобы нас отвезти? Не смог приехать сам, как обещал? О чем ты думаешь — он же возможный аферист, — напомнила я себе. Садиться во второе такси, минуя первое, и ни в коем случае не садиться в случайные попутные машины. — Спасибо, — говорю водителю, — это ошибка, мы не поедем. — Анюта, почему? — встревает тетя Маруся. — Мы же можем доехать на такси… я заплачу, если у тебя нет денег. — Не можем, тетя! Она замолкает, очевидно, потрясенная моим тоном. В этот момент, хлопает задняя дверца и оттуда появляется, не замеченный ранее, словно невидимка, человек, который мне явно знаком. Если бы не тетя, рванула бы прочь вдоль по улице. Тащу Марусю к калитке, в отчаянии вспоминая, что только что заперла ее. Водитель тоже выскакивает из машины. «На помощь!» — кричу я, отбиваясь от мужика, который молча хватает меня, затем что-то влажное накрывает лицо, и я обрушиваюсь в темноту….
apropos: Хелга Жуть! Кругом одни бандиты! А обе наши героини в темноте. Вообще, ужас, конечно, - среди бела дня явно похищают... Прямо, как на Диком Западе. Хелга пишет: жена моя, мать моих детей Гы. Бриллиантовая рука. И что-то очень знакомое с первым и вторым такси, но не могу вспомнить. Тоже Бриллиантовая рука?
MarieN: Хелга Да...с, тихое, спокойное, сонное Уткино. С утра пораньше, людей прям на улице похищают. apropos пишет: А обе наши героини в темноте. На лицо, сговор авторов. А читателям как жить в неизвестности, что там с девами и как?
apropos: MarieN пишет: На лицо, сговор авторов. Не сговаривались, просто, видимо, на одной волне творим. Как старые добрые соавторы. Надеюсь, мне не придется устраивать похищение еще и княжны?
bobby: Хелга Жуть какая! Детектив и триллер в одном флаконе. За Анной тотальная слежка. apropos пишет: Кругом одни бандиты! Точно, не Уткино, а гнездо бандитизма. Хелга пишет: 25-е декабря. Вес 140 фунтов. Плюс 42 рождественских кекса. Порций алкоголя: тысяча тысяч. Дневник Бриджит Джонс Хелга пишет: Такси заказывали? Бриллиантовая рука Хелга пишет: Садиться во второе такси, минуя первое, и ни в коем случае не садиться в случайные попутные машины. Семнадцать мгновений
Малаша: Хелга Похищение - это как-то уже слишком. Явно их ждали, караулили. Федор Первый не мог их выдать, Второй подсуетился? Или в доме прослушка?! А что с тетей? Ее тоже? Хотелось бы узнать, есть ли надежда на скорое продолжение?
Klo: Хелга Ого, как все завертелось! Почему мне все кажется, что подруга в этом замешана?
apropos: Klo пишет: Почему мне все кажется, что подруга в этом замешана? Кстати, да! Сначала разыскала Нюру и уговорила отправиться сюда, а теперь сразу после звонка вот такое.
apropos: bobby пишет: Семнадцать мгновений Семен Семеныч! А я голову ломаю, силюсь вспомнить.
Хелга: apropos пишет: А обе наши героини в темноте. MarieN пишет: На лицо, сговор авторов. Это случайно, правда! apropos пишет: Гы. Бриллиантовая рука. apropos пишет: Надеюсь, мне не придется устраивать похищение еще и княжны? Ну не знаю, воля автора... bobby пишет: За Анной тотальная слежка. Похоже, да. bobby пишет: Дневник Бриджит Джонс Хелга пишет: цитата: Такси заказывали? Бриллиантовая рука Хелга пишет: цитата: Садиться во второе такси, минуя первое, и ни в коем случае не садиться в случайные попутные машины. Семнадцать мгновений Малаша пишет: Явно их ждали, караулили. Федор Первый не мог их выдать, Почему не мог? Он же аферист, ему какая разница... Klo пишет: Почему мне все кажется, что подруга в этом замешана? Так подруга далеко. Думаешь, постановка подруги? Ну, не знаю.... apropos пишет: Сначала разыскала Нюру и уговорила отправиться сюда, а теперь сразу после звонка вот такое. Коварная слишком, нет?
Klo: Хелга пишет: Так подруга далеко. Думаешь, постановка подруги? Ну, не знаю.... Мне она давно подозрительна. Да и невозможность до нее дозвониться - это дополнительный повод. В наше-то время! Да при подругиных деньгах! Не суметь обеспечить на время отсутствия нормальную связь?! Не верю!!!
Малаша: Подруга точно выглядит подозрительной. Явно замешана в эту историю.
Скрипач не нужен: Хелга Ну, закрутила! И не знаешь, на кого подумать - кто тут мутит воду. Все подозрительные! Никто доверия не вызывает. И спросить не у кого ж! Раньше-то за каждой малостью шли к Ивану Яковлевичу в сумасшедший дом
Хелга: Klo пишет: В наше-то время! Да при подругиных деньгах! Не суметь обеспечить на время отсутствия нормальную связь?! Не верю!!! Могла вполне и не подумать, что у Нюры денег не хватит на межнарод. Да и телефон был отключен. Малаша пишет: Подруга точно выглядит подозрительной. Явно замешана в эту историю. Ну не знаю, у нее свадьба, новый муж, что ей какие-то интриги? Скрипач не нужен пишет: И не знаешь, на кого подумать - кто тут мутит воду. Все подозрительные! Никто доверия не вызывает. И спросить не у кого ж! Вот, именно, что все!
apropos: Хелга пишет: у нее свадьба, новый муж, что ей какие-то интриги? Для мужа старается? Или старые грешки покрывает, чтобы новый муж не узнал?
Хелга: apropos пишет: Для мужа старается? Или старые грешки покрывает, чтобы новый муж не узнал? Вот это версия!
Хелга: «На помощь!» — кричу я, отбиваясь от мужика, который молча хватает меня, затем что-то влажное накрывает лицо, и я обрушиваюсь в темноту…. Лечу куда-то на бешеной скорости, справа и слева мелькают какие-то иллюминаторы. Постепенно скорость снижается, впереди намечается светящийся желтым светом круг, к которому я в конце концов прилетаю и резко останавливаюсь. Открываю глаза. Надо мной потолок, обшитый вагонкой. Вспоминаю, что случилось, и вскакиваю, но тут же падаю — закружилась голова. Где я? Где тетя, что с нею? Делаю вторую попытку сесть, на этот раз не торопясь. Оглядываюсь — сижу на кушетке, укрытая пестрым покрывалом, в небольшой комнате, погруженной в полумрак. Пахнет какими-то травами, возможно, вениками. Во рту противный привкус лекарства. Сама, вроде цела, и одежда на мне. Где же Маруся? Может, ее оставили там, у ворот? А меня усыпили хлороформом! Тот тип, который расспрашивал про дом Журавиных, это был явно он! Какого черта? Что нужно этим похитителям? Кто они? Выкуп за меня вряд ли кто заплатит, я и сама за себя заплатить не смогу. Отдергиваю цветастую занавеску на окне — за стеклом густые заросли какого-то кустарника, дальше виднеются деревья, вроде, плодовые. Надеюсь меня или нас с тетушкой не увезли дальше Уткино? Что с Марусей? Бреду к обитой вагонкой двери и стучу, пытаясь орать срывающимся на хрип голосом: — Кто здесь? Выпустите меня! Неужели все это происходит со мной? И Жосс не придет, не разобьет нос инспектору Фаржу или кому там еще. Тишина, лишь слышно как где-то неторопливо капает вода. Мой замутненный взгляд падает на дверную ручку, наудачу дергаю ее, и дверь отворяется. Холера ясна! Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями ходим в баню… Печь с котлом, полок, запах влажного дерева и веников. Значит, меня заперли в бане! Плеснув на лицо холодной воды из ведра, стоящего на скамье, чувствую себя получше. Заглядываю в маленькое оконце — сплошное разнотравье и кусты. Посидев на скамье, возвращаюсь в предбанник. Теперь, проясненным взором вижу вторую дверь, на этот раз, очевидно, входную. Что или кто ждет меня за этой дверью? Заперта ли она? Стоит ли страж снаружи? В таком гамлетовском состоянии иду к двери, теперь почему-то страшась кричать. Прижимаюсь к теплому дереву и прислушиваюсь. Тишина… Собравшись с духом, заношу кулак, чтобы постучать, и опускаю руку. Может быть, дверь и не заперта? Добрые люди, а, добрые люди? Берусь за ручку, в этот момент дверь распахивается и я, к своему ужасу врезаюсь в грудь входящего человека. Он, что-то пробормотав, подхватывает меня и пытается вернуть в баню, а я изо всех сил пытаюсь вырваться и достать его кулаками, довольно безуспешно — хватка его крепка, а кулаки мои больше молотят воздух, чем попадают в желаемую цель. На похитителе или подручном знакомая клетчатая рубашка, я замираю, он ставит меня на пол — немая сцена длится не меньше минуты. Ладно, тридцать секунд. Я теряю дар речи, он — не знаю что. — Они положили сырой порох, Карл! — наконец бездумно бормочу я. — Какой порох? — спрашивает он и сам отвечает: — А… опять… — Это ты? Ты? Как ты мог? Зачем? Где Маруся? — прорывает меня — Негодяй, мерзавец! Дальше следует непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений... Он что-то говорит, но я не слышу, изливаясь потоком идиоматических и прочих выражений, захлебываясь своей злостью и обидой, короче говоря, впадаю в истерику. — Послушай, Нюра… Аня, послушай, успокойся! — повышает он голос и вдруг шлепает меня по щеке, не столько больно, сколько неожиданно. — Вот ты как, значит… — хриплю, отдышавшись после пощечины. — Успокоилась? — спрашивает он. — Сядь, пожалуйста и выпей воды. Я плюхаюсь на кушетку, размазывая по щекам слезы обиды. Федор задергивает занавеску на окне, щелкает выключателем — под потолком загорается несчастная, голая, без абажура лампочка Ильича. Подойдя к тумбе, стоящей у стены, наливает стакан воды из незамеченного мною самовара и подает мне. — Возьми, попей и успокойся. Сейчас вскипятим самовар и чаю попьешь. — Откуда я знаю, что вода в самоваре не отравлена? — Она не отравлена. — И я должна тебе верить? — Да, должна. Отпив несколько глотков, возвращаю ему чашку. — Где тетя Маруся? — С тетей твоей все в порядке, жива и здорова, не беспокойся. — Где она? — В надежном месте. — Что значит в надежном месте? Я хочу видеть свою тетю! Она пожилой человек, ей может быть плохо, у нее давление... — Да увидишь ты свою тетю, не беспокойся! — И это благодарность за все, что я для тебя сделала? — В какой-то степени, да, — ухмыляется этот негодяй. — Если бы я знала, кто ты такой…. Ни за что бы не подошла там, в саду… и скорую бы не стала вызывать! Я тебя воспитывала, я из-за тебя ночей не спала, а ты… на электричке ездишь! — Да, напрасно ты это сделала, Нюра! Он улыбается краем рта. Теперь эта улыбка кажется мне зловещей. Пока мы препираемся, этот тип наполняет самовар водой, включает его, достает из тумбы чашки, сахарницу, откуда-то появляется тарелка с бубликами. — Я не буду ничего есть, можешь не стараться. Сунули в нос какую-то дрянь, усыпили, а теперь чаем поить будете! Зачем только ты предупреждал меня о каких-то там опасных людях? Ты же с ними заодно! Что тебе нужно от меня? Отпусти меня, мы уедем домой и никогда сюда больше ни ногой! — Подожди, я не знаю на какой из вопросов отвечать. Поешь, успокойся, и я тебе все объясню. Пиши с новой строчки: «Обед». Подчеркни. «От супа отказалась». В конце концов я не стала отказываться от чая и даже съела бублик. Ставлю чашку, сажусь поудобней на кушетке и стараюсь взглядом пробуравить дыру на наглой, снова небритой, местами заклеенной кусками пластыря физиономии Федора, афериста и похитителя.
apropos: Хелга Ну ты, мать, закрутила. Все понятно: Федор наш спасает ее от бандитов (разметал по дороге или еще как). Верю в него по-прежнему, и никакие инсинуации автора не собьют меня с такой позиции. Хелга пишет: Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями ходим в баню… Не, ну это даже я знаю.
Хелга: apropos пишет: Верю в него по-прежнему, и никакие инсинуации автора не собьют меня с такой позиции. Вот ведь упорная какая!
bobby: Хелга Ай да Федор один! Неспроста это похищение. Интересно, куда он ее привез? В соседнюю баню? Еще и пощечину залепил. Негодяй!
bobby: Хелга пишет: Добрые люди, а, добрые люди? Золушка Хелга пишет: Они положили сырой порох, Карл! — Тот самый Мюнхаузен Хелга пишет: Я тебя воспитывала, я из-за тебя ночей не спала, а ты… на электричке ездишь! Каникулы в Простоквашино Хелга пишет: Пиши с новой строчки: «Обед». Подчеркни. «От супа отказалась». Кавказская пленница
apropos: Хелга пишет: Вот ведь упорная какая! На том стоим. bobby пишет: Ай да Федор один! Неспроста это похищение. Думаю, он ее спасает. У меня два варианта - как минимум - его появления рядом с Нюрой, но я молчу.
bobby: apropos пишет: Думаю, он ее спасает. Мне тоже так кажется
apropos: bobby пишет: Мне тоже так кажется Герою иначе не положено.
Малаша: Хелга Федор оказался замешан в похищение?! Верится с трудом. apropos пишет: Думаю, он ее спасает. Очень нравится эта версия. Переживаю за тетушку. Надеюсь, она отделалась легким испугом. За Нюру можно не беспокоиться, она в надежных руках.
Хелга: bobby пишет: Еще и пощечину залепил. Негодяй! Именно, что негодяй! bobby пишет: Золушка Хелга пишет: цитата: Они положили сырой порох, Карл! — Тот самый Мюнхаузен Хелга пишет: цитата: Я тебя воспитывала, я из-за тебя ночей не спала, а ты… на электричке ездишь! Каникулы в Простоквашино Хелга пишет: цитата: Пиши с новой строчки: «Обед». Подчеркни. «От супа отказалась». Кавказская пленница apropos пишет: Думаю, он ее спасает. Ничего себе спасает! Малаша пишет: За Нюру можно не беспокоиться, она в надежных руках. Почему они надежные? Он же похититель!
Малаша: Хелга пишет: Он же похититель! Это еще точно не известно. Похитить мог и с хорошей целью. Спасти, например.
Хелга: Малаша пишет: Это еще точно не известно. Похитить мог и с хорошей целью. Спасти, например. И усыпить хлороформом или чем там? Тоже с хорошей?
bobby: Хелга пишет: И усыпить хлороформом или чем там? Тоже с хорошей? Долго объяснять было бы, что да как... Легче усыпить, а потом поговорить в нормальной, безопасной обстановке Обстоятельства...
MarieN: Хелга apropos пишет: Верю в него по-прежнему, и никакие инсинуации автора не собьют меня с такой позиции Вот тоже верю, что Федор Первый спаситель, а не похититель. Анна просто слова ему не дает сказать, вот он и прибегает к мерам немедленного воздейстаия, ну хоть чайку попила с бубликом. С тетушкой думаю действительно все в порядке, герой появился вовремя и всех развез по надежным местам.
apropos: bobby пишет: Легче усыпить, а потом поговорить Кстати, да! А то ведь спорит начнет и цитатами стрелять по обыкновению. А так усыпил - и нету проблемы. MarieN пишет: Вот тоже верю, что Федор Первый спаситель, а не похититель Сомкнем ряды за Федора Первого! MarieN пишет: Анна просто слова ему не дает сказать, вот он и прибегает к мерам немедленного воздейстаия Вот-вот! А там и бандиты бы объявились. Нет, все правильно сделал. С нами по-другому нельзя.
Хелга: bobby пишет: Легче усыпить, а потом поговорить в нормальной, безопасной обстановке Обстоятельства... Да, с девами только так, иначе заболтают! MarieN пишет: Вот тоже верю, что Федор Первый спаситель, а не похититель. Анна просто слова ему не дает сказать, вот он и прибегает к мерам немедленного воздейстаия, ну хоть чайку попила с бубликом. Почему? Все же очевидно - усыпили, в баню заперли, явился он - значит, похититель! apropos пишет: С нами по-другому нельзя. Признаешь несовершенство нашей половины?
apropos: Хелга пишет: явился он - значит, похититель! Явился Он - у классиков означает совсем другое. Хелга пишет: Признаешь несовершенство нашей половины? Ох, признаю, признаю. Не без недостатков, как говорится.
Хелга: apropos пишет: Явился Он - у классиков означает совсем другое. Так то ж у классиков, а не у графоманов.
Скрипач не нужен: Хелга Наши авторы решили окончательно сбить читателей с толку. Им это удалось! Всё смешалось и стало вовсе непонятно - кто есть кто. Похитители - непохитители, обманщики - необманщики, аферисты - честные граждАне.... Не понимаю ничего! Брат, болото... Какой обед может быть на болоте?!
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Не понимаю ничего! Брат, болото... Какой обед может быть на болоте?! Но орхидеи еще не зацвели....
apropos: Скрипач не нужен пишет: Какой обед может быть на болоте?! Хелга пишет: Но орхидеи еще не зацвели.... Дамы, ну у вас и диалог - любо-дорого.
Klo: Хелга И все-таки, мне кажется, что похититель - не Федор-1, хотя как это ему удалось так вовремя появиться с чаем и бубликами, понять не могу. Хотя его появление в таком месте и в такой ситуации выглядит весьма подозрительно.
Юлия: Хелга Виражи, виражи... По крайней мере все живы... пока... Можно перевести дух... MarieN пишет: герой появился вовремя и всех развез по надежным местам Каждой героине по отдельной бане... Klo пишет: как это ему удалось так вовремя появиться с чаем и бубликами И баней... Или двумя банями?..
apropos: Klo пишет: Хотя его появление в таком месте и в такой ситуации выглядит весьма подозрительно. Вовремя увидел или следил за бандитами. Надеюсь, автор вскоре разъяснит нам ситуацию. Прольет свет, так сказать.
Хелга: Klo пишет: Хотя его появление в таком месте и в такой ситуации выглядит весьма подозрительно. Именно, что подозрительно! Юлия пишет: Каждой героине по отдельной бане... Не, ну сколько тех бань.... apropos пишет: Вовремя увидел или следил за бандитами. Супергерой?
Скрипач не нужен: Klo пишет: как это ему удалось так вовремя появиться с чаем и бубликами, понять не могу. Да, бублики тут - самое подозрительное. Если баня и чай - дело такое... То бублики наводят на разные мысли. Бублик - субстанция нежная. Это не сушка, которая может валяться месяцами (для того и задумана). Бублик - он валяться не должОн, он мягкий и его появление не может быть случайным: "а, завалялся тут с прошлого века"
Хелга: Скрипач не нужен пишет: То бублики наводят на разные мысли. Бублик - субстанция нежная. Это не сушка, которая может валяться месяцами (д Очень логичное наблюдение!
Хелга: Ставлю чашку, сажусь поудобней на кушетке и стараюсь взглядом пробуравить дыру на наглой, снова небритой, местами заклеенной кусками пластыря физиономии Федора, афериста и похитителя. — Объясняй, что тебе и твоей шайке нужно от меня! Денег у меня нет, от слова совсем! Он вздыхает, словно это я его похитила. Или запереживал, что денег нет? — Доставлю вас с тетей домой, как только смогу. — Желательно прямо сейчас. — Не раньше завтрашнего дня, — отвечает Федор. — Ты обещал все объяснить после твоего дурацкого чаепития! — Обещал, — кивает он. — Другое дело, нужно ли тебе это. — Ты хочешь сказать… Захлебываюсь от возмущения. Это не человек, это какая-то бездушная статуя! — Я должна понять, что здесь происходит и почему меня похищают! — уже почти ору я, понимая, что выгляжу бездарной истеричкой — а что делать? И на голове наверняка полнейший беспорядок, хоть бы как-то причесаться. — Не кричи, — говорит он. — Расскажу, раз так хочешь. Хотя, предпочел бы, чтобы ты просто отсиделась здесь некоторое время, пока все успокоится. — Любовь сэра Генри грозит бедой только самому сэру Генри, — обессиленно бормочу я. — Как ты все это помнишь? — спрашивает он совсем по-мальчишески, сбивая меня с бойцовского настроя. — Сама не знаю… слишком любила кино, слишком много фильмов, теперь вот такие последствия. — Это лечится? — Думаю, с возрастом станет полегче, склероз и все такое… Разговор начинает принимать совсем не то направление, которое бы мне хотелось поддерживать. Этот Федор — жуткий манипулятор. И не удивительно, он же аферист и бандит! Повторяю это себе как мантру. — А если твои подручные будут пихать мне в лицо тряпки с хлороформом, то намного раньше! — злобно добавляю я. — Хотя, вас, сэр, это вполне устраивает! — Тряпку в лицо ни я, ни мои, как ты говоришь, подручные тебе не пихали. — А кто пихал? Кто? — Те, кто ищет меня, черт побери, — рыкает он. — И это жутко бесит. — Кто они такие и почему тебя ищут? И при чем тут я? — Ты попала в эту историю случайно. Когда они искали меня в поселке, наверняка заметили, что ты заходила в дом. Я же тебя предупреждал, что это опасно! — И они, эти твои таинственные враги, решили похитить нас с тетей, чтобы мы рассказали, где тебя искать? — Видимо, так и есть, — кивает он. — В таком случае, почему ты здесь, если меня похитили твои враги? — недоумеваю я, не зная теперь, что и думать. Федор делает жест рукой, который можно расценить как «будь, что будет» или вроде того, подтягивает табурет, что стоит у стены, и устраивается на нем. Наконец-то готов к разговору? Терпя напрасные обиды, я научилась думать... — Да потому что ночью меня торкнуло, — говорит он, — что этот Федор-спортсмен припрется к тебе рано утром на пробежку, и я решил на всякий случай подъехать пораньше. Видел, как вы побежали, подождал и потом увидел, что тебя тащат в машину. — Так ты еще и следил за мной? Бонд, Джеймс Бонд… — Ну, не совсем… — Значит, про агента 007 ты все-таки знаешь? — Слышал, — хмыкает он. — И я должна тебе верить? — Хочешь, верну тебя на место и посмотрим, что будет? — А как ты нас отбил? Я дам вам парабеллум? В смысле, из пистолета стрелял? Ты никого не убил? Вопросы сыплются из меня горохом, сердце стучит как пламенный мотор, щеки горят, словно в бане. Хотя, я ведь, действительно, в бане. — Откуда у меня пистолет? Я ж не Бонд. На нашей стороне была внезапность. Сам удивился. Одного долбанул дрыном промеж лопаток, Марья твоя Петровна толково заорала, второй за руль и смылся, а мы вас загрузили и увезли. — Куда загрузили и увезли? И кто это — мы? — Да мы... с Антониной… — С Антониной? С Тонечкой, которая кур продает? С подругой детства? Чьего детства? — Моего детства, а чьего же еще? Это была моя жена… и мое сердце... — А почему она сказала, что тот другой Федор друг ее детства? Он удивлен и, кажется, искренне. — Тебе сказала? Когда? Волнуясь, рассказываю о своем визите к Тонечке. Федор выслушивает меня со своей уже привычной усмешечкой. — Понятно. Хотя, ни черта не понятно. Хрен разберет, зачем он пытался выдать себя за меня? Чтобы в дом спокойно заходить, что ли? Тоньке мозги запутал. Да она сама тебе все расскажет… — А где Маруся? — Мария Петровна у Антонины, все хорошо. — Я должна в этом убедиться. — Да убедишься ты, не беспокойся. — А если тот Федор к ней придет? И увидит там Марусю? — Не придет, — уверенно отвечает этот герой. — А здесь что за баня? Почему меня сюда засунули? Мы в Уткино? — В Уткино. Завтра постараюсь вас вывезти отсюда. — А теперь рассказывай все по порядку, начиная с твоей болезни… нет, с того, как ты сюда приехал и почему. И кто ты такой вообще? И не спрашивай, нужно ли мне это, — категорично заявляю я. Если он даже и соврет, то какая-то доля истины в его рассказе все равно должна содержаться. Федор опять вздыхает, потирает небритую щеку. — Ладно… расскажу. Я же у тебя в долгу. — Мы квиты… один-один. — Ладно… Кто я такой… да обычный человек, ничего примечательного. Механик, чиню, монтирую, разбираю. Был у меня друг, хороший друг, можно сказать, самый-самый. Месяц назад попал под машину, непонятно как. В больницу к нему ходил, он в реанимации лежал. Пришел в другой раз, а мне говорят — умер он, так и так… Федор вздыхает и замолкает, роясь в карманах широких рабочих штанов цвета хаки. — Бросил курить, черт… Ну вот… С женой он развелся… детей, родителей нет. Мне в больнице вещи его отдали, те, что у него были, когда его сбили. С тех пор и началось… — Что началось? — машинально переспрашиваю я. — Да вся эта хрень… Сначала напали на улице, сильно не били, но что-то внушали. Потом заметил, что за мной следят. Думал — крыша у меня едет, но когда меня обнесли, всю комнату перевернули, что-то искали — понял, все не так просто. Второй раз напали — поговорили: отдай, мол, добром то, что взял. Понял, надо валить из города. Думал, куда. Решил, сюда, в Уткино — самое то. Да еще эта болячка, как назло все и сразу. Пошел в Уткино, не знаю, как дошел. К дому добрался, а дальше плохо помню. Дальше ты сама знаешь... Они и здесь меня нашли. Да еще и тебя зацепили. — Ну ты даешь, Федор... — почему-то шепотом говорю я. — Это не я даю, а жизнь по башке. — И это все правда? — Чистая… —Холера ясна, — бормочу я и замолкаю, прибитая вопиющей киношностью происходящего. Ну, что там происходит? — Наши играют французскую жизнь. — Да, искусство в большом долгу.
apropos: Хелга Вот! Мы верили в Федю первого - и доверились. Наш человек и все такое. А бегун - самозванец. Хелга пишет: Тоньке мозги запутал. Как она умудрилась их перепутать? Словом, Нюра и тетя в безопасности... Пока. Хелга пишет: Я дам вам парабеллум Двенадцать стульев? Ну и там еще из Собаки Баскервилей, кажется. Про сэра Генри.
Юлия: Хелга Очень динамично и весело Реабилитировала одним махом и Федора №1 и, главное, мою любимую Тонечку. Вот она - настоящая героиня. И кур на скаку, и БОНДита хуком слева Хелга пишет: Понял, надо валить из города. Почему не отдать им вещи? Он-то сам понимает, что там в этих вещах этакого? Ради чего он это все затеял с бегами? Если он просто за все хорошее, против всего плохого, так надо собаку звать, чтоб с милицией пришла?.. Хелга пишет: Доставлю вас с тетей домой, как только смогу. А что это решит? По крайней мере, гарантий безопасности точно не даст... Много вопросов еще Нюре надо бы еще ему задать... Хелга пишет: Терпя напрасные обиды, я научилась думать... Золушка Хелга пишет: Наши играют французскую жизнь. — Да, искусство в большом долгу. Покровские ворота
Малаша: Хелга Очень рада, что разъяснилось с Федором. Тем и другим. Нюре пора кому-то из них поверить. аpropos пишет: Мы верили в Федю первого - и доверились. И со вторым окончательно убедились. Юлия пишет: Почему не отдать им вещи? Он-то сам понимает, что там в этих вещах этакого? Похоже, понимает. Что там, интересно?
MarieN: Хелга apropos пишет: Вот! Мы верили в Федю первого - и доверились Правильным путем идем. С какими секретами плохих людей друг связался, что стоили ему жизни и зачем?
bobby: Хелга Как просто все объяснилось! Хотя загадок осталось не меньше Не поняла, какая связь между самозванцем и Тонечкой Хелга пишет: Да она сама тебе все расскажет… Что расскажет? Надеюсь, все объяснится Юлия пишет: Почему не отдать им вещи? Он-то сам понимает, что там в этих вещах этакого? А почему отдать? Не факт, что это их вещи, а просто что-то такое, что они хотят прибрать к рукам. Прежде надо выяснить, что же они все-таки ищут. И возможно, выяснять они это будут вместе с Нюрой. Мне кажется, она от этого дела так просто не отвяжется. Хелга пишет: Завтра постараюсь вас вывезти отсюда. Так она и поехала. Что касается друга Месяц назад попал под машину, непонятно как. Может, с помощью самозванца и его банды и попал. Хелга пишет: Это была моя жена… и мое сердце.. Дневник Бриджет Джонс
Скрипач не нужен: Хелга Федя-один, значит, невинно пострадавший от неведомых злодеев с непонятными целями гоняющихся за непонятно чем. Федин друг, обладая "непонятночем", видимо, злодеем не считается. И это "непонятночто" непременно должно быть от злодеев утаено. Иначе что? bobby пишет: Не поняла, какая связь между самозванцем и Тонечкой Юлия пишет: Почему не отдать им вещи? Он-то сам понимает, что там в этих вещах этакого? Ради чего он это все затеял с бегами? Если он просто за все хорошее, против всего плохого, так надо собаку звать, чтоб с милицией пришла?.. Дамы, вот и я тоже задаюсь этими вопросами А ещё интересно, как злодеи узнали, что Анюта с тётушкой собрались уезжать и ждут машину? Хелга пишет: Механик, чиню, монтирую, разбираю. Механик, значит? Ага. Знаем мы этих механиков... И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек, что Бермудский многогранник - незакрытый пуп земли
apropos: Скрипач не нужен пишет: Федин друг, обладая "непонятночем", видимо, злодеем не считается. И это "непонятночто" непременно должно быть от злодеев утаено. Иначе что? Так понимаю, Федя наш этого не знает - злодей его друг или нет. Допустим, знал его хорошим человеком, не может поверить, что тот стал на плохую дорожку. Или нечаянно оказался впутан. А что там утаивается и почему, думаю, рано или поздно мы о том узнаем. Вместе с Нюрой. Скрипач не нужен пишет: как злодеи узнали, что Анюта с тётушкой собрались уезжать и ждут машину? Следили? поставили прослушку? bobby пишет: Что расскажет? Видимо, как бегун ее облапошил. bobby пишет: А почему отдать? Не факт, что это их вещи, а просто что-то такое, что они хотят прибрать к рукам. Прежде надо выяснить, что же они все-таки ищут. И действительно.
Хелга: Дамы!!! apropos пишет: цитата: Я дам вам парабеллум Двенадцать стульев? Ну и там еще из Собаки Баскервилей, кажется. Про сэра Генри. Юлия пишет: Терпя напрасные обиды, я научилась думать... Золушка цитата: Наши играют французскую жизнь. — Да, искусство в большом долгу. Покровские ворота bobby пишет: цитата: Это была моя жена… и мое сердце.. Дневник Бриджет Джонс Скрипач не нужен пишет: И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек, что Бермудский многогранник - незакрытый пуп земли Все нашли, ура! Спасибо! apropos пишет: Как она умудрилась их перепутать? Юлия пишет: Почему не отдать им вещи? Он-то сам понимает, что там в этих вещах этакого? Малаша пишет: Нюре пора кому-то из них поверить. MarieN пишет: С какими секретами плохих людей друг связался, что стоили ему жизни и зачем? Скрипач не нужен пишет: А ещё интересно, как злодеи узнали, что Анюта с тётушкой собрались уезжать и ждут машину? bobby пишет: А почему отдать? Не факт, что это их вещи, а просто что-то такое, что они хотят прибрать к рукам. Прежде надо выяснить, что же они все-таки ищут. Собрала все вопросы в кучу, конечно, они должны были возникнуть. Это же, вроде как, детектив, пусть и дилетантский.
Юлия: Хелга пишет: Это же, вроде как, детектив Натурально... Детектив что ни на есть... Вот мозг читательский и скрипит шестеренками - мозгует заинтригованный читатель... Вот бы ему еще чего для мозгования подбросил добрый автор...
Хелга: Юлия пишет: Вот бы ему еще чего для мозгования подбросил добрый автор... Автор завяз в собственных интригах.
Klo: Хелга Объяснения Федора напустили еще больше тумана.
Хелга: Klo пишет: Объяснения Федора напустили еще больше тумана. Слишком запутанное дело...
Хелга: Маленький отрывок... Ну, что там происходит? — Наши играют французскую жизнь. — Да, искусство в большом долгу. — А почему... — начинаю я вопрос и не заканчиваю, потому что Федор перебивает меня. — Мне нужно идти, побудь пока здесь. Поесть принесут попозже… Он поворачивается и уходит, прежде чем я успеваю еще что-то сказать. Как обычно — трибли-трабли-бумс, и его как ни бывало! Бегу за ним, распахиваю дверь и оказываюсь в чащобе — впереди, слева и справа сплошные заросли, лишь покачиваются кусты там, куда скрылся этот странный человек. — Федор! — кричу я. — Постой, подожди! Мне что, здесь вечно сидеть, в этой бане? Ответа нет, лишь покачивается ветка колючей ежевики. Пытаюсь бежать следом, продираюсь через заросли, пыхтя и ругаясь, не понимая, куда исчез этот механик. Кружится голова, и я отчаянии возвращаюсь в баню. Сев на лавку у окна, пытаюсь справиться с головокружением и привести хоть в какой-то порядок разбежавшиеся во все стороны мысли. Погибший друг Федора… странные преследователи… поиски неизвестно чего... Федор Павлович Журавин, частный сыщик... Детектив наяву, а не на экране. Ах, Жосс, если бы ты был здесь, ты бы во всем разобрался и разделался со всеми врагами! Но какое отношение ко всей этой истории имею я? Всего лишь помогла заболевшему незнакомцу, а в результате стала опасным свидетелем или участником всей этой странной истории? В которой ничего не понимаю. Как они узнали, что мы с тетей собрались уезжать? Как подгадали время? Оба Федора могут быть причастны к этому: первый вечером уговаривал меня уехать, второй мог проследить утром. Но не за мыслями же… Напрашивается вывод — это было псевдопохищение, разыгранное Федором. Не хочется в это верить, но других объяснений на текущий момент нет. Но зачем? Зачем разыгрывать все это? Как известно, кошмары бывают цветные и чёрно-белые. Единственно правильное решение — не сидеть в этой бане, ожидая неизвестно чего, а вызволить тетку из дома Тонечки, вызвать такси и уехать отсюда как можно скорей. Пусть они сами разбираются в этих своих хитросплетениях. Вместе с Милкой или без нее, это уж как получится. Сумка… моя сумка, где она? Телефон, кошелек… Пометавшись по бане, сумки не обнаруживаю. И это понятно — им нужно было оставить меня без средств коммуникации. На одну зарплату на такси не разъездишься. Ладно, справимся подручными средствами, даже если их и нет под рукой. Посидев для верности, снова открываю незапертую дверь, размышляя, почему Федор не запер ее. Может, позабыл, убегая? Двигаюсь в сторону ежевики. Пробираться через колючие кусты не слишком приятно, но это мелочи на фоне глобальных событий. Изрядно ощипанная, но непобежденная прорываюсь на почти открытое пространство — под ногами песок, вокруг — кусты облепихи. Шумит ветер и слышатся крики чаек. Через несколько минут оказываюсь на берегу — волна ленивого прибоя шлифует гальку, умывает узкую полосу песчаного пляжа. Бугристым глянцем сверкают в солнечном свете синие воды залива, темнея к горизонту. На воду садятся и взлетают, покрикивая, чайки. Парус небольшой яхты белеет в блеске моря голубом. Покачивается на прибое лодка, привязанная к колышку, вбитому в песок. Когда-то она была красной или коричневой, но изрядно облупилась. Все так мирно, тихо и спокойно, что не верится в то, что произошло сегодня утром. Кстати, который час? Судя по солнцу, полдень уже миновал, хотя, я никогда не была знатоком солнечных часов. Хочется забыть обо всем и искупаться в манящей прозрачной воде. Но не до купания. Нужно понять, где я нахожусь, и в какой стороне злосчастное Уткино. Логичнее всего двигаться вдоль берега залива, тогда я смогу выйти на тот пляж, где пострадали мои ни в чем не повинные кроссовки и лицо Федора-сыщика. Осталось понять, в каком направлении идти: налево или направо. Постояв в нерешительности, решаю, что следует идти налево, куда и сворачиваю. В Крым, там тепло, там яблоки. Как ни странно, но оказалось, что направление выбрано правильно, несмотря на мои топографические недостатки. Дороги? Там, куда мы едем, они не нужны. Идти пришлось долго — далеко же меня упрятал мошенник Федор! Пляж время от времени меняет свое лицо — с песчаного на галечное, иногда зарастает травой. На песчаных полосах уютно загорают парочки, иногда встречаются целые семейства с детьми и животными. Прекрасный день для отдыха у моря! Пришлось пару раз перебраться через русла впадающих в залив ручьев и пробраться сквозь уходящую в море ограду, непонятно что ограждающую. Благо, что залив не может похвастаться глубиной, а ограда — новизной и целостностью. Но в конце концов, усталая, не сказать, что довольная, выхожу на знакомое место — здесь меня когда-то покинул Гав-Тусон, здесь же напала банда Зорга. На пляже царит оживление — почти как на черноморском берегу. И правильно — вот так отдыхают нормальные люди, которых судьба не сводит с бандами Федоров. Повздыхав о своей горькой судьбине — житие мое — направляюсь по знакомой дороге, ведущей в Уткино. Через полчаса открываю калитку Тонечкиной усадьбы, задохнувшись от волнения и усталости.
Скрипач не нужен: Хелга Вот и у Анюты полный раздрай в мыслях. "Поесть принесут попозже..." - ну ага. Принесут! Их тут целая шайка! Дороги? Там, куда мы едем, они не нужны. Назад в будущее. житие мое Какое житие твое, пёс смердящий!
Хелга: Скрипач не нужен пишет: "Поесть принесут попозже..." - ну ага. Принесут! Их тут целая шайка! Вот-вот, неизвестно, чего дождешься, обеда или беды... Скрипач не нужен пишет: Назад в будущее. Скрипач не нужен пишет: Какое житие твое, пёс смердящий! Ты пошто боярыню обидел, смерд?
Малаша: Хелга Ой, переживаю, что Нюра сбежала. С Федей нашим ей ничего не грозило, теперь бандиты могут опять попытаться украсть. Надо было парня дождаться. Хелга пишет: Вот-вот, неизвестно, чего дождешься, обеда или беды... Беда ближе, боюсь.
Хелга: Малаша пишет: Ой, переживаю, что Нюра сбежала. С Федей нашим ей ничего не грозило, теперь бандиты могут опять попытаться украсть. Надо было парня дождаться. Не тот характер, чтобы дожидаться.
bobby: Хелга Зря Нюра ушла. Сейчас опять куда-нибудь вляпается
MarieN: Хелга Нюра опять пошла на свою голову приключений искать. Хорошо хоть в сторону Уткино свернула, а то и заблудиться могла.
Хелга: bobby пишет: Зря Нюра ушла. Сейчас опять куда-нибудь вляпается MarieN пишет: Нюра опять пошла на свою голову приключений искать. Хорошо хоть в сторону Уткино свернула, а то и заблудиться могла. Да, наверняка зря, а что делать? Такая она бестолковая и неугомонная.
apropos: Хелга Хелга пишет: Такая она бестолковая и неугомонная. Дык пора бы уже угомониться и положиться на Федю. С другой стороны - если бы никуда не ходила, не любопытствовала, не лезла не в свое дело, не знакомилась с сомнительными личностями...
Klo: Хелга Хелга пишет: направляюсь по знакомой дороге, ведущей в Уткино. Через полчаса открываю калитку Тонечкиной усадьбы, задохнувшись от волнения и усталости. Интересно, кто ее там поджидает.
Скрипач не нужен: Это только кажется, что никого нет, а мы тут! Ждём...
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Это только кажется, что никого нет, а мы тут! Ждём... Хочу дописать до финала, а потом уже выкладывать, чтобы концы подобрать и ружьями стрельнуть боль-мень правильно.
Бэла: Хелга пишет: Хочу дописать до финала, а потом уже выкладывать, чтобы концы подобрать О, супер-план, конечно. Если еще и получится так сделать, то здорово!
Юлия: Бэла пишет: Если еще и получится так сделать Обязательно получится. Никаких сомнений. Автор, времени, сил и вдохновения, тебе, дорогая!
Хелга: Финал уж близок, главное, не проколоться.
Хелга: Движемся к финалу... Через полчаса открываю калитку Тонечкиной усадьбы, задохнувшись от волнения и усталости. Во дворе непривычно тихо. Поднимаюсь по ступенькам, толкаю дверь и замираю перед немой сценой. Святые угодники! Спина холодеет, лицо, наоборот, бросает в жар. На меня обращают взоры несколько человек: тетя Маруся, сидящая у стола, Тонечка, привязанная к стулу каким-то черным шнуром, и двое... нет, трое мужчин. Одного из них я узнаю — это тот самый цивильный парень с коричневой машиной. Второй, кажется, таксист, что усыпил меня, третий пристроился в углу, прижимая к лицу полотенце. — Вот и птичка прилетела, — с улыбкой заявляет цивильный. — Проходите, именно вас мы и дожидаемся! — И какого ты сюда приперлась? — интересуется Тонечка, дернувшись на стуле. — Хек, заткни ее! — командует цивильный. — Не вопрос, Абдулла! Таксист по имени Хек, сделав круг по комнате, отбирает полотенце у третьего и начинает завязывать сопротивляющейся Тонечке рот. Тетя Маруся порывается что-то сказать, но издает только хрип. Бросаюсь к ней и натыкаюсь на холодный взгляд цивильного и холодное дуло его пистолета, которые равнодушно смотрят мне в лицо. — Какой пароль? — Я пришел на похороны бабушки, — говорю я, сама не понимая, почему именно эта фраза выплыла из глубин сознания. Видимо, отвечаю на вопрос пыхтящей Тонечки. — Какой бабушки? — спрашивает цивильный, опуская пистолет. — Что ты несешь? — Что здесь происходит? — мужественно дрожащим голосом продолжаю я. Аста ла виста, бэби. Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время. — Аня, Анечка! — вопит тетя Маруся, к которой вернулся дар речи. — Отпустите ее сейчас же, негодяи, изверги! Как вы смеете! Вам все вернется в двойном… нет, в тройном размере! — Заткни старуху! — командует цивильный. — Не смейте трогать тетю, оставьте ее в покое, отпустите ее! — кричу я, кидаясь к Хеку и хватая его за рукав. Удар относит меня в сторону, падаю прямо под ноги цивильного. Он протягивает мне руку, но я поднимаюсь без его помощи. С грохотом падает стул, на котором сидит Тонечка. — Не трогайте тетю, — хриплю я. Холодное дуло упирается мне в бок. — Оставь старуху, Хек, а то еще ласты отбросит, — бросает цивильный и обращает взор на меня. — Отпустим, мы всех отпустим, когда ты все нам расскажешь… — О чем? Что я должна вам рассказать? — Ты прекрасно знаешь… — Если бы я знала… — бормочу я. — Не понимаю, что рассказывать. Хек поднимает стул с Антониной, она хрипит и вращает глазами. — Сядь! — командует цивильный, по-хозяйски выдергивает стул из-за стола и ставит посередине комнаты, словно для обвиняемого на допросе. Абдулла доморощенный… Покорно усаживаюсь на стул, точнее, валюсь на него, потому что вдруг перестают держать ноги. Мы с тетей попали прямо в середину боевика? Триллера? Фильма ужасов? Этого просто не может быть, потому что… потому что не может быть никогда. — Так, кажется, все путем. Теперь можно и поговорить, без накала,— продолжает Абдулла, подтягивая стул и садясь напротив меня. — Надеюсь, не придется тебя вязать. Смотрю на Марусю, страшно волнуясь за нее. Надеюсь, удастся избежать какого-нибудь приступа. Если выживем. — Поговорить можно, но сначала вы отпустите мою тетю. — Гм, ты не в том положении, чтобы ставить условия, телка. Даже если бы я был таким добрым, что отпустил старушку, что она сделает в первую очередь, а ну-ка отгадай? Ответ напрашивается сам по себе — побежит к ментам. Ну что, беседуем? — Вы можете верить мне или не верить, но я понятия не имею, что вы от меня хотите. — Хочу знать, куда ты дела то, что нашла! Пялюсь на него в крайнем изумлении. — Уверяю вас, я ничего не находила, чтобы куда-то девать! — Издеваешься, курва? Я знаю, что вы со своим хахалем нашли в старом доме! Хочу сообщить, что оскорбляет он меня совершенно напрасно, но решаю не нарываться, тем более, дуло пистолета маячит где-то рядом. — Вы меня явно с кем-то путаете… У меня нет никакого хахаля, и я ничего не находила в каком-то доме. — Врешь! Когда ломали старый, вы нашли в доме заначку, ведь так? Он цедит сквозь зубы и я понимаю, что такое чистый незамутненный страх. Все лгут, но самое обидное, что я говорю чистейшую, ничем незамутненную правду, а мне не верят и хотят за это убить. И в этот момент до меня доходит, что он наверно считает, что я — Милка, которая что-то нашла здесь, в Уткино, когда перестраивала дом! Следом прилетает проблема — если это так, сдавать ли Милку или стоять на своем? Впрочем, решение напрашивается само собой в виде холодного дула, упирающегося в бок, перепуганной Маруси и связанной Тонечки. — Нет, не так. Вы меня с кем-то путаете, — настаиваю дрожащим голосом. — Я не могла ничего найти в каком-то старом доме, потому что никогда в нем не бывала. — Хек, давай сюда старуху! — рявкает Абдулла. — Я не старуха, молодой человек! — возмущается тетя. — Не трогайте ее! — кричу я. — Тогда колись. — Если вы считаете, что я — хозяйка дома, в котором сейчас живу, вы глубоко ошибаетесь. Я всего лишь ее знакомая, а хозяйка попросила меня пожить и присмотреть за домом. На лице Абдуллы читается каскад смены чувств — от злости к удивлению. — Ты не врешь? — наконец спрашивает он. — Это правда, это так и есть, мальчики! — вступает тетя Маруся, вполне твердым голосом. — Аня — моя племянница, она живет в городе, в однокомнатной квартире. У нее никогда не было средств, чтобы купить и построить такой дом! Одноклассница Людмила пригласила пожить в этом доме на время ее отпуска! У нее свадьба где-то…кажется, в Индонезии, она там замуж выходит! — За индонеза? — спрашивает Хек и довольно ржет. — Нет, молодой человек, за россиянина, а не за индонезийца, — сурово поправляет его тетя. Абдулла молчит, видимо, что-то прокручивая в голове. Убить или не убить? — Вы же видите, что ошиблись, — говорю я. — Отпустите тетю и развяжите Антонину. Неужели ради того, чтобы узнать все это, нужно махать пистолетом и издеваться над беспомощными женщинами? Вы могли бы просто спросить… — Не сказал бы, что эта курва беспомощная, — хмыкает Абдулла, кивая в сторону Тонечки. — Если бы ты не сбежала утром, ничего такого бы не было. — Значит, сунуть в нос хлороформ — ничего такого? Меня бы просто увезли куда-нибудь и допросили там? — Что-то в этом роде. Но ты все-таки врешь. Эта тварь взяла то, что ей не принадлежит, и сбежала, — цедит сквозь зубы Абдулла. — А ты со своим приятелем приехала, чтобы забрать то, что она не смогла вывезти. — С каким приятелем? Это бред какой-то. Ступил человек на скользкий путь. — Ну на то и лед, чтобы скользить. Но как доказать человеку, что я на лед не ступала? — Молодой человек по имени Хек, дайте мне воды, у меня водный дисбаланс, — жалобно подает голос тетя Маруся. — Чего-чего? — интересуется Хек. — Она пить хочет, налейте человеку воды... — прошу я. — Налей, — приказывает Абдулла. Хек подходит к столу, где стоит чайник, гремит кружками на сушилке для посуды, Абдулла наблюдает за ним. В этот момент распахивается дверь, разлетаются створки окна и в комнату врываются люди, кто-то бросается прямо на нас с Абдуллой, и я перестаю что-либо видеть, лежа на полу, лишь слышу грохот падающих тел и мебели, ругательства, мимо моего носа плавно проезжает и останавливается пистолет. Протягиваю руку и подтягиваю его к себе, рукоятка еще хранит тепло ладони Абдуллы, отдергиваю руку с пистолетом от грохнувшей рядом ноги в остроносой начищенной туфле и прячу его под себя, сжимаясь в комок. Внезапно грохот стихает, остаются лишь голоса. Кто-то подхватывает меня подмышки и усаживает на стул. — Нюра, как ты, нормально? — спрашивает знакомый голос, и я вижу голубоглазого Жосса Бомона, который сидит передо мной на корточках, заглядывает в лицо и осторожно вытаскивает пистолет из моей руки. — Жосс... — шепчу я. Все как в кино… У меня болит нос, и ладонь, которую я прижимаю к лицу, окрашена кровью. — Анечка, Анечка... — тетя Маруся хлопочет около меня, замещая испарившегося куда-то Жосса. Наверно привиделся? Немного придя в себя, оглядываюсь. В комнате очень оживленно. Тетя Маруся поднимает стул, на котором только что сидел Абдулла, и опускается на него. Освободившаяся от пут Тонечка, нецензурно ругаясь, трясет за грудки Хека, у него смешно дергается голова. Здоровяк в полицейской форме выводит из комнаты закованного в наручники Абдуллу, третьего нигде не видно. Через несколько минут в комнате остаются Тонечка, тетя Маруся, я и полицейский с протоколом. Участковый с готовым протоколом удаляется, Тонечка собирает на стол, отвергнув наши с тетей поползновения уйти. Тетино давление измерено нашедшимся в хозяйстве Антонины тонометром, лекарство принято. А вскоре являются будущий хакер Матвей в компании с Федором и Гавом ака Тусоном, попытавшемся, хоть и безуспешно, проникнуть в дом. Поскулив на крыльце и, видимо, поняв тщетность подаваемых сигналов, Гав удаляется, возмущенно тявкая. — Мария Петровна, вы были великолепны! — с порога заявляет Федор. — Ну что вы, Феденька, вы меня смущаете, — отвечает тетя, слегка покраснев. — Значит, с водой был маневр? — изумляюсь я. — Тетя Маруся! Как ты догадалась? — Федор подал мне сигнал из окна. Кому вы сигналите, Бэрримор? — И Мария Петровна все поняла! — сияет улыбкой и голубыми глазами Федор. — И Матюха молодец, примчался, сообщил, что происходит. А ты, Нюра, обезоружила бандита. Матвей ухмыляется и кивает головой, весьма довольный собой. Мать ерошит его волосы, он подростково отклоняется от ее руки. — Если бы не Матвей, не знаю, чем бы все кончилось, — говорит Антонина. — Если бы я не сидел у себя… Оказывается, Матвей, как обычно, зависший в своем закутке, весьма вовремя решил его покинуть и увидел троицу, вошедшую в дом. Расценив, что нужно бежать за помощью, он бросился сначала к участковому, затем искать Федора. А через несколько минут явилась-не-запылилась я. — Просил же тебя сидеть в бане и не высовываться, — говорит тем временем Федор, — Напрасно я тебя не запер. — А что бы изменилось? Эти бандюги явились сюда и ждали меня здесь, — возражаю я. — В этом ты, к сожалению, права. — Хорошо, что хорошо кончается… Единственное, что я поняла — им нужен какой-то клад, который был спрятан в старом доме, на месте которого построен новый Милкин дом! И они думали, что я — это Милка, поэтому и следили за мной и пытались похитить! — Да, видимо, так и есть. — Ты не уверен? —Эта коричневая машина не первую неделю маячит по поселку, — говорит Антонина, разливая чай по кружкам. — Я ее давно приметила. — Рассказывай, Федор. Думаю, здесь все свои, — требую я. Он размешивает сахар в кружке, окидывает публику взором актера, вышедшего на сцену. — Сама суть дела уже прояснилась. Некий человек, назовем его Икс, потому что я не знаю, кто он, жил какое-то время в старом доме на углу Сиреневого переулка. — Там кто только не жил за последние годы, — говорит Тонечка, усаживаясь за стол — Потом дом долго пустовал, пока его не купили Семен и Людка. — Вот-вот… и кто-то из этих жильцов довольно давно припрятал в доме что-то ценное. Не думаю, чтобы клад лежал там с дореволюционных времен. Помнишь, как мы искали клады в развалинах имения, Тоня? — Еще бы! — усмехается она. «А как же Федор второй, разве не с ним ты искала клады?» — думаю я, но решаю приберечь вопрос на потом. — Икс не мог добраться до спрятанного довольно долго, возможно, по причине того, что был в местах не столь отдаленных, сидел… — То есть, спрятано было награбленное? — спрашивают дуэтом тетя Маруся и Матвей. — Полагаю, что так. — Золотая мина, — говорю я. — Он откинулся и выяснил, что на месте старого дома построен новый, и решил, что новые хозяева нашли клад! — восклицает Матвей. — И это вполне резонно, — соглашается Федор. — Но дело еще в том, что Семен, тот, кто купил старый дом, был моим другом. — Был? Почему был? — спрашивает Тонечка. — Потому что этот тот самый друг, который попал в аварию? — догадываюсь я. — Да. Тот самый. — Милка была за ним замужем? — Да, но они развелись. Думаю, они, действительно, нашли клад, когда разбирали дом. Возможно, часть найденного потратили на строительство. — Людка одна достраивала, Семен уже тогда не появлялся в поселке, — говорит Тонечка. — Думаю, именно об угрожающей бывшей жене опасности пытался в больнице сказать Семен. Видимо, узнав, что он хозяин участка, его начали преследовать и требовать вернуть то, что он нашел в старом доме. Потом стали преследовать меня и Анну, приняв ее за хозяйку дома. — Другой Федор тоже из этой шайки? — задала я волнующий меня вопрос. — А, этот самозванец! — воскликнула Тонечка. — Сразу поняла, что-то он темнит. Да мы с Федькой уже это обсудили, — добавила она, обменявшись взглядом с упомянутым Федькой. — А зачем мне сказала, что он Журавин? — спросила я. —А почему не должна была? Ты спросила, я ответила, с чем купила, с тем и продала. Ты же не местная, какая тебе была разница, я ж не знала, что все так запущено, — отговорилась Тонечка. Вот так все просто. Девочки не ссорьтесь! — Не знаю пока, что за птица этот Федор, но Нюра его явно интересовала. Надеюсь, узнав, что его сподвижники провалились, он уже смылся отсюда. Мы обсуждали происшедшие события, не в силах успокоиться, вновь и вновь переживая жуткие минуты. Разошлись, когда тонкая вечерняя дымка белой ночи опустилась над притихшим поселком. Федор проводил нас с тетей Марусей до Милкиного дома, а сам, пожелав спокойного вечера и ночи, удалился в неизвестном направлении. Мы зашли в дом, к которому теперь я относилась иначе — это был не просто дом, а хранитель тайны, вокруг которой плелись нити заговора и сети ловцов жемчуга. Дом, возможно, построенный на средства, изъятые из старого сундука… или железного ящика, спрятанного в недрах его предшественника. Поболтав с тетей на злобу дня, мы легли рано, утомленные невидимым блеском загадочных сокровищ. «Зачем Милка поселила меня в доме, зная, что это может быть опасно? Или она так и не знает об опасности? Все лгут...» — подумала я, засыпая. Несмотря на дневные стрессы и ночные озарения, спала я крепко. Просыпаюсь раным-рано вполне свежей и бодрой, хотя не без тревоги. Тетя еще спит, негромко похрапывая. Выхожу на крыльцо в свежесть июньского утра и вчерашние события кажутся кадрами из фильма, просмотренного на ночь. И все же, все же, зачем Милка поселила меня в этом доме? Был ли это умысел или неведение? Где поселился Федор и все ли он рассказал? Спускаюсь в сад, где покачиваются лохматые бело-розовые головы пионов, опадают кораблики темно-фиолетовых ирисов и бодро желтеют огромные вездесущие ромашки. Жаль уезжать в город, но нужно собираться... и увидеться напоследок с Федором. Вчера, уходя, он обещал зайти. Возвращаюсь в дом, завариваю кофе, нахожу в шкафу подсохший рогалик и снова иду в сад, направляясь в беседку, чтобы позавтракать на свежем воздухе. Поворачиваю на дорожку, ведущую к беседке, иду осторожно, глядя на чашку, стараясь не разлить дымящийся кофе. И разливаю, когда подхожу к беседке. Вздрагиваю так, что чашка подскакивает на блюдце и кофе выплескивается на ступеньки. — Как вы меня напугали! — Извините, я не хотел вас напугать, — говорит Федор, поднимаясь со скамьи мне навстречу и забирая у меня чашку и тарелку.
Klo: Хелга Ого, какие страсти! Спасибо, что не остановилась, пока дам не освободила! Хелга пишет: — Извините, я не хотел вас напугать, — говорит Федор, поднимаясь со скамьи мне навстречу и забирая у меня чашку и тарелку. Явление Федора-2. НЕ томи!
Юлия: Хелга Хелга Какая прелесть! Тонечка - партизанская душа, и сын в маму пошел Вот только озадачилась... Хелга пишет: Он откинулся откуда у юноши подобное владение лагерной терминологией?.. Или это уже вошло в лексикон среднего российского школьника? Хелга пишет: Молодой человек по имени Хек, дайте мне воды, у меня водный дисбаланс Тетя Маруся - чудо-чудное! Человек по имени Хек... Слов нет Хелга пишет: осторожно вытаскивает пистолет из моей руки. Однако ж у Нюры инстинкты... Миревы только там не хватало для полноты картины... А, может, Мирева наша из глуби веков еще поведает нам историю дома в Сиреневом переулке?.. А Милка-то какая зараза!.. Сразу была сомнительна... А оказывается все хужее... Кроме Берримора, подающего сигнал Собаке, ничего не припомню. Хотя текст, кажется, просто пенится аллюзиями и цитатами... Хелга пишет: Все лгут Это Доктор Хаус или Обмани меня?..
Скрипач не нужен: Хелга Оооо! Как всё тут закручено, оказывается! Чувствую, что цитат море, но не помню, увы мне Хелга пишет: Аста ла виста, бэби. Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время. Терминатор и Белое солнце пустыни. Ну и Золотая мина, понятно Klo пишет: Явление Федора-2 Да?
apropos: Хелга Вот уж точно триллер! Ну ты накрутила! Надеюсь, история с самозванцем еще объяснится. Пока понятно только, что клад был в доме Милы, за ним и охотились, но все это пока не объясняет обыска соседнего дома Журавиных и все сопутствующее. Хелга пишет: Федор, поднимаясь со скамьи мне навстречу Как и следовало ожидать. Да, цитат явно море, но кто бы их помнил?
Хелга: Klo пишет: Явление Федора-2. НЕ томи! Не буду томить, все почти закончено, день-два. Юлия пишет: откуда у юноши подобное владение лагерной терминологией?.. Или это уже вошло в лексикон среднего российского школьника? Увы, вошло, не раз слышала. А что можно ожидать от жителей страны, в которой было столько заключенных? Юлия пишет: Это Доктор Хаус или Обмани меня?.. Доктор Хаус. Скрипач не нужен пишет: Терминатор и Белое солнце пустыни. Ну и Золотая мина, понятно Они самые! apropos пишет: Пока понятно только, что клад был в доме Милы, за ним и охотились, но все это пока не объясняет обыска соседнего дома Журавиных и все сопутствующее. Отчасти же объясняет. И это еще не конец... Цитат, на самом деле, немного. И они известные, за небольшим исключением.
MarieN: Хелга Прямо триллер с бандитскми разборками получается. Все таки Аню с Федором Первым и остальной компанией, Милка подставила?
Хелга: MarieN пишет: Все таки Аню с Федором Первым и остальной компанией, Милка подставила? Все узнаем...
Хелга: — Извините, я не хотел вас напугать, — говорит Федор, поднимаясь со скамьи мне навстречу и забирая у меня чашку и тарелку. — Но вы… как вы сюда попали? — спрашиваю я, оглядываясь на ворота. Уверена, что они были закрыты. Значит, несмотря на то, что его приятели провалили дело, он продолжает упорствовать? Меня пробирает холодная дрожь. Или он…? И в этот момент до меня доходит, что он знал и знает, что я не хозяйка этого дома. Значит ли это, что он не имеет никакого отношения к той шайке? Его интересует Федор-мошенник, а не мифические сокровища, спрятанные в старом доме? Федор ставит на стол мой несостоявшийся завтрак и небрежно машет рукой. — Нет ничего невозможного для человека с интеллектом. — Но все-таки… — Предположим, перепрыгнул через ограду. — Нет ничего невозможного для человека, бегающего по утрам? — В точку! — усмехается он. — Итак, — глубокомысленно говорю я, усаживаясь на скамью. — Насколько я понимаю, вы не собираетесь приглашать меня на утренний бег трусцой… — Нет, не собираюсь, — говорит Федор. — Хочу поговорить с вами о другом. — О мошеннике, который втирается в доверие к женщинам и старикам? Но я не уверена, что тот человек на фотографии — мошенник. — И о нем тоже. Признайтесь, вы не просто так приехали сюда, в этот дом, дорогая Анна. — Конечно, не просто так... — соглашаюсь я. Не то чтобы он изменился в лице, но как-то напрягся, ожидая продолжения. — Я же вам рассказывала, Федор, моя знакомая попросила пожить в ее доме, присмотреть за ним, пока она на отдыхе. — Где на отдыхе? — быстро спрашивает он. — Точно не знаю, кажется… где-то в Индонезии, — повторяю тетину байку. — Хм… где-то в Индонезии… Неужели она не назвала вам точное место? — А зачем вам это? Вы знакомы с хозяйкой дома? — Нет, не знаком, к сожалению. Но хотелось бы познакомиться. И, надеюсь, вы мне в этом поможете. — Зачем? — Думаю, вы знаете зачем. Прошу всех на второй тайм! Поразительно, но меня опять уверяют в том, что я знаю то, о чем даже не подозреваю. Хотя, на этот раз, кажется, подозреваю. — Поверьте, не знаю. Вам она нравится и вы через меня хотите подбить клинья? — Не говорите глупостей, — раздраженно бросает он. — У меня к ней есть вопросы, и вы поможете мне ответить на них. Федор начинает злиться и меняется буквально на глазах, словно снимает маску симпатичного улыбчивого мужчины, из-под которой является иная личина. Улыбка становится какой-то кривой, глаза — холодными и злыми, даже цвет лица меняется. Тюрьма меняет людей. — И как сильно? — Раньше я был белым. — Не понимаю, чем я могу вам помочь. Я мало что знаю о ее жизни. Мы редко общаемся. — Отчего же она поселила вас в своем доме? — Не знаю, в который раз повторяю, что она попросила пожить на время ее отсутствия. Он смотрит, словно хочет пробуравить дыру на моем лице. — Вы не желаете признаваться, тогда я сам расскажу. Она удрала, но вряд ли смогла вывезти все. Даже с учетом того, что потратила на строительство всего этого. Он обводит рукой пространство и продолжает: — Поэтому послала сюда вас и вашего сообщника. Вы приехали сюда, чтобы вывезти все, что осталось, не так ли? Поселились в ее доме, а ваш сообщник — в соседнем. — Вы ошибаетесь, Федор. У меня нет никакого сообщника и я не собираюсь ничего вывозить отсюда, кроме своих личных вещей. — Все ты понимаешь! Говори, где спрятано золото? — Какое золото? Зачем-то хватаю чашку и неловко ставлю обратно на стол, чашка падает, по столу разливается темно-коричневая лужа. — Твой сообщник был у ее мужа в больнице, затем провожал ее на вокзале, она села в парижский поезд. Разве до Индонезии можно доехать на поезде? — вопрошает Федор. — Послушайте, я понятия не имею, что вы тут рассказываете! — возмущаюсь я. — Если вы имеете в виду мошенника Федора, который втирается в доверие к женщинам, то он мне не сообщник. Я познакомилась с ним здесь, в Уткино. Он тяжело заболел, и я вызвала ему скорую, а потом немного помогла, вот и все. А кого он когда-то навещал и провожал на вокзалах не знаю и знать не хочу! Последние слова звучат излишне пафосно, и не удивительно — оказывается Федор провожал Милку, а мне ни слова о том не сказал. И я не смогла выдержать спокойный тон. Насколько бы лучше играла Ермолова вечером, если бы днем стояла у шлифовального станка! Мое волнение не проходит без внимания собеседника. Он ухмыляется, заявляет, что прекрасно понимает: я ревную сообщника к сообщнице, и начинает убеждать меня, что они не достойны доверия, и я должна довериться ему и раскрыть тайну. Весьма красноречиво. Честно говоря, я бы с легкостью раскрыла ее, если бы знала, что раскрывать. — Может, ваши сокровища никто и не нашел, — предполагаю я. — И они так и лежат где-то под фундаментом этого дома, если они вообще существовали. — Они существовали и существуют! — злобно утверждает он. — Откуда вы знаете? — пищу я. — Целые толпы охотятся за какими-то мифическими сокровищами, якобы спрятанными в дачном поселке! Бред какой-то, кино и немцы! — Толпы… Скажи спасибо мне, что осталась жива, — это я вчера вызвал полицию к птичнице! — Вы? — настал мой черед сильно удивиться. — Да, я. Момент был самый что ни на есть подходящий — конкуренты сами нарвались. Федор довольно усмехается и продолжает: — Когда они явились сюда вслед за вашей парочкой, выслеживали твоего Федора в старом доме, думал — все, дело провалено, но у этих идиотов не оказалось ни ума, ни терпения. — Зато у вас… Та драка на пляжа, значит, была подстроена? — Разумеется, — отвечает он, дотронувшись до глаза, под которым еще видна желтизна от синяка. — Нанял местных дебилов. — Сочувствую, — говорю я. — Если бы не та шайка, я бы не спешил. Но теперь приходится, мало ли кто из тех уродов проговорится — и все коту под хвост. Так что, дорогая Анна, ты мне все расскажешь. — Святые угодники, как мне доказать вам, что я ничего не знаю! — в отчаянии восклицаю я. — Что это вообще за золото, вы можете мне объяснить? — Объяснить могу, если подруга тебе не рассказала. Мой дед недавно вышел из тюрьмы и поведал, что в старом доме, в Уткино, у него спрятан клад, бешеные деньги. Ну и, видно, поделился тайной еще с кем-то из своих… коллег. — Золото, бриллианты? Вот оно что… И вы прямо сюда, откапывать клад, а здесь на месте старого дома — новый? Он бросает на меня злобный взгляд. — Именно. Пока выяснял, чей дом, когда построили, эти идиоты грохнули бывшего хозяина дома. А хозяйка удрала, оставив тебя подбирать концы. — Деду вашему сколько лет? — спрашиваю я. — Это еще зачем? — Может, он все перепутал или забыл… или придумал… — Не такой у меня был дед, чтобы перепутать, — говорит он. Пусть бы этого псевдо-сыщика унес восточный или, на худой конец, западный ветер вместе с его сокровищами. Он начинает терять терпение, а я беспокоиться о тетке, которая скоро должна проснуться, если уже не проснулась, и выйти в сад в поисках меня. Беспокойство вполне оправдано, потому что Федор вдруг поднимается со скамьи и заявляет: — Идем в дом! — Никуда я не пойду! — протестую я. И снова на меня смотрит дуло пистолета, прошу всех на второй тайм! Пытаюсь подняться, попадаю ладонью в кофейную лужу, дрожат ноги, и вдруг слышу: «Оставь ее в покое!» Оборачиваюсь — напротив беседки стоит Федор-один. — Оставь ее в покое! — повторяет он. — Вот и все в сборе! — ухмыляется Федор-два и поводит пистолетом в мою сторону, мол, не рыпайся, детка. — Сейчас идем все со мной и делаем, что я скажу! — Послушай, друг, — говорит Федор-один. — Ты глубоко ошибаешься, мы совсем не те люди, которые тебе нужны. — Мне лучше знать. — Как же вам доказать, что мы ничего не знаем? — кричу я. — Отдать то, что вам не принадлежит, — упирается Федор-два. — А вам оно принадлежит? — спрашивает Федор-один. — Да, я — наследник! Этот клад принадлежит мне! — Хорошо, наследник. Отпусти девушку, и мы с тобой все обсудим. Федор-один идет к беседке, Федор-два хватает меня за руку и подтягивает к себе. — Стоять! — кричит он. — Ты определись, или стоять или обсуждать, — говорит Федор-один, останавливаясь. — Отпусти девушку. Я чувствую, как дрожит рука наследника, сжимающая мою руку, как он тяжело дышит и, вероятно, готов к любому исходу. Вторая серия боевика или я сплю, и все мне снится? — Отпусти девушку, и я тебе все отдам, — говорит Федор. Значит, он все знал, и он — сообщник Милки! А я то переживала за него, уколы ему делала! Все лгут! Я дергаюсь, Федор-два прижимает меня к себе еще крепче. Не доверяет мошеннику и правильно делает! Но как обидно, а ведь Федор-один даже начал мне нравиться! В истории Золушки только туфелька настоящая. «Анечка, что здесь происходит?» На дорожке показывается Маруся. — Что здесь происходит? Я вызываю полицию! — кричит она и почти бегом бросается к дому. — Стоять! — орет наследник. Он вскидывает руку с пистолетом, я кричу, пытаясь вырваться и ударить его по руке, грохот выстрела оглушает меня. Под прицелом снайперской винтовки майор Жосс Бомон идет к вертолету по аккуратно подстриженной ярко-зеленой лужайке Шато де Ментенон, звучат аккорды Chi Mai. Музыкальный строй нарушается женским визгом — это кричит Маруся, и я вижу лежащего на дорожке Жосса, правда, рубашка на нем клетчатая, а штаны рабочие.
Klo: Хелга Да что ж это делается! Никому верить нельзя! Подруга мне сразу была подозрительна, но вот Федор первый в сговоре с ней - эт' перебор! Герой должен себя реабилитировать и побыстрее!
Хелга: Klo пишет: Герой должен себя реабилитировать и побыстрее! Осталось несколько строк...
apropos: Хелга А, так это Федя-бегун ее тут поджидал - которого я с самого начала подозревала - и не ошиблась. Тоже бандит, и драка была подстроена, конечно же. Klo пишет: Федор первый в сговоре с ней - эт' перебор Это домыслы Феди-бандита. Я так понимаю, Федя наш из-за своего убиенного приятеля впрягся и попал. Верю в героя.
Скрипач не нужен: Хелга Ну и ну! Всё страньше и страньше... оказывается Федор провожал Милку, а мне ни слова о том не сказал. Один тип мутнее другого. Мой дед недавно вышел из тюрьмы и поведал, что в старом доме, в Уткино, у него спрятан клад, бешеные деньги. Как же этот дом продали, если хозяин жив, хотя и в тюрьме? Нет ничего невозможного для человека с интеллектом! Служебный роман. Прошу всех на второй тайм! Насколько бы лучше играла Ермолова вечером, если бы днем стояла у шлифовального станка! Берегись автомобиля Тюрьма меняет людей. — И как сильно? — Раньше я был белым. Голый пистолет
Хелга: apropos пишет: Это домыслы Феди-бандита. Кто знает... apropos пишет: Верю в героя. Это приятно! Скрипач не нужен пишет: Один тип мутнее другого. Мутное Уткино... Скрипач не нужен пишет: Как же этот дом продали, если хозяин жив, хотя и в тюрьме? Так не факт, что дед был хозяином. Скрипач не нужен пишет: Служебный роман. цитата: Прошу всех на второй тайм! цитата: Насколько бы лучше играла Ермолова вечером, если бы днем стояла у шлифовального станка! Берегись автомобиля цитата: Тюрьма меняет людей. — И как сильно? — Раньше я был белым. Голый пистолет
bobby: Хелга Прям экшн какой-то! apropos пишет: Верю в героя. Может, Милка подставила, само того не желая? Жду с нетерпением развязки
Хелга: bobby пишет: Прям экшн какой-то! Так это же: Роман в шести частях с погонями, стрельбой, эротическими сценами и невозможной любовью. Надо соответствовать.
Хелга: Под прицелом снайперской винтовки майор Жосс Бомон идет к вертолету по аккуратно подстриженной ярко-зеленой лужайке Шато де Ментенон, звучат аккорды Chi Mai. Музыкальный строй нарушается женским визгом — это кричит Маруся, и я вижу лежащего на дорожке Жосса, правда, рубашка на нем клетчатая, а штаны рабочие. Это слишком, слишком для двух дней подряд! Лучший способ не выдать тайну, это вообще ее не знать. Федор-два чертыхается и тащит меня из беседки, через лужайку, куда-то в кусты, я запинаюсь, падаю, он поднимает меня и тащит дальше. Наконец мы оказываемся перед складной лестницей, прислоненной к ограде. Словно гуттаперчивый мальчик — да здравствует ЗОЖ! — Федор лезет вверх по лестнице и тащит меня за собой, клещами вцепившись в мою руку. — Отпустите меня! — кричу я. — Я тебе башку разобью! — орет он, грязно ругается и размахивает пистолетом. Сказал бы уж прямо — пристрелю… Честно пытаюсь переставлять ноги, которые срываются с перекладин шаткой лестницы. Ведь и правда пристрелит, думаю я, прощаясь с жизнью. Глупо, конечно, умирать, застряв на заборе. Внезапно боль в руке, за которую тянет Федор, проходит. Он отпускает меня и со словами «Мы еще встретимся» спрыгивает с забора на другую сторону, а я падаю в чьи-то объятия. Это Федор-один. Он сажает меня на траву и опускается рядом. Его клетчатая рубашка набухает кровью. — Ты ранен! — ахаю я. — Всего лишь плечо! — отвечает он, словно в него стреляют, по крайней мере, ежемесячно. Если бы на мне была нижняя юбка, я бы порвала ее и перетянула полотном его рану, как это делают некоторые героини костюмированных драм. Но на мне банальные домашние штаны и майка. На колене дыра — зацепилась за что-то, когда Федор-два тащил меня на ограду. Пока изучаю свой наряд на возможность использования его в качестве перевязочного материала, Федор-один теряет сознание. Третий тайм… В бригаде скорой приезжает та же врач с желтым чемоданчиком. — Это же наш больной с тонзиллитом! — радостно басит она, осматривая рану и щупая горло. — Как горло? Температуры нет? — Горло не болит, — хрипит больной. — И температуры нет, — добавляю я. — Мы бодры и веселы. — Вот как? Сейчас по нему это не заметно. — Это к ангине не относится, — говорю я. — Понимаю… Что-то не везет вам, молодой человек. Если не понос, то золотуха, пардон, если не ангина, то пуля. Веселая тут у вас жизнь, как я посмотрю. — Веселей не бывает, — соглашаюсь я. — Куда вы его везете? — В Карповскую больницу, куда же еще. Жить будет, не переживайте. — Я и не переживаю. Федор что-то пытается мне сказать, но я его не слушаю — жить будет и ладно. В полицейской бригаде все тот же, изрядно утомленный, младший лейтенант с протоколом. Разве что место действия другое — Милкина гостиная. — Не знаю, что с вами и делать, — говорит младший лейтенант, закончив составлять очередной протокол. — Что ни день, то перестрелка. У нас такого сто лет не бывало, во всяком случае, на моей памяти. — Ничего с нами делать не нужно, мы сегодня уезжаем, — говорю я. — Вы должны поймать этого негодяя, — встревает тетя Маруся, — ведь он вооружен и очень опасен! — В розыск объявим, всенепременно, — устало отвечает полицейский. — А вам нужно отдыхать, молодой человек, вы плохо выглядите, — добавляет на прощанье тетя. — На нашей работе трудно хорошо выглядеть, — философски замечает младший лейтенант. — Невероятная, совершенно невероятная история! — восклицает тетя, меряя шажками гостиную. — Спрятанные сокровища, разбойники, охотники за кладом! Вооруженные! А Людмила, бедная Людмила! Уверена, она ни в чем не виновата, она не знала, что здесь разгорятся такие страсти! Я помалкиваю или отделываюсь короткими абстрактными репликами, потому что переубеждать Марусю в том, в чем она уже убедила себя, совершенно бесперспективное занятие. — Я знаю, кто нам поможет раскрыть тайну клада! — вдруг возвещает Маруся. — Кто? — изумляюсь я. Тот кто нам мешает, тот нам поможет. — Мирева Захаровна! Она точно знает, кто жил в этом доме! — Ты думаешь, она помнит всех, кто когда-либо здесь жил? — Не в этом, а в том, что был здесь раньше… — Это и имела в виду, — ворчу я, хотя в данном случае, тетя несомненно права — старушка может помнить тех, кто снимал или покупал дом. — Непонятно, каким образом это поможет раскрыть тайну, — размышляю я вслух. На что тетя возражает, что любые сведения могут оказаться ценными. — И почему ты не пошла в следователи? — язвительно интересуюсь я. — Сама удивляюсь, — говорит тетя. — Во всяком случае, я могу свободно ходить по поселку, потому что разбойников не интересую, а ты запрись и никуда не выходи. Препираться я не стала, но и запираться тоже. Когда тетя скрывается в перекрестье улочек, беру телефон и выхожу в сад. На дорожке еще темнеют пятна крови, а птицы устраивают концерт, словно пытаясь перещебетать друг друга. Уже пора птенцов заводить, а они все поют. Игнорирую злополучную беседку — устраиваюсь на скамеечке среди пятнистого кустарника. Отсюда просматривается сад со стороны фасада и входные ворота. Заведомо безуспешно пытаюсь позвонить Милке. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Голова пухнет от размышлений о прошедших событиях и роли Федора-первого в этих самых событиях. Волей неволей, но приходится признать, что он был в курсе дел, что знаком с Милкой и, если бы его не свалила коварная ангина, возможно, был бы уже далеко отсюда с сундуком, набитым золотом и бриллиантами. Хотя, когда я думаю о сундуке с драгоценностями, он кажется столь же нереальным, как если бы с экрана сошел Жан Поль Бельмондо. Больше ничего не хочу знать ни о Федоре, ни о сундуке. Мошенник он и есть мошенник. Надеюсь, что рана его заживает, а хроническая ангина не скоро вновь даст о себе знать. Хотя, хотелось бы пожелать обратного, но что я, изверг какой? Я просто выгляжу как лось, а в душе я бабочка. Из потока грустных мыслей меня вырывает звук клаксона и стук в ворота. Напротив дома стоит патрульная машина, а у ворот — двое, один, высокий в штатском, другой маленький — в форме. Кажется, не судьба покинуть это Уткино живой! Партию я ещё не выиграл, а вот жизнь, кажется, уже проиграл. Штатский демонстрирует удостоверение и представляется капитаном Синичкиным. Открываю ворота и провожаю полицейских в гостиную. — Должен задать вам несколько вопросов по делу, — говорит капитан. — Я уже все рассказала вашему сотруднику. — А теперь прошу рассказать мне. Мы просто побеседуем. Он почтительно корректен и гладко выбрит. Я же не причесана, напугана и раздражена. Рассказываю капитану еще меньше, чем поведала лейтенанту. А что делать? О сбежавшем налетчике не знаю ничего, кроме того, что он внук некого деда-уголовника, да и то с его слов. О жертве нападения знаю лишь, что он — то ли внук, то ли правнук ученого-геолога. О хозяйке дома — что она моя одноклассница. — Повремените с отъездом, — говорит в конце беседы-допроса капитан. — Сержант побудет здесь в качестве охраны. — И в засаде? — любопытствую я. — Не думаю, что фигурант вернется, — успокаивает меня капитан, но, кажется, не очень искренне. На живца ловите, легавые!? — Нет, на хлебушек... Часа через полтора, когда начинаю беспокоиться, возвращается тетя. Ворвавшись в дом и водрузив на стул объемистый пакет, с места в карьер заявляет: — Пока ты здесь сидишь, я все узнала и все купила. Разбирай продукты, сегодня готовим плов! Я все узнала… Мирева Захаровна припомнила, что… — Тетя Маруся... — пытаюсь остановить ее красноречие. — Так вот, Анна, Мирева Захаровна рассказала, что дом этот, то есть не этот, а предыдущий, был построен тоже геологом, только он почти в том доме не жил, потому что пропадал по полгода в «поле», в смысле, искал полезные ископаемые. С женой он развелся, и продал дом какому-то торгашу, точнее, как потом оказалось, его жене, а торгаш… — Тетя Маруся, у нас здесь сержант! — … долго здесь не жил, его, вроде как, посадили… какой сержант? — Сержант Букин, откомандирован для охраны, — представляется со своего места полицейский. Тетя вздрагивает и буравит сержанта взглядом. — К нам приходил капитан для беседы и оставил сержанта в засаде, — объясняю я. — В охране, — поправляет меня сержант. — Очень интересно, молодой человек, — говорит тетя. — Ты собралась готовить плов, вот и давай готовить. Почему-то мне хочется сейчас отвлечь тетю от рассказа про жильцов и владельцев дома и выслушать ее, когда уши сержанта будут находиться за пределами доступности. Правда, эти попытки не увенчиваются успехом. Промывая рис, тетя продолжает, не обращая на мои сигналы внимания. — Так вот, торгаш сгинул, но его супруга кому-то продала дом, и после этого здесь никто не жил. Вернее, приезжали какие-то люди на лето, иногда кто-то жил зимой, а в конце девяностых некоторое время — Мирева не помнит, как долго — жил очень импозантный мужчина по имени Феликс, весьма приятный в обращении. Но потом и он исчез. Я думаю, этот Феликс… — Да, я согласна с тобой, — решительно прерываю я тетин речевой поток. — Давайте включим телевизор, может, найдем какой-нибудь детектив. Вы смотрите детективы, сержант? Букин жмет плечами и ожидаемо заявляет, что детективов ему хватает в жизни. Я все же включаю телевизор и ухожу в сад с телефоном. Все-таки нужно узнать, как чувствует себя мошенник.
bobby: Хелга События скачут, опережая друг друга Тете не откажешь в здравомыслии Федор первый - мошенник или не мошенник, а покоя Нюре не дает. Хелга пишет: Все-таки нужно узнать, как чувствует себя мошенник. Был бы повод...
apropos: Хелга Уткино точно заколдованное - не уехать. И следственная бригада тут, и охрана, и собаку прислать обещали... А Федю нашего жалко как - пристрелили парня. Ранетый, истекающий кровью, бледный... bobby пишет: Был бы повод... Не было бы - нашла бы.
Хелга: bobby пишет: События скачут, опережая друг друга Сама уже боюсь... apropos пишет: И следственная бригада тут, и охрана, и собаку прислать обещали... apropos пишет: А Федю нашего жалко как - пристрелили парня. Ранетый, истекающий кровью, бледный... Да ладно, слегка стрельнули.
Klo: Хелга Так, Федор- один на время исчезает с поля военных действий. Неужели спокойно лечиться будет? А "торгаш", которого посадили - это, надо полагать, и есть дед лже-Федора.
Хелга: Klo пишет: Неужели спокойно лечиться будет? Парень неуемный, кто ж его знает? Klo пишет: А "торгаш", которого посадили - это, надо полагать, и есть дед лже-Федора. Вполне возможно...
Юлия: Хелга Все кручее и кручее... Хелга пишет: Уже пора птенцов заводить, а они все поют. В Уткино распалась связь времен... Хелга пишет: Да ладно, слегка стрельнули И впрямь - отряхнулся и пошел... Хелга пишет: Я просто выгляжу как лось, а в душе я бабочка Смешарики... Больше ничего... А ведь в тексте зарыто кладов больше, чем в милкином доме...
Хелга: Юлия пишет: В Уткино распалась связь времен... Да, что-то в этом роде. Юлия пишет: Смешарики... Они самые!
Хелга: Я все же включаю телевизор и ухожу в сад с телефоном. Все-таки нужно узнать, как чувствует себя мошенник. А заодно и выяснить, назвался ли он в больнице Журавиным. Не сразу, но через несколько попыток суровый женский голос сообщает, что Журавин лежит в шестой палате (кто бы сомневался?), но справок по телефону о самочувствии пациентов больница не дает. Приезжайте сами и выясняйте. Во всяком случае, знаю, что он жив и лежит под фамилией Журавин. Хотя, тотчас наплывает иррациональная мысль: мне сообщили о его однофамильце. Этого не может быть! — Нет, в жизни это бывает. Едва взбираюсь на крыльцо, как телефон запевает Чаком Берри, а на дорожке заливисто лает пройдоха Гав ака Тусон. Младший лейтенант Кошкин приглашает подъехать в следственный отдел для составления фоторобота злоумышленника Федора-два. Ты доигрался в своём народном театре. К тебе заходил следователь! Холера ясна, но как мне туда добраться? Иду переодеться и предупредить тетю Марусю, что должна уехать по важному делу. Услышав про фоторобот, Маруся долго восхищается и вздыхает, порываясь поехать со мной. Удерживаем ее вместе с сержантом. Разработав маршрут, выхожу на крыльцо. Как же Милкин дом стал популярен в последние дни! Напротив ворот тормозит, по всем признакам, джип, за рулем которого сидит Тонечка. Выбравшись из машины, машет мне рукой: — Поехали фоторобот составлять! И давай на ты! По дороге расспрашиваю Тонечку про Федоров. — Как тебе удалось не узнать друга детства? — задаю животрепещущий вопрос, который до сих пор остается невыясненным. — Ну как… он явился, сказал, что он Федька Журавин. Я еще подумала, вроде Федька белобрысый был, но мало ли, изменился весь, потемнел от жизни. Но когда явился еще один, того я сразу узнала, даже придумывать ничего не пришлось — как есть Федька. Пришел, говорит, надо подругу спасать, тебя, то есть. Раз спасать так спасать, благо, машина под рукой. Тонечка любовно похлопывает по рулю ладонью, словно друга по плечу. — Как мы управились… едва успели. Нужно было обеих вас в баню везти, но Петровне поплохело, оставили тебя в бане очухиваться, а ее повезли ко мне, фельдшера ей доставила давление померять и все такое… — Спасибо тебе за все, Тоня. Если бы не ты, не знаю, что бы и было. — Да что там, обращайся, — улыбается она. — Что я, вот если бы не Федька… Значит, Журавин — герой? А волчий капкан? А больная нога? А сигареты «Друг»? — Заедем в больничку, проведаем, как там он, раненый? — спрашивает Тонечка. — Конечно, — соглашаюсь я. — А этот гад, фальшивый, оказывается, подговорил наших ребят к тебе на пляже прикопаться, а он якобы герой-защитник, представь себе! — Откуда ты знаешь? — охаю я. — Так ребята же наши, уткинские, а среди них мой троюродный брат, Колька, я из него все вытрясла. Вот он где у меня! — Тонечка демонстрирует кулак, в который вполне может поместиться ее кузен-хулиган Колька. —А этот, типа Федька, хотел перед тобой покрасоваться да знакомство завести, получается. — Получается, — соглашаюсь я. Вот так все и выясняется, шаг за шагом. В больницу мы заехали, но слишком поздно — пока ждали в следственном отделе, когда придет специалист по фотороботам, пока составляли портрет, в больнице прошли приемные часы. В приемном покое нам посоветовали прийти послезавтра, потому что завтра у них дезинфекция и визит областного губернатора. «Журавин — этот тот, что с огнестрельным ранением? — Да, он самый. — Температура нормальная, состояние стабильное». Безрезультатно побродили вокруг больницы, словно отцы первенцев вокруг роддома — Тонечка пыталась высчитать окно палаты номер шесть, ориентируясь на палату номер три, в которой в прошлом году лежал Матвей — сломал ногу, свалившись в какую-то яму на графских развалинах. На обратном пути Тонечка завозит меня к себе и вручает пакет окорочков и упаковку яиц, категорически отказавшись от оплаты. — Бери, не парься, для тебя и Петровны! Зря, что ль, пострадали у нас тут! — Спасибо, — соглашаюсь я. — Разве что как компенсацию за стресс. — Именно, — подтверждает Тонечка. — Зайдешь на кофе или чай? — спрашиваю ее, когда мы подъезжаем к воротам Милкиного дома. — Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз, дел полно дома. А вы тут остерегайтесь, двери запирайте. — У нас охрана, сержант Букин. — Ух ты! Букин… Ну тогда я за вас спокойна, — басит Тонечка, а я не понимаю, шутит она или нет. Тетя с сержантом смотрят какой-то детективный сериал, обмениваясь впечатлениями по ходу действия. На мое возвращение реагируют вяло, чему я несказанно радуюсь и удаляюсь в глубины дома побыть в одиночестве, подумать и, если удастся, просто почитать.
Скрипач не нужен: Хелга Сколько событий! И кое-что начинает проясняться. Теперь понятно, почему Тонечка всех Федоров признает одноклассниками. Это просто в порядке поступления врач с желтым чемоданчиком Так и хочется приплести "Тайну желтого чемоданчика" Там песенка приятная про ветер, который "На крышах, на крышах он крутит флюгера" Мы бодры и веселы "Добро пожаловать..." Партию я ещё не выиграл, а вот жизнь, кажется, уже проиграл. "ДАртаньян и три мушкетера" На живца ловите, легавые!? — Нет, на хлебушек... "Ночной дозор" Ты доигрался в своём народном театре. К тебе заходил следователь! А волчий капкан? А больная нога? А сигареты «Друг»? Шедевральный и любимый "Берегись автомобиля" Волей неволей, но приходится признать, что он был в курсе дел, что знаком с Милкой Вот это самая большая заковыка. Надеюсь, автор и её скоро нам растолкует.
Малаша: Хелга Стрельба, погони, раненый герой. Будто не Уткино, а какие Маямы. Очень рада, что наш Федя оказался в действительности нашим и Героем, а тот жулик Федя-2 жуликом и остался. Еще и с пистолетом.А во всем виновата Милка.
Юлия: Хелга Вот я всегда знала, что Тонечка - наш человек. Такая милая. полюбила ее нежно... Хелга пишет: Безрезультатно побродили вокруг больницы, словно отцы первенцев вокруг роддома Сердцу не прикажешь. Скрипач не нужен пишет: "Добро пожаловать..." "ДАртаньян и три мушкетера" "Ночной дозор" "Берегись автомобиля" Профессионал, однако…
Хелга: Скрипач не нужен пишет: Теперь понятно, почему Тонечка всех Федоров признает одноклассниками. Это просто в порядке поступления Навалились на Тонечку друзья детства. Скрипач не нужен пишет: Так и хочется приплести "Тайну желтого чемоданчика" Там песенка приятная про ветер, который "На крышах, на крышах он крутит флюгера" Так оно все и ложится. Скрипач не нужен пишет: Шедевральный и любимый "Берегись автомобиля" Точно, профи, коллега! Все нашла и отгадала! Тоже очень люблю "Берегись... Малаша пишет: Стрельба, погони, раненый герой. Будто не Уткино, а какие Маямы. Как обещано было в шапке. Юлия пишет: Вот я всегда знала, что Тонечка - наш человек. Такая милая. полюбила ее нежно... Да, сама ее люблю. Она выскочила в тексте, как черт из табакерки.
apropos: Хелга Ага, нашла повод навестить раненого героя. И хорошо, что не пустили к нему - пусть теперь помучится. Нюра, разумеется, герой и так уже страдает. Хелга пишет: Навалились на Тонечку друзья детства. Ну да, а она то одного признает другом, то другого. Хорошо устроилась.
Хелга: apropos пишет: И хорошо, что не пустили к нему - пусть теперь помучится. Разве она мучается?
Хелга: Следующий день проходит на удивление спокойно под знаками дождя, то моросящего, то ливневого, и плова, которого тетя наготовила не меньше, чем на взвод. Сержанта Букина сменяет молчаливый рядовой, его не удается разговорить даже Марусе. Я читаю, вяло рою интернет в поисках работы, время от времени выхожу в сад подышать и помокнуть. Авантюрно размышляю, что сейчас вполне бы не помешала какая-нибудь небольшая драгоценность из Милкиного мифического клада, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Безуспешно пытаюсь дозвониться до Милки, понимая, что, если и дозвонюсь, у меня тотчас закончатся деньги на телефонном счете. Хотя, в свете последних событий, неизвестно, где находится моя коварная одноклассница. Может, вовсе и не на Бали. Об этом может знать ее коварный сообщник, подстреленный Федор. Мог бы и сказать всю правду, раз я оказалась в эпицентре взрыва. Спасла ему жизнь, между прочим. Хотя, он, возможно, спас жизнь Марусе, прикрыв ее своим телом как щитом. Если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я. Неужели он думает, что меня интересует этот клад, и я претендую на что-то? Интересно, как долго придется сидеть в этом доме, ожидая появления или непоявления Федора-два? Вполне могли бы устроить засаду в пустом доме. Таким ходом к вечеру мысли мои добрались до откровенного абсурда — вот так, видимо, человек и начинает потихоньку сходить с ума. Да еще этот дождь… Однажды начался дождь и не прекращался четыре месяца. За это время мы узнали все виды дождя: прямой дождь, косой дождь, горизонтальный дождь, и даже дождь, который идёт снизу вверх. Кажется, как-то так. Вечером позвонила подруга, и я несказанно обрадовалась ее звонку. Она расспрашивала о моих делах, рассказывала о своих, а мне казалось, что это звонок из далекого прошлого. Или из реального мира. — Вообще-то я звоню, чтобы сообщить тебе, что ассистентка Боборыкина собралась рожать, и если ты напряжешься, то получишь место, ежели другого еще не нашла, — сказала под конец разговора подруга. — Так что думай, но не очень долго. — Спасибо, я подумаю. Я подумаю… Год назад я уволилась из группы этого режиссера мыльных сериалов по причинам, которые не имеют отношения к данному повествованию. Коротко и литературно говоря, наши с ним взгляды на жизнь, работу, кино и прочая оказались настолько противоположными, что даже опасения остаться на мели не удержали меня от ухода. Конечно, мне нужна работа, но... мальчиков у нас действительно дефицит, но не до такой же степени. На следующее утро молчаливый рядовой покинул пост после звонка свыше, но на смену ему никто не явился. — Могли бы прислать кого-нибудь из ОМОНа, — возмутилась тетя. — В каске и бронежилете? С автоматом? Нет уж, спасибо, думаю, как-нибудь обойдемся. Вскоре позвонил лейтенант Кошкин и сообщил, что пост наблюдения в доме временно снимается. «Следовательно, мы можем уехать?» — спросила я, — «Да, можете. В случае необходимости вас вызовут», — ответил полицейский. — Значит, они поймали этого негодяя! — восклицает тетя. — Не факт. Скорее всего, осознали бесперспективность засады. — Какая же ты пессимистка, — упрекает меня тетя. Позвонила Тонечке, договорились, что она подъедет после обеда, и мы отправимся навещать раненого. Дождь не прекращается со вчерашнего дня. В саду уныло и мокро, цветы грустно повесили головки, осыпаются лепестки с промокших пионов. Боже, пропал дом. Что будет с паровым отоплением? Брожу по саду, ожидая Тоню, кутаясь в дождевик, и мысль, что вот именно сейчас, когда с дома снята охрана, и все успокоились, сюда явится внук деда-рецидивиста и снова начнет расспрашивать о сокровищах, настигает меня, как удар грома. Мысль реальна, а материя иллюзорна, и в этом я убеждаюсь через несколько секунд, потому что вижу у ворот мужскую фигуру, закутанную в длинный антикварный плащ. Да, тетя Маруся как всегда права: нужно было просить омоновца для защиты и засады.
apropos: Хелга Хорошо, но как-то очень мало. Рискну предположить, что явление в антикварном плаще представляет деда из тюрьмы. Или то Федя-2 так вырядился? Для маскировки? Ох, не случайно сняли пост милиции. И собаку не прислали.
bobby: Хелга Думается, охрану сняли для видимости. На самом деле где-то затаиться должны. Поняли, наверное, что в дом с явной охраной никто не полезет. И вот, сразу антикварный плащ нарисовался.
Юлия: Хелга apropos пишет: Хорошо, но как-то очень мало Да с фигурой в антикварном плаще, что бы это ни значило... Хелга пишет: Как обещано было в шапке. А в шапке еще невозможная любовь с чувственными сценами...
Скрипач не нужен: Хелга Т.е., доблестный лейтенант таки решил ловить на живца Антикварный плащ - это такое сооружение до пола с капюшоном и двумя прорезями для рук из чего-то типа брезента или нечто коричневое шуршаще-болоньевое? И почему никто не отгадывает загадки? Если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я. Это Винни-Пух говорил, болтаясь на воздушном шарике перед дуплом с пчелами. Однажды начался дождь и не прекращался четыре месяца. За это время мы узнали все виды дождя: прямой дождь, косой дождь, горизонтальный дождь, и даже дождь, который идёт снизу вверх. Это Форест Гамп о Вьетнаме мальчиков у нас действительно дефицит, но не до такой же степени. Это Курьер Боже, пропал дом. Что будет с паровым отоплением? Дом-то Калабуховский Собачье сердце.
Хелга: apropos пишет: Рискну предположить, что явление в антикварном плаще представляет деда из тюрьмы. Или то Федя-2 так вырядился? Для маскировки? Хорошие варианты! bobby пишет: Думается, охрану сняли для видимости. На самом деле где-то затаиться должны. Засада в придорожных кустах? Или в соседнем доме, тоже вариант. Юлия пишет: А в шапке еще невозможная любовь с чувственными сценами... Любовь же присутствует, пусть пока, чувственные сцены скромны, рейтинг 16плюс. Скрипач не нужен пишет: Антикварный плащ - это такое сооружение до пола с капюшоном и двумя прорезями для рук из чего-то типа брезента или нечто коричневое шуршаще-болоньевое? Есть еще охотничий с рукавами. Скрипач не нужен пишет: Это Винни-Пух говорил, болтаясь на воздушном шарике перед дуплом с пчелами. цитата: Однажды начался дождь и не прекращался четыре месяца. За это время мы узнали все виды дождя: прямой дождь, косой дождь, горизонтальный дождь, и даже дождь, который идёт снизу вверх. Это Форест Гамп о Вьетнаме цитата: мальчиков у нас действительно дефицит, но не до такой же степени. Это Курьер цитата: Боже, пропал дом. Что будет с паровым отоплением? Дом-то Калабуховский Собачье сердце. Браво! Есть еще одна цитата в последнем отрывке, но фильм не очень известный.
Малаша: Хелга Автор определенно делает упор на "антикварности" плаща. Федя такой мог раздобыть у какого-нибудь сторожа в больнице и сбежать оттуда. Но скорее всего кто-то из бандитов. Милиция явно в засаде. Хелга пишет: (в заголовке) эротическими сценами и невозможной любовью Требуем обещанного банкета.
Klo: Хелга Хелга пишет: Мысль реальна, а материя иллюзорна Куда приводят мечты. [img]http:/Но это мне гугл подсказал, я в жизни про такой не слышала. В антикварном плаще может быть кто угодно, я даже затрудняюсь предположить, кто именно.
Хелга: Малаша пишет: Требуем обещанного банкета. Насчет эротики не обещаю, а любовь, вроде, уже вовсю идет. Klo пишет: Куда приводят мечты. Но это мне гугл подсказал, я в жизни про такой не слышала. Да, это такой фильм, на любителя. Klo пишет: В антикварном плаще может быть кто угодно, я даже затрудняюсь предположить, кто именно. Вот сейчас и будет ясно...
Хелга: Мысль реальна, а материя иллюзорна, и в этом я убеждаюсь через несколько секунд, потому что вижу у ворот мужскую фигуру, закутанную в длинный антикварный плащ. Да, тетя Маруся как всегда права: нужно было просить омоновца для защиты и засады. Кто это? Федор-два? Или сам его дед-рецидивист? Где же Антонина, почему она не едет? Достаю дрожащими руками телефон. Человек у ворот снимает капюшон и открывает калитку ключом. Милка?! — Анечка, привет! Как тебе мой винтажный плащик? Прикольно, а? Таращусь в изумлении на Милку. — Мила, это ты? Вы вернулись с Бали? — Да, я вернулась… там ужасная погода, тропические ливни, сырость, я простудилась, бррр… Заходим в дом, она скидывает в прихожей свой странный мокрый плащ, попахивающий рыбой, — неужели винтаж включает в себя и запахи? — швыряет на диван сумочку и падает в кресло. — Анечка, свари мне кофе, будь другом. Ты же освоила мою кофемашину? Как ты здесь, все в порядке? Голос звучит напряженно или это мне кажется? — Людочка, это вы? Вы вернулись? Ах, здравствуйте! — на сцене появляется тетя Маруся. — А где же ваш муж? Выгружает чемоданы из машины? Поздравляю, поздравляю! Вы прекрасно выглядите! Милка удивленно смотрит на тетю, затем на меня, мол, кто это? Вопрос совершенно правомочный. — Это моя тетя, приехала меня поддержать, — оправдываюсь я. — Мария Петровна, — представляется тетка. — Да-да, я приехала поддержать и помочь племяннице. У нас тут столько событий, и таких, что… — … ни в сказке сказать, ни пером описать, — перебиваю я Марусю. — Подожди с рассказами, дай человеку прийти в себя с дороги. — Я очень рада, что ты здесь не одна, Анечка, — говорит Милка. — Рада знакомству… Иду заваривать кофе, размышляя о странном явлении Милки, с одной дамской сумкой, в рыбацком плаще. — Мила, тебе эспрессо? — Все равно, Анечка… Да, с нею что-то не так. Хотя, после событий последних дней я, кажется, разучишься удивляться. Человек как никто из живых существ любит себе создавать дополнительные трудности… — Что это у вас и ворота настежь? — звучит знакомый Тонечкин бас, и она сама появляется в комнате. — Ба, хозяйка вернулась! С возвращением… — Добрый день… а вы, как я понимаю, к Анечке? — Да, мы договаривались навестить… одного больного… — кивает Антонина. — Жду тебя в машине, Анна? — обращается она ко мне. — А кто же заболел? Что-то серьезное? — интересуется Милка, прихлебывая кофе. Заболел твой приятель и сообщник, дорогая, да не просто заболел, его подстрелил тот, кто хотел добиться от меня признания в том, о чем я ничего не знаю… Очень хочется это сказать, но я сдерживаюсь, зато не сдерживается Тонечка. — Подстрелили его прямо вот здесь, в твоем доме! — В саду… — поправляет тетя Маруся. Милка захлебывается кофе, кашляет и пихает кружку на журнальный столик. — Как подстрелили? Кого? В моем доме? А мы с вами разве на ты? — частит она. Совсем не похожа моя одноклассница на счастливую новобрачную, вернувшуюся из свадебного путешествия. Пучеглазые любопытные рыбы, лениво шевеля разноцветными плавниками и хвостами, собираются у стекла аквариума посмотреть жизненное кино. — Разбирайтесь сами, — дипломатично машет рукой Тонечка. — Анна, ты едешь или остаешься? Я остаюсь, Антонина уезжает, Милка замирает в кресле с каким-то отсутствующим видом, словно не домой приехала, а в гости. — Мила, что-то не так? — спрашиваю я. — Ты одна приехала? — Где ваш муж, Людочка? — встревает тетя Маруся. — Почему эта птичница сказала, что здесь в доме кого-то подстрелили? — спрашивает в ответ Милка. — Потому что, с тех пор как я сюда приехала, меня преследуют люди, которые считают, что ты прислала меня и того, кого подстрелили, чтобы забрать остатки клада, который ты с бывшим мужем нашла при разборке старого дома! — выдаю я на одном дыхании. Раз пошла такая пьянка, лучше сразу расставить все точки над й. Милка смотрит на меня широко закрытыми глазами, делает глубокий вдох и выдох, словно собирается покорить какое-то препятствие. — Анечка, что… что ты такое говоришь? — бормочет она. — Анна, ты так категорична… — опять встревает тетя, но замолкает, видимо, поняв, что сказать ей больше нечего. Рыбы бесшумно волнуются, пуская пузыри. — Тетя Маруся, покорми, пожалуйста, рыб, они явно проголодались, — прошу я. Тетка шумно вздохнув, отправляется к аквариуму. — Ах, мои рыбки, я так их люблю. Придется им переезжать… Или продать их вместе с аквариумом? — произносит Милка, с умилением глядя, как Маруся кормит пучеглазых, которые разноцветной толпой поднимаются вверх, к кормушке. — Мила, — настойчиво продолжаю я, — понимаю и знаю, что с тобой что-то случилось. Она опять вздыхает и вдруг, словно по команде режиссера, из глаз ее начинают течь слезы, крупные, как бриллианты. Злость и обида, что терзали меня эти дни, отходят в сторону, хотя и не насовсем — мы тут рядышком постоим. — Милка, не реви, расскажи, тебе и мне легче будет, — говорю, подавая ей салфетку. — Меня ограбили... — воет она, — ограбили подло и бессовестно! Хныканье переходит в стадию рыданий. — Кто? — спрашиваем мы дуэтом с тетей. — Этот подлец, мерзавец, урод! — А имя у этого типа есть? — Да, хотя, я не хочу его называть по имени! Потому что, возможно, это вовсе не его имя! Мой так называемый жених! — Что-о-о?! — дуэтом изумляемся мы. — Он украл все, все! — Что украл? — Он — мошенник, негодяй, подлец! — Жених? Тот, с которым ты летала на Бали? — спрашиваю я. — Ни на какое Бали я не летала… — Об этом я догадываюсь, — говорю я. — Ты села в парижский поезд. Милка бросает на меня воспаленный взгляд. — Откуда ты знаешь? — Сейчас расскажу, а ты пока успокойся. Тетя Маруся суетится вокруг Милки со стаканом воды, валерьянкой и увещеваниями, что все будет хорошо, а я иду заваривать чай с чабрецом и мятой. Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем. Где-то через полчаса умытая, напоенная успокоительным и покурившая Милка сидит все в том же кресле и слушает наш с тетей рассказ о событиях в Уткино. — Это все он, он, подлец! — твердит она, всхлипывая. — Он ограбил меня, гад! — Но он, этот гад, уехал с тобой? Вы поженились? — спрашиваю я. — Вы вообще собирались на Бали? — Да, мы поженились, хотя, на Бали не собирались… прости меня, прости, Анечка! Я не думала, не хотела, чтобы все так обернулось! Я просто хотела, чтобы кто-то пожил в доме, и те, кто за мной следил, думали, что ты — это хозяйка, то есть я. — И тебе это удалось, но ты могла бы меня предупредить… — Но как, как я могла? Действительно, как? Этот нехороший человек предаст нас при первой опасности! Я молчу, тетя, на удивление, тоже молчит, и Милка, повздыхав, продолжает: — Мы с Семеном нашли клад в старом доме, это правда. Вернее, нашел Семен, он был любителем всякого старья… Вы не представляете, чего только не было в том железном ящике, ожерелья, камни, золото, монеты старинные, как в кино! Ты же киношница, Анечка, помнишь такие фильмы? Еще бы мне не помнить! Пять килограммов двести сорок три грамма чистого золота, — Тяжёлая шапочка… — Он хотел сдать этот клад и получить несчастные двадцать пять процентов, но я уговорила его не сдавать, а потихоньку использовать. Хотя, так и не уговорила, он меня бросил с этими ожерельями! Я же не знала, что все это принадлежит какому-то бандиту! — Но кому-то оно должно было принадлежать, — резонирую я. — Ну, мало ли… я думала, может, до революции спрятали. — Ну да, в доме, который построен после войны! — Ты не знаешь, сколько я натерпелась, пока меняла эти вещи на деньги! За бесценок! Построила этот дом, моими потом и кровью! — Милка, я тебе сочувствую, — говорю я, а она с подозрением смотрит на меня и всхлипывает. — Ты иронизируешь, Анечка, попробовала бы ты, с такими деньгами. Почему-то мне не хочется пробовать. Видимо, авантюрная жилка во мне атрофировалась или ее не было вовсе. — Семен погиб, вероятно, из-за этого клада. — Он же попал в аварию… Меня начали преследовать, следили за каждым шагом. — Его тоже преследовали, а он, лежа в больнице, попросил своего друга, чтобы тот предупредил тебя об опасности. — Да? Никакие его друзья меня не предупреждали. Я все время была с Теодором… — С кем, с кем? — тетя снова вступает в дуэт со мной. — С Теодором… с этим негодяем… Милка перечисляет качества упомянутого Теодора, переходя на не норматив, а я потрясенно думаю, что третий Федор в одной истории — это слишком. Или… От последней мысли меня бросает в жар. — Мне казалось, он такой крутой, такой защитник, — продолжает Милка, — и я ему все рассказала, про клад, про драгоценности. — Как выглядит этот твой Теодор? — Как выглядит? Омерзительно! Блондин голубоглазый… сволочь! Там был и брюнет, высокий, в зеленой куртке. Но я предпочел высокого блондина в чёрном ботинке высокому брюнету в зеленой куртке. Теперь меня бросает в холод.
Юлия: Хелга Класс! Хелга пишет: Вот сейчас и будет ясно Ни чё ж себе ясно... Все еще неяснее! Я самое легкое - повезло влезть до профессионалов Хелга пишет: Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем Место встречи Хелга пишет: Этот нехороший человек предаст нас при первой опасности! Хелга пишет: Пять килограммов двести сорок три грамма чистого золота, — Тяжёлая шапочка Джентельмены удачи. Хелга пишет: Там был и брюнет, высокий, в зеленой куртке. Но я предпочел высокого блондина в чёрном ботинке высокому брюнету в зеленой куртке Блондин в черном ботинке.
apropos: Хелга Ну надо же - явление Милки. Очень неожиданно! Без денег, в плаще с чужого плеча... Жалкая картина. А поделом - ишь, подставила нашу Нюру и думала в стороне остаться? Вот и нет. Очень душевно с рыбами получилось, картинкой.
Хелга: Юлия пишет: Я самое легкое - повезло влезть до профессионалов Практически все! Салютую! Юлия пишет: Ни чё ж себе ясно... Все еще неяснее! В общих чертах же понятно? apropos пишет: Ну надо же - явление Милки. Пытаюсь закольцевать...
Klo: Хелга Ага! Значит, это подруга дорогая в плаще, пахнущем рыбой! И тоже на Теодора жалуется. Хелга пишет: — Да? Никакие его друзья меня не предупреждали. Я все время была с Теодором… — С кем, с кем? — тетя снова вступает в дуэт со мной. — С Теодором… с этим негодяем…Как это - все время была? А с ангиной кто был? Или это до истории с подменой хозяйки? Хелга пишет: В общих чертах же понятно? Ну, в общих чертах... Непонятно главное - роль Героя!
Хелга: Klo пишет: Как это - все время была? А с ангиной кто был? Или это до истории с подменой хозяйки? Сама уже запуталась.
Хелга: Антикварные часы мерно отбивают положенное число ударов. Тетя Маруся ахает и всплескивает руками. — Напугали! Постоянно вздрагиваю из-за этих часов. Как же так, Людочка? Голубоглазый блондин? И вопросительно смотрит на меня, словно ждет ответа. Игнорирую теткин немой вопрос и обращаюсь к Милке: — Когда… когда, он тебя ограбил и как? — Он сказал, что у него есть знакомый ювелир, который даст хорошую цену, когда вернемся из свадебного путешествия… — И вы уехали парижским поездом? — Да… мы были в Париже… все было так прекрасно… Милка, задохнувшись, закашлялась. Тетя Маруся, сочувственно вздыхая, наливает воды в стакан, подает ей. — Может, Людочка пока отдохнет и после закончит свою драматическую историю? — Нет уж, пусть рассказывает здесь и сейчас, — сурово говорю я. Время — деньги, куй железо, не отходя от кассы. — Я понимаю твою обиду, Анечка, — бормочет Милка, напившись воды, — но я же не думала… — Ладно, я не обижаюсь. Продолжай, — командую я тоном следователя. Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать. Если блондин Теодор был с Милкой в Париже, это все-таки не Федор. — И он все время был с тобой? — спрашиваю на всякий случай. — Да, был… и пропал… когда я вернулась. — Когда пропал? — Два дня назад… то есть, я вернулась два дня назад, а он улетел на день раньше, сказал, что возникло какое-то очень срочное и жизненно важное дело. Так и сказал: жизненно важное! Теперь я понимаю, что за это значило! — почти визжит Милка. — Я приехала домой, а там пусто… все пропало… На звонки он не отвечает, у него заблокирован телефон! И на рейсе, которым он летел, не было пассажира с его фамилией, а я ведь провожала его в аэропорту! Хотела лететь с ним, а он отговорил, потому что у нас номер-люкс оплачен и экскурсии…. Милка громко сморкается в салфетку и откидывается на спинку кресла, вздрагивая от рыданий. — Может, с ним что-то случилось? — предполагает тетя Маруся. — Я тоже так думала, но ведь драгоценностей нет, я всю квартиру обыскала — их нет, и ничего больше не взяли, а кто мог еще знать, где они лежат! Не прячьте ваши денежки по банкам и углам. — Вы вызвали полицию? — спрашивает тетка. — Да какая полиция, Марья Петровна? Что я им скажу? Что у меня украли драгоценности, которых у меня быть не может? — Это верно, — подтверждаю я, — сказать тебе нечего. Радуйся, что тебя ограбили, это в твоем положении лучший вариант. Ты приехала сюда в надежде найти его здесь? — Да… нет, я…сама не знаю... Меня снова преследуют! Какой-то тип следил за мной... Мне пришлось скрыться от него, этот ужасный плащ я стащила из машины нашего соседа-рыбака, он воняет рыбой… взяла такси… Или у меня уже мания…. На Милку больно смотреть — никогда не видела ее в таком состоянии. — Тип был темноволосый с подбитым глазом? — спрашиваю я. — Я его не разглядела, он был в каком-то капюшоне. — Операция Святой Януарий… Честно говоря, место, чтобы спрятаться от преследования, ты выбрала не слишком удачное. — Какой Януарий? Ты думаешь, что он может явиться сюда? Легкий стук открываемой двери заставляет меня вздрогнуть, тетю — ахнуть, а Милку — подскочить и рухнуть обратно в кресло. В проеме вырисовывается высокая фигура блондина, правда, вместо ботинок на нем кроссовки изрядно потрепанного вида. Здравствуй, Люба. Я вернулся. — Ты же должен быть в больнице! Вас уже выпустили из сумасшедшего дома? — В смысле? — удивляется Федор. — Это такое приветствие? — Вроде того... — говорю я. — Ты сбежал из больницы? — А что мне там делать? Рана сквозная, ничего важного не задето, зашили, заживет. Этот тип больше не являлся? — С какой стати он явится? У нас тут была охрана, правда, сегодня ее почему-то сняли. А ты волновался за нас? — Волновался… В вашем полку, смотрю, прибыло. — Это Людмила, хозяйка дома... — Здравствуйте, — говорит Милка, выглядывая из-за высокой спинки кресла. — Не смотрите на меня, я ужасно выгляжу… А я, кажется, вас знаю, вы — приятель Семена. Это вы ранены? Ах, мне так жаль, так жаль! Надеюсь, рана не серьезна? — Федор был на вокзале и провожал тебя на парижский поезд? — спрашиваю я ее на всякий случай. — Он? Меня на поезд? — неподдельно изумляется Милка. — Нет, а с какой стати? — Что за бред… С чего ты решила, что я ее провожал? — вступает Федор. — Потому что мне сказал тот… налетчик! Федор пытается пожать плечами и морщится от боли. — Он еще сказал, что я — мошенник, грабящий дамочек. Помнишь? Милка подскакивает в кресле. — Это правда? — в ужасе спрашивает она. — Нет, — отвечает Федор с усмешкой. — Он следил за Милой и принял ее Теодора за тебя! — делаю я блистательный вывод. — Милка, Федор похож на твоего Теодора? Кажется, одноклассницу придется снова приводить в чувство. Тетя Маруся, боевая подруга, уже гремит склянками. — Теодор не мой... он подлец... — бормочет Милка. — Ладно, не твой. Ты на вопрос ответь — похож или нет? Выпив что-то поднесенной тетей Марусей, Милка осматривает Федора. — Да, — жалобно соглашается она, — очень похож. И рост такой же и прическа, и цвет волос. А что? — А то, что за вами следил на вокзале один тип, который якобы является внуком того вора, которому принадлежит этот клад! И сейчас, видимо, именно он следил за тобой. Он стрелял в Федора. Это сообщение заставляет Милку подняться и направиться к бару, где она запивает успокоительное изрядной порцией горячительного. — Девочке нужен отдых, а молодому человеку следует вернуться в больницу долечивать рану! — громогласно прерывает наши разоблачения тетя Маруся. — И почему, все-таки, ты сбежал из больницы? — спрашиваю я. Федор начинает оправдываться, что в больнице ему делать нечего, мы, в два голоса, а затем и в три, вопим, что раны нужно заживлять в хирургии, а не болтаться с ними невесть где, но он решительно заявляет, что никуда не поедет, что пришел сюда лишь для того, чтобы убедиться, все ли в порядке со мной и Марией Петровной, и что сей же час удалится, чтобы не нарушать всеобщее спокойствие. — Мальчику нельзя волноваться, пусть отдохнет и поспит, — заявляет тетя, внезапно перебежав на сторону противника. Как же это для нее характерно! — А перевязку кто ему будет делать? — возмущаюсь я. — Тонечка договорится с фельдшерицей, она чудесная женщина и отличный специалист. В конце концов сдаюсь и спрашиваю Милку: — Ты не против, если Федор побудет здесь, пока в себя придет? Все-таки охрана. — Нет, конечно, я не против, спален в доме хватает, — вяло машет рукой успокоенная Милка. — Располагайтесь, где пожелаете, Федор! У вас… роман с Анечкой? Это просто праздник какой-то! — Пойдем, приляжешь, боец невидимого фронта, — говорю я, проигнорировав пьяные Милкины инсинуации. — Ты что, пешком пришел из больницы? — Нет, на автобусе приехал. Что-то ты совсем не ласковая, Нюра, — отвечает он и послушно шагает рядом. Почему я должна быть ласковой с мошенником и лжецом? Ах, с вами вижусь я, милорд... — Затем, что я вам дорог, — Ах, нет затем, чтобы сказать: нам видеться не след… Неплохо, очень неплохо устроился мошенник, даже пальцем не шевельнул, как вокруг него воркует целая толпа очарованных теток. — У тебя фобия на больницы? С ангиной ты туда ехать отказался, и теперь то же самое, — продолжаю допрос. — Я не буду тебя долго напрягать. У меня есть к тебе предложение… — От которого я не смогу отказаться? — Надеюсь… Но это немного позже. Сейчас мне и правда надо прилечь, что-то устал. — Нечего было сбегать из больницы! — Не сердись, Нюра. Он наклоняется и целует меня, обхватив свободной рукой, а я не сопротивляюсь, боясь сделать ему больно, не ему, его плечу, разумеется.
Klo: Хелга Теодор - Федор-три! Ура, Герой реабилитирован! куй железо, не отходя от кассы.Бриллиантовая рука. Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать. Место встречи. Не прячьте ваши денежки по банкам и углам.Приключения Буратино. Операция Святой Януарий… Здравствуй, Люба. Я вернулся.Берегись автомобиля. Вас уже выпустили из сумасшедшего дома?Иван Васильевич. Ах, с вами вижусь я, милорд... — Затем, что я вам дорог, — Ах, нет затем, чтобы сказать: нам видеться не след…Д'Артаньян и три мушкетера.
Хелга: Klo пишет: Ура, Герой реабилитирован! Надеюсь, более-менее вразумительно. Klo пишет: Бриллиантовая рука. цитата: Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать. Место встречи. цитата: Не прячьте ваши денежки по банкам и углам. Приключения Буратино. цитата: Операция Святой Януарий… цитата: Здравствуй, Люба. Я вернулся. Берегись автомобиля. цитата: Вас уже выпустили из сумасшедшего дома? Иван Васильевич. цитата: Ах, с вами вижусь я, милорд... — Затем, что я вам дорог, — Ах, нет затем, чтобы сказать: нам видеться не след… Д'Артаньян и три мушкетера. А говоришь, кино не смотришь.
Klo: Хелга пишет: Надеюсь, более-менее вразумительно. По-моему, отлично! Хелга пишет: А говоришь, кино не смотришь. Раньше-то смотрела!
bobby: Хелга Явление героя! Все-таки участие Федора 1 в этой истории пока не прояснилось. Самостоятельное расследование после гибели друга? Хелга пишет: Это просто праздник какой-то! Приключения Буратино
Юлия: Хелга Хелга пишет: Он наклоняется и целует меня, обхватив свободной рукой, а я не сопротивляюсь Ну наконец-то! Хелга пишет: Надеюсь, более-менее вразумительно ОЧень даже Теперь осталось закольцевать Федора номер два с Федором номер три, он же Теодор, он же Милкин хахаль... Зачем вы, девушки, красивых любите?.. Злые они...
apropos: Хелга Не сомневалась в нашем Феде! Герой не подвел и гнусным Теодором не оказался. Просто немножко похож. Юлия пишет: Теперь осталось закольцевать Федора номер два с Федором номер три, он же Теодор, он же Милкин хахаль... Похоже на то. Но... Если Теодор этот этот клад увел, каким боком тогда под личиной Феди-2 он его и ищет? Чего искать теперь, драгоценности у него, сматывать надо куда подальше. bobby пишет: Самостоятельное расследование после гибели друга? Я так понимаю, что в этом все дело.
Скрипач не нужен: Хелга Значит, Милка таки знала о сокровищах. И вполне ими пользовалась. И об опасности для подруги догадывалась. Или нет? Какая-то подруга странная. Если не сказать, подозрительная И флуктуация Федоров в одном событии тоже какая-то загадочная. "Вхожу и тут же натыкаюсь... - Душа дрожит! - ... На Теодоро!"
Хелга: bobby пишет: Все-таки участие Федора 1 в этой истории пока не прояснилось. Самостоятельное расследование после гибели друга? Все разъяснится (надеюсь ) в эпилоге, который уже рядом. bobby пишет: цитата: Это просто праздник какой-то! Приключения Буратино Любимая фразочка! Юлия пишет: Теперь осталось закольцевать Федора номер два с Федором номер три, он же Теодор, он же Милкин хахаль... Скорее, выстроить в линию... apropos пишет: Просто немножко похож. Такой банальный приемчик. Скрипач не нужен пишет: И об опасности для подруги догадывалась. Или нет? Какая-то подруга странная. Если не сказать, подозрительная Девы же не совсем подруги, просто одноклассницы. Ну а догадывалась или нет - это на ее совести. Скрипач не нужен пишет: "Вхожу и тут же натыкаюсь... - Душа дрожит! - ... На Теодоро!" Какая цитата! Ах! Использую, сил нет.
Хелга: Измученные нарзаном, обитатели Милкиного дома разбрелись кто-куда. Хозяйка, нагрузившись напитками из бара, уснула прямо на диване в гостиной. Тетя Маруся, укрыв Милку пледом, попричитала над ее пьяным телом, выдала мне устные инструкции по поведению и ушла к Миреве Захаровне. Мы с Федором устроились в беседке, где отцветали клематисы. Он решительно заявил, что чувствует себя нормально и лишнего ухода за ним не требуется. Жосс Бомон отдыхает… Теоретически, среди цветущего сада под пение и чириканье птиц мы могли бы говорить о любви, но практически обсуждали события, в которых вольно или невольно оказались замешанными. — Ты говорил о том, что Семен пытался предупредить об опасности, грозящей Милке, я правильно поняла? — задаю я волнующий меня вопрос. — Да, пытался, не очень внятно, но пытался. Он с трудом разговаривал, удивительно, что меня вообще пустили к нему. — И что он сказал, там в больнице? — настаиваю я, из желания знать всю правду, потому что хочу верить Федору, очень хочу. — Он несколько раз повторил: предупреди Людмилу, и что-то еще про коробку… Наверно, про коробку с кладом? Что-то еще… — Про коробку! — меня вдруг озаряет воспоминание. — Слушай, Федор! Когда ты валялся с температурой, ты что-то бредил про коробку и куда-то хотел успеть. Куда? — Что куда? Успеть? Да фиг его знает, куда… — Напрягись! Ты же дошел своим умом до истории с кладом, теперь вспоминай детали! Или дошел не своим, цепляется предательская мысль. — Ну, спасибо... — ворчит он. — Это тоже цитата? — Нет, это я лично. Федор сопит, неужели обиженно? — Тебе же проще вспомнить, о чем я бредил, — говорит он. — Я пытаюсь… ты называл какие-то цифры, что-то связанное со временем. — Со временем? Черт... Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить. В таком запутанном деле оба его участника безнадежно бредят, хотя, справедливости ради, делают они это не из личного злого умысла, а по сложившимся обстоятельствам. Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь… Почему-то в голове завертелась мелодия, которую я невольно воспроизвожу вслух, вероятно, сильно фальшивя. — Это что такое? — удивляется Федор. — Какая-то мелодия наплыла… — Ты всегда вслух напеваешь все, что наплывает? Хотя, ты же все время что-то цитируешь. — Извини, постараюсь воздерживаться, — на полном серьезе обещаю я, сомневаясь в своем обещании. — Семь сорок, — говорит Федор. — Что семь сорок? — Ты напеваешь Семь сорок… Это еврейская свадебная песня… — Неужели? Точно, она самая! — Без двадцати восемь, — говорит Федор. — Семен сказал мне: Без двадцати восемь. Я замираю, потрясенная — неужели во мне скрываются такие ассоциативные таланты? — Ну ты даешь, Нюра! — оценивает меня Федор. — Но что это значит, ни тогда, ни сейчас я не понял. — Ладно, коробка, семь сорок… И что ты делал дальше? — Искал Людмилу, не нашел, телефон у нее отключен был. Потом Семен умер, был на похоронах. Ее там не было. Около кладбища меня тормознули знакомые тебе парни, наобещали всего хорошего, потребовали вещи Семена. Я послал их подальше, благо, что народу было рядом. Потом работал, был срочный заказ. Эти ребята меня не оставляли, следом ходили. Как только смог, двинул в Уткино. — Уже больной? — Да, башка болела жутко, но добрался. Помню, как привязался на причале, а как до дома добрался, это не очень. — Привязался на причале? — переспрашиваю я. — Ну да, на причале, — кивает он. — Я пришел на яхте. — У тебя есть яхта? — Да, у меня есть яхта… небольшая, — кивает он. — Дальше ты сама знаешь. — Да, дальше знаю. Мы замолчали, каждый по-своему переваривая и обдумывая услышанное. Итак, Жосс Бомон, обладатель яхты, упал на лужайке, настигнутый выстрелом тонзиллита. Затем упал второй раз, настигнутый пулей убийцы. — Как думаешь, тот Федор может вернуться за своим наследством? — отправляю вопрос скорее в космос, чем собеседнику. — После пальбы? Черт его знает… Но, куш, видимо, велик, судя по усилиям. — Но, по словам Милки, остатки выгреб ее Теодор. Интересно, где она его откопала, такого? — Там же, где и клад, — усмехается он. — Похож на тебя, между прочим. Федор вздыхает и закатывает глаза. — То был не я. — На телевидении этого добра хватает и без вас. Конечно, вместо того, чтобы развлекаться в Париже, ты валялся на рваном матраце в Уткино. — Зато у меня есть алиби. В этом месте на нас наплывает неожиданное или ожидаемое желание довериться друг другу, и мы подтверждаем это одновременным порывом. Неплохой получается результат. Не напрасно же благоухают цветы и щебечут птицы.
apropos: Хелга Наконец-то! В едином порыве... Связанные одной цепью одним кладом... А Нюра чет недоверчивая какая. Пока алиби не выяснила - ничего лишнего себе не позволила. И Теодор куда-то пропал. Мутный какой.
Хелга: apropos пишет: А Нюра чет недоверчивая какая. Пока алиби не выяснила - ничего лишнего себе не позволила. Так сколько вокруг этого Феди накручено. apropos пишет: И Теодор куда-то пропал. Мутный какой. Теодор, думаю, пропал капитально.
Скрипач не нужен: Хелга С малой скоростью продвигаемся к полному прояснению всех неясностей ... И у чему бы тут семь сорок? В едином порыве - это да! "Возврат любви не означает, что в ней имелся перерыв"
Малаша: Хелга Романтические посиделки привели к долгожданному итогу. Странно, что бандиты крутятся только возле Федора, а не гонятся за Милой. Если предположить, что Теодор тоже из этой шайки, выходит, он кинул не только девушку, но и своих подельников. Надеюсь, скоро все разрешится. Главное, наш Федор полностью реабилитирован. Хелга пишет: Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь… Простоквашино!
Klo: Хелга Все по-прежнему очень туманно, но хорошо, что хоть герои поладили, скажем так.
apropos: Хелга пишет: Так сколько вокруг этого Феди накручено. Дык говорили ж ей: второму Феде не верь, только первому. Klo пишет: но хорошо, что хоть герои поладили, скажем так. Главное, чтобы не разругались. А то какой проходимец опять Нюре скажет, что Федя - проходимец. Она и поверит.
Хелга: Скрипач не нужен пишет: С малой скоростью продвигаемся к полному прояснению всех неясностей Малаша пишет: Странно, что бандиты крутятся только возле Федора, а не гонятся за Милой. Если предположить, что Теодор тоже из этой шайки, выходит, он кинул не только девушку, но и своих подельников. Klo пишет: Все по-прежнему очень туманно, но хорошо, что хоть герои поладили, скажем так. Кажется, так накрутила, что мне уже не выбраться. Спасибо, что до сих пор читаете этот кошмар. apropos пишет: Дык говорили ж ей: второму Феде не верь, только первому. Кто же это ей говорил?
Хелга: Скрипач не нужен пишет: "Возврат любви не означает, что в ней имелся перерыв" Малаша пишет: Простоквашино! Бинго!
Klo: Вот даже и не знаю, где новость сообщить! click here Купила и скачала! Спасибо!
apropos: Klo пишет: Вот даже и не знаю, где новость сообщить! Прямо как Тайна розы звучит теперь название.
Хелга: Klo пишет: Купила и скачала! Спасибо! Надеюсь, повеселила. apropos пишет: Прямо как Тайна розы звучит теперь название. Ох, я и не подумала.
apropos: Хелга пишет: Ох, я и не подумала. Не о чем было думать - это я перепутала. Конечно, Имя розы, а не Тайна. Вижу, что что-то не то у меня, но сразу не сообразила, признаю. Так что название уже ничего не напоминает, разве только твою собственную пародию.
Хелга: Продолжение и финал... За чаем в гостиной Милкиного дома в теплой компании снова обсуждаем актуальное — а как иначе, все мы тем или иным образом оказались замешаны в этом странном деле с сокровищами. Где карта, Билли? Нам нужна карта! Наша смутная догадка о бреде Федора, коробке и еврейском танце не вызвала особого энтузиазма у присутствующих. Тетя Маруся спела вокализ, вспомнила подругу, уехавшую в Землю обетованную еще в «те времена» и прочла лекцию о разуме и чувствах. Мирева Захаровна, «забежавшая на огонек», ударилась в полезные, но запутанные воспоминания о бывших хозяевах и жильцах старого дома. Милка, поминутно вздыхая и поминая вора и мерзавца Теодора, предположила, что Семен мог иметь в виду своего приятеля, но добавила: «хотя, сомневаюсь, что он стал бы так шифроваться». Я предложила банальный вариант, что это мог быть шифр камеры хранения или какой-нибудь банковской ячейки. Последнее измышление Милка отвергла категорически: «У Семена не могло быть банковской ячейки, потому что не могло быть никогда!» Федор заявил, что совсем не уверен, что какое-то семь-сорок вообще звучало в его исполнении, потому что он совершенно не умеет петь. Тупик. В этой истории слишком много загадок, которые никогда не будут разгаданы, а если будут, то только случайно. Наша постстрессовая идиллия вдруг прерывается самым жестоким образом. Оборачиваемся на грохот резко распахнувшейся двери, в проеме которой на фоне сверкающего под июньским солнцем сада, является темная фигура мужчины в шляпе с помятыми полями. — Кто вы и что вам нужно? – восклицает Милка, голос ее дрожит, словно посетитель напугал ее до смерти. – Как вы вошли? У нас не закрыты ворота? По правде говоря, мне тоже стало неуютно. Смотрю на Федора, который внимательно уставился на неожиданного гостя. Человек проходит в гостиную и снимает шляпу, явив миру коротко стриженную седину. Отвечает вопросом на вопрос, придав сцене классическую завершенность: — Не ждали? — Нет, не ждали… – бормочет Милка. Посетитель не молод, лицо его изрыто морщинами, у него знатная седая борода и удивительно яркие голубые глаза. — Здравствуйте! – возмущенно встревает тетя Маруся. – Вероятно, вы должны представиться или, по крайней мере, поздороваться, когда входите в дом! Старик бросает на нее короткий взгляд, у него дергается щека, словно он отмахивается от ненужной ему собеседницы. — Что ж, здравствуйте… граждане. В комнате нависает какая-то зловещая тишина. «Кажется, это он», – шепчу я Федору, и он кивает. — Пришел посмотреть, куда ушли мои денежки, – продолжает старик, усаживаясь в кресло. Голос у него удивительно низкий – ему бы в опере петь. — Ка… кие денежки? – уместно спрашивает Милка. Кажется, она сейчас потеряет сознание. — Мои денежки, дорогуша, мои… Ты ведь хозяйка здесь? Дом на какие бабки построила, а? Клад нашла? Воздух, кажется, дрожит от напряжения, в шкафу тонко звенят бокалы. Шаляпин, ей-богу, Шаляпин. Сейчас начнет убивать? — Заройте ваши денежки на поле Чудес, – брякаю я и прикусываю язык. — Это ты удачно сказала, – неожиданно одобряет старик и подмигивает мне, словно соучастнице. — Клад? Какой клад...никакого клада я не находила, – бормочет Милка. Старик усмехается всей своей дергающейся щекой. — Нужно вызывать полицию, капитана Синичкина, – шепчу я. Слух у старика удивительно чуткий – он поворачивается в мою сторону, и спина моя покрывается мурашками. — Полицию, говоришь, детка? Вызывай… я свое отмотал, да и отжил, что мне менты… Просто интересно, что и как произошло с моим золотишком. — Но это же были деньги, нажитые нечестным путем! – как всегда удачно встревает тетя Маруся. Мирева Захаровна, сидящая рядом с теткой, бледна как полотно – чувствую, придется вызывать еще и скорую. Иду за стаканами, наливаю воды – Миреве, Марусе, а заодно и Милке. — Погодите, давайте спокойно обсудим сложившуюся ситуацию, – вступает Федор. – Вы, действительно, могли бы себя назвать, раз вам никто не страшен. — Да я вполне спокоен. А вы, значит, сосед? – парирует старик. — Да, я сосед, Федор Журавин. — Понятно. Могу и назвать, раз есть такой интерес. Зовут меня Феликс, фамилия моя не имеет значения. Был это мой дом, недолго, правда. То есть тот дом, что стоял на этом месте. Его конфисковали, а я спрятал в подвале бидон с драгоценностями. Думал – нашли давно, пропало все, а оказалось, что недавно. Феликс обращает свой взор в сторону Милки, которая кашляет, опустошив стакан. — В подвале, в углу за полками… – наконец говорит она. – Семен взялся разбирать и нашел… — Понятно, – кивает Феликс. Непонятно только его отношение к вопросу. То ли собрался мстить, то ли просто зашел поболтать на тему. — Феликс, это ты? – в наступившей тишине раздается вдруг слабый возглас, и все взоры обращаются туда, откуда он раздался. Старик тоже смотрит в ту сторону, сначала напряженно, а затем мгновенное удивление мелькает в его ярких глазах. — Мира? – произносит он, вставая. – Это ты, Мира? Мирева Захаровна выбирается со своего места, ее бледность сменяется почти молодым румянцем. — Ты… ты так и живешь здесь, Мира? — Да, так и живу… всю жизнь. Я ждала тебя, Феликс…. Столько лет, но ты не вернулся… Чувствую себя смущенным зрителем в партере или кинозале, когда актеры играют слишком интимную сцену. Как долго я тебя искала… Жизнь моя – кинематограф. Вот так и закончилась эта история. Нет, она, разумеется, не закончилась, но, словно река разлилась на протоки, текущие в своем направлении, каждый становясь полноценной рекой. Историю Феликса и Миревы Захаровны позже, по принципу «за что купила, за то и продаю», пересказала мне тетя Маруся, причем не один раз и каждый рассказ обрастал новыми волнующими подробностями. Феликс еще в прошлом веке занимался разными делами, которые упоминались в уголовном кодексе – некоторые из них в наше время не являются криминальными. Купив дом в Уткино, он познакомился с Миревой, и у них закрутился бурный роман. Перед неминуемым арестом он спрятал в доме драгоценности, надеясь когда-нибудь забрать их, но жизнь завернула так, что вернуться он смог лишь недавно. Когда-то рассказал о кладе одному из своих приятелей и своему внуку, Федору. Так и появились эти искатели сокровищ. Остальные события были мне более-менее известны. Тетя Маруся осталась в Уткино, согласившись на Милкино предложение пожить у нее все лето, чему я была очень рада. Во-первых, рада за тетю, во-вторых – за себя, лишенную Марусиных нотаций, а в-третьих – у меня появилась возможность узнавать, что происходит с участниками событий. Феликс после оставшихся тайной переговоров с Милкой зачастил в Уткино, а потом и вовсе остался там, в доме Миревы Захаровны. Внук Федор скрылся в неизвестном направлении и, насколько мне известно, до сих пор скрывается. Милка решила больше не выходить замуж, хотя, говорят, ее видели прогуливающейся по пляжу с каким-то красавцем-мужчиной. Вот и все… Ах, да, о себе. В крошечной каюте Федоровой яхты я обнаружила картонную коробку, в которой лежал бумажник, клетчатый носовой платок и мужские наручные часы, остановившиеся на без двадцати восемь. После того как я показала находку Федору, он долго проклинал себя за провал в памяти, а я успокаивала его, объясняя провал высокой температурой. Это была коробка с вещами Семена, которую он прихватил с собой, когда уплывал в Уткино. Да, капитан, вы были правы. Признаю себя ослом и жду ваших распоряжений. И мы с капитаном уплыли на его маленькой яхте, то есть, ушли под парусом навстречу закату… ладно, просто пресекли залив и пришвартовались на причале яхт-клуба. И здесь начинается другая история… Конец
apropos: Хелга Как это - финал?! Уже финал?! А мы только приготовились к продолжению погонь, перестрелок и прочих обещанных сцен... Но вообще славно - и Мирева обрела пропащую любовь, и Милка - очередного красавца-мужчину, и эти на яхте... к закату и рассвету... Правда, хотелось бы как-нибудь порасширеннее концовочку-то... Хелга пишет: наручные часы, остановившиеся на без двадцати восемь Это пять! Хелга пишет: И здесь начинается другая история… о ней бы узнать.
Малаша: Хелга пишет: Продолжение и финал... Очень жаль, что финал. Я бы еще почитала про эту веселую компанию. Преступники все скрылись. Бегун этот лже-Федя и Теодор. Одной Милке профит от клада - дом построила. Явление деда произвело впечатление, и Миревой кусочек счастья достался. Но если есть внук, то дети должны быть, и жена. Или совсем один остался? Яхта напомнила "Что сказал покойник". Хелга пишет: Как долго я тебя искала… Не Москва слезам не верит?
Klo: Хелга Хелга пишет: Продолжение и финал... Как, уже? Отличная вышла история! Надо все со вкусом перечитать с самого начала, спасибо!
Скрипач не нужен: Хелга Вот и финал, которого мы все так долго не ждали ГГ уплыли на яхте в недальнюю даль, Мировая Революция осталась с Феликсом Эдмундовичем, Милка утешилась новым "Теодором", тетя Маруся отплытием племянницы на яхте. Все довольны! Это хорошо, люблю хорошие финалы. Спасибо
Хелга: apropos пишет: Уже финал?! А мы только приготовились к продолжению погонь, перестрелок и прочих обещанных сцен... Дык все выяснилось, все разобрались, кто есть кто, зачем еще тянуть. А обещанному в шапке уже пять лет, у аффтора мировоззрение изменилось. Малаша пишет: Но если есть внук, то дети должны быть, и жена. Или совсем один остался? Совсем один, только внук. Малаша пишет: Не Москва слезам не верит? Москва, конечно! Klo пишет: Надо все со вкусом перечитать с самого начала, Мне тоже надо, а то, боюсь, там ляпов полно. Скрипач не нужен пишет: Мировая Революция осталась с Феликсом Эдмундовичем, Поймала, ура! Есть еще пара цитат. Спасибо, дамы, за чтение и интерес!
полная версия страницы