Форум » Хелга » Последняя электричка » Ответить
Последняя электричка
Хелга: Название рабочее. Тема банальная. Критика приветствуется.
Хелга: Каждый человек, попав в неожиданные драматические обстоятельства, обязан воспользоваться этим, ведь ситуация может оказаться судьбоносной. Или не оказаться. Ладно, никто не обязан, просто следует постараться выбраться из таких обстоятельств с максимальными приобретениями или, в худшем случае, с минимальными потерями. В утро того дня, когда тот, кто дергает за нити судьбы, легким движением руки изменил течение моей жизни, я, разумеется, не подозревала о предстоящих метаморфозах. День выдался жарким и хлопотным. Провела три экскурсии в отдаленных от центра районах, показывая любопытствующим гостям города примеры архитектурного конструктивизма тридцатых годов прошлого века, затем выслушала получасовые стенания бывшего мужа о том, как не ценят его талант, выпила пива в неурочный час и села не в ту электричку. Впрочем, обо всех и всем по порядку. Родители нарекли меня именем Марта, видимо, посчитав, что это беспроигрышный вариант для человека, родившегося в марте. В восемнадцать лет я вышла замуж по большой любви за одноклассника по музыкальной школе, которую не закончила. Герман Колесников, так звали и зовут моего бывшего мужа, был солистом в хоре музыкальной школы, а после ломки голоса у него обнаружился красивый баритон, которому мы с ним посвятили все семь лет нашей семейной жизни. Герман и Марта Колесниковы – прекрасная пара, прекрасное сочетание имен, но, увы, оказавшееся всего лишь звуковым сочетанием. Герман стал солистом оперного театра, а я – матерью двух девчонок и гидом-самоучкой с незаконченным архитектурным образованием. Понимаю, что в этой краткой автобиографии рефреном звучат субъективные ноты эгоистичного сарказма, но поделать с собой ничего не могу – слишком сильна обида, о которой, возможно, расскажу позже. Или умолчу. Итак, возвращаясь к началу повествования, продолжаю. Живем мы с дочками в пригороде, в доме моей тети по отцу, Зинаиды Аркадьевны, куда я и спешила, опаздывая на последнюю электричку. Вагон, в который я влетела, запыхавшись, оказался изумительно стар, словно попал в подвижной состав из музея – стены обшиты желтыми панелями, потертые деревянные скамьи, грохочущие раздвижные двери. Лелея на ходу мысль, что экскурсию в музей железнодорожного транспорта вполне можно включить в программу, я устроилась у окна, благо, что выбирать было из чего – пассажиров было человек пять, не больше. Голос из громкоговорителя невнятно объявил что-то, и через пару минут двери вагона звучно закрылись, электричка тронулась, а я, отзвонившись тете Зине, что еду домой, уткнулась в желтую раму окна, задремала и уснула. Мне снился странный сон, что стою на какой-то сцене, открываю рот, но не могу издать ни звука. Проснулась, когда возмущенные зрители начали покидать зал, а я – падать со сцены в очень глубокую концертную яму. С грохотом упала со скамьи моя сумка, выпала, раскрывшись веером, книга, стукнул корпусом телефон, покатился куда-то под скамью апельсин. Подобрала сумку, телефон и книгу, нашла под лавкой апельсин – зачем добру пропадать – и огляделась в смущении, осознавая, что наделала шуму. Смущение мое оказалось напрасным, адресованным в никуда. В вагоне никого, кроме меня, не было. За окнами, в кромешной темноте, мелькали редкие огни, вагон бодро стучал колесами по рельсам. Странно, обычно и в последней электричке бывает человек по десять пассажиров. Видимо, сегодня все уехали раньше или решили не возвращаться в пригороды. Придя к такому выводу, я снова заснула под стук колес – все равно ехать еще полчаса. В очередной раз проснулась в тишине – электричка стояла. Взглянула на часы – башня твоя Татлина! – без четверти полночь! Проспала целый час в пустой электричке, и никто не разбудил, не вытолкал из вагона? Не проверил билет, в конце концов! Громыхнули створки дверей, в вагоне появился, словно услышав мои отчаянные мысли, усталый кондуктор. – Конечная станция, выходите, – сообщил он. – Почему так долго ехали до Мартыново? Что-то случилось на путях? – спросила я, поднимаясь. – Нормально ехали, по расписанию, до Мотылево. – Мотылево? Какое Мотылево? Не может быть! – Почему не может? – удивился кондуктор. – Как раз Мотылево и есть. Конечная. Выходите. Значит, я села не на ту электричку. Перепутала платформы и пути, Татлин меня раздери! – Скажите, можно ли сейчас вернуться обратно? – спросила я, подозревая, каков будет ответ. – В семь двадцать утра, – ожидаемо прозвучало. Я вышла в ночь и едва сделала пару шагов по перрону, как створки вагонных дверей дружно сдвинулись, и электричка, прогудев, тронулась и покатилась, чертя светлые полосы на бетоне платформы, унося с собой теплый свет окон. Я осталась в незнакомом, как его, Мотылеве. Почему здесь так темно? Рабочий день закончился, все ушли и отключили свет? Неудивительно, что в это Мотылево отправляют такие древние вагоны. Здание вокзала светило одиноким фонарем. Постояв в печали, направилась туда, к свету. Электрички простыл и след. Куда ее утащили, если это конечная станция? Вероятно, на какие-то запасные пути. Нужно было попроситься переночевать в вагоне, мелькнула запоздалая мысль. Подергала запертую вокзальную дверь, обошла здание вокруг, облупленное, низкорослое, похоже, конец девятнадцатого – начало двадцатого века. Вышла на пятачок привокзальной площади к кругу света от единственного фонаря. Видавший виды павильон остановки и газетный киоск образца прошлого века. Тишина и покой, лишь чуть шуршит листва старых деревьев в скверике. Живые тени колышутся среди деревьев. Холодок страха змеей пробежал по спине. Никого здесь нет, все давно спят, и полицейские, и воры, постаралась убедить себя. В сквере обнаружилась скамейка, на которую и присела, чтобы обдумать дальнейшие действия. Для начала нужно позвонить тете Зине, успокоить ее. Решила, скажу, что заночевала у подруги, опоздав на последнюю электричку. Поворчит и простит. Врать не пришлось, потому что у телефона села батарея, и я погрузилась в тяжкие думы. Заснули ли девчонки? Что думает тетя Зина? Наверное, скоро начнет обзванивать больницы и морги? Если уже не обзвонила… Положение не из веселых. На часах пять минут первого, где-то нужно перекантоваться до семи утра. Похолодало. Я застегнула пуговицы кофты и съёжилась на скамейке, прижав сумку к груди. Теплее не стало. Через четверть часа поднялась со скамейки, решив, что нужно предпринять какие-то действия по поиску более приемлемого места, где можно дождаться утра. Ходьба немного согрела, и ветер почти стих, лениво шелестя листвой. Чем-чем, а растительностью Мотылево не было обделено. Стараясь не думать о мятущейся тетке (девчонки наверняка спокойно спят), я шла по улице или аллее, окаймленной явно вековыми деревьями. Справа признаков жилья не наблюдалось, а слева, в отдалении, виднелись какие-то строения с совершенно темными окнами – то ли все жильцы дружно спали, то ли это были казенные учреждения и магазины. Пару раз мелькнули огни, но я не рискнула углубляться в черную неизвестность, заросшую кустарниками. Стало светлее – привыкли глаза, да и в небесах вдруг явилась почти полная луна. Улица вывела к двум облупившимся столбам, которые, видимо, когда-то держали арку ворот, безвозвратно утраченную. Здесь я остановилась, как рыцарь на перепутье. Вековые деревья закончились, улица свернула налево, а меж столбов начиналась и уходила куда-то тропа, теряясь среди кустарников. Отчего я сразу не свернула налево, понять до сих пор не могу. Либо сработал инстинкт экскурсовода, либо завлекла луна, что светила прямо там, впереди. Я пошла по неведомой дорожке, не видя следов невиданных зверей, дрожа как лист от холода и страха, и вышла к дому, особняку, точнее, к его руинам. В лунном свете почти четко рисовался контур портика – шесть колонн под фронтоном. Портик вел в пустоту, заросшую кустарником. От правого крыла здания остались лишь развалины, но левое уцелело, зловеще чернея провалами окон. Зачем меня сюда занесло? Неужели руины влекут меня подспудно? За три года работы экскурсоводом, я изучила и исходила вдоль и поперек не одну заброшенную усадьбу, но днем с народом, а не ночью в одиночестве. И почему я ничего не знаю ни про Мотылево, ни про заброшенную усадьбу? Стараясь не дрожать, что давалось с трудом, я попыталась вспомнить хоть что-нибудь. Может, упоминал кто-то из коллег? Нет, кажется, ничего. Башня твоя Татлина! Нужно будет порыться в книгах и архивах. Крикнула какая-то ночная птица, что-то зашуршало в кустах. Я стояла, как пригвожденная к месту, затылком ощущая чье-то присутствие за спиной. Осторожно оглянулась – никого, лишь ветерок прошелся по верхушкам кустов. Старчески затрещало какое-то дерево. Нужно уходить отсюда, у ворот свернуть по дороге налево – там наверняка должно быть жилье, может быть, даже гостиница. Почему я сразу не подумала об этом, а поперлась в развалины? Кляня себя, развернулась и вдруг услышала вскрик, а затем плач, похожий на детский. Снова какая-то птица? Жаль, что я полный ноль в орнитологии, зяблика от кулика не отличаю по внешности, а по голосам и подавно. Хотя, какое это имеет значение, когда трясутся поджилки, а в тот момент я узнала, где они находятся, эти поджилки. Звуки, похожие на плач, не прекращались, к ним присоединились другие, словно кто-то успокаивал плачущего ребенка. Одна ночная птица успокаивает другую? Естественным образом явилась мысль о привидениях, закрутилась фантазия-легенда о покинутых в особняке детях, не родившихся младенцах и прочей мистической мишуре. Я отступила на несколько шагов к остовам ворот, но остановилась – плач звучал явственно и по-человечески. Будь что будет, но я должна посмотреть, кто там плачет. Вряд ли здесь на прохожего устроили засаду – какие тут прохожие? Собрав все мужество, какое имелось в моем женском арсенале, я вернулась и пошла к дому, откуда все звучал плач. Окна одноэтажного крыла находились невысоко, при своем небольшом росте я смогла заглянуть внутрь, не становясь на цыпочки. Правда, прежде пришлось пролезть через кусты, что потребовало значительных моральных усилий. Плач прервался, послышался шепот, затем снова плач, уже тише и как-то безнадежней. – Кто здесь? – спросила я темноту. Голос мой прозвучал, словно озвученный мегафоном. Плач и шепот смолкли, все замерло, где-то вдали залаяла и умолкла собака. Неужели у меня слуховые галлюцинации? – Кто здесь плачет? – упорствовала я, видимо, от страха. Какое-то едва уловимое движение в темноте, всхлип и неразборчивый шепот. Я принялась пробираться вдоль стены в сторону разрушенного портика – там, по логике, должен быть проход. Логика сработала: я поднялась по останкам заросших ступеней и обнаружила вход в крыло здания. Запнулась и чуть не упала. Двинулась дальше с осторожностью реставратора, впервые вошедшего в охраняемый государством артефакт. Теперь главное не наступить на мины, оставленные неприятелем. Спасибо луне, что прилежно светила в проемы окон, освещая путь среди битого кирпича и кустарника. Присутствие живых существ я почувствовала вдруг, словно сработал внутренний тепловизор.
apropos: Хелга Вот же порадовала! Глазам своим сначала не поверила, но на самом деле - начало нового романа. Очень приветствую и сразу сажусь на лавочку. Начало ну очень интригующее, картинка бесподобная, как всегда у тебя. Занесло даму черт-те куда, жутковато. Как она вообще рискнула в развалины забираться. Вопрос-уточнение. Что за башня все время поминается? Я серая, никогда о такой не слышала.
bobby: Хелга Ура! Новый роман! Начало прямо триллер... От страха у героини смелость проснулась. Но да, очень жутко, посреди ночи, в развалинах, еще и плач... Хелга пишет: Вагон, в который я влетела, запыхавшись, оказался изумительно стар, словно попал в подвижной состав из музея – стены обшиты желтыми панелями, потертые деревянные скамьи, грохочущие раздвижные двери. Лелея на ходу мысль, что экскурсию в музей железнодорожного транспорта вполне можно включить в программу Что-то мне это напомнило... apropos пишет: Что за башня все время поминается? Мне тоже интересно. apropos пишет: сажусь на лавочку
Хелга: apropos , bobby Спасибо! apropos пишет: Занесло даму черт-те куда, жутковато. Как она вообще рискнула в развалины забираться. Вот и я сомневаюсь, логично ли она туда пошла. Для сюжета нужно, а жизненно ли? bobby пишет: От страха у героини смелость проснулась. Вот, разве что от страха. bobby пишет: Что-то мне это напомнило... Электричка имелась в сюжете сразу, а как прочитала твой пост про музей в Риге, картинки посмотрела, вспомнила, и электричка, то есть вагон, обрел облик. Про башню будет в тексте дальше.
chandni: Хелга Ура-ура!!! Новая история!!! Ну и заинтриговала! Это ж надо! Видимо, очень нужна она была в том неизвестном и таинственном месте... или ей нужно было... как-то разнообразить однотонные будни... А тут... крутой поворот! Или приключение... Хорошо, что с девочками тетя сидит, хоть за них душа не болит...
Klo: Хелга Ура-ура! С почином тебя! Ночью по незнакомым развалиная погулять - самое милое дело!
lapkin: Хелга Спасибо за интригующую новинку! Прошу дам на лавочке потесниться
Хелга: chandni , Klo , lapkin Спасибо, что на лавочке. chandni пишет: Видимо, очень нужна она была в том неизвестном и таинственном месте... или ей нужно было... как-то разнообразить однотонные будни... Возможно, нечаянный или чаянный поворот в жизни. Klo пишет: Ночью по незнакомым развалиная погулять - самое милое дело! Да, именно по развалинам и именно ночью! lapkin пишет: Спасибо за интригующую новинку! Надеюсь, что интрига продержится.
apropos: Хелга пишет: Вот и я сомневаюсь, логично ли она туда пошла. Для сюжета нужно, а жизненно ли? Жизненно, жизненно! Любопытство - страшно двигательная штука, а уж любопытная женщина... Гремучая смесь. Страшно, конечно, идти, но тянет же, не остановить. Klo пишет: Ночью по незнакомым развалиная погулять - самое милое дело! Вот-вот, самое милое дело. bobby пишет: Что-то мне это напомнило... Угу, мне тоже напомнило, но забыла написать. Хелга пишет: и электричка, то есть вагон, обрел облик. И очень ощутимый, качественный облик. Так и представляю себе эту картинку... Хелга пишет: Про башню будет в тексте дальше. Звучит интригующе.
Хелга: apropos пишет: Жизненно, жизненно! Ну, надеюсь... apropos пишет: Звучит интригующе. Ох, не знаю, может, и не очень.
Хелга: Присутствие живых существ я почувствовала вдруг, словно сработал внутренний тепловизор. Остановилась, вглядываясь в темноту. Всхлип и шепот… – Кто здесь? – спросила я, тоже шепотом. Всхлипы и шепот замерли во мраке. Я сделала еще шаг, и еще… и, Ле твой Корбюзье, оказалась рядом с сидящими на полу… детьми. В полутьме белело личико, огромные испуганные глаза смотрели на меня. Рядом, прижавшись к старшему, ребенок поменьше. – ¬Что вы здесь делаете? – почти прохрипела я, от изумления потеряв голос. – Прячемся… – ответил старший после короткой паузы. – От кого? – От дяди… – Какого дяди? – А ты кто? – спросил старший вместо ответа на вопрос. Младший тихонько заскулил, бормоча что-то на своем языке. Начала объяснять про электричку, но оборвала себя на полуслове – слишком долго и не к месту – и ответила, не слишком оптимистично: – Меня зовут Марта. Я здесь… заблудилась. Как тебя зовут? Старший помолчал, вздыхая, видимо, размышлял, стоит ли мне, заблудившейся, доверять. Затем сообщил: – Меня зовут Вася, а брата – Петя… – Петя-Вася… – печально подтвердил младший. Родители-алкаши, дети убежали от них, спрятались здесь, в развалинах? Или играли и не рассчитали место и время? Потерялись? Так или иначе, нужно выводить их отсюда и искать какой-то ночлег, а завтра – родителей. Жаль, что проку от меня в плане ночлега меньше, чем у бродячей кошки. – Вы собираетесь здесь ночевать, Петя-Вася? – спросила я. – ХочУ к маме-е-е… – решительно заявил младший и заревел. – Где же ваша мама? – продолжила я допрос, понимая, что расспрашиваю, скорее, из-за собственной слабости – я не знала, что делать. Петя ревел, Вася пытался его успокоить, я принялась успокаивать обоих – кто бы успокоил меня. – Вам нельзя здесь оставаться, пойдемте, я отведу вас в… хорошее место. Интересно, где я его найду, это самое, хорошее место? Вася, помолчав, спросил: – Вы не отведете нас к тому дяде? – К какому, к тому? – Который нас сюда привез… – Сюда? В эти развалины? – Нет, сюда мы сами пришли, когда убежали… от дяди. – Убезали, – сквозь слезы подтвердил Петя. – Куда же этот дядя вас привез? – В какой-то дом… История становилась все загадочней, но я решила прекратить расспросы – детей нужно накормить и устроить на ночлег, а потом расспрашивать, что и как. – Идемте, – сказала я. – Поднимайтесь и идемте со мной. Вася немного посомневался, недоверчиво глядя мне в лицо. Во всяком случае, в полумраке казалось, что недоверчиво. Затем кивнул и встал, таща за руку младшего. Я нащупала его руку, и мы пошли, осторожно пробираясь среди битого кирпича. По коротким впечатлениям мальчишки были ровесниками моим дочерям – Васе лет шесть, Пете – от двух до трех. За столбами ворот я взяла младшего на руки – ему было трудно идти, и мы двинулись по левой дороге, которую я недавно проигнорировала. Вскоре по сторонам ее появились палисадники и контуры домов за ними. Правда, и здесь с освещением дело обстояло весьма плачевно – его просто не было. Ни одного горящего фонаря, ни одного окна, манящего светом. Попыталась расспрашивать Васю, откуда они убежали и как шли к усадьбе, но он не смог сказать ничего определенного. Петя уснул, уткнувшись мне в плечо – нести его с каждым шагом становилось все труднее. Я взяла на себя непосильную и неразрешимую задачу. Стучаться во все дома подряд, возможно, кто-нибудь и откликнется? Не факт, что в этих домах кто-то еще живет. Возможно, Мотылево брошено людьми. Хотя, зачем сюда ходит электричка? По бюрократической инерции? Это вряд ли. Больше шансов, что ее бы совсем отменили, чем забыли отменить за ненадобностью. Обнаружила скамью у покосившегося забора – присела, чтобы отдышаться, усадила засыпающего Петю. – Устала? – заботливо спросил Вася – А куда мы идем? Ты ведешь нас к тому дяде? До чего же он недоверчивый и подозрительный. Видимо, хлебнул лиха, затейливо подумала я и заверила малыша, что веду его совсем в другое место. Короче, иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю, что. Вдруг среди сплетения ветвей блеснул свет, словно открылась дверь или окно. – Подождите здесь, – сказала я мальчишкам и, наощупь открыв калитку, пошла к дому по дорожке, слабо очерченной дальним отсветом. Дом стоял в глубине участка. Не успела я пройти и половину пути, как раздался грохот, словно упало что-то тяжёлое, за грохотом последовал поток брани. Я тормознула, замерла, сердце забухало часто, как взбесившийся метроном. Не успела принять решение, как на дорожке в нескольких шагах показалась мужская фигура. Обладатель фигуры пошатывался и изощренно матерился, размахивая руками. Остановился, увидев меня. Сзади кто-то дернул за кофту, я резко обернулась – это был Вася. – Тетя, идемте скорее, это дядя! – Какой дядя? – Тот дядя… Ле твой Корбюзье! Не стала выяснять подробности, – некогда было, тот дядя неуклонно приближался – схватила Васю за руку, и мы рванули прочь. Подхватила со скамьи захныкавшего младшего и бегом в темноту улицы. Бежать с Петькой на руках было нелегко, Вася спринтовал впереди. Насколько я могла понять смятенным разумом, мужик бросился в погоню, потому что лютая брань, перемежающаяся с пыхтением и сопением, стабильно звучала за спиной. Догонит и… о том, что будет, если догонит, я думать не могла, это находилось за пределами моей реальности. Свернуть бы в какой-нибудь скрытый проулок, упасть в кусты, вжаться в доски забора, стать невидимкой, в конце концов…
Малаша: Ой, пропустила начало, но успела к продолжению! Автор! Очень интересно, но страшновато. Когда дети впутаны в какую-то криминальную историю, начинаешь очень за них переживать. Что за дядя? Пьяный, грозный, от такого убежишь. Но местный житель, как понимаю, а на глазах у соседей чужих детей не спрятать, если он похититель. Все очень запутано. Жду продолжения, надеюсь, что-то разъяснится.
lapkin: Хелга Ох! Малюсенький кусочек, который почти ничего не прояснил Нетерпеливо ерзю на лавочке
bobby: Хелга Таинственная история... Надо же было именно на этого мужика нарваться. Надеюсь, он их не догонит. Чем дальше, тем запутанней.
Хелга: Малаша пишет: Когда дети впутаны в какую-то криминальную историю, начинаешь очень за них переживать. Сама переживаю, что впутала детей, но такая идея возникла и не отпустила. lapkin пишет: Малюсенький кусочек, который почти ничего не прояснил bobby пишет: Чем дальше, тем запутанней. Так стараюсь, запутываю.
chandni: Хелга запутываешь знатно! И очень интересно, что же будет дальше
Klo: Хелга Однако, какие страсти разгораются! Хелга пишет: По коротким впечатлениям мальчишки были ровесниками моим дочерям – Васе лет шесть, Пете – от двух до трех. Хелга пишет: Бежать с Петькой на руках было нелегко Ох, сильна героиня! Такого поди подними, а уж бежать!
Хелга: chandni пишет: запутываешь знатно! И очень интересно, что же будет дальше Стараюсь запутать, чтобы было, надеюсь, интересно. Klo пишет: Ох, сильна героиня! Такого поди подними, а уж бежать! В состоянии стресса, думаю, можно. И дева молодая, сильная еще, накачанная своими девками.
apropos: Хелга Хелга пишет: Стараюсь запутать, чтобы было, надеюсь, интересно. Уже запутала. А все еще, как понимаю, впереди. Интересно, конечно! В описании побега от дядьки этого чет вспомнилась картина Дети, бегущие от грозы. Все просто здорово, динамично и волнительно. ПыСы. Забыла сказать - очень нравится название романа - емкое и где-то даже символичное. Шикарное, словом.
Хелга: apropos пишет: В описании побега от дядьки этого чет вспомнилась картина Дети, бегущие от грозы. Прямо в текст просится! apropos пишет: очень нравится название романа - емкое и где-то даже символичное. Внучка подсказала.
Хелга: Только бы не упасть, только бы не упасть, рефреном стучала в висок мысль. Но упала не я – упал преследователь. Поняла это не сразу, но брань вдруг стала удаляться, а я, почти по наитию, воспользовалась форой, свернув в какой-то проулок. Краем глаза зафиксировала бегущего Васю, закинула Петьку на плечо и прибавила скорости, насколько смогла. Страх и адреналин вели меня к олимпийскому, ладно, мировому, рекорду в беге в темноте с препятствиями на неопределенную дистанцию. Бежать стало легче, потому что проулок неожиданно оказался ровным, асфальтированным. И вскоре закончился, перечеркнутый забором метра два высотой. Все, мы пропали, подумала я, отпуская Петьку. В конце концов, почему я так испугалась какого-то пьяного мужика? Поддалась словам напуганного ребенка? Пусть является сюда, дам ему отпор. Рядом заплакал Вася, почти молча, тяжело всхлипывая. Петя поддержал его в голос. – Тихо! Не реветь! – скомандовала я дрожащим голосом. Брань, которая какое время не была слышна, вновь зазвучала –мужик упрямо шел по следу. Еще несколько минут, и он будет здесь. Нет, встречаться с ним совсем не хочется. Я лихорадочно огляделась. Вдоль забора рос какой-то кустарник, а слева и справа от дороги – лес либо сад, ведущий в неизвестность. Но прямо перед носом имелась калитка, которую я сразу не заметила, потому что обозначена она была лишь ручкой и замковым отверстием. Была не была – я стукнула кулаком по железу калитки – может, услышат и откроют. Тяжелые шаги, бормотание и сопение того дяди приближались. Дети умолкли, словно спрятавшиеся птички, младший прижался к моей ноге, старший вцепился в руку. Ночной кошмар наяву. Я заколотила кулаками в дверь. От грохота должно было проснуться все Мотылево. Зачем я колочу в дверь, которая заведомо не откроется? Зачем создаю столько шума? Лучше бы свернула в чащу и попыталась затеряться там. Поистине, волос длинен – ум короток. Хоть у меня и короткая стрижка, но ума все равно не хватает. Еще раз в отчаянии стукнув по двери и охнув от боли от удара, я скомандовала детям: – Бегите туда, в лес! И в этот миг калитка громыхнула и в проеме появилась некая фигура. – Какого вы стучите среди ночи? – поинтересовалась фигура басом. – Пустите нас, пожалуйста… – пропищала я сопрано. – Кого это вас? – Со мной дети, за нами гонится… какой-то… маньяк… – Злой дядя, – добавил информации Васька. – Дядя злой, – подтвердил вдруг взбодрившийся Петька. Позади загромыхал хриплый баритон преследователя. Бас окинул взглядом поле боя – в темноте я не могла угадать выражение его лица – и, слава Татлину! распахнул калитку пошире. – Заходите… Я подтолкнула детей, шагнула внутрь не знаю чего, и железная дверца захлопнулась за спиной. Бас задвинул засов и махнул рукой туда, где темнела громада дома. – Идите туда. Снаружи матерился злой дядя. Я с трепетом ждала, что сейчас он начнет ломиться в калитку, но ничего такого не произошло – он затих, словно отключил звук. То ли устроился под забором в засаде, то ли ушел. Здесь было иначе, чем в негостеприимном Мотылеве. Вымощенная плиткой дорожка освещалась с двух сторон маленькими круглыми светильниками, то тут, то там разбросанными среди клумб. Какие-то цветы испускали сладкий ночной аромат. Взяла детей за руки – они доверчиво отдали мне свои теплые ладошки – и пошла указанным маршрутом. Спаситель-бас шел позади. Дорожка вывела к дому – двухэтажному и, кажется, довольно вычурному. У входной двери, куда вели каменные ступени, горел фонарь в стиле модерн. Здесь я остановилась и обернулась к хозяину дома. – Спасибо, что впустили, а то я не знала, что и делать. Простите, что побеспокоила вас. – А что вы делаете здесь ночью, с детьми? Заблудились? – В некотором смысле так и есть. Понимаете, я села не на ту электричку… Он хмыкнул и неодобрительно посмотрел на меня: мол, вот ведь, мамаша, мало того, что таскает детей по ночам, так еще и электрички путает. – Это не мои дети, – добавила я. – Чьи же? – Я… я их нашла… в развалинах. Он хмыкнул еще раз. – ХОчу к маме… – сообщил Петька. – Я все объясню, – сказала я. – Вы могли бы устроить куда-нибудь детей? Им нужно поспать. У вас такой большой дом. – Это не мой дом, я здесь сторожу, – сообщил спаситель. – Да? А хозяева? Они ведь не будут против? – Хозяева где-то на морях. – Нам только на ночь, утром мы уедем… Он взъерошил волосы на макушке, а я задумалась, что делать завтра с детьми. – Ладно… подождите здесь, – сказал сторож. Он повернулся и ушел куда-то в дебри сада. – ХОчу к маме, – верещал Петька. – Не реви, не реви… – дрожащим голосом бормотал Васька. – Мальчики, не ссорьтесь. Сейчас дядя придет, и вы ляжете спать. – ХОчу домой, – продолжил Петька. – Думаете, я не хочу? – рявкнула я. – На минуточку, мне тоже хочется домой, а я вот здесь, бегаю от каких-то дядей, таскаю двадцать кило на руках! Башня твоя Татлина! Мальчишки умолкли, изумленно уставившись на меня. Петя даже рот открыл. – Таина… – произнес он. – Что такое башня Талина? – поинтересовался Вася. – Не Талина, а Татлина. Это у меня такая… присказка. Был такой архитектор, Владимир Татлин, он спроектировал огромную башню, но ее так и не построили. – Почему? – спросил Вася. – По разным причинам. – По каким? От подробного рассказа меня спасло появление сторожа. – Идемте за мной. Он провел нас по узкой боковой тропинке, стыдливо прячущейся среди кустарников. Тропинка привела к одноэтажному домику, также спрятанному в гуще листвы. Комната, пахнущая живым жильем, явно подверглась скоростной уборке. Сторож кивнул в сторону разобранного дивана. – Ляжете здесь. Пледы, подушки возьмете в шкафу. – Это же ваша комната, – слабо запротестовала я во имя справедливости. – А где вы будете спать? – Разберусь, – бросил сторож. – На кухне – чай и хлеб, в холодильнике – колбаса, сделайте бутерброды. – ХОчу есть, – актуально сообщил Петя. Вася мужественно промолчал. Сторож удалился, пожелав спокойной ночи. Я прошла на маленькую кухню, где на столе стоял чайник, лежала пачка сигарет и буханка хлеба в пакете. В холодильнике действительно оказалась колбаса. Я наделала бутербродов, нашла в шкафчике чайные пакетики, разлила чай по большим кружкам. Дети, усевшись за стол, уплетали бутерброды, болтая между собой. Какое счастливое время, когда любая мелочь возвращает к радости существования, отодвигая в сторону страхи и проблемы! Уснула я почти сразу, кажется, быстрее, чем мальчишки. Успела лишь подумать, как несказанно повезло, что сторож открыл калитку. И почему он ее вдруг открыл?
bobby: Хелга Неожиданный спаситель в виде сторожа. Жду продолжения Хелга пишет: а я задумалась, что делать завтра с детьми. И действительно, в какой-то глуши ... дети... Откуда? Где их родители? Что за маньяк за ними гнался?
Klo: Хелга Повезло: и ночлег нашелся, и колбаса! Хелга пишет: несказанно повезло, что сторож открыл калитку. И почему он ее вдруг открыл? Да, интересно Хелга пишет: Внучка подсказала.
Хелга: bobby пишет: И действительно, в какой-то глуши ... дети... Откуда? Где их родители? Что за маньяк за ними гнался? Вопросы сюжета... Сомневаюсь, конечно, что получится у меня логично и не сумбурно. Klo пишет: Повезло: и ночлег нашелся, и колбаса! Был худший вариант, но решила не усугублять.
apropos: Хелга Временно спаслись от дяди. Хотя, подозреваю, дядя вовсе не маньяк, а все куда сложнее и проще одновременно. Со сторожем повезло, гостеприимный оказался. Хелга пишет: И почему он ее вдруг открыл? А я рискну ответить на сей сложный вопрос. Открыл, потому что в нее громко стучали. Хелга пишет: Внучка подсказала. Отличное образное мышление - в бабушку. Вряд ли она знает про эффект бабочки(или знает - ?! ), но интуитивно и, возможно, ассоциативно чудно угадала\подсказала.
Хелга: apropos пишет: Хотя, подозреваю, дядя вовсе не маньяк, а все куда сложнее и проще одновременно. Где-то так... apropos пишет: но интуитивно и, возможно, ассоциативно чудно угадала\подсказала. Она все лето ловит бабочек, собирает гусениц, улиток и прочую живность.
apropos: Хелга пишет: Она все лето ловит бабочек, собирает гусениц, улиток и прочую живность. Ага, ну я так и подумала. Для эффекта бабочки она еще маленькая. Но ассоциативное развито на достойном уровне.
chandni: Хелга Захватывающее продолжение! То ли еще будет! Вопросов много, как и непоняток. Ждем продолжения!!!
Хелга: Продолжение... Проснувшись, не сразу сообразила, где я и что со мной. Испугалась, узрев незнакомый деревянный потолок. Меж полос жалюзи в окно вливались солнечные лучи, расчерчивая все в комнате на светлые и темные полосы. Осторожно сползла с дивана, стараясь не разбудить спящих мальчишек и думая о своих девчонках. Как они там? Спят или проснулись? Татлин твоя башня! Электричка! Позорно проспала, опоздала на электричку! Наручные часы – никогда не расстаюсь с ними – показывали четверть восьмого. Да и какая там электричка – нужно понять, что делать с мальчишками. И позвонить тете Зине. Натянула джинсы и майку, причесалась, сполоснула лицо и отправилась искать сторожа. Долго искать не пришлось – столкнулась с ним, едва миновала кусты, окаймляющие тропинку. – Доброе утро. Вы где-то купались? – с места в карьер спросила я. Может, неэтично, но вопрос о купании напрашивался сам собой – мокрые волосы, полотенце на шее. – Доброе… купался, здесь речка, недалеко. – Спасибо за приют. Мне нужна зарядка к телефону или позвонить. И расписание электричек… Он хмыкнул. Видимо, список моих требований показался слишком длинным. – Хотя, ваша зарядка может не подойти… Не дадите ли ваш телефон, позвонить, буквально минуту, – добавила я еще пункт. – У меня телефона нет, зарядки тоже, но… пойдемте. Он прошел по направлению к сторожке, я засеменила следом. Дети проснулись, сидели на диване лесенкой – большой Вася, маленький Петя. У меня отчего-то сжалось сердце. – ХОчу к маме, – привычно сообщил Петя, протирая сонные глаза. – Вы отведете нас к маме? – спросил Вася. – Конечно, отведу, – оптимистично пообещала я и дидактически добавила: – Не ХОчу, а хочу. Одевайтесь, умывайтесь, будем… завтракать. Осторожно взглянула на сторожа. Позволит ли он и дальше поедать его запасы? – Телефон на кухне, городской, – лаконично сообщил он. Пока я разбиралась с тем, как позвонить с городского на сотовый, сторож гремел дверцами шкафа и посудой. Неужели собрался готовить нам завтрак? Телефон наконец-то затянул мелодию долгих гудков, я вспотела от волнения. В трубке что-то клацнуло, и раздался бас Зинаиды со её традиционной фразой: – Аллё, Гуладзе у телефона… – Тетя Зина, это я, Марта. – Марточка! – взревела тетка. – И где же ты пропадаешь? Дети плачут! Ты здорова? Что случилось? Ты попала в аварию? Тебя похитили? – Тетя Зина, простите, все в порядке, то есть, не совсем в порядке… я… я опоздала на электричку… и… – Опоздала на электричку?! Как ты могла? – вопросила Зинаида прокурорским голосом, и я поняла, что прощения мне не будет никогда. Более того, поняла, что врать нельзя, потому что запутаюсь в показаниях, поэтому добавила: – Даже не опоздала, а села не на ту. – Не на ту электричку? И куда же ты уехала? – В Мотылево… – В Мотылево? – переспросила тетка с какой-то иной интонацией. Прокурорские ноты сменились изумлением. Наступило молчание, Зинаида зависла на какое-то время, затем сказала, почти спокойно: – Вероятно, электричка оказалась последней. Как это на тебя похоже. И где же ты там ночевала? – Добрые люди обогрели, подобрали, – попыталась пошутить я. – Как девчонки? – С девчонками все в порядке, уже проснулись и галдят. Ладно, успокоила. Вижу, звонишь с чужого телефона, так что закругляемся, ждем тебя… с нетерпением. На этом месте она отключилась, а я положила трубку и повернулась к затихшему сторожу, которого на кухне не оказалось. Дипломатично удалился, чтобы не слушать чужой разговор? На столе – пачка гречи и кастрюлька – намек, мол, вари кашу детям, непутевая мать! И я принялась варить. – Вася, как вы попали в развалины? – задала я животрепещущий вопрос во время завтрака. – Мы убежали от дяди, он уснул, а дверь была открыта. – А кто этот дядя? – Не знаю, нас привезли к нему. Парень вздохнул и всхлипнул. Петя, взглянув на брата, захныкал и завел свое «хОчу к маме». Я не стала задавать следующий вопрос, почему-то показалось, что он будет лишним. Так и получилось – Вася продолжил свой рассказ: – Мы с Петей и со Светой… гуляли… в парке. Потом подошел дядя и схватил меня… и Петю тоже. В машине увезли, в какой-то дом. Там был другой дядя. Ничего себе история! Выходит, детей похитили? Привезли сюда, в Мотылево, спрятали, но что-то пошло не так? Нужно узнать адрес и отвезти детей домой. – Где вы живете? Ты знаешь адрес? – спросила я и подумала, вспомнит ли в форс-мажорных обстоятельствах моя шестилетняя Дашка наш адрес. Вася подумал и сказал: – Улица Еловая, дом пять… – А квартира? Номер квартиры? Вася подумал, повздыхал, посмотрел на меня большими карими глазами и сообщил: – Я не помню, там много цифров. – Цифр… – механически поправила я. – Значит, едем домой, на Еловую. Еловая... где-то в северной части города. – Тетя, вы нас домой отвезете? – недоверчиво, но с надеждой спросил Вася. Петя доверительно добавил, что мама холосая, и собак тоже. – Конечно, домой, а куда же еще, – сказала я. – Сейчас пойдем, сядем на электричку и поедем. К хорошей маме и к собаке… Посидите здесь, я сейчас приду. – Почему на электричку? – спросил Вася. – Мы сюда на машине приехали. – Но у меня нет машины. И я отправилась искать воспитанного сторожа, чтобы спросить у него расписание электричек и поблагодарить за гостеприимство. Обошла весь сад, большой и вполне ухоженный – вот бы так же ухожено было поместье, где я побывала ночью. Обнаружила сторожа в гараже – он копался в моторе видавшей виды легковушки. Пришлось покашлять, чтобы обратить на себя его внимание. Он повернулся, вытер щеку, оставив на ней черный след смазки. – Ну что, как там ваши пацаны? – Нормально. Но они на самом деле не мои… – А чьи же? – Понимаете, я вчера очень устала и по ошибке села не на свою электричку, – повторила я свое вчерашнее объяснение. – Да, я помню, – сказал он, вытирая руки замасленной тряпкой. – Я здесь никогда раньше не была. И забрела в развалины старинного дома. – В развалины? Ночью? – хмыкнул он. – И какого вас туда занесло? – Сама не знаю. Решила посмотреть. Действительно, звучит более чем странно: ночью в незнакомом месте поперлась в какие-то развалины. – Понятно, – лаконично кивнул он. Неужели понятно или отмазка, чтобы поскорей закончить не нужную ему беседу? Жалеет, что влез в историю на свою голову? Задавшись этими вопросами, я сократила свой рассказ до минимума. – Хотите сказать, что детей похитили и спрятали здесь, в Мотылево? – спросил он, когда я закончила. – Да, у меня возникли такие же подозрения. Нужно отвезти детей домой. У вас есть расписание электричек? Он пожал плечами. Кивнул в сторону машины. – Нет, я на своей езжу. – Ну что ж… спасибо за гостеприимство, за спасение… Мы немного уменьшили ваши запасы. Может, я заплачу? – Скорее, заплачете, – буркнул он. – Идите, готовьтесь, довезу вас до станции… И вернулся к машине. – Спасибо, но мне неудобно вас напрягать… – сказала я его спине и… пошла собираться. Мы собрались быстро, как солдаты – что нам было собирать? Выстроились между гаражом и воротами. Точнее, выстроилась я, а мальчишки с детской непосредственностью принялись изучать окрестности. Приструнила Петьку, который принялся рвать цветы – для мамы – и ловить бабочек, что кружили роем над мятной клумбой. Вася скакал по плиткам дорожки на одной ноге и что-то напевал. Мне захотелось вернуться в шесть лет, когда мир вокруг был полон заманчивых вещей, прост и прекрасен. Где счастьем был пойманный мяч, мороженое по воскресеньям, неуловимая тень узорчатых крыльев бабочки, двадцать прыжков через скакалку без перерыва, найденная в речном песке почти целая ракушка… Заурчал мотор, из недр гаража выехала машина, прошелестела шинами по мелкому гравию и остановилась у ворот, створки которых пришли в движение, открывая выезд. Сторож выглянул из кабины: – Сажайте ребят. До станции довезу, а дальше увольте – детских кресел нет. Электрички с утра, вроде, бодро ходят. Мы загрузились втроем на заднее сиденье. Мальчишки забирались в машину с опаской – видимо, помнили, как их затаскивали в ту, другую. Вася даже внимательно осмотрел машину со всех сторон. Проехали по асфальтированному проулку, затем затряслись по грунтовке. С утра, в солнечном свете все здесь выглядело по-другому – дома вполне жилые, палисадники колоритные, кустарники местами даже подстрижены. Определить, из какого дома выскочил вчера злой дядя, я, конечно, не смогла. Не прошло и пяти минут, как мы оказались на привокзальной площади, освещенной солнцем и вполне приветливой. На остановке пыхтел автобус, в который садились пассажиры, со стороны вокзала слышался глас громкоговорителя. – Посидите, схожу, гляну расписание, – сказал сторож, остановив машину у поребрика под ивами. Пока я слабо протестовала, пытаясь выбраться на волю, он вышел, захлопнул дверцу и был таков. – Куда пошел дядя? – напряженно спросил Вася. Петя рисовал пальцем загогулины на стекле, что-то рассказывая сам себе. Сторож вернулся через несколько минут. – Только что ушла, следующая через полчаса. – Спасибо вам за все, вы так добры, что бы мы без вас делали… – зачастила я. – Вылезайте, ребята. – Да ладно, – бросил он. – Хотелось бы знать имя спасителя, если можно, – продолжила я, посчитав, что уйти, не познакомившись, было бы не тактично, и представилась сама: – Меня зовут Марта. – Павел, – сказал он. – Довезете пацанят? Адрес узнали? – Довезу, – оптимистично кивнула я. Вытащила Петьку из машины, Вася выбрался сам. Павел достал сигареты, закурил, спросил: – Курите? Вдруг остро захотелось закурить. Я кивнула и взяла сигарету. Он щелкнул зажигалкой. С каким-то блаженным удовольствием втянула горький аромат и услышала горячий Васин шепот: – Дядя… там дядя, вон возле той синей машины… Это та машина… Напротив, возле здания вокзала стояла синяя легковушка, с заднего сиденья которой вылезал крупный мужик, амбал, по габаритам схожий со вчерашним преследователем. – Ты уверен? – спросила я, бросая сигарету. – Да… да… – пробормотал Вася, глаза его наполнились ужасом. – Не бойся, он же не будет хватать тебя среди бела дня… Мы вызовем полицию, – попыталась я успокоить мальчика. Звучало не слишком убедительно, тем более что мужик явно направлялся в нашу сторону, а из синего авто вылезали еще двое. – Павел… – растерянно пробормотала я. – Садитесь в машину! – скомандовал он, распахивая дверцу. Повторять ему не пришлось. Вася заскочил внутрь перепуганным зайчонком, младшего забросил следом Павел. Я еще захлопывала дверцу, когда машина уже рванула с места. Оглянувшись, я увидела, что амбал бежит обратно к синему авто.
chandni: Хелга Вот так поворот... сами пришли, как миленькие
bobby: Хелга О, я только обрадовалась, что пока более- менее все утряслось, и на тебе... Экшн... Счас будет погоня. Чувствую, Павел не просто так объявился у них на пути.
Хелга: chandni пишет: Вот так поворот... сами пришли, как миленькие Злодеи? Они такие, да. bobby пишет: О, я только обрадовалась, что пока более- менее все утряслось, и на тебе... Задумала действие на качелях - то вверх, то вниз. Не знаю, получится ли.
chandni: Хелга пишет: Злодеи? Они такие, да. да тут не только злодеи. Получилось, что искать детей им и не пришлось - сами пришли, в нужное место и время. Осталось их просто взять, тепленькими... Но у Павла, похоже, другие планы! Так что мы еще поборемся!
apropos: Хелга Злодеи даже бела дня не боятся, знают свои права. А спаситель оказался Павлом, гы. Знаковое имя. bobby пишет: Чувствую, Павел не просто так объявился у них на пути. Вот я тоже подозреваю. Хелга пишет: – Скорее, заплАчите, – буркнул он. Заплачете - ?
Хелга: chandni пишет: Получилось, что искать детей им и не пришлось - сами пришли, в нужное место и время. Осталось их просто взять, тепленькими.. Стечение обстоятельств или выверенный план... chandni пишет: Так что мы еще поборемся! На том и стоим! apropos пишет: Злодеи даже бела дня не боятся, знают свои права. Злодеи же, уверенные в себе. apropos пишет: А спаситель оказался Павлом, гы. Знаковое имя. Дык нравится же мне имя. Долго не трогала по понятным причинам , но все-таки решилась. Ну очень этому парню подходит. apropos пишет: Заплачете - ? Конечно!
Klo: Хелга Ничего себе, история! Похитители, погони! У меня вопросы Хелга пишет: – Мы с Петей и со Светой… гуляли… в парке. А почему героиня не спросила, кто такая Света? Хелга пишет: – Цифр… – механически поправила я. – Значит, едем домой, на Еловую. Интересно, где находится эта Еловая? А почему бы у мальчика не спросить? Может, Еловая где-то поблизости, и не надо на электричке куда-то ехать. Мне кажется, она как-то слишком спокойно приняла эту ситуацию, и Павел тоже, но ему простительно: не он ночью от "злого дяди" убегал. , и не хочется ему во все это погружаться.
Хелга: Klo пишет: У меня вопросы Вопросы подоспели прямо к очередному отрывку. Klo пишет: А почему бы у мальчика не спросить? Может, Еловая где-то поблизости, и не надо на электричке куда-то ехать. Мне кажется, она как-то слишком спокойно приняла эту ситуацию, Согласна, слишком спокойно. Подразумевала, что она просто тупит от изумления, что в такое попала. Но наверно, надо подкорректировать.
Хелга: Здание вокзала пропало за поворотом. Поворот, поворот, еще один поворот… Павел явно неплохо знал улицы Мотылева. Почему нет? Возможно, он здесь и родился. Подпрыгивая на сиденье, прижала к себе мальчишек. Вася напрягся, а Петя доверчиво уткнулся в бок. Обернулась и в заднем окне увидела синюю машину, выворачивающую из-за угла. Неужели нас все-таки преследуют? Это что, триллер? Боевик? – Куда вы нас везете? – выкрикнула я. – Пока не знаю, – отвечал водитель. – Хочу проверить, преследуют нас или нет. – Они едут за нами. Может, им просто в этом же направлении… Павел пробормотал что-то вроде «может быть», но скорости не сбросил и сделал очередной поворот. Что он нам несет? Пропасть или взлет, омут или брод? В голове закрутился бодрый хит прошлого века, любимая песня Зинаиды. Мальчишки дружно сопели, но не плакали, держали марку. Бедные дети, за что им такое приключение? Павел чертыхался каким-то своим мыслям. Скорее всего, жалел, что связался со мной. Оглянулась – синее авто опять показалось из-за поворота. – У вас старая машина, нас догонят и… – заныла я. О том, что будет, если нас догонят, думать боялась. – Не догонят, – самоуверенно заявил Павел. – Корпус старый, движок новый. Мы промчались мимо длинных полуразрушенных зданий, похожих на скотные дворы, и после очередного поворота вылетели на асфальт шоссе, уходящего в синюю даль меж корабельных сосен. – Смотрите, едут за нами, нет? – спросил Павел. Я оглянулась, лента шоссе позади была пуста и чиста. – Вроде, никого… – Вот и славно… Он сбросил скорость и вскоре свернул на боковую дорогу, нас снова затрясло по ямам и рытвинам. Грунтовка уходила куда-то в глубь леса. Павел заглушил мотор, спустил стекло и повернулся к нам. – Слушаем… Тишина, лишь вершины сосен переговаривались от чем-то своем в вышине. Вася прилип к окну, Петя дремал, прижавшись ко мне. – А если нас заметят с дороги? – прошептала я. – Не заметят, если не сообразят, – отвечал он, доставая сигареты. – А если сообразят? – Тогда кранты… – Вы так спокойно об этом говорите… – заныла я в ужасе. У окна засопел Васька. – Тихо! – скомандовал Павел. Со стороны шоссе раздался гул приближающегося мотора. Сердце и дыхание замерли в жутком ожидании. Мотор проревел совсем близко, затем звук его начал удаляться, пока не затих где-то вдали. – Вы уверены, что это они? – Похоже, – кивнул Павел. По шоссе прогрохотало что-то большое, видимо, грузовик. Петька забормотал во сне. – Мы поедем дальше? – поинтересовался Вася. – Поедем, – кивнул Павел. – Вопрос – куда? Кинулась извиняться, но он слушать не стал, выбросил так и не закуренную сигарету и завел мотор. Мы опять затряслись по грунтовке, удаляясь в леса. Я замолчала – ныть не было смысла, а что предпринять не знала. Пришлось отдать себя на волю победителя. Дорога привела к очередным развалинам, здесь Павел остановил машину. – Куда вы нас привезли? – спросила я, начиная подозревать его в недобрых намерениях. – Куда дорога привела… – Надо сообщить в полицию, отвезти детей домой, иначе может случиться все, что угодно, – зачастила я, боясь представить это самое «что угодно». – Я не хочу в полицию, я хочу к маме… – молвил Вася и заплакал. Петя проснулся, закрутил головой, удивленно разглядывая нас сонными глазенками. Хочу к своим девчонкам, подумала я. Когда теперь доберусь домой? А в три часа у меня очередная экскурсия по конструктивизму. – Точный адрес вам известен? – спросил Павел. – Еловая, пять… да, Вася? Вася кивнул, шмыгнул носом. – Еловая… где это? – пробасил Павел. – На севере, в новостройках. Там Еловая… или Сосновая, – засомневалась я. – Слушайте, Марта, черт побери, находите детей в развалинах, потом тащите их на электричку, не зная куда, какие-то чуваки вас преследуют! – забасил Павел, снова доставая сигареты из бардачка. – Но я действительно нашла их в развалинах! А от чуваков вы рванули, не я! – Хотел бы посмотреть, что бы вы делали, если б я уехал, а вы остались там, ждать вашу электричку! – Скорее всего, ничего бы и не случилось, мы бы уже спокойно ехали. Этим чувакам до нас никакого дела не было! – Ну-ну… – Это был тот злой дядя, – вступил в разговор Вася. – Злой дядя… злой… – повторил Петя. Павел мял в руке сигарету, смотрел на меня насмешливо. Ничего смешного я в ситуации не видела, но злиться было бесполезно – мы полностью в его руках. Куда я пойду с мальчишками из этого леса? – Вы в городе живете? – вдруг спросил Павел у Васи. Мальчик кивнул. – В Петербурге? – Нет… – Башня твоя Татлина! – вырвалось у меня. Вот это поворот! – Талтина… – повторил Петя. – Что-то? – переспросил Павел. – Неважно, – махнула я рукой и подхватила допрос: – Вася, а в каком городе вы живете? – В Ново… ново… – В Новосибирске? – Нет, – подумав, ответил Вася. – В Новом городе. Мы с Павлом застыли, глядя друг на друга. Он сунул сигарету в пачку, хмыкнул, мне в лицо ударило жаром – вот ведь дура, ничего толком не расспросила, потащила детей неведомо куда! – Что за Новый город? – спросил Павел. – Так называется… – И вас привезли сюда оттуда? – Да, мы гуляли в парке… – Со Светой! – вдруг вспомнила я. – Кто такая Света? – Света холосая, – сообщил Петя. – Света – наша няня, – добавил Вася. – И что же ваша Света делала, когда вас в машине увозили? – пробасил Павел. – Я не знаю, – ответил Вася, вздохнул и добавил: – С дядей разговаривала… – Хрен во щах, – сделал заключение Павел. – Дурдом, – сказала вслух я. – Длудом… длудом, – повторил Петька и добавил: – Писать… Павел забрал сигареты и вышел из машины, я последовала за ним и вытащила мальчишек. На месте, где сидел младший, темнело пятно. Отправила Васю по личным надобностям, пощупала Петины мокрые штаны. Павел молча курил, наблюдая за моей деятельностью. – Знаете что, Павел, – сказала я, отказавшись от предложенной сигареты, – подвезите нас к ближайшей станции, я все же сяду на электричку и отвезу детей к себе, а потом буду выяснять, что с ними делать. – Где вы живете? – В Мартыново… Он помолчал, выбросил окурок, изучающе осмотрел меня. – Электричка… куда вы с пацанами, с пересадками? Садитесь, отвезу. – А как же кресла? – промямлила я. – И… малыш намочил сиденье. Он молча открыл багажник, достал потрепанный плед, сунул мне. – Садитесь. Мальчишек спрячете под плед, если что. Через несколько минут мы мчали по шоссе, и я вздрагивала при виде каждой легковушки синего оттенка.
apropos: Хелга Да уж, ушли от погони, но трудности с неприятностями не закончились. Отсюда вывод: не заниматься самодеятельностью, а сразу - по возможности - обращаться в компетентные, как говорится, органы. Павел тоже влип. Хелга пишет: Дык нравится же мне имя. Долго не трогала по понятным причинам Да ну, я ж его не экспроприировала. Пусть будет много Павлов!
bobby: Хелга Захватывающе! Павел нравится все больше! Наверно, соскучился по приключениям, сидя в своей сторожке apropos пишет: Пусть будет много Павлов! Хелга, заинтриговала, хочется быстрее продолжения ...
Хелга: apropos пишет: Отсюда вывод: не заниматься самодеятельностью, а сразу - по возможности - обращаться в компетентные, как говорится, органы. Так до компетентных органов еще добраться нужно. bobby пишет: Наверно, соскучился по приключениям, сидя в своей сторожке Темный тип с неясным прошлым и настоящим. apropos пишет: Пусть будет много Павлов! Тогда еще про одного напишу. Дамы, спасибо всем за чтение и отклики!
Klo: Хелга Хелга пишет: – Они едут за нами. Может, им просто в этом же направлении… Хелга пишет: – У вас старая машина, нас догонят и… – заныла я. Хелга пишет: она просто тупит от изумления, что в такое попала. Точно тупит! Еще как! Хелга пишет: – Надо сообщить в полицию, отвезти детей домой, иначе может случиться все, что угодно, – зачастила яНу, сообразила, наконец! Хелга пишет: – Света – наша няня, – добавил Вася. Странно, что у Васи телефона своего еще нет. Не папа ли детишек похитил, чтобы с мамой поквитаться? Героиня не боится, что ее в похищении обвинят? Хелга пишет: Так до компетентных органов еще добраться нужно. А позвонить?
Хелга: Klo пишет: Странно, что у Васи телефона своего еще нет. Ничего странного, не у всех шестилетних детей есть свои телефоны. Klo пишет: Точно тупит! Еще как! События же быстро развиваются. Ночь - утро - дети, которых хочется отвезти к родителям. Вот я бы первым делом занялась бы этим, а не полицией, честное слово. Klo пишет: А позвонить? С утра сразу сдать детишек участковому? И ехать домой? Да, можно было, конечно.
Klo: Хелга пишет: Ничего странного, не у всех шестилетних детей есть свои телефоны. Не у всех детей есть няни, а если есть няня, думаю, телефон более, чем возможен. Хелга пишет: Ночь - утро - дети, которых хочется отвезти к родителям. Вот я бы первым делом занялась бы этим, а не полицией, честное слово. Вначале надо понять, куда везти. Потом обезопасить себя и детей от "злого дяди", который живет поблизости и мог проследить, где они на ночь спрятались. Хелга пишет: События же быстро развиваются. Она делает прямо противоположные заявления: то люди просто так едут в том же направлении, то тут же "ноет" что машина старая и их догонят. Хелга пишет: С утра сразу сдать детишек участковому? И ехать домой? Да, можно было, конечно. Где ты видела участкового, который взял бы это на себя?
Хелга: Klo пишет: Вначале надо понять, куда везти. Потом обезопасить себя и детей от "злого дяди", который живет поблизости и мог проследить, где они на ночь спрятались. Это в случае, если ты профи по спасению похищенных детей, а не дева, которая села не на ту электричку. Мне так кажется. Klo пишет: Она делает прямо противоположные заявления: то люди просто так едут в том же направлении, то тут же "ноет" что машина старая и их догонят. Она в панике, такое поведение вполне вероятно. Klo пишет: Где ты видела участкового, который взял бы это на себя? Так я же это и имею в виду, когда игнорирую обращение в полицию. Не возьмет, да еще и обвинит не в том. Klo пишет: Не у всех детей есть няни, а если есть няня, думаю, телефон более, чем возможен. Если телефон, предположим, и был, его уж точно забрали похитители.
chandni: Хелга , ну и поворот. Может, они недавно переехали, и поэтому старший мальчик не знает свой адрес и даже не помнит, в каком городе они живут... Интересно, а мама не заучила с сыном свой номер телефона для экстренных случаев и адрес тоже? Я своих детей лет с 4 учила Хелга пишет: Темный тип с неясным прошлым и настоящим. похоже, наш человек Понимаюший и готовый помочь растерявшимся, попавшим в непонятную ситуацию и практически беззащитным людям. Не то что тот странный похититель...
Хелга: chandni пишет: Может, они недавно переехали, и поэтому старший мальчик не знает свой адрес и даже не помнит, в каком городе они живут... Интересно, а мама не заучила с сыном свой номер телефона для экстренных случаев и адрес тоже? Я своих детей лет с 4 учила Дети помнили номер? Адрес то он в общих чертах знает, а номер телефона нет. Мамы же разные. chandni пишет: Понимаюший и готовый помочь растерявшимся, попавшим в непонятную ситуацию и практически беззащитным людям. Или действующий по принципу: лучше сделать и забыть?
Хелга: До Мартынова добрались без приключений. Мальчишки прятались под пледом, младший вскоре уснул. Я снова расспрашивала Васю о том, что с ними случилось, пыталась узнать, что такое Новый город, как зовут его родителей, чем они занимаются. Выяснила, что родителей звать Сережа и Наташа, а чем они занимаются, Вася не знал. Папу видел редко – папа все время на работе, маму – чаще, но целыми днями с ними Света, а в Новом городе есть река и дача. Еще узнала, что Вася любит смотреть мультики, играть в мяч, лазить на детской площадке и кататься на велике. Подъехали к нашему дому, выгрузились. Павел вышел из машины, достал сонного Петьку. Резную калитку в резном палисаде уже распахивала Зинаида, как всегда настроенная весьма решительно. Вышла и замерла в изумлении. – Доброго дня! Это что у нас за кворум? – Тетя Зина, все, все объясню! – зачастила я. – Будь добра, объясни, – кивнула тетя, разглядывая нашу компанию. – Откуда столько детей? Это ваши дети, молодой человек? – обратилась она к Павлу. – Нет, не мои, – отрезал он. – Тетя Зина, это Павел, он… случайный знакомый. Детям нужно отдохнуть и поесть, а младшего срочно переодеть. – Тебе, видимо, своих не хватает, – сурово констатировала Зинаида и добавила: – Между прочим, Марта, у нас гости. Спрашивать, что за гости не пришлось – во дворе нарисовался бывший муж. За ним следом выскочили наши девчонки и с радостными воплями бросились ко мне. – Явилась, дорогая! – возвестил Герман красивым баритоном и замолчал с недоумением разглядывая нашу компанию. Тетя Зина взяла за руку Васю, а Петя вцепился в Павла мертвой хваткой, видимо, ища у него защиту от столь большой незнакомой компании взрослых. – Проходите в дом, – скомандовала Зинаида и двинулась по дорожке, бросив в нашу семейную сторону: – А вы тут разбирайтесь пока. Павел с Петькой на руках последовал за тетей. Мои девчонки повисли на мне, старшая, Даша, потребовала объяснений, где я была, а младшая, Маша, просто радовалась. Герман присоединился к старшей дочери, в своем традиционно категоричном тоне: – Где ты была и что это за мужик с детьми? Спросил бы мирно, и я бы спокойно объяснила, что и как, но тут взвилась до небес от негодования. Непроизвольно, поверьте. – Не нужно устраивать мне допрос, Отелло! – Ты нашла себе мужика с двумя детьми!? – продолжил Герман. – Послушай, дорогой, ты не забыл, что мы в разводе? – А ты не забыла, что я отец наших детей! – Нет, я всегда это помню! – И я не позволю всяким мужикам… В этом месте Герман застрял, видимо, не сообразив, что же он не позволит всяким и не всяким мужикам. Или решил, что взял слишком высокую ноту, а голос следует поберечь. Или понял, что не стоит устраивать скандал при девчонках, которые умолкли, жались ко мне. Нет, ты несправедлива к нему, одернула я себя. Он прекрасный певец и хороший отец, это у меня вздорный невыносимый характер и вредные привычки. – Пойдемте в дом, – сказала я как можно более миролюбивым тоном. – Все равно нужно будет все объяснять тете Зине, и ты послушаешь. Чтобы мне не рассказывать одну и ту же историю два раза. Поверь, ни этот, как ты выражаешься, мужик, ни эти дети не имеют ко мне никакого отношения. И я не собираюсь за него замуж, ни в коем случае. – Замуз, – повторила Машка и, отцепившись от меня, косолапо побежала по дорожке. Дашка запрыгала за ней. Герман крякнул, хотел что-то сказать, но махнул рукой и пошел к дому. Я последовала за ними. Георгины, строем цветущие вдоль дорожки, покачивали большими ярко-бордовыми, слегка потрепанными головками. Где-то у соседей рычала косилка, пахло свежескошенной травой. Стало спокойно и надежно – я дома. В передней комнате на диване сидел Павел с Петькой на руках. Вид у нашего спасителя был весьма растерянный. Тетя Зина стояла перед ними с подгузником и Машкиными штанами. Даша прыгала на одной ножке и знакомилась с Васей. – Не хочет малыш отпускать, боится незнакомых, – сказала тетя, повернувшись ко мне. – Попробуй ты, может, к тебе пойдет. После долгих уговоров Петя соблазнился Машкиным медведем с оторванным ухом, отпустил Павла и согласился переодеться. Пока возилась с малышом, тетя Зина накрыла на стол и усадила детей обедать. Герман, устроившись на диване, принялся внимательно изучать содержимое журнала «Домоводство». – Ну что ж, я поехал, – сказал Павел. – Детей своих оставите здесь? – поинтересовался Герман из журнала. – Это не его дети, – повторила я. Герман многозначительно хмыкнул, Павел промолчал, тетя Зина сурово скомандовала: – Подождите, Павел. Обедом накормить не обещаю, не рассчитывала на такую компанию, но чаем с пирожками напою. – Оставайтесь, Павел, – поддержала я. – Мы не можем отпустить вас вот так, вы наш спаситель! Вам обратно еще целый час ехать. – Куда это обратно? – раздалось из журнала «Домоводство». – В Мотылево, – ответила я журналу. – В Мотылево… – с каким-то придыханием произнесла тетя Зина. – Присядьте, молодой человек. За чаем все и расскажите. А ты, Герман, будь более гостеприимен.
apropos: Хелга Ну и заварушка для Павла. Муж какой противный. Собственник. И наглый. Считает себя вправе прессовать бывшую жену. Ну и редкий зануда. Как она с ним вообще выдерживала годами жить. Тетушка тоже тот еще подарок. Героине не позавидуешь.
chandni: Хелга Какой поворот! Мало, видно, было Марте объясняться со строгой тётей, ещё и бывший нарисовался. А я то думала, куда она детей повезёт, ведь адрес их так и не прояснился, а оно вот как, самый простой и логичный вариант! И Павлу улизнуть не дали.
bobby: Хелга Все интересней и интересней! Героиню опекают со всех сторон. apropos пишет: Муж какой противный. Собственник. И наглый. Так певец... С закидонами, наверно, и только себя, несравненного, любит. Павел попал... Тетушка грозная, но, надеюсь, все-таки адекватно отнесется к ситуации.
Хелга: apropos пишет: Ну и заварушка для Павла. Да, влип парень из-за своей доброты... apropos пишет: Муж какой противный. Собственник. Дык мужчина же, вот и собственник. chandni пишет: Мало, видно, было Марте объясняться со строгой тётей, ещё и бывший нарисовался. Все и сразу, как часто бывает в таких случаях. bobby пишет: Героиню опекают со всех сторон. Да, что-то народу много вокруг нее собралось. Ну, так получилось, собрались, голубчики.
Хелга: – Ничего себе ситуация, просто триллер какой-то, – сказала Зинаида, выслушав мой рассказ. – И что ты собираешься делать дальше? Я считаю, что нужно обратиться к правоохранительным органам. – Да-да, вы совершенно правы, Зинаида Аркадьевна, – поддержал тетю Герман. – Марта вечно впутывается в какие-то сомнительные истории! Я очень хотела возразить, но наступила на горло собственной песне. В какой-то степени Герман был прав – ведь именно я умудрилась перепутать электрички. С другой стороны, если бы не перепутала, что бы делали мальчишки? Вышли бы утром на свет божий и попали в руки злому дяде и компании из синей машины? Сие неизвестно, потому что сослагательное наклонение. – Что молчишь, Марта? – вывела меня из ступора тетя. – Я звоню в милицию… – В полицию, Зинаида Аркадьевна, – поправил ее Герман. – Может быть, стоит еще расспросить Васю, съездить на Еловую, по адресу? – пробормотала я. – Хотя, конечно, нужно в полицию. Отчего-то меня смущала перспектива рассказывать полицейским о вчерашних событиях, о перепутанной электричке, ночном походе в развалины… – Как бы Марту не заподозрили в похищении детей, – Павел неожиданно поддержал мои смутные сомнения. – Что вы такое говорите? – всколыхнулась тетя и уставилась на меня. – Марта, молодой человек шутит? – В какой-то степени, – ответил молодой человек. – Как вы смеете? – возмутился Герман – Являетесь сюда с детьми и оскорбляете мою жену! – Хочу к дяде, – сообщил появившийся в передней Петя, подошел к Павлу и протянул к нему руки. Ле твой Корбюзье! Немая сцена… Павел бросил на меня растерянный взгляд и поднял Петьку на руки. – Ну… что ты, малыш… Герман хмыкнул и объявил: – Мне пора, у меня репетисьон, я, собственно, заехал, чтобы забрать кой-какие вещи… – И навестить детей? – добавила я, не удержавшись от сарказма. – Разумеется… В нашу вечную дуэль вдруг вклинился стук, довольно настойчивый. Все взгляды обратились к двери. – Кто бы это мог быть? – спросила в космос Зинаида и крикнула: – Входите! Дверь распахнулась, вошли двое, поздоровались. Один из них – худощавый полицейский в форме, второй – крепыш в цивильном костюме. – Здравствуйте, – ответствовала Зинаида. Все присутствующие покивали в знак приветствия. Немые сцены следовали одна за другой. Правоохранительные органы явились сами, без вызова. – Чем обязана визиту? – продолжила тетя в светском стиле. – Лейтенант Сучков, – отрекомендовался полицейский, доставая удостоверение. – Поступил сигнал, что у вас находятся дети этого гражданина. Сучков мотнул головой в сторону цивильного. Меня кинуло в жар, сердце зачастило, словно только что пробежала стометровку. Что это значит? Какой сигнал? От кого? Бросила взгляд на Павла, но ничего не прочитала в его лице. – Позвольте, надену очки и прочитаю, – сказала тетя, уставившись на удостоверение. – Тетя Зина, я посмотрю, – кинулась на помощь и взяла документ. Действительно, Сучков Николай Владимирович, печать, фотография. Корбюзье тебя забери! Что происходит? Этот тип – отец мальчишек! Но откуда он узнал, что дети здесь? Неужели это отец преследовал нас на той синей машине? До самого Мартынова? Но почему… От потока вопросов зашумело в голове. – Так, значит, вы отец мальчиков? – тем временем спрашивала Зинаида. – Вы знаете, они оказались у нас совершенно невероятным образом, ничего противозаконного… Петя, посмотри, папа за тобой приехал…. Петя, нашедший в Павле защитника и покровителя, в сторону папы не посмотрел, уткнулся защитнику в плечо и обнял его за шею. – Подождите, а как вы узнали, что мальчики у нас? – спросила я, выйдя из комы. – Я никому о том не сообщала. А нашла я их в совершенно неподходящем для детей месте, в час ночи. – Форс-мажорные обстоятельства… – сказал отец. – Я вам очень благодарен за спасение детей, и благодарность будет не только на словах. Не имею никаких претензий по поводу незаконности ваших действий. – Дело не в благодарности… простите, не знаю вашего имени-отчества… – Сергей Иванович, – отрекомендовался отец. Все правильно, папа Сережа… Но зачем он приволок лейтенанта, если никаких претензий не имеет? Ты слишком подозрительна, одернула я себя. Пришел отец за детьми, вот и радуйся, что все разрешилось. Но почему-то было не радостно. – Действительно, кто вам сообщил, что ваши дети здесь? – забеспокоилась тетя Зина. – Вы, Павел? – Я-то уж точно не сообщал, – пробасил спаситель. – Видать, отец гнался за нами на синей БМВ… Сергей Иванович кашлянул, бросив в сторону Павла весьма неодобрительный взгляд. – Да, мы были вынуждены… хм… следовать за вами. – А мы вынуждены убегать от вас, не зная ваши намерения, – сказала я. – Произошло некоторое недопонимание ситуации, – встрял лейтенант Сучков. Честно говоря, я и сейчас находилась в состоянии недопонимания ситуации. Зато все понял мой бывший супруг. – Марта, ты, как всегда, влезаешь не в свое дело! Позовите сюда ребенка, что за проблема! У меня подъезжает такси! Пойду попрощаюсь с детьми и вашего приведу. Герман удалился в детскую, а Сергей Иванович заявил: «Пойду в машину, а лейтенант приведет детей» и вышел, как его и не бывало. – Он капитан или майор? – поинтересовался Павел у полицейского. – Почему? – искренне удивился тот. – Отдает распоряжения, как старший по званию. – Давайте сюда ребенка, пока не попали под протокол, – отрезал лейтенант. – Ребенок не хочет к вам. Здесь Павел был совершенно прав – Петька не собирался отпускать его. Явился Герман с улыбающимся Васей. – А где папа? – спросил мальчик, оглядывая комнату. – Папа ждет тебя в машине, – объяснил Сучков. – Идем. А вы несите мальчика, – распорядился он в сторону Павла. Вася уставился на полицейского, глаза стали огромными, как тогда, ночью. – Нет, не пойду, – вдруг сказал он. – Как это не пойдешь? Тебя отец ждет. Все в порядке, – лейтенант начинал злиться или нервничать. – Не пойду! Не хочу с вами идти! – закричал мальчик. – Подожди, Вася, почему ты не хочешь? – спросила тетя Зина. – Не хочу, пусть папа придет! Вполне логичное требование. Непонятно, почему отец сам не повел мальчика к машине, а предпочел смыться. Не так, все здесь не так. Я взглянула на Павла и вдруг прочла в его взгляде согласие с моими мыслями. Но что делать? – Мальчик волнуется, пусть отец придет сюда. Почему он ушел? – заволновалась и тетя Зина. – Вы хотите, чтобы вас привлекли к ответственности? За похищение детей? Составить протокол? – зарычал Сучков. – На каком основании? – в голосе Зинаиды зазвучали стальные ноты. Явились девчонки, встали в проеме дверей, с интересом наблюдая за происходящим. – Дядя кичит, – констатировала Машка. – Бабуля не седись. – Это дядя сердится, – объяснила Дашка. – Мам, можно взять шахматы? – Да, конечно, берите, – засуетилась я. – Идите, играйте, сейчас я приду. – Вася, приходи к нам играть, – добавила Дашка, уводя за руку младшую. Сучков вытащил платок, снял фуражку и протер вспотевший лоб. – Составляйте протокол, – сказала я, получив одобрительный взгляд Павла. – Расскажу все в подробностях. А пока схожу за Сергеем Ивановичем, объясню, что его сын не хочет идти с вами. – Я сам схожу, – заявил Сучков, надел фуражку и вышел. Мы ждали несколько минут, затем за окном послышались звуки отъезжающей, а затем подъехавшей машины. – Это мое такси! Всем гранд мерси! Герман заспешил во двор, я вышла за ним. Напротив калитки стояло белое авто – такси и машина Павла. Никаких следов другой машины или визитеров не было, словно они испарились. Башня твоя Эйфеля!
chandni: Хелга О как! То ли папа совсем не папа, то ли мент совсем не мент. Что-то дети совсем не рвутся к папочке...
Klo: Хелга Ого! Как все завертелось!
apropos: Хелга Ну, ты накрутила... Папа определенно подозрительный. То, что ребенок в его присутствии предпочел "дядю" - о многом говорит. Ну и милиционер этот... Оба жулики. И Герман так вовремя слинял. Одна надежда на Павла.
Хелга: chandni пишет: То ли папа совсем не папа, то ли мент совсем не мент. Что-то дети совсем не рвутся к папочке... Klo пишет: Ого! Как все завертелось! apropos пишет: Ну, ты накрутила.. Да, вот как-то так, сама боюсь...
bobby: Хелга Интрига закручивается и закручивается. Однозначно с полицейским и "папой" дело нечисто.
Хелга: bobby пишет: Интрига закручивается и закручивается. Однозначно с полицейским и "папой" дело нечисто. Главное - раскрутить логично, а с этим всегда сложности.
Юлия: Хелга Чудно, чудно, чудно! Сразу вспоминаются бессмертные слова из бессмертного же фильма: "Человек как никто из живых существ любит себе создавать дополнительные трудности". Именно так! И как это прекрасно. Особенно для читающих детективные истории! Спасибо, дорогая, что не устаешь нас радовать. apropos пишет: Оба жулики. И Герман так вовремя слинял. Одна надежда на Павла. Жулики, слинял и надежда - все точно. А какая же чудная тетя Зина! Хотя как обычно у тебя - все хороши, кто чем, разумеется , но все очень живые А как же хороши твои французские присказки! Ле твой Корбюзье да башня его Эйфеля! Колоритно, изящно да как смешно! Восторг! Ты и раньше радовала нас чудными присказками, но как-то в водовороте событий, тобой описываемых, я все никак не успевала выразить свое безмерное восхищение
Хелга: Юлия пишет: "Человек как никто из живых существ любит себе создавать дополнительные трудности". Именно этим объясняется желание... Юлия пишет: А как же хороши твои французские присказки! Ле твой Корбюзье да башня его Эйфеля! Переживаю, что они не очень звучат. Спасибо!
Юлия: Хелга пишет: Переживаю, что они не очень звучат Отлично звучат И не только звучат. Они весьма нагружены: одним возгласом они передают остроту момента и реакцию героини, что формирует сюжет, без натуги поддерживают легкий ироничный тон. Так ко всему прочему еще и очерчивают образ героини. Отличный прием! И ты им виртуозно пользуешься!
Хелга: Юлия пишет: И не только звучат. Они весьма нагружены: Спасибо! Думала, какие ругательства уместны для героини, показалось, что эти.
Хелга: Продолжаю странную историю... – Ничего не поняла, – лаконично отреагировала тетя Зина, когда я вернулась в дом и поведала об исчезновении отца и представителя власти. – Да все ясно, – компетентно заявил Павел. – Что вам ясно? – спросили мы женским дуэтом. – Понятно, что не отец… – И не полицейский? – тем же дуэтом. – Этого я не могу утверждать. – Кто же эти люди? – Вы видели их машину? – спросил Павел. – Нет, не видела. Вы имеете в виду, что это те, от которых мы убегали? – уточнила я очевидное. – Убегали, но не убежали, – усмехнулся он. – Но… Хотела сказать, что не заметила синей машины, когда мы ехали в Мартыново, но промолчала – я же отвлекалась на мальчишек и даже задремала на несколько минут. – Могли пропустить или они поменяли машину, – задумчиво произнес Павел. – Такое чувство, что вы уже сталкивались с подобными случаями, – пробормотала я. – С такими нет, – отвечал он. – Так, молодые люди, – Зинаида резко прервала наш диалог, – звоню в мили… то есть, в полицию. Надеюсь, что смогу поговорить с настоящим представителем власти, а не с каким-то Сучковым! Пусть они ищут родителей и злодеев. – Не хочу в полицию, не пойду… – затянул Вася. – Придется идти, мальчик, – сурово возразила тетя Зина. Петя захныкал. Представила своих девчонок в полиции, стало как-то нехорошо. – Малыш, иди ко мне, пусть дядя отдохнет, – тетя попыталась забрать Петю. В ответ он вцепился в Павла еще крепче и заорал, громко и старательно. Пришли девчонки и уселись на диван, Дашка – само любопытство, Машка – с безухим зайцем. – Мачик пачет, – констатировала Мария. – Он хочет к маме, – уточнила Дарья. – Простите, Павел, – сказала я, чувствуя себя по уши виноватой, но покаяние затерялось в высоких нотах Петькиной арии. Павел пробормотал что-то явно нецензурное, встряхнул крикуна и тот вдруг затих, завздыхал и захлюпал носом. – Где папа? Почему в полицию? – спрашивал Вася со слезами в голосе. – Папа сел в машину и уехал, видать, срочное дело, – безжалостно ответил Павел, пока я подбирала слова, а тетя возмущенно пыхтела в унисон Петьке. – Срочное дело, срочное дело… – пробормотал мальчик, картавя, и, подойдя к Павлу, уткнулся в ногу брата. В глазу коварно засвербело. Не найдя в кармане носового платка, прихватила кухонное полотенце, поскольку неуправляемо потекли слезы. – Вы, молодой человек, удивительно благотворно действуете на психологическое состояние детей, – объявила Зинаида. – Кто вы по профессии? Вы работаете с детьми? Павел хмыкнул и опустился на стул, заскрипевший под двойным весом. – Какое там с детьми! У меня и детей нет, а если и есть, я о том не знаю! С движками и прочей механикой норм, а с детьми нет. Петька восторженно хлюпнул Павлу в плечо, опровергая его слова. – Из вас получится хороший отец, даже, если вы не знаете, имеются ли у вас дети, – с обычной категоричностью подвела итог тетя Зина. Павел промолчал, а я уточнила, наверно, из вредности: – Он сторожит дом в Мотылево. – Вот как? – Зинаида изогнула бровь, словно герой любовного романа. – Ладно, разговоры разговорами, а детьми должны заняться компетентные органы. 02 или сейчас как-то иначе? – 112… – пробормотала я. – Подождите, я сама позвоню, нужно же правильно объяснить ситуацию. Тетя Зина шумно хмыкнула, в очередной раз выразив сомнение в моих логических способностях. – Возьмите ребят, а я поеду, справитесь без меня, – сказал Павел. Я принялась уговаривать мальчишек освободить дядю, который им так пришелся по душам. Вася, вздохнув, сел на диван к девчонкам, повторяя, что не хочет в полицию, а хочет к маме. Петя отпускать Павла отказался, а отрывать его силой не могла – ребенок был и так напуган. – Подождите, – сказала я. - Ведь у нас есть примерный адрес, а Вася покажет нам дом. И мы отвезем мальчишек прямо к родителям, а они пусть сами обращаются в полицию. – Это неразумно! И кто же их отвезет? Вы уверены, что мальчик найдет свой дом? – возмутилась тетя. Я воззрилась на «отца» Павла и тут же отвела глаза. Действительно, что за мысль? С какой стати ему ехать на Еловую или Сосновую, к черту на кулички, к снеговику на север? – Поедем к маме? – спросил Вася, взглянув на меня, и добавил с надеждой: – Поедем, дядя? Я найду, я помню! – Вы думаете, что эти отстанут? – ухмыльнулся Павел. – Вызывайте ментов, пусть заберут детей. – Но почему вы рванули от них в Мотылево? – спросила я. – Не люблю таких типов… – Каких таких? Он не ответил и подал мне Петьку, малыш не стал сопротивляться, перешел ко мне на руки, словно понял, что дядя уходит. Манипулятор! – Я поехал. Если навредил, не поминайте лихом. – Спасибо вам за все, – сказала я. – Но, может, вы подождете, и мы вместе объясним, что случилось. – Вы справитесь. Не могу встречаться с ментами. Распрощался и вышел. У него какие-то противоречия с полицией, с законом? Все может быть. Недаром же молодой мужик забрался в такую глушь как Мотылево и работает сторожем, притом что разбирается в машинах. Хотя, все относительно. Да и какая мне разница? Кваренги твою Росси! У меня же экскурсия в 15 ноль-ноль! Усадила Петьку на диван с детьми, взялась за телефон и набрала 112. После пары переключений соединили с неким лейтенантом. Начала объяснять, от волнения путаясь в показаниях. Лейтенант предложил позвонить в службу защиты детей, я попыталась сообщить, что дети, вероятно, были похищены злоумышленниками, но не успела, потому что меня прервали, резко и страшно… Распахнулась дверь, и в комнату ворвались двое в масках. – Молчать! – без всякой необходимости заорал один из них, наводя на нашу, и без того потерявшую дар речи, толпу черный пистолет. Дети, Татлин твой с Корбюзье, дети! – Брось телефон! – рявкнул второй, без оружия, но не менее страшный. Я сжала мобильник в руке, двигаясь к дивану, чтобы прикрыть детей. – Что вам нужно? Грабить пришли? – вопросила тетя, тоже выдвигаясь к дивану. – Не троньте детей! – Тихо, бабка! – посоветовал ей второй. – Как вы смеете! Негодяи! Варвары! – заверещала Зинаида. – Тихо! Пацанов сюда, остальных не тронем! – заявил вооруженный. Пацаны дружно зарыдали, их поддержали девчата. Что мы могли сделать против вооруженных бандитов? Отдать мальчишек? Больше ничего не оставалось… И адрес не успела сообщить лейтенанту. – Послушайте… – начала я, не зная, что сказать. – Послушайте… дети не хотят идти с вами… – Спрашивать не будем, – оборвал меня вооруженный и шагнул ко мне. – Давай сюда телефон! – рявкнул он. Протянул руку, и я, как сомнамбула, отдала ему телефон. Он швырнул его на пол и со всей дури наступил ногой. А я глядела в черное дуло пистолета и не могла оторвать глаз. Вдруг дуло резко качнулось в сторону и исчезло, отлетев, налетчик начал падать прямо на меня, а я – на диван, пытаясь прикрыть собой визжавших детей. – Тише, тише… – бормотала я, надеясь, что никого не раздавила. За похолодевшей от ожидания выстрела спиной что-то загремело, зазвенело разбитое стекло – похоже, уронили буфет, – кто-то смачно выругался, завопила тетя Зина, и… все стихло, замолчали копошащиеся подо мной дети, я осторожно поднялась и обернулась. – Вот блин… наворотил… – произнес стоящий посреди комнаты Павел. Вооруженный пытался подняться с пола, второй кряхтел, уткнувшись в буфет. Раритет в стиле модерн устоял от удара, пожертвовав лишь стеклами на распахнувшихся дверцах. Тетя Зина сидела на стуле, прижав ладони к лицу. – Дети, Зина, бегом на улицу! – скомандовала я, решив, что лишь там спасение. Дети не заставили себя ждать, старшие рванули вперед, младших подхватила я. Зинаида запыхтела следом. Так мы добежали до калитки и, распахнув ее, обнаружили напротив дома внушительных размеров черную машину. Сидящий за рулем человек посмотрел на нас через стекло, затем распахнул дверь. – Налево, к машине! – раздался за спиной знакомый бас. Ничего не оставалось, как подчиниться. – Дети, Зина, налево! – механически повторила я команду. Позади хлопнула дверца машины, раздалось очередное ругательство. Павел, догнав меня, подхватил на руки Петьку. Через несколько секунд мы каким-то чудом загрузились в его «кадиллак», сопротивляющаяся Зинаида – на переднее сиденье, я с детьми – на заднее, и машина рванула, со старта набрав скорость.
Юлия: Хелга Ни минуты на передых! "Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее. Один бежит, другой — догоняет… таков непреложный закон жанра. Детектив без погони, это — как жизнь без любви". А Павел-то каков! Жан твой Поль Бельмондо! Хелга пишет: У него какие-то противоречия с полицией, с законом? Противоречия - хорошее слово Не скажу о законе, хоть и он не идеален, но у первой с репутацией и вовсе не все гладко... Я за Павла!
apropos: Хелга Действительно, страшная. Бандиты в масках с пистолетами, попытка похищения детей... Ужас какой-то! Павел, да, герой прям, Бельмондо или этот,, как его... Бонд. Только как-то опасно так на бандитов нападать, пистолет мог выстрелить по случайности. Юлия пишет: Я за Павла! Само собой! Юлия пишет: Ле твой Корбюзье да башня его Эйфеля! Колоритно, изящно да как смешно! Восторг! Да уж, шедеврально - я бы сказала.
Хелга: Юлия пишет: А Павел-то каков! Жан твой Поль Бельмондо! Как без героя? apropos пишет: Только как-то опасно так на бандитов нападать, пистолет мог выстрелить по случайности. Мог, конечно. Но бандиты могли и не случайно кого-нибудь пристрелить. Дело такое....Ну и экшен же.
Klo: Хелга Ого! Хелга пишет: – Где папа? Почему в полицию? – спрашивал Вася со слезами в голосе. Все-таки папа?
Хелга: Klo пишет: Все-таки папа? Ну почему? Мальчик же его не видел.
Хелга: Через несколько минут болтанки по нашим мартыновским улицам вылетели на шоссе. Все молчали. Дети сгрудились в живую кучку. – Угрожать пистолетом! Что все это значит? Куда мы едем? – наконец вскричала тетя Зина, видимо, вдохновлённая отсутствием тряски. Вопросы ушли в космос – я не знала ответов на них, а Павел помалкивал. – Мы опять едем… – констатировал Вася. – Мама, куда мы едем? – вопросила Дашка. Младшие тоже вступили в беседу, по всей вероятности, с теми же вопросами. – Павел, будьте добры объяснить, что происходит? Марта! Куда мы везем детей? Мы бросили дом на разоренье вооруженным бандитам! Боже, все сбережения! – продолжила Зинаида. – Вы храните их под матрацем или в банке? – хмыкнув, поинтересовался Павел. – Так я вам и рассказала! – возмутилась тетя. – Марта, а ты не думаешь, что мы в руках злоумышленника? – Не знаю, что и думать, – призналась я. – То ли я спасатель, то ли злоумышленник, – пробормотал Павел. – Одно другому не мешает! – рыкнула Зинаида. – Славно… Раз я злоумышленник, то везу вас в укромное место, чтобы ограбить. Но, вот беда, Зинаида Аркадьевна оставила все бабки в доме. – Не смешно! – рыкнула я. – Молодой человек, действительно, не до смеха, – подтвердила тетя Зина. – Вы подвергаете опасности детей! Боже мой, что могло случиться, если бы этот бандит выстрелил! Но вы же собирались уезжать, не желая иметь дел с правоохранительными органами. Почему вы не уехали? Как вы оказались в доме? Почему вернулись? Тетя Зина сняла вопрос у меня с языка. Действительно, почему? – Сам не знаю. Но что бы сейчас было со всеми нами, если бы Павел не вернулся? Нет ли за нами погони? Последняя мысль, потерянная на время, вернулась со всей ужасающей вероятностью. Я судорожно дернулась, оборачиваясь. Шоссе за стеклом было почти пустым, позади катилось желтое такси, мимо пронеслась, обгоняя, красная легковушка. Черной машины не было видно, но где гарантия, что они не сидят у нас на хвосте – в прошлый раз я погони не заметила, а что в результате вышло… Ле твой Корбюзье, что же делать? Теперь в опасности не только чужие, но и мои собственные дети. И моя собственная тетя… Удивительно, что она не хватается за сердце, как часто делает в менее экстремальных ситуациях. И что сейчас творится в доме в Мартыново? Как могла я вляпаться в эту жуткую историю и втянуть в нее свою семью?! Тетя меж тем усердно озвучивала эти же мысли, добавляя к ним свои сомнения и переживания, совершенно обоснованные. Машка прижалась ко мне и тихо посапывала, Петька задремывал, Дашка с Васей беседовали о чем-то своем. Я вертела головой, стараясь заметить возможную погоню. Нужно отвезти детей и тетю в нашу городскую квартиру. Затем лично отправиться в полицию и сообщить обо всем, что произошло. Эйфель твою в башню! У меня же нет не только телефона, но и ключей от квартиры. Ни денег, ни помады! К счастью, вторые ключи должны быть у бывшего мужа. Герман сейчас, по всей вероятности, в театре. Он же спешил на репетицию. – Мы едем в театр! – провозгласила я. – Куда, в какой театр? К Герману? – вопросила Зинаида. – Да, у меня же нет ключей от квартиры. Заберу ключи, отвезем детей, ты там тоже останешься, а мы с Павлом поедем в полицию. Ну, то есть, Павел подбросит к ближайшему отделению, а я сама схожу, – добавила я, памятуя о его нежелании иметь дело с ментами. – В театр, так в театр, – покорно заявил водитель и добавил многозначительно. – Следите за дорогой. Я следила как могла, пока тетя Зина объясняла Павлу, где находится оперный театр, а он кивал и хмыкал. Все прекрасно знает, но слушает и даже не возмущается? Интересно, очень интересно. Кто же он, все-таки, такой? Лет тридцать с небольшим… Темные коротко стриженные волосы чуть седые на висках. Во взгляде всегда усмешка – что она означает? Ум или цинизм? Умный цинизм или циничный ум? Профиль почти греческий, но грубоватый. У Германа тоже неплохой профиль, но не такой жесткий и подбородок помягче. О чем я только думаю? Неуместные мысли прервались естественным образом. – Мама, я писать хочу! – объявила Даша. Действительно, нужно сделать остановку, благо, что мы еще в лесной полосе. Через сотню метров Павел съехал с шоссе на проселочную дорогу и остановил машину. Пассажиры отправились по своим надобностям, кто самостоятельно, кто под присмотром. Когда выезжали обратно, черный внедорожник пролетел по шоссе. Павел притормозил машину и выехал из леса лишь через четверть часа, а затем свернул на какую-то объездную дорогу, коротко объяснив разволновавшейся тете, что так будет лучше. Добрались в город окольными путями, пропетляли по городским улицам и наконец к полудню прибыли на площадь к театру. Зайдя через служебный вход, принялась объяснять незнакомому вахтеру, что мне нужно увидеть Германа Колесникова. Страж порядка упрямо твердил, что проход только по пропускам, а такового у меня, само собой, не имелось. – Хотя бы скажите, он в театре или нет? – Не могу знать, – заявил вахтер, окрыленный синдромом гардеробщика. – Я не слежу за каждым! – А чем вы здесь, простите, занимаетесь? – спросила я, давя в себе желание прибить вахтера чем-нибудь тяжелым. «Что вы здесь делаете, Марта?» – раздался за спиной женский голос. Я нервно обернулась. Конечно же, Альбина, сопрано, жена моего мужа, во всей красе! Блестящие локоны, безупречный макияж, воздушный шарфик. – Пришли к Герману? – уточнила она, театрально улыбаясь. – Альбина, мне нужно срочно его увидеть, очень срочно… – зачастила я. Она помолчала, разглядывая меня и усмехаясь. Было чему. Стрижка под мальчика, ноль макияжа, джинсы, вчерашняя майка и помятая кофта. И, вероятно, измученный взгляд. – Окей. Пропустите даму, она со мной. Альбина сунула в лицо вахтеру пропуск и толкнула штангу турникета. Всякий раз, когда я попадаю в кулуары театра, меня охватывает ощущение пусть и очень косвенной, но причастности к его загадочной, тайной жизни. Вид сцены из-за кулис, суета и словесные перепалки, обрывки арий, звучащие из гримерок, музыкальные аккорды, какофония настраиваемых инструментов и волшебные миры костюмерных – погружение в иное измерение. Хотя, и в этом измерении происходило то же самое, что и в любом другом. Герман обнаружился в буфете, со стаканом воды и нотами. Уставился на меня в приятном изумлении. – Марта, что ты здесь делаешь? Альбиночка, ты приехала! Присаживайтесь… дамы. – Герман, прости, что отвлекаю, но у меня к тебе дело, очень важное… – сказала я. Дело жизни и смерти, чуть не добавила, но смирила свой пафос. – Что за дело, дорогая? Мы, вроде, виделись утром, и ты была с отцом двух мальчишек… – Это не его дети, и я не с ним. То есть, с ним, но не в том смысле… – Не знаю, не знаю, но все это выглядит, по меньшей мере, многозначно. – Ты, как всегда, афористичен, – не смогла я удержаться от язвительной реплики. – Но мне не до словесных дуэлей, Герман. – Я, наверно, пойду, – сообщила Альбина. – Вы тут без меня разберетесь. Марта, ему нельзя волноваться по пустякам, у него важная партия. Она ушла, не слишком торопясь и, кажется, не слишком желая уходить. – Герман, мне нужны ключи от нашей квартиры. – Ты что, потеряла ключи? – Нет, они остались в сумке, в Мартынове. Я потом тебе все объясню. – Марта, я ничего не понимаю! – взвыл он. – И у меня нет ключей от твоей квартиры! С собой нет. Лежат где-то дома. – Не мешало бы отдать их мне насовсем, – пробормотала я. – А ты не можешь съездить за ключами? – Съездить за ключами? Сейчас? Ты с ума сошла? У меня Риголетто, понимаешь, Риголетто! К* заболел, и я пою послезавтра. Только что узнал! Сегодня генеральный прогон! Cortigiani, vil razza, dannata … – Поздравляю, Гера! – Не поздравляй, ты же знаешь! Страшно-страшно волнуюсь! Помнишь, пел его в областном, да и то в урезанном варианте. Но я чувствую себя в форме. Тьфу-тьфу… – Ты справишься! Все будет хорошо! Поплевала через левое плечо, радуясь за бывшего мужа. Осторожно спросила: – Что, если закажу такси? Ты быстренько съездишь? – Зачем тебе так срочно ключи? Почему ты оставила сумку? Хорошо, хоть взяла детей, подумалось мне. – Ты же все знаешь про мальчиков, я же рассказывала утром. Их похитили и преследуют… – Да-да, спрятали в развалинах. Марта, приди в себя! – Гера, мне нужно отвезти детей домой, они сидят в машине… четверо. – Что-о? – И тетя Зина в придачу… – Почему? Зачем? Марта, ты безнадежна! На нас посмотрели почти все присутствующие, а я испугалась, что испорчу ему Риголетто. Но отступать было некуда. Позади руины… – Может, дети пока побудут здесь, в театре? – озвучила я следующую идею. – А я съезжу к вам за ключами… Или Альбина… – Альбина не поедет! – отрезал Герман. – Ты к нам? Четверо детей и твоя тетка в театре? – Двое из них – твои дети. – Зачем ты притащила сюда детей? – Прости, Гера, но так сложились обстоятельства. Я же не могу оставить их на улице. Герман закатил глаза и, уверена, с трудом сдержал нецензурные слова. И он был прав, Корбюзье его задери! Я действительно безнадежна. Не стала продолжать уговоры, молчала, глядя на него, надеюсь, покаянно и жалобно. Герман вздохнул, бросил на меня зверский взгляд. – Ладно, устрою в костюмерную, посидят там, а ключи… сама съездишь за ними. Идем… Он поднялся, ни дать ни взять, герцог, а не Риголетто – «Сердце красавицы склонно к измене…», – и зашагал к выходу. Я засеменила следом, виноватая до макушки, сама Джильда, разве что, безголосая. Народ уже выбрался из машины, девчонки-мальчишки прыгали по брусчатке тротуара, тетя Зина мрачно наблюдала за ними, вслух переживая, что с реки несет прохладой, а дети одеты как попало. Павел курил в стороне, на мосту, надвинув на лоб бейсболку. За речкой сверкало стеклами новое здание театра, воцарившееся на месте дважды снесенного дворца культуры. Девчонки радостно приветствовали отца, мальчишки взглянули настороженно. – Идемте скорее, за мной, – заторопилась я, оглядывая площадь в поисках притаившейся черной, синей или иного цвета враждебной машины. Уговаривать идти в театр детей не пришлось, отправились дружной кучкой, старшие повели младших. Дашка принялась рассказывать, как там классно. Тетя Зина смерила меня суровым взглядом. – Теперь будем жить в театре? – Вряд ли нам разрешат, – парировала я. Вахтер запротестовал было по поводу столь большой компании, но в итоге пропустил, сообщив, что вся ответственность за происходящее ложится на плечи товарища Колесникова, который в свою очередь взглядом переложил ответственность на меня. Мы прошли по узким коридорам, по винтовой лестнице и, постучав, вошли в костюмерную – место чудес и смешения времен. – И кто же это к нам такой гурьбой? – приветствовала нас, несколько удивленно, заведующая костюмерной. – Ирина Витальевна, это мои дети, – сказал Герман. – Можно, они побудут здесь, они тихо посидят. – У вас четверо детей? – изумилась Ирина Витальевна. – У нас двое, – объяснила я. – Мальчики не наши, это дети… знакомых. – Они склонны обрастать детьми, – констатировала Зинаида Аркадьевна. – А как же… – начала было костюмерша, но, взглянув на насупившегося Германа, махнула рукой и замолчала. На самом деле, о чем тут говорить. Дамы познакомились и, кажется, сразу нашли общий язык. Дети завороженно замерли, разглядывая многоцветье вешалок с костюмами. Тетя объявила, что детям нужно поесть, Ирина Витальевна вызвалась проводить компанию в буфет и обеспечить нормальное питание. Зинаида отвела меня в сторону сообщить, что купить еду не на что. Все сбережения остались в Мартыново… Пришлось попросить денег у Германа. Он молча достал бумажник. Получив у бывшего мужа ключи от их с Альбиной гнездышка и подробные инструкции как заходить, ничего не трогать и где искать, я пошла к выходу из театра. По пути пронзила мысль, что у меня нет денег, а если Павел уехал, придется взять такси. Вышла на залитую солнцем площадь, огляделась. Ни Павла, ни его машины. Ни, надеюсь, черного внедорожника. «Шутят, смеются, нам изменяют, но изменяю первым им я…», – пропела про себя.
apropos: Хелга Приключения продолжаются и неисповедимы их пути. Теперь вот в театр закинуло, а на горизонте квартира бывшего мужа. И Германа там нет. А черных внедорожников много у нас на дорогах, нет? Как они "свой" смогут отличить? Хелга пишет: Умный цинизм или циничный ум? Запутала. Грань (если она есть) тонкая, трудно различить. Хелга пишет: Но отступать было некуда. Позади руины… Это пять! Вообще, ситуация определенно не рядовая. Страшно подумать, что же будет дальше.
Хелга: apropos пишет: Приключения продолжаются и неисповедимы их пути. Так и должно быть? Иначе, что за приключения? apropos пишет: А черных внедорожников много у нас на дорогах, нет? Как они "свой" смогут отличить? По номеру, если заметили. Но вообще, у страха глаза велики и внедорожники тоже.
Klo: Хелга Герман при второй встрече показался не таким противным , а вот Павел как-то странно себя ведет.
Хелга: Klo пишет: Герман при второй встрече показался не таким противным , а вот Павел как-то странно себя ведет. Пытаюсь изобразить их всесторонними.
chandni: Хелга Чем дальше, тем закрученнее и волнительнее. Хелга пишет: – Они склонны обрастать детьми, – констатировала Зинаида Аркадьевна. Klo пишет: Герман при второй встрече показался не таким противным , а вот Павел как-то странно себя ведет. интригуешь, автор! Захватывающая история получается!
bobby: Хелга Чем дальше в лес... Куда Павел подевался? Старшие ребята уже нашли общий язык Все очень интересно. Такой нежданный-негаданный экшн Жду продолжения
Хелга: chandni пишет: Захватывающая история получается! bobby пишет: Все очень интересно. Такой нежданный-негаданный экшн Рождено идеей, которую пока не буду озвучивать.
apropos: Хелга пишет: Рождено идеей, которую пока не буду озвучивать. И правильно, читателей надо держать в тонусе.
Хелга: Солнце, что недавно слепяще отражалось в стеклянных стенах театра, утомленно спряталось за тучи, налетевшие, словно стая голубей на площадь. Кажется, дождь начинается… Павел, видимо, уехал и правильно сделал – сколько ему еще нарезать километров и тратить литров недешевого бензина из-за глупой курицы с детьми. Конечно, это минус в текущем положении, но плюс в том, что погоня, видимо, отстала, и можно спокойно сделать все, что следует сделать. Порылась в карманах джинсов и обнаружила в заднем кармане скрученную сотенку – забытая заначка. Мелочь, а приятно и, главное, очень вовремя. Поеду на метро. Заскочила в удачно подошедший автобус. Когда закрывались двери, показалось, что кто-то выкрикнул мое имя. Попытка высмотреть кричавшего через окно автобуса не дала результатов. Решила, что послышалось на почве волнений и усталости. Так или иначе, но через десять минут поезд метро уносил меня в нужном направлении, и вскоре я поворачивала ключ в замке Германова гнездышка. Уютно обставленная квартира в старом доме. Альбина отличается вкусом и аккуратностью, ревностно отметила я. Пришлось немного нарушить порядок, открыв ящик стола, где и обнаружились ключи от моей коммуналки. Еще раз бросив взгляд на антикварный комод, удивительно ловко вписавшийся в современный интерьер, на абстракцию в раме на стене, не нарушающую гармонию, я вздохнула и поспешила прочь. Решила, что нужно зайти посмотреть, что творится дома, убрать пыль, проветрить комнату. Ведь толком не бывала там месяца три, разве что заскакивала на минутку захватить необходимое. Это займет не много времени, благо, что мой дом находится в двадцати минутах ходьбы, а бегом – в пятнадцати. Если еще не отключили наш стационарный телефон, позвоню оттуда тете Зине и на работу, а потом поеду в театр и привезу детей и Зинаиду на такси. Я расслабилась после утреннего напряжения, убедила себя в том, что теперь все уладится, и вошла в наш двор-колодец не без приятного чувства возвращения домой после долгих скитаний в опасных краях. Поэтому не обратила внимания на мужчин, что появились внезапно из неоткуда. Прошла мимо, не взглянув на них, заспешила к входной двери и остановилась, услышав за спиной: – Подождите, Марта Алексеевна! Оглянулась, сердце зачастило, словно готовилось выпрыгнуть наружу. Двое подошли ко мне. Ну конечно, сбежавший отец Сергей Иванович и лейтенант Сучков, на этот раз в гражданском. Расслабилась, решила, что все в порядке, нет никакой опасности… Но как они узнали, где я живу? Ле твой Корбюзье! Догадка нагрянула в то же мгновение, словно молоток, упавший с полки на глупую голову. Моя сумка, оставшаяся в доме! Паспорт, документы, весь дом в полном распоряжении злодеев! Они явились по адресу регистрации и попали прямо в яблочко. Браво, господа, браво! – Заходите, заходите в подъезд, и нас в гости пригласите, – заявил Сергей Иванович. – Не… не ждала гостей, – ляпнула я. – А мы будем нежданными гостями. Идемте же, открывайте двери. Что мне оставалось делать? Бежать некуда, из нашего двора нет второго выхода, да и вряд ли бы удалось вырваться от них. Орать на весь двор «Помогите, убивают»? Бесполезно. Я прижала таблетку к окошку домофона, толкнула открывшуюся дверь и зашла в сопровождении двух злодеев, словно нырнула в Ледовитый океан с борта атомного ледокола. Где же, где Павел? Он больше не придет спасать, как пришел в Мартыново. Уехал, покинул меня на съеденье волкам. С другой стороны, засада, устроенная здесь, означала, что они не преследовали нас до театра и, следовательно, не знают, где находятся дети. Эта мысль, если не согрела, то чуть-чуть подбодрила. Плюс слабая надежда, что, возможно, соседи Кузнецовы вернулись из своей заграничной командировки. Что было маловероятно, но возможно. Руки дрожали, никак не могла вставить ключ в замочную скважину, и в конце концов лейтенант Сучков отобрал у меня ключи и открыл дверь. В квартире было тихо и пустынно. Заскрипел под ногами старый рассохшийся паркет коридора. Никаких признаков жизни. Открыли комнату и прошли в нее. Отец Сергей Иванович, оглядевшись, уселся на диван, а Сучков на стул у двери. – Присаживайтесь, Марта Алексеевна, – нагло пригласил меня Сергей Иванович. – Благодарю, – ответила я и опустилась на другой стул. Зачем-то отметила, что на полу остались следы, отпечатавшиеся на пыльной поверхности – крупные от мужских ботинок и маленькие узорные от моих кроссовок. Какой беспорядок! – Мне нужно позвонить на работу, – сказала я, – сообщить, что не успеваю прийти вовремя. – Мы вас подвезем, если что, – предложил Сергей Иванович. – Нет уж, спасибо. Просто нужно позвонить. Мне на работу к трем. Все дружно и невольно взглянули на настенные часы, стрелки которых когда-то замерли на половине шестого – давно иссякла батарейка. – Ближе к делу, – отрезал Сергей Иванович. – Это подождет, но мы здесь собрались по другому поводу. Решилась посмотреть на него в упор. Взгляд очень светлых глаз жесткий с прищуром, рыжеватые волосы, уже обозначившаяся лысина, твердый упрямый подбородок. У Васи, кстати, тоже светлые глаза. Отвернулась и хотела было возразить, что оказаться на этом собрании вовсе не планировала, но промолчала. Молчал и Сучков, вертел в руках пачку сигарет. Видимо, в надежде закурить. Пусть не надеется, злобно подумала я. – Вы, Марта Алексеевна, похитили моих детей, – заявил Сергей Иванович. Я подпрыгнула на стуле от возмущения, краска ударила в лицо. – Что вы такое говорите? Помнится, вы благодарили меня за их спасение! – Благодарил, надеясь на быстрое понимание. – Почему же в таком случае вы так быстро уехали, скрылись? Не получилось понимания? Потому что мальчик не захотел идти с этим… лейтенантом? Кивнула в сторону Сучкова, получив в ответ недобрый взгляд. Сергей Иванович встал, тяжело прошелся по комнате, вернулся на диван. – Надеялся, что он пойдет с мен… полицейским. – Все это очень странно, – сказала я. – Я ведь спасла, а не похитила ваших или не ваших детей… – Но это вы увезли их и весьма умело ушли от преследования! – он резко дернулся, словно хотел накинуться на меня. – Где дети? Кто ваш заказчик? На кого вы работаете, Марта Алексеевна? Последний вопрос вызвал у меня приступ истерического, иначе не назовешь, хихиканья. Все это уже не напоминало, а наяву становилось плохо написанным шпионским детективом. «На кого работаете, Марта Алексеевна?» «Славянский шкаф у вас продается?» – Я сказал что-то смешное? – Нет, простите, но эта фраза… она какая-то… киношная. – Не думаю… она вполне жизненная, – ответил он без намека на улыбку. – Как и ваш налет с пистолетами и масками? Он раздраженно щелкнул пальцами и бросил взгляд на Сучкова. Тот заерзал на стуле и развел руками. Видимо, уже получил выговор за ковбойство. – Это было несанкционированно, и участники уже свое отгребли, – подтвердил он мою догадку, даже не думая отрицать свою причастность. – Кстати, верните волыну. – Что вернуть? – Пистолет, мать вашу! – рыкнул он. – Но… у меня нет пистолета… – промямлила я, подумав, что эту самую волыну, вероятно, прихватил Павел. – Нет, говорите… Значит, он у вашего подельника… Мы словно читали мысли друг друга. Для филолога его речь представляла бы интерес – смесь хорошего словарного запаса с жаргонизмами. – Нет у меня никакого подельника! Никакого заказчика! И ни на кого я не работаю! Все получилось совершенно случайно, Эйфель меня раздери! Послушайте, еще раз расскажу вам, как я нашла детей. Сергей Иванович помолчал, потирая гладко выбритый подбородок, смотрел на меня со своим прищуром, словно буравил насквозь лазером светлых глаз. Потом кивнул. – Рассказывайте. Но не врать! – Зачем мне врать. Я нашла ваших детей ночью в развалинах старого дома, в Мотылево. – Эту байку я уже слышал, – резко перебил он меня. – Это не байка, это правда. Вы можете выслушать, не перебивая? Он мрачно кивнул, снова потирая подбородок. Я рассказала ему почти все, начиная с перепутанной электрички и заканчивая прибытием в город. Не сказала только, где сейчас дети. – А теперь ваша очередь, – заявила я, закончив рассказ. – Моя очередь? – удивился он. – Да, ваша. Вы не сказали пока ни слова правды об этих детях. Как они оказались в Мотылево? Кто похитил их с детской площадки и привез туда? Вася рассказал, что его родителей зовут Сережа и Наташа, и живут они все в Новом городе… И мне почему-то кажется, что вы и тот Сережа не одно и то же лицо… Или я ошибаюсь? Замолчала, не желая подсказывать ему ответы, те, что вертелись у меня на языке. Если он не дурак, то должен поверить моему рассказу и по-человечески объяснить, что случилось и что происходит. Хотя, вероятно, сознание этого типа настолько зашорено, что простые человеческие порывы и поступки находятся вне зоны его понимания. Последнее соображение подтвердилось в следующий миг. – Кто ты есть, девочка, чтоб я перед тобой изъяснялся? – спросил он тоном пахана из малины, мгновенно отбросив предыдущий словесный лоск, словно что-то сломалось в разговоре. – Никто, – сказала я. – Случайный прохожий. «Довыпендриваешься, девочка, сейчас как начнут тебя пытать, чтобы выведать, где дети, и ты сдашь всех. Не выйдет из тебя партизана на допросе, ох, не выйдет». Меня затрясло и, чтобы дрожь была не так заметна, я вцепилась пальцами в сиденье стула. Сучков хмыкнул, убрал в карман сигареты. Павел, где ты, Павел? – Где дети? Куда ты их спрятала? – спросил Сергей Иванович тоном, обещающим только плохое. – Я… я не знаю, где они, – ответила я, стараясь, чтобы голос предательски не дрожал, а он все равно дрожал, подлый предатель. Все мое существо было против того, чтобы этот отец нашел детей. Он выругался, уже не строя из себя менеджера. – Ты очень пожалеешь из-за своего упрямства… – Мой босс… – сказала я, осененная бредовой идеей, – не простит мне предательства. – Кто он? – Я не могу сказать… он забрал и увез куда-то детей. Ждите от него вестей. Кажется, я тронулась умом на почве перенапряжения, умственного и физического. Внезапный звук открывшейся в коридоре двери и знакомые голоса соседей сначала показались слуховой галлюцинацией. Но, нет, это не была галлюцинация. По коридору простучали шаги, потом раздался звук поворота ключа и возглас «Наконец-то дома!». Я вскочила со стула и, каким-то чудом увернувшись от бросившегося ко мне Сучкова, подскочила к двери, распахнула ее и вылетела в коридор. – Кузнецовы! Вы приехали! Никогда в жизни я так не радовалась возвращению соседей, с которыми у меня были хорошие, но вполне равнодушные отношения. Соня и Семен, застряв в дверях, дружно воскликнули: – Привет, Марта! – Неужели соскучилась? – удивленно спросила Соня. – Ну… просто радуюсь вашему возвращению. Можно зайти на минутку? Соседи уставились на меня в некотором изумлении. – Зайди, – неуверенно пригласил Семен. – Может, попозже? Мы ведь только что вошли в квартиру, – сказала Соня. – На минуточку, – пропела я, чувствуя за спиной дыхание бездны в лице Сергея Ивановича и Сучкова. Проскользнула в комнату Кузнецовых через образовавшуюся меж ними брешь. И снова моя обитель осталась на милость противника. – Что-то случилось? – тревожно спросила Соня, когда я плюхнулась на диван и непроизвольно сжала кулаки. – Мне нужен телефон. Можно позвонить? Семен спрашивать не стал, молча протянул мне телефон. В дверь постучали. Я набирала номер, пальцы не попадали по цифрам. – Вызывайте полицию, меня грабят! – заорала я. Кузнецовы ошеломленно замерли. Дверь отворилась, в комнату заглянул Сучков. – Мы вас ждем внизу, Марта Алексеевна… Без шуточек…
lapkin: Хелга Что-то автор закрутил, так закрутил! Мне уже сильно страшно за героиню!
Klo: Хелга Кошмар какой-то! Во что ты всех втравила? Хелга пишет: Кажется, я тронулась умом на почве перенапряжения, умственного и физического. Святые слова! Хотя кто не тронулся бы? Хелга пишет: Альбина отличается вкусом и аккуратностью, ревностно отметила я "Ревниво"? Хелга пишет: Поэтому не обратила внимания на мужчин, что появились внезапно из неоткуда ...ниоткуда... ?
Хелга: lapkin пишет: Мне уже сильно страшно за героиню! Да мне самой страшно! Klo пишет: Во что ты всех втравила? Сама не понимаю... Тапочки учла, спасибо! Поставила задачу: справлюсь ли с закрученными обстоятельствами. Может, читать и не очень интересно, только аффтору интересно писать?
Klo: Хелга пишет: Может, читать и не очень интересно, только аффтору интересно писать? Конечно, интересно узнать, что там вообще за страсти такие творятся.
apropos: Хелга Просто жуть какая-то! Страшно за Марту и детей. Бандиты так не отстанут. И, главное, от них не спрятаться и защиты не найти. Klo пишет: "Ревниво"? Ревностно - вполне себе подходящее слово. Хелга пишет: Может, читать и не очень интересно, только аффтору интересно писать? Интересно, интересно. До ужаса и мурашек.
Klo: apropos пишет: Ревностно - вполне себе подходящее слово. Смотря о ком говорим! Альбина ревностно следит за порядком в доме, а Марта отмечает это ревниво. click here
Хелга: apropos пишет: Страшно за Марту и детей. Бандиты так не отстанут. И, главное, от них не спрятаться и защиты не найти. Вот именно, поэтому аффтор в панике. Klo пишет: Альбина ревностно следит за порядком в доме, а Марта отмечает это ревниво. Все верно, не знаю почему прилетело ревностно.
ДюймОлечка: Очень интригующе и волнительно, что же там дальше
Хелга: ДюймОлечка пишет: Очень интригующе и волнительно, что же там дальше Все в голове, а записать некогда.
Хелга: Записала... Хлопнула входная дверь. – Что это было? – спросила Соня после короткой паузы. – Кто тебя грабит, Марта? – поинтересовался Семен. Я положила телефон на стол, так и не сумев набрать номер, который было бесполезно набирать. Руки тряслись, словно в пресловутой пляске святого Витта. – Сейчас… у меня где-то была валерьянка, капли или что-то успокоительное… – Соня направилась к буфету. – Лучше водочки, – постановил Семен. – Вызываю полицию? Водочки бы я, признаться, выпила, но расслабляться нельзя. Да и успокоительного лучше не надо. Поэтому замахала трясущимися руками. – Нет, нет, ничего не нужно, сейчас успокоюсь. И в полицию не звони. – Ты уверена? Ты же только что кричала «грабят»! – засомневался Семен, протягивая мне пластиковую бутылку воды. – Они уже ушли… это не совсем грабители, – пробормотала я и, открутив пробку, с наслаждением глотнула. – А кто они? – спросила Соня. – Это… знакомые, не очень приятные люди… Мне вовсе не хотелось втягивать в эту историю еще и соседей, поэтому добавила первое, что пришло в голову: – Это… коллекторы. Они уже ушли. Все нормально, я просто перенервничала. Ушли и ждут меня внизу, у подъезда. Попалась птичка в западню. Хорошо, что решила заехать домой, прежде чем везти сюда детей. – Ничего себе… коллекторы… И на что ты попала, Марта? – дуэтом спросили Кузнецовы. – Да, ерунда, справлюсь. Спасибо, что приютили. Я улыбнулась, надеюсь, не слишком искусственно. – Сварю кофе, – сказала Соня. – Сеня, доставай чашки. Марта, сядь и отдышись. Прежде чем выйти в коридор, она осторожно выглянула, оглянулась на меня, весьма сурово – это она умеет – и вышла. Я опустилась на диван, как было приказано. Отдышалась, сжимая в руках бутылку, как гранату. Чашка ароматного кофе Сониного изготовления взбодрила и без того бодрое тело, сердце застучало резвым мотором. Я глотала кофе, в пол-уха слушала подбадривающие речи соседей и их рассказ о поездке, и в ходе этой светской беседы пришла к выводу, что нужно поговорить с Сергеем Ивановичем начистоту, иначе это преследование никогда не закончится. Почти гениальная идея пронзила меня яркой молнией – скажу, что отвезу их к детям, направив на Нарвскую заставу, где меня ждет группа экскурсантов. Там, возможно, удастся смешаться с толпой или уйти по проходному двору. А, может быть, есть крошечный шанс, что после предполагаемого доверительного разговора с Сергеем Ивановичем бегство и не потребуется. Хотя, последняя беседа не располагала к взаимному доверию, но нужно как-то исправлять положение. Главное, что мои антагонисты пока не знают, где находятся дети. И Павел… Мысль о Павле ввела меня в некоторое смятение, но я отбросила ее, как лишнюю, ненужную в данный момент. – Ребята, спасибо, пойду, мне пора на работу, – заторопилась я к роковой пропасти. Я вышла в коридор, сняла трубку телефона, висящего на стене. Трубка дружелюбно ответила гудением. Слава Татлину, не отключили. Набрала номер Германа, но прослушала лишь череду длинных сигналов. Повесила трубку, собралась позвонить на проходную театра, но в этот момент телефон сам задребезжал звонком. В трубке раздался встревоженно-возмущенный голос Зинаиды. – Марта, это ты? Ты дома? Почему не звонишь? Что нам делать? Мы волнуемся, нельзя же быть такой безответственной! Ты… – Тетя Зина, прости, – вклинилась я в поток ее речи. – У меня небольшой форс-мажор! Ни в коем случае никуда не выходите из театра! Пусть Герман поможет или… Альбина… – Марта, ты меня с ума сведешь своими форс-мажорами! У меня на руках четверо детей! Четверо! А Германа нет, у него репетиция, но есть Павел. – Павел? Он в театре? – Да, здесь, малыш от него не отходит. Значит, он не уехал? Как он проник в костюмерную? Вот ведь до чего ушлый! – Теть Зин, домой, на Введенскую, ни в коем случае. А Павлу скажите, если сможет, пусть подъедет на Тракторную, часам в четырем. – Почему нельзя домой? Почему на Тракторную? Марта, мы же не можем сидеть в театре целый день! Придет директор или еще какое начальство, и нас попросят выйти! – запричитала тетя Зина. – Не придет, – отрезала я, потому что больше было нечего сказать. Повесила трубку, зашла в свою комнату, надела чистую майку, помолилась башне Татлина, закрыла комнату и ушла. Соня и Семен смотрели мне вслед, не знаю, сочувственно или изумленно. Машина Сергея Ивановича ожидаемо чернела во дворе напротив подъезда. Сучков курил, прислонившись к капоту. Взглянул на меня исподлобья, усмехнулся. Даже не подумали скрыться – уверены в своей безнаказанности или… в моей бестолковости. Я направилась к машине, решительно, на дрожащих ногах. Сучков предусмотрительно распахнул дверцу, я забралась внутрь, села, попробовала дышать по-научному, но только задохнулась. – Ну что, Марта Алексеевна, продолжим, – вкрадчиво сказал Сергей Иванович, превратившись из бандита в респектабельного гражданина. – Вы нас представили грабителями, а мы вовсе не такие, не так ли, Сучков? Сучков нейтрально крякнул, соглашаясь или сомневаясь. Я вздохнула, собираясь с остатками сил. Ле твой Корбюзье! – Что-то? – переспросил Сергей Иванович. Оказывается, я помянула знаменитого архитектора вслух. – Это не что, а кто, присказка у меня такая… И давайте поставим все точки над ё. – Давайте поставим, – согласился он. Сучков хихикнул, видимо, найдя в моих словах что-то смешное. – Мы остановились на том, что твой босс увез детей… – продолжил Сергей Иванович. – Кто он и что ему нужно? Эйфель меня урони! Я же ляпнула про босса в конце предыдущего разговора! Идиотка! – Никакого босса у меня нет, я придумала про него из страха перед вами. Вы меня совершенно запугали. – Темнишь, девочка… – Я не темню… все, что я рассказала про Мотылево и детей в развалинах – чистая правда. А про босса соврала, поверьте же мне! Фиг он поверит, вряд ли этот тип способен поверить хоть кому-то. Он хмыкнул, почти по-человечески. – Предположим, что не врешь. – Я действительно не вру. Вы поймите, я – обычный человек, живу… вы сами видели, где и как я живу. И единственный мой босс – тетя, бывший педагог! У меня тоже двое детей. И естественно, меня ужаснуло, что малыши, ровесники моих девочек, оказались в таком положении. Поверьте, никогда не находила детей ночью на развалинах. Сейчас же не гражданская война… Как они там оказались, в Мотылево? Вы ведь в курсе, Сергей Иванович! Короче говоря, меня понесло, от волнения и страха я задала последний вопрос почти требовательно и помолилась всем богам, чтобы он снова не превратился в криминального пахана. Он молчал, видимо, подбирая подходящий образ. – Ладно, – наконец сказал полуцивилизованным тоном. – Поехали, заберем детей. – Сначала расскажите про них, – нагло заявила я дрожащим голосом. – По дороге расскажу, – бросил он. – Поехали, Сучков. Сучков завел мотор, и машина тяжело тронулась с места. Ни дать ни взять, броневик. – Куда едем? – На Нарвскую заставу, – сказала я. – Куда-куда? Это где? – переспросил Сучков. Неместные, значит…
apropos: Хелга Жуть продолжается. Не, она, конечно, смело так решила с ними поговорить, но чет мне кажется, ее воззвания к их моральным качествам не увенчаются успехом по причине отсутствия сиих качеств. Я вот - даже не смотря российские сериалы - легко представляю, кто оне такие и зачем им эти дети. С ними не договориться. И не скрыться - рано или поздно все равно найдут. Одна надежда на Павла. Хелга пишет: Неместные Опечатка. Раздельно.
Хелга: apropos пишет: даже не смотря российские сериалы - легко представляю, кто оне такие и зачем им эти дети. С ними не договориться. И не скрыться - рано или поздно все равно найдут. Похоже на российский сериал? Это грустно...
apropos: Хелга пишет: Похоже на российский сериал? Кто сказал, что похоже?! Даже ни близко. Я говорила лишь об известных всем виде бандитов, которые ничем не гнушаются, даже похищением детей. Автор, не грусти и пиши нам на радость!
Хелга: apropos пишет: Я говорила лишь об известных всем виде бандитов, которые ничем не гнушаются, даже похищением детей. А, ну ладно, тогда не грущу. Хотя, чувствую, взялась за непосильное.
apropos: Хелга пишет: Хотя, чувствую, взялась за непосильное. Ты всякий раз это говоришь. А зря.
Klo: Хелга Очень все нервно и тревожно! Павел-то куда исчезал и для чего вернулся? Очень странный тип! Но, похоже, на него вся надежда.
Хелга: Klo пишет: Павел-то куда исчезал и для чего вернулся? Очень странный тип! Но, похоже, на него вся надежда. Мне самой он как-то странен, не знаю, что он еще выкинет. apropos пишет: Ты всякий раз это говоришь. А зря. Но это же ощущения.
apropos: Хелга пишет: Мне самой он как-то странен, не знаю, что он еще выкинет. Ну, что обычно выкидывают главные своевольные герои? Что хотят...
Хелга: – Какая улица? – спросил Сучков, выруливая со двора. – Тракторная… Сучков настроил навигатор, и система неприятным женским голосом принялась сообщать расстояния и повороты. Доедем до Нарвской заставы, там народ соберется, человек десять по плану. Начну экскурсию, не станут же они расправляться со мной среди бела дня. Может, Павел приедет, хотя, на это не стоит надеяться. Но он вернулся, пробрался в театр, что-то же его туда привело. Так думала я, слушая голос навигаторши… навигаторки. Или Сергей Иванович, как обещал, расскажет о детях. Он молчал, я буравила взглядом его крепкий затылок, кружок намечающейся лысины, капли пота на короткой толстой шее, натертой воротом рубашки. Буравила, дрожала, слова присохли к нёбу. Попыталась отлепить их и почти прохрипела: – Вы обещали рассказать… Сергей Иваныч… – О чём, Марта Алексеевна? – как ни в чем не бывало спросил он, не оборачиваясь. Светская беседа, башня твоя Эйфеля! – О детях, Сергей Иваныч, о детях… – осмелела я. – Как их зовут, вы, надеюсь, помните? - Да ты…. Он выругался, я затрепетала, но сдаваться было нельзя. Нужно добраться до цели, потратив время с пользой. Надеюсь, они не станут убивать меня по пути. – Вы можете ругаться любыми непотребными словами, но это не поможет установить истину, – сказала я, пытаясь справиться с дрожью в голосе. – Думаю, что это не ваши дети, вы похитили их ради выкупа, привезли в Мотылево, спрятали в доме того амбала, что гнался за нами по поселку. Дети каким-то образом убежали… видимо, он напился, уснул и забыл запереть двери. Сергей Иванович снова выругался, но уже не столь громогласно, почти шёпотом. Непонятно в чей адрес – в мой или бестолкового сторожа. Я забилась в угол, решительная и отважная. – Насчет сторожа ты права, – вдруг заговорил он нормальным голосом. – Если бы не этот болван, все бы сложилось… Наличие денег не гарантирует качество обслуги, злорадно подумала я. Сучков тоже так себе воин. – Но выкуп тут ни при чём, – продолжил Сергей Иванович. – Я не занимаюсь, как его там… кидппингом. – Киднеппингом, – механически поправила я. Здесь был бы уместен вопрос: «А чем вы занимаетесь, если не секрет?», но я дипломатично замолчала, ожидая продолжения речи. Услышала же очередной вопрос. – Кто такой твой подельник? – Какой подельник? – искренне удивилась я. Сколько можно спрашивать о том, о ком я ничего не знаю! Сергей Иванович молчал, смотрел на меня в пол-оборота, не считая нужным уточнять. – Я ничего не знаю об этом человеке, впервые увидела его вчера вечером, он впустил нас в дом, когда мы с детьми убегали от вашего амбала, – сказала я, чувствуя себя обвиняемой на допросе у следователя. – Ладно, чёрт с ним, выясним, – бросил он. Навигаторка тем временем сообщила, что ей не нравится выбранный водителем маршрут, Сучков ответил ей коротко и нецензурно. – А что касается детей, – продолжил, помолчав, Сергей Иванович, – Васька – мой родной сын. Машина въехала и помчалась по Троицкому мосту. Сергей Иванович опять замолчал, явно делая усилия, чтобы остаться в образе цивилизованного человека. – Они живут в другой семье? – осторожно спросила я из своего угла. – Да! – рявкнул он. – Эта… с…ка сбежала и увезла сына, пока я был… в местах не столь отдаленных… Вот как! – Но зачем похищать детей? Неужели нельзя решить все как-то иначе? – наивно предположила я. – Иначе? – спросил он тоном пахана, а я пожелала слиться с кожей сиденья автомобиля. – Хреново все получилось, невезуха. Я хотел забрать своего сына. Эти идиоты прихватили и второго. Да еще ты со своим подельником влезла. Заберу Ваську, а со вторым делай, что хочешь. Долго еще ехать? Далеко ты его увезла, стерва! – Хорошо, вы заберете Васю, но Петю нужно вернуть матери, – сказала я – хитрая бестия. – Умно, – оценил Сергей Иванович – Но, если что там, на твоей заставе, не так, пеняй на себя! Всё не так. Весь план в этот момент показался мне невероятно опасным, абсолютно абсурдным и убийственным. Жаль, что так мало успела. А дети… девчонки, что будет с ними без меня… Герман не оставит детей, нет-нет! И тетя Зина поможет их вырастить… Ну почему, почему, это все происходит со мной? – Что молчишь? – спросил Сергей Иванович. – Что затихла? – Скажите, где живет мать мальчиков, – промямлила я. – Ведь Петю нужно вернуть. – Скажу, когда заберу сына, – отрезал он. Очень хотелось спросить, а захочет ли сын ехать с ним, но промолчала. Знала, что не захочет. Разговор прервался, лишь Сучков время от времени переругивался с навигаторкой. Я думала, что нужно как-то убедить этого мафиози поступить иначе в отношении сына и его матери, понимая, что вряд ли это возможно – он занят собой и только собой. Нарушила молчание, спросив: – Куда вы намерены увезти ребенка? У вас есть подходящее жилье? Ведь за ребенком нужен уход. С ним нужно заниматься... – Не парься, все есть. Думаешь, я с кондачка все это замутил? – Не думаю, просто спросила. За окном мелькнул циферблат городских часов: без четверти три. Если, конечно, эти часы показывали правильное время. Все ближе час расплаты… Выехали на проспект Стачек и вскоре свернули на Тракторную, проехали вдоль широкой зеленой аллеи. На небольшой площади кучковались люди – мои экскурсанты. – Остановите здесь, – сказала я. – Тормози, – скомандовал Сергей Иванович. Я выбралась из машины. Несмотря на жару, меня бил озноб. На подкашивающихся ногах двинулась к площади и заорала: – Господа-товарищи! Кто прибыл на экскурсию? Прошу прощения за опоздание! Подходите, пожалуйста, покажите билеты и начнем! – Какая экскурсия? – рявкнул мафиози, хватая меня за руку. – Это моя работа… Полтора часа, и я отведу вас к сыну… И не нужно насилия на глазах у моих экскурсантов! Я никуда не убегу. – Мерзавка… – литературно выругался он, но руку отпустил и двинулся следом. – Ранее здесь находился Крылов переулок, а Тракторной улица названа в 1926 году в память о выпуске первых тракторов на заводе «Красный путиловец», – рассказывала я, обретя в привычной рабочей обстановке силы, голос и толику уверенности. – Красный путиловец – это Кировский завод? – поинтересовался тощий подросток в майке с надписью, в переводе на русский гласившей, что ее обладателю всё фиолетово. – Да, именно, – ответила я. Сергей Иванович дышал в затылок. План бегства через проходной двор оказался провальным. – Застройка Тракторной улицы – уникальный ансамбль из шестнадцати жилых домов, - продолжила я. - Построен в двадцатых годах для рабочих Нарвской заставы. Архитектор Симонов посетил Германию и Швецию, чтобы изучить зарубежный опыт проектирования таких кварталов. Давайте пройдем в один из дворов и посмотрим, как удобно, уютно спроектирован он для жизни. Прошли через арку в прохладу зеленого двора, я увлеченно рассказывала о балконах и лоджиях, которые действительно заслуживали внимания своим разнообразием и компоновкой. – Неплохо бы прикупить здесь квартирку, – высказалась дородная дама в шляпе из соломки. – Как вы считаете? – обратилась она к Сергею Ивановичу. – Нет, – отрезал он, – район неподходящий. – Отчего же? – обиженно фыркнула дама. – Корпуса на противоположных сторонах улицы зеркально не повторяются, – сообщила я. – Мы посмотрим квартиру? – спросила дама. – Обещано посещение квартиры. – Да, разумеется. Через некоторое время мы покинули прохладу четырехкомнатной коммунальной квартиры, которая по договоренности с жильцами иногда становилась объектом экскурсии. Сергей Иванович продолжал дышать в затылок. – Этот жилой массив соединил в себе два стиля: неоклассицизм и конструктивизм, – рассказывала я, направляясь по аллее к школе, замыкающей улицу. – Застройка Тракторной улицы противопоставлялась домам-колодцам питерского центра… Симонов твою лоджия! Мне показалось, что у школы на углу маячит знакомая фигура… как символ спасения.
apropos: Хелга Чудно! Провели экскурсию для мафиози - приобщили, так сказать, к прекрасному. Вообще, ужасная ситуация для мальчика - папаша, которого он, по всему, и не знает, пытается разлучить его с матерью. Интересно, как он собирается воспитывать ребенка? По своему подобию, видимо. Надеюсь, там Павел - наше все - появился. На него одна надежда. Хелга пишет: Симонов твою лоджия!
ДюймОлечка: Хелга Никогда бы не подумала, что экскурсии могут быть спасением от мафиози
Хелга: apropos пишет: Вообще, ужасная ситуация для мальчика - папаша, которого он, по всему, и не знает, пытается разлучить его с матерью. Интересно, как он собирается воспитывать ребенка? По своему подобию, видимо. Возможно, наоборот, постарается по-другому. Кто его знает. Но в ситуацию я влезла патовую. ДюймОлечка пишет: Никогда бы не подумала, что экскурсии могут быть спасением от мафиози Всякое бывает. Расслабился, народ вокруг.
chandni: Хелга ну и история... Даже не хочу представлять, что все это время чувствует мама мальчиков Интересно, мент все-таки настоящий или переодетый друг папаши? Бедный Васька, жил не тужил, а тут вдруг какой-то папаша нарисовался... Да еще с и радикальным вариантом решения проблемы отцовства... Договариваться он, видимо, считает ниже своего достоинства - в его мире все решает сила. Хелга пишет: Может, читать и не очень интересно, только аффтору интересно писать? Читается очень захватывающе и переживательно. Вместе с героиней попала, ну прямо как курица в ощип... Очень жду продолжения!
Хелга: chandni пишет: Даже не хочу представлять, что все это время чувствует мама мальчиков Сама переживаю... chandni пишет: Договариваться он, видимо, считает ниже своего достоинства - в его мире все решает сила. Да, такие люди считаются только со своими желаниями. Пока не нарываются на более сильных, думаю. chandni пишет: Очень жду продолжения!
Хелга: Возле школы с большим сожалением распрощалась с экскурсантами. Знакомая фигура то ли померещилась, то ли скрылась. Сергей Иванович взял меня под руку железной хваткой. Положение практически безвыходное, я лишь оттянула критический момент – сейчас будут бить. – Экскурсия закончилась, идем к сыну и побыстрей. Надеюсь, ты не морочишь мне голову, девочка, – прорычал он мне в ухо. Морочу, ох, как морочу, упади на меня башня Татлина. Что делать? Признаться, что морочу? Придумать еще что-нибудь? Отвезти его на Театральную и отдать Васю? Кажется, иного выхода, кроме последнего, против которого восставал весь мой организм, не оставалось. Даже если Павел не померещился мне, что он может сделать против этих мафиози? Устроить схватку в жилом квартале Нарвской заставы? Не на жизнь, а на смерть? И захочет ли? Зачем оно ему надо? Вероятно, он проклинает тот час, когда открыл нам с детьми ворота. – Что молчишь? Придумала другую каверзу, твою мать! Быстро веди к сыну! Пахан и цивильный Сергеи Ивановичи слились в один флакон. – Мне больно, между прочим. Вы можете ослабить свою железную хватку? – простонала я. Сергей Иванович издал жуткий звук – то ли заскрежетал зубами, то ли захрипел – точный источник звука определить было сложно, да и не к чему. Но хватку немного ослабил. – Жду ответа… Как соловей лета, чуть не добавила я, но сдержалась – слово не воробей, вылетит не поймаешь. А с птицами лучше не связываться. Ах, была бы я птицей, полетела бы сейчас над кварталом, над проспектом Стачек, над городом, на свободу… А Сучков подстрелил бы меня из пистолета, который куда-то пропал… Наверно, так и лежит под диваном в Мартыново. Все эти глупости заполнили мою голову, потому что я не знала, что делать. Хотя, план имелся: попытаться убедить его сначала вернуть ребенка матери и лишь после этого договариваться с нею, как растить и воспитывать ребенка. С этого я и начала свою очередную речь. Ответ последовал, увы, ожидаемый. – Ты мне мозги не пудри, Марта Алексеевна! Притащила меня сюда, чтобы экскурсию провести, воспитывать меня вздумала! Констрактивизм, мать твою! Куда дела парня? К матери отправила? – Как я могла отправить Васю к матери, если я не знаю, где она живёт? – поинтересовалась я. – Врёшь! – Послушайте, Сергей Иванович! В пятьсот пятый раз говорю вам, что впервые увидела Васю и Петю вчера ночью! Я понятия не имею, где живет их мать! Я бы давно увезла детей к матери, а не моталась бы с вами, если бы знала, куда. Скажите мне, и я отвезу их. Вы ведь создали проблему, которую сами не сможете разрешить! Уфф… Да возгордится моими речами великий Росси, если бы эти речи возымели хоть какое-то воздействие на того, к кому они обращены! Тем временем мы добрались до школы, замыкающей Тракторную улицу, и остановились. Сергей Иванович отпустил мою руку и молча буравил меня своими светлыми глазами, а я представила его в виде альбиноса – актера, который снимался в каких-то жутких фильмах. Меня передернуло и затрясло. Сейчас закинут в машину и увезут – ори-не-ори, бесполезно. Или всё-таки заорать? – Проблему создала, как ты говоришь, моя бывшая, ее задача была – родить мне сына, а эта баба решила, что ей всё позволено! А сейчас другая баба создает мне проблему! – рявкнул мафиози. – Значит, здесь Васьки нет? Садись в машину и вези, куда надо! – А куда надо? Я не вожу машину, – брякнула я, тут же добавив, что это шутка. – Ты дошутишься… – отреагировал Сергей Иванович. Что я делаю? Оттягиваю время, не зная зачем и почему. Но не могу я везти его к детям, просто не могу. Тем более, там и мои дети. Он увезет мальчишку, оторвет его от матери, которая для него лишь сосуд для вынашивания ребенка. Мафиози снова подхватил меня под руку, а за спиной задышал Сучков, и что-то холодное уперлось в ребро. Второй пистолет? Чему ты удивляешься, мафиози всегда хорошо вооружены. – Садись в машину и без туфты, – просипел мне в ухо Сергей Иванович. – Больше никаких экскурсий! И никакого конструктивизма. Значит, я стану жертвой борьбы за справедливость и гуманизм… А может, к чертям и то, и другое? Своя шкура дороже… Может, все-таки заорать? Упустила момент – решила, видите ли, провести душеспасительную беседу с негодяем. Гуманистка безголовая! Нужно было орать, пока не разошлись экскурсанты, а сейчас вокруг никого, разве что, мамаши с колясками. Для кого орать? Хотя наша троица представляла из себя довольно живописную группу, которая могла бы привлечь внимание и вызвать, если не подозрения, то, хотя бы, интерес. Впрочем, одна мамочка с коляской обернулась в нашу сторону с каким-то неодобрением, а другая – с опасением. Или мне просто показалось… Тем временем мы подходили к черной машине. Где вы, Татлин и Корбюзье? Ответ пришел, не совсем архитектурный, но исполненный конструктивно… Мы поравнялись с машиной, холодный металл больно буравил мой бок, и в этот момент дверь авто распахнулась, Сучков отлетел куда-то в сторону, меня же вырвали из пальцев-крючков Сергея Ивановича и пихнули в машину головой вперед. Я пыталась перевернуться, вопя и ворочаясь, мотор взревел, и машина рванула куда-то, унося меня в неизвестность. В конце концов мне удалось принять нормальное сидячее положение, и я обнаружила себя на переднем сиденье автомобиля мафиози рядом с Павлом. Кашель, который налетел на меня, словно реакция на очередной стресс, не дал красноречиво выразить свое отношение к происходящему, но в промежутке между приступами я успела прохрипеть: – Павел, ты Джеймс Бонд? Ответа не услышала, задохнувшись в следующем приступе. Хотя, он, скорее всего, промолчал, но достал откуда-то и протянул бутылку воды. Я отказалась из гигиенических и моральных соображений, подумав, что из нее, вероятно, пил мафиози или его подручный. Кое-как справилась с кашлем своими силами и прохрипела: – Что ты творишь? Они же могли убить нас… – Но не убили же, – бросил он, выруливая на проспект Стачек. – Если бы я знала, что мне откроет калитку Бонд, никогда бы в нее не постучала, – простонала я. – Какой еще, на фиг, Бонд? – спросил он. – Неважно… тетя сказала тебе про Тракторную? – Как видишь… Он резко затормозил у светофора, я чуть не влетела носом в стекло. – Пристегнись! – скомандовал он. Дрожащими руками потянула ремень, долго не могла вставить язычок в замок, пока не помог Павел. – Как тебе удалось угнать машину? – Повезло… Наблюдал за тобой и злодеями, второй пошел тебе пушку в спину толкать, а дверь не закрыл… – А если бы он выстрелил? – Из зажигалки? – Почему из зажигалки? – Видел, как он прикуривал, пока ты беседы вела… Я вздохнула. Час от часу не легче. С одной стороны, облегченно вздохнула, будучи вырванной из лап мафиози, а с другой – еду в похищенной у них машине, и будущее не менее смутно, чем минуту назад. – Куда едем? – спросил Павел, сбавляя скорость. – В театр, конечно, забрать детей и тетю. Но машину нужно вернуть. – Верну, ясен перец. Зачем мне она? – Тебя привлекут за угон… На это он ничего не ответил, сворачивая с проспекта. – Я думала, ты уехал, а Зина сказала по телефону, что ты в театре с Петей сидишь. – Ездил по делу, вернулся, – коротко ответил он, сворачивая куда-то по своему маршруту. Навигатора на месте не было, но его отсутствие навело на опасную мысль, которую я тут же озвучила. – Они не могут проследить за движением их машины? – Думаешь, стоят маячки? Это вряд ли. Навигатор я вырубил. Только сейчас я поняла, что мы перешли на ты и беседуем, как старые знакомые.
apropos: Хелга Ну, бабы... Экскурсанты не спасли, но хоть экскурсию провела - и на работе неприятностей не будет. Павел появился - как чертик из табуретки, но вовремя и красиво. Натурально - Джеймс Бонд! Вообще, не представляю, как ты вырулишь из этой ситуации. Пыталась прикинуть возможные варианты - не получается.
chandni: Хелга Какой Павел однако! Предприимчивый Хелга пишет: Проблему создала, как ты говоришь, моя бывшая, ее задача была – родить мне сына, а эта баба решила, что ей всё позволено! Вот еще придумал. Интересно, а мама знала, что она для него просто инкубатор? А на время отсидки папаша где предполагал оставить ребенка? Или его посадили неожиданно и сын остался с матерью? И уже в тюрьме папаша надумал, что сын его личная собственность и никаких тут мамаш... Как же все непросто... apropos пишет: Вообще, не представляю, как ты вырулишь из этой ситуации. Очень жду продолжения.
Klo: Хелга Ну и дела творятся! Будем надеться на Павла, все прочие кажутся в подобной ситуации безнадежными. Неужели мама еще в полицию не заявила, и детей не ищут? Впрочем, это же все еще один день продолжается?
Хелга: Дамы, спасибо за чтение и отзывы! apropos пишет: Экскурсанты не спасли, но хоть экскурсию провела - и на работе неприятностей не будет. Практичные аффтар и персонаж. apropos пишет: Павел появился - как чертик из табуретки, но вовремя и красиво. Натурально - Джеймс Бонд! Слишком ловкий, но иначе не получается. chandni пишет: Интересно, а мама знала, что она для него просто инкубатор? Вероятно, нет. Женщины же надеются на человеческое отношение. Klo пишет: Неужели мама еще в полицию не заявила, и детей не ищут? Впрочем, это же все еще один день продолжается? Да, это все один день. Мама наверняка заявила, только герои об этом пока узнать не могут - некогда.
apropos: Хелга пишет: Слишком ловкий, но иначе не получается. Дык герой же - оне другими и не должны быть, по определению. Ему же спасать всех придется. Как без ловкости?
Малаша: Хелга Проглотила всю историю! Очень интересно, захватывающе! Теперь жду продолжения, надеюсь скорого. Ситуация сложная для героини, для детей, для всех. Вся надежда на Павла. Он выглядит надежным и верным человеком, способным справиться с бандитами. Но будет сложно.
Хелга: Малаша пишет: Очень интересно, захватывающе! Спасибо! Пытаюсь писать триллер.
Хелга: Продолжение... Я вдруг поняла, что мы перешли на ты и беседуем, как старые знакомые. Впрочем, сейчас было не до отметок уровня отношений. Мысль, что Сергей Иванович с Сучковым, возможно, уже обзавелись машиной и ринулись в погоню, накрыла меня черной волной ужаса. – Они же могли взять такси… Или… А где твоя машина? Ты же на ней приехал? – Оставил за углом. В любом случае у нас есть фора. Так, стоп, быстро вылезай. Павел вдруг остановил машину и выскочил из нее, подгоняя меня. – Что ты делаешь? – едва успела я спросить, а он уже разговаривал с водителем такси, стоящего неподалеку. – Быстро, садись, – махнул он рукой, и я потрусила к машине, влезла на заднее сиденье, и водитель рванул с места. Бонд, как есть, Бонд, пробормотала я. Крокодил Данди… Ле твой Корбюзье! Но спросить больше ничего не смогла, при свидетеле таксисте. На Театральной площади пулей вылетела из такси, на бегу надеясь, что Павел оплатит проезд. На проходной добрейшая и любопытнейшая Ольга Петровна, бывшая певица. Она, как всегда, в курсе происходящих событий, правда, в неожиданной интерпретации. – Марта, дорогая, вы выходите замуж? А как же дети? Вы знаете, как важно отношение отчима к детям! Я оторопело уставилась на вахтершу. – Ольга Петровна, о чем вы говорите? Никуда я не выхожу! Вы же пропустите меня? У меня там в костюмерной…. – Знаю-знаю, всё знаю… – с видом участницы заговора кивнула она. – Но не слишком ли это… жестоко по отношению к Герману? Вы же понимаете, артист, чувствительность натуры… Когда я в семидесятых исполняла партию Бобылихи у Римского-Корсакова, так прониклась её чувствами, что едва не потеряла голос. Конечно, проходите, Марта… дети — это наше всё… Трудно не согласиться с последним утверждением, но скорость распространения слухов, как всегда, поразительна. В костюмерной малыши, укрытые бархатными мушкетерскими плащами, спали валетом на огромном диване модели середины прошлого века. Вася и Даша играли в прятки среди костюмов. Зинаида что-то шила под руководством Ирины Витальевны. Все были при делах. – Марта, наконец-то! – дуэтом прошептали тетя и костюмерша. – Простите меня, задержалась… – Задержалась! Устроила детектив! Что там такое у тебя дома? Почему ничего нельзя? – возмущенно зашипела Зинаида. – Сколько можно злоупотреблять гостеприимством Ирины Витальевны? У нее могут быть неприятности. – Что вы, Зинаида Аркадьевна, все в порядке, – вступила костюмерша. – Не переживайте, Марта. Ваша история точь-в-точь как в пятой или шестой серии «Непреклонного» – там тоже пропали дети и их спасали… – Ирина Витальевна – поклонница детективных сериалов, – вставила тётя. – Спасибо вам, Ирина Витальевна, – сказала я. – Вы нас просто спасаете. Сейчас мы уедем. – У тебя есть план куда? – ядовито поинтересовалась Зинаида. – Пусть дети поспят, они недавно уснули, – умиротворяюще сказала костюмерша. – А вы попейте чайку. Павел с вами? Малыш так тянется к нему. Прямо не оторвать. Это говорит о мужских качествах. И здесь о Павле… – Да… он приехал, – сказала я, почему-то разволновавшись от мысли о его мужских качествах. Тетя Зина хмыкнула, но промолчала. Возможно, тоже впечатлилась мужскими качествами Павла. Костюмерша налила в кружку кипятку, отпустила пакетик, поставила на стол сахарницу и плетеную корзинку с печеньем. Я осторожно глотала чай и думала, что была бы совсем не против лечь на диван и уснуть. Уснуть, а, проснувшись, узнать, что все происходящее просто приснилось. Увы, это было невозможно. Стресс в большом городе… Домой, на Введенскую путь закрыт, в Мартыново тоже. Попробовать позвонить подруге… – Я позвонила соседям, они закрыли дом, – сообщила тем временем тетя. – Следует решить вопрос с мальчиками и их родителями. Павел заверил меня, что примет меры, свяжется с правоохранительными органами. – Вот как? А мне он ничего не сказал… Хотя, возможно, просто не успел, меняя машины, как в заправском триллере. И где же он, Павел? Уводит преследователей от театра? Отправился за своей зверь-машиной? Заполняет заявление правоохранительным органам? Кваренги его забери! – Не сказал? Странно… – И мы не можем ехать ко мне, – обреченно добавила я. – Рассказывай подробно, – потребовала тётя. Я поведала о последних событиях, тётя слушала меня, пыхтя от возмущения, Ирина Витальевна – затаив дыхание и, возможно, сопоставляя детали моего рассказа с эпизодами детективных сериалов. – Это просто триллер какой-то! – оценила она в конце моего повествования. – Моя драгоценная племянница склонна к триллерам, – заключила Зинаида. – Так вот, пока ты болталась неизвестно где… ладно-ладно, уводила бандитов от гнезда и работала… после твоего панического звонка я обзвонила подруг. Надя, моя однокашница, укатила в Новгород к внукам, сейчас у нее пустует дом в Мартышкино. Можно пока отвезти детей туда. – Это же отлично! – воскликнула я и зажала рот ладонью – не разбудить бы малышей. Хотя, опять за город, в неизвестность… Если так пойдет, скоро буду бояться собственной тени, если уже не боюсь. Ни почты, ни телефона, ни телеграфа, ни банка, ни сигарет… только дети. – А где Герман, он в театре? Мне бы с ним поговорить. Он упоминал репетицию, – сказала я, меркантильно подумав, что банком может стать бывший муж. – Да, у них репетиция, идемте, я вас провожу. Только в зале сидеть как мышка, иначе главреж всех поубивает, – сказала костюмерша. В полутемный зал вошла крадучись как раз в тот момент, когда звучал финальный дуэт, полный страстного страдания. Я вжалась в кресло и заслушалась. Все-таки Герман хорош на сцене, этого у него не отнимешь. Поет лучше, чем N, а играет – залюбуешься. Прониклась страданиями Риголетто и Джильды, даже прослезилась. Вот так я когда-то влюбилась в Германа без памяти. Или прослезилась не от сочувствия к несчастному шуту, а от собственной ревности и сожалений, что мы расстались, что другая женщина забрала его у меня? Но сейчас мне нужно было срочно вернуться с небес на землю и занять денег у бывшего мужа. Короче говоря, «Король забавляется» ... Репетиция закончилась, и я просигналила Герману, наткнувшись на суровый взгляд режиссера: «почему посторонние в зале?». Герман спустился в зал, подошел ко мне, и я подумала, как трудно просить деньги у горбатого носатого Риголетто. – Дети еще здесь? – спросил Герман, глядя на меня сквозь грим. – Да, сейчас поедем в Мартышкино, к тетиной подруге. – Что за ерунда? Почему в Мартышкино? – Там свежий воздух, – ляпнула я. – Ты так и не разобралась с этим делом! И чужих детей туда повезешь? Все из-за них? Внутри у меня что-то оборвалось. Лучше бы я подождала, пока он разгримируется и снимет костюм. – Я всё объясню… всё будет хорошо, – неуверенно промямлила я. – Ты не мог бы занять мне на такси и на срочные расходы. У меня ни денег, ни телефона, всё осталось в Мартынове. Риголетто зарычал, и я его хорошо поняла. Безалаберная, легкомысленная идиотка, склонная влипать в неприятности. – Марта, у меня нет наличных! Отвези девочек к нам, я договорюсь с Альбиной. А мальчишек сдай в полицию или куда там положено в таких случаях. Надеюсь, ты не собираешься их усыновить? – Нет, не собираюсь. У тебя Джильда только что погибла… – брякнула я, не удержавшись. Занавес вдруг пополз вниз, закрывая сцену, на которой суетились рабочие. Люстра зала начала неторопливо набирать свечение, блистая хрусталем подвесок. – Как тебе мой Риголетто? – спросил Герман. – Я пришла в конце, ты пел замечательно, – искренне оценила я. Он заулыбался и посетовал на пару огрехов, которые я вовсе не заметила. – Пойду переоденусь и найду тебе наличные. Но сделай, как я сказал! Вернулась в костюмерную. Малыши проснулись, Петя хныкал, вцепившись в старшего брата, Машка забралась мне на руки и уткнулась в плечо, досыпая. Объяснила Зинаиде, что нужно подождать Германа, а потом возьмем такси и поедем в Мартышкино. В Мартышкино… А куда уехала тётина подруга? – Зина, куда уехала твоя подруга из Мартышкино? В Новгород? – Да, у нее там дочь живет и внуки, – кивнула тётя. – Новгород… Новый город. Вася, послушай, ваш город называется Новгород? – спросила я, задохнувшись от внезапной догадки. Вася уверенно кивнул. – Вас же долго везли на машине, после того как забрали с площадки? – Да, долго… – подумав, сказал Вася, – я даже спал… – Новгород… – повторила я. – Нужно узнать, есть ли там улица Еловая! Пришел Герман, превратившийся в себя самого, принес деньги и намерение отвезти девчонок к себе. Я не стала спорить, быстро сдавшись под давлением веских аргументов. Никогда не думала, что доверю детей новой жене бывшего мужа, но обстоятельства сильнее нас. – Вася приедет к нам? – спросила Дашка. – Приезжай, Вася и брата с собой возьми. – Пьиежай, – подтвердила Маша. Вася обещать не стал, но, судя по выражению его лица, навестить новую подружку был бы не против. Попросила Германа посмотреть в интернете улицы Новгорода. Еловая улица оказалась в наличии. Ле ваш Корбюзье!
apropos: Хелга Заварушка продолжается. По прежнему не представляю, как будешь выбираться из всего этого. Вообще, положение ужасное, конечно, у героини, да еще с кучей детей на руках. Муж, может, и хорошо поет, но нудный до чего! Теперь в Новгород поедут? А там тоже спасения не будет. Мне кажется, как папаша решил, что сына себе заберет, так это и сделает. И управы на него не найдется, увы.
Klo: Хелга Чуть отпустило! Хоть не со всеми детьми в приключения влипать apropos пишет: Муж, может, и хорошо поет, но нудный до чего! А по-моему, вполне адекватно реагирует на такую "нестандартную" ситуацию: и помог, и девочек забрал, и деньги дал. А то, что ему все это не нравится - кому бы понравилось?
chandni: Хелга Ну и дела! Новгород. Надо же. И улица нашлась! Еще бы номер дома и кваитиры... Заинтриговала. И бывший. В роли и без. Класс! Очень жду продолжения!
Хелга: Спасибо за отклики, дамы! apropos пишет: По прежнему не представляю, как будешь выбираться из всего этого. Вообще, положение ужасное, конечно, у героини, да еще с кучей детей на руках. Детей уже поменьше. А что делать, раз попали в такое положение. Может, погибнут все... Klo пишет: А по-моему, вполне адекватно реагирует на такую "нестандартную" ситуацию: и помог, и девочек забрал, и деньги дал. Ну да, он старается, тем более, его девчонки. chandni пишет: Новгород. Надо же. И улица нашлась! Еще бы номер дома и кваитиры... Цепочка случайностей.
Klo: Хелга пишет: А что делать, раз попали в такое положение. Может, погибнут все... Это ты брось!
Хелга: Klo пишет: Это ты брось! Так это же триллер...
apropos: Хелга пишет: Так это же триллер... Ну и что? Триллер - не драма, хэппи энд прописан по умолчанию.
Малаша: Хелга Действие разворачивается, и все как-то страшнее за героиню и детей. Хелга пишет: Может, погибнут все... Ой, надеюсь, автор этого не допустит! apropos пишет: Триллер - не драма, хэппи энд прописан по умолчанию. Одна надежда.
Хелга: apropos пишет: Триллер - не драма, хэппи энд прописан по умолчанию. Малаша пишет: Ой, надеюсь, автор этого не допустит! Ну... всяко же бываеть...
Малаша: Хелга пишет: Ну... всяко же бываеть... Автор! Не пугайте так! И все же я надеюсь. На Павла.
Хелга: Малаша пишет: И все же я надеюсь. На Павла. Павел же пропал пока, неведомо куда. Может, плюнул и уехал.
Хелга: Итак, в нашем безнадёжном деле появилось что-то определенное, не стопроцентное, как подметила Зинаида, но процентов на семьдесят потянет, прикинула я. Мы дополнительно потерзали Ваську на знание деталей о Новгороде, выяснили, что он бывал в кремле, что в городе есть большая река с мостами, плавательный бассейн, куда он ходил плавать, и классная площадка с лазалками и горками. – В Новгород поедешь, мать Тереза? – спросил Герман. – Папа, почему Тереза? Маму зовут Марта, – поправила его Дашка. – Марта… да ее зовут Марта, но удивляюсь, почему не Тереза или Джильда, – проворчал Герман. – Кто такая Джильда? – продолжила допрос любопытная дочь. – Джильда – девушка, которая умела только любить, – пафосно объяснила я. – И, видимо, надо ехать в Новгород. В конце концов, почему бы не съездить, тем более, я там была всего один раз и то много лет назад. – А мальчики? Ты возьмешь их с собой? А если не найдете там родителей? Давай я отвезу их домой, – вступила Зинаида. – В Мартыново? Туда нельзя, Зина! Туда может приехать о… похититель! Они же знают адрес! – Так что мне теперь делать? Дом продавать? – радикально поинтересовалась тетя. – Боюсь, что так, – ляпнула, не подумав, я. – Марта в своем репертуаре, – вставил Герман. – Репертуар – это твоё, – парировала я. Герман закатил глаза и завздыхал, словно собрался взять какой-нибудь ля-бемоль. Поспешила извиниться за склочность – не до словесных перепалок сейчас. – Так, мы поехали, нам пора. Девчонки, собирайтесь, – заспешил Герман. – А мама? А бабуля? – спросила Дашка. – А мама, бабуля? – захныкала Машка. – У мамы и бабули дела, – отрезал Герман, бросив на меня очередной укоризненный взгляд. – Завтра заберу вас домой, – заверила я, не будучи в этом уверенной. Дашка прижалась ко мне и потянулась к уху. – Мамочка, я тебе хочу сказать одну тайну… – зашептала она. – Какую тайну, Дашунь? – заволновалась я. Дочь помялась, подышала мне в ухо, видимо, сомневаясь, делиться ли тайной. Отвернулась, постояла, подергала меня за майку. Снова потянулась к уху. – Это не моя тайна, спроси у Васи… Подпрыгнула, повиснув у меня на шее, потерлась носом. – Что за тайна? Герман заспешил и после объятий и поцелуев увел девчонок, я зачем-то всплакнула, заревел Петька. Мне снова стало страшно. Страшно, но отступать некуда, позади перепутанная электричка, башню твою Татлина построй! Где же Павел? Неужели уехал? Пока дамы успокаивали малыша, взяла себя в пусть и слабые, но руки. – Тетя Зина, а что, если ты поедешь в Мартышкино к подруге и возьмешь с собой мальчишек, а я смотаюсь в Новгород и всё выясню? Мы же все равно туда собирались, а родители, надеюсь, за ними приедут, может, прямо сегодня. Потихоньку выйдем из театра, сядем на такси, вы – в Мартышкино, а я – в Новгород. – Пешком? – съязвила Зинаида. – Автобусом или поездом, – парировала я. – Ладно, уговорила, поезжай – помолчав, сказала тетя. – Куда их, малышей денешь, не в приют же сдавать… Но если что не получится, тогда… – Тогда обратимся в правоохранительные… – зачастила я. – Да и Павел, как ты говоришь, обещал… На радостях чмокнула тетю в щеку. Где же Павел? – Мальчики, собирайтесь… сейчас вызовем такси, нужно выйти из театра как можно незаметнее. Да, и что делать со связью? В Мартышкино есть телефон? – Насчет телефона, не знаю, это вряд ли. – Конспираторы… – вздохнула Ирина Витальевна. – У меня тут где-то был старый, кнопочный. Сейчас поищу, и зарядка должна быть. Сборы походили на подготовку к рейду разведчиков в тыл врага или шпионов в тыл противника. Костюмерша отправилась искать телефон. Петя играл на полу какими-то деревянными фигурками, Васи не было видно, где-то шуршал тканями в глубине костюмерной. Что за тайна, про которую говорила Дашка? Какие-то детские шуточки? Или что-то связанное с похищением? Ирина Витальевна принесла кнопочную Нокию и поставила ее на зарядку. Я отправилась в недра костюмерной искать Ваську. Нашла возле доспехов древнерусского воина, он с мальчишеским интересом разглядывал пластиковый меч. Увидев меня, принялся засовывать меч в ножны, не очень умело, но вдвоем мы справились. Замер, прижав руки к животу, глядя на меня как-то испуганно, словно я застала его врасплох. – Вася, пойдем. Поедете с тетей Зиной на дачу. – Разве мы не поедем домой? – удивился он. – Я съезжу в Новгород, найду твоих родителей, и они приедут за вами. – Правда? Я хочу поехать с вами… К маме и папе. – Но вы устали, отдохнете. Туда ехать долго, и вдруг ты что-то напутал. Если бы знать номер телефона, мы могли бы позвонить, но мы не знаем. Вася смотрел на меня – глаза огромные, влажные, губы дрожат. – Я не устал… Или вы тоже нас похитили? Я даже вздрогнула. – Вася, что ты такое говоришь? Я хочу вернуть вас родителям и всё. – Да, я знаю, вы нас нашли и потом мы убегали от… Он замолчал, видимо, не зная, каким словом назвать преследователей. Бедный ребенок, он измучен и напуган. – Всё будет хорошо, Вася. Я съезжу, найду ваших родителей, и мы приедем все вместе за вами. Ты мне веришь? Согласен? Он помялся, не очень желая соглашаться, но в конце концов кивнул. Я вспомнила про тайну, о которой говорила Дашка – вдруг это что-то важное. – Даша сказала про какую-то тайну, – с места в карьер спросила я. Вася покраснел, словно ему в лицо брызнули алой краской. – Никакая не тайна, – пробурчал он. – Ничего серьезного или серьезно? Он помолчал, вздыхая, затем засунул руку внутрь майки и вытащил наружу… пистолет. Я ахнула и уцепилась за перекладину вешалки. Башни твои Эйфеля и Татлина вместе взятые! – Откуда он у тебя? Настоящий? Где ты его взял, Вася? Молнией мелькнула мысль, что пистолет на самом деле настоящий – тот самый, которым грозил Сучков и который выбил из его руки Павел. – Он под диваном был, когда мы убегали, я его подобрал, – объяснил красный до ушей Вася. И когда успел? И как никто из нас не заметил, что у ребенка пистолет? А если бы… От последней мысли меня обдало ледяным душем. – Где ты его прятал? – В машине на сиденье, а здесь спрятал вот сюда… Вася показал на карман костюма, висящего на вешалке. Вот вам и дитя! Название города путает, номер квартиры не помнит, а пистолет скрыть от десятка взрослых сумел. – Давай его сюда, это не игрушка. Взяла пистолет, небольшой, но приятно тяжелый, осторожно сунула в карман джинсов. Как раз этого только и не хватало! Что с ним теперь делать? – Идем, Вася, тётя Зина ждет, наверно, уже вызвала такси.
apropos: Хелга Жуть зеленая продолжается: дитя с пистолетом, Павлуша наш пропал - верю, что объявится, герой жы!, но все равно как-то тревожно. И до Новгорода пилить и пилить. Хорошо еще, что просто Новгород, а не какой Нижний. Что за Джильда?
Хелга: apropos пишет: Жуть зеленая продолжается: Почему зеленая? apropos пишет: И до Новгорода пилить и пилить. Хорошо еще, что просто Новгород, а не какой Нижний. Дык, выбирала поближе, часа 2-3 езды.
ДюймОлечка: Хелга Ну ничего себе детские приключения!
Хелга: ДюймОлечка пишет: Ну ничего себе детские приключения! Во всем виноваты взрослые, увы.
Хелга: apropos пишет: Что за Джильда? Это героиня оперы Риголетто, дочь Риголетто, погибшая во имя любви.
apropos: Хелга пишет: Это героиня оперы Риголетто, дочь Риголетто, погибшая во имя любви. О, спасибо! Как чувствовала, что что-то оперное.
Хелга: Решила, что нужно дать опусу окончательное название. Тень бабочки -красиво, но не определяет сути, лучше использую его для другого опуса. Думаю, назову эту яхту Последняя электричка.
apropos: Хелга пишет: Думаю, назову эту яхту Последняя электричка. Гы, славно! Действительно же, последняя электричка и все такое. Хелга пишет: Тень бабочки -красиво, но не определяет сути Автору виднее, конечно. Но ты название-то не забудь, надеюсь, оно еще пригодится. Оно ведь не только красивое, но очень емкое, многосмысловое.
Хелга: apropos пишет: Действительно же, последняя электричка и все такое. В общем-то, оно было первым, потом почему-то Тень бабочки возникла. Перебрала с десяток возможных и вернулась к первой мысли. apropos пишет: Оно ведь не только красивое, но очень емкое, многосмысловое. Так и писать придется что-то многосмысловое, а это нелегко в рамках легкомысленных моих романчиков.
Хелга: На проходной нас остановила вахтерша Ольга Петровна. – Марта, уходите? Вы сегодня у нас самый постоянный посетитель. А Герман Олегович ушёл, и девочек с собой забрал. Он – прекрасный отец! – Да, прекрасный, – искренне подтвердила я. – Спасибо, Ольга Петровна, за заботу и понимание. – Что вы, Марточка, всегда пожалуйста. Мне только жаль, что у вас с Германом Олеговичем все так вышло. Ведь неизвестно, как будет относиться к девочкам отчим… А мальчик… Это чей мальчик? Какой отчим! Неужели необходимо заходить так далеко в пустых фантазиях о посторонних людях, хотелось сказать мне, но я промолчала, изобразив полу-согласие скорбным кивком. Пистолет пугающе оттягивал карман. – Мы пойдем, Ольга Петровна, спасибо за всё, – еще раз прогнулась я, двинулась к выходу и толкнула тяжелую старую дверь служебного входа. Оклик вахтерши тормознул меня на пороге, между искусством и прозой жизни. – Подождите, Марта! Чуть не забыла, ох, проклятый склероз… Ваш молодой человек оставил вам записку, сейчас, посмотрю, где же она… Я рванула назад, разволновалась. Павел оставил записку… Тем временем Ольга Петровна перебирала бумажки на столе, ворча и вздыхая. Из недр театра появилась тетя Зина с Петей. – Что случилось? Вас не выпускают? Такси уже подъехало. – Выходите, я сейчас… возьми Васю и садитесь в машину, я мигом. – Мигом… вечно мигом, а результат… – проворчала Зинаида. – Пойдемте, детки. – Ах, вот она! Вы мне писали… не отпирайтесь… – пропела Ольга Петровна, протягивая мне клочок бумаги. Я выдала еще одну благодарность, сунула записку в карман и поспешила на выход, вдруг забеспокоившись, не выследили ли нас мафиози. Выскочила на площадь вооруженная и опасная, боящаяся появления Васиного папаши с Сучковым, пистолета, что тяжело топорщился в кармане, и самой себя в придачу. День клонился к вечеру, но прохлады не наступило. На небе не было ни облачка, с запада солнце в упор стреляло лучами, скатившись с полуденных высот. Нагретый за день камень стен и мостовых усердно отдавал тепло. Нервно осмотрелась, пытаясь заметить что-то подозрительное. Площадь, обрезанная за зданием театра строительным забором, была до странности пуста. Подъехал автобус, подождал пассажиров, раздвинув двери, задвинул их, не дождавшись, развернулся и уехал. Такси – серая Волна с шашечками – стояло возле поребрика напротив главного входа в театр. Зинаида и мальчишки уже устроились на заднем сиденье. Я села на переднее, опасливо взглянув на таксиста, ожидая что? – увидеть на его месте Сучкова? Достала записку. Марта, сообщи, где вы будете, оставь письмо в пивной Чертополох у бармена Семёна. Я уехал. Просто какие-то шпионские игры: ни подписи, ни «куда уехал». Хоть возвращайся и спрашивай у вахтерши, кто оставил эту записку. Очень надеюсь, что не Сергей Иванович. И где эта пивная? Впрочем, ответ на последний вопрос возник мгновенно – я увидела вывеску «Чертополох» прямо напротив, на другой стороне площади. Пожалуй, стоит оставить записку сразу же. – Подождите пять секунд, я сейчас. Выбралась из машины под стенания Зинаиды «Куда тебя опять понесло?» и, прижав руку к карману с пистолетом, бегом пересекла площадь. Постояв пару секунд, потянула дверь пивной и окунулась в полумрак, позвякивание стаканов, шипение наливочного агрегата и негромкое звучание джазовой мелодии. Посетителей почти не было, лишь за дальнем столиком сидела тройка молодых людей. Потрогала карман с пистолетом, пробралась к стойке. Бармен вопросительно взглянул в мою сторону, приветственно кивнул. – Извините, мне бы бармена Семёна, – почти прошептала я, вдруг потеряв голос. Что не удивительно – потеряешь не только голос, но и зрение со слухом от всех этих шпионских штучек. – Ну, я - Семён, – ответил бармен. – Что вы хотели? – Вы точно Семён? – Паспорт показать? – усмехнулся он. – Не нужно. Мне бы оставить записку… для Павла. Он и глазом не моргнул, кивнул понимающе. – Валяйте… – Можно ли у вас попросить бумагу и ручку или карандаш, – совсем нагло сказала я. Он хмыкнул, поставил бокал, который с усердием протирал, наклонился и достал из-под прилавка разодранный блокнот и ручку. Вырвала лист и задумалась. Хотя, думать долго было некогда – в машине ждала Зинаида с детьми. Написала, переписала и еще раз переписала. По-шпионски засунула в карман испорченные записки. Конечный результат получился малоинформативным и неудовлетворительным. А что делать? Павел, я уехала в Новгород к возможным родственникам. Дети в надежном месте. Марта Подумав, добавила постскриптум: Оставь записку о времени и месте встречи, если будет необходимо. С трудом удержалась, чтобы не написать: место встречи изменить нельзя. Спросила невозмутимого бармена Семёна: – Вы никому не отдадите записку, кроме Павла? – Не беспокойтесь, мадам, никому, кроме. – Вы с ним хорошо знакомы. – Да, неплохо. Через несколько минут наше такси выезжало с Театральной площади. Пока Павел где-то ездит, я сделаю всё сама: найду родителей и верну им похищенных детей. И буду героиней, вооруженной и опасной, а Шухов и Татлин со своими башнями пусть нервно курят в своих углах. Но что же мне делать с этим пистолетом? Сдать в правоохранительные органы?
apropos: Хелга У Павла все схвачено - и бармен свой человек, и пивная напротив. Поребрик - знаковое слово. Это в Питере так бордюры называют? Кстати, с пистолетом опасно ходить - если обнаружат, то и посадить могут за незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия. И ничего никому не докажет. Может, его лучше выкинуть куда? В одну из многочисленных речек? Хелга пишет: Так и писать придется что-то многосмысловое, а это нелегко в рамках легкомысленных моих романчиков. Ну ты даешь! Литература - она или хорошая, или плохая, вне зависимости от жанра. Повести Белкина Пушкина - легкомысленные романчики? Комедии Шекспира - многосмысловые или бессмысленно-плоские?
Хелга: apropos пишет: Поребрик - знаковое слово. Это в Питере так бордюры называют? Да, бордюры. Марта же питерская девушка. apropos пишет: У Павла все схвачено - и бармен свой человек, и пивная напротив. Тоже, видимо, питерский парень. apropos пишет: Может, его лучше выкинуть куда? В одну из многочисленных речек? Она еще не сообразила, что делать, полчаса обладания оружием еще не прошло. apropos пишет: Повести Белкина Пушкина - легкомысленные романчики? Комедии Шекспира - многосмысловые или бессмысленно-плоские? Ну ты даешь! Пушкин и Шекспир - небожители.
Klo: Хелга Хелга пишет: Взяла пистолет, небольшой, но приятно тяжелый, осторожно сунула в карман джинсов. Как раз этого только и не хватало! Что с ним теперь делать? В джинсы - это как-то очень смело! Я стала прикидыапть, в какие свои джинсы могла бы пистолет засунуть. Телефон-то еле-еле Хелга пишет: Пока Павел где-то ездит, я сделаю всё сама: найду родителей и верну им похищенных детей. И буду героиней, вооруженной и опасной, а Шухов и Татлин со своими башнями пусть нервно курят в своих углах. Расхрабрилась!
bobby: Хелга Прочитала все разом. Экшн классный получается! Марта рисковая девушка. Понятно, почему они с Германом разошлись. Под личиной простого охранника Павла, похоже, скрывается питерский Джеймс Бонд... Хороша парочка
Хелга: Klo пишет: В джинсы - это как-то очень смело! Я стала прикидыапть, в какие свои джинсы могла бы пистолет засунуть. Телефон-то еле-еле Долго искала подходящий по размеру пистолет, чтобы и дамским не был и слишком большим. Нашла, вполне укладывается на ладонь, в карман тоже. Не комфортно, но возможно. Джинсы опишу подробнее, сделаю их посвободнее и карманы поглубже. Klo пишет: Расхрабрилась! Это на почве опять же стресса. bobby пишет: Марта рисковая девушка. Понятно, почему они с Германом разошлись. Под личиной простого охранника Павла, похоже, скрывается питерский Джеймс Бонд... Хороша парочка Да, не хватало Марте экстрима. Насчет Павла, да, боюсь, слишком Бонд. Но иначе никак не получается. Парочка просто Бонни и Клайд. Дамы, спасибо за чтение и отклики!
chandni: Хелга Павел не пропал таки, что радует. Klo пишет: В джинсы - это как-то очень смело! Я стала прикидыапть, в какие свои джинсы могла бы пистолет засунуть. да, топорщится будет порядочно, если поместится туда, разумеется , разве что кофта на ней балахонистая и всё прикрывающая... Пока писала да исправляла, автор все объяснил!
apropos: Хелга пишет: Пушкин и Шекспир - небожители. Думаю, для своих современников они не были небожителями. И писали - в том числе - легкомысленные романчики и комедии. Про любовь, преодолевающую препятствия. Хелга пишет: Долго искала подходящий по размеру пистолет Дамская игрушка, кстати, ведь тоже стреляет.
Хелга: apropos пишет: И писали - в том числе - легкомысленные романчики и комедии. Про любовь, преодолевающую препятствия. Но как писали! apropos пишет: Дамская игрушка, кстати, ведь тоже стреляет. Это да, но пистолет то был у мужика.
Хелга: Пистолет давил на живот и психику, но, сидя рядом с водителем, я сделать ничего не могла. Благо, что надела широкую и длинную майку – как чувствовала, что пригодится размер. Тетя Зина примолкла, иногда делая замечания мальчишкам, которые сидели тихо и замечаний не заслуживали. Устали, напуганы. Старалась уговорить себя, что скоро все разрешится, дети окажутся дома, с родителями, а Васин папаша… На этом месте мой натужный оптимизм заканчивался, и я старалась отбросить варианты с Сергеем Ивановичем, что непрошено мелькали в голове. Попросила водителя ехать через Московский вокзал. Пробившись через пробки часа пик, прибыли на площадь Восстания около шести. Пожелав Зинаиде удачи и обещав звонить при первой возможности, расплатилась за весь маршрут и выскочила из машины, чуть не выронив из кармана пистолет. Сердце ухнуло, спина похолодела. Тетя Зина обеспокоенно крикнула вслед: что случилось? Насколько смогла затолкала пистолет поглубже в карман, махнула Зине рукой и поспешила к входу в вокзал – до отправления электрички оставались минуты. В кассах стояли очереди, не стала ждать и воспользовалась автоматом, который после моих нервных манипуляций с кнопками и купюрами все-таки выплюнул билет и сдачу. Помчалась к платформе, где стояла, расправив крылья, Ласточка; нажала зеленую кнопку дверей, побродила по людному вагону в поисках места, нашла свободное в конце рядом с молодым человеком в худи. Едва устроилась, потусторонний железнодорожный голос сообщил, что поезд отправляется. Вот и хорошо. Ласточка мягко тронулась и так же мягко разогналась. Я не заметила, как уснула. Проснулась, словно меня пихнули в бок, сердце улетело куда-то в неведомом направлении. Панически схватилась за карман – пистолет на месте. Поезд стоял. Юноша в худи нависал надо мной. «Извините, я выхожу». «Ах простите», вскочила, держась за карман, выпустила соседа. «Стоянка поезда двадцать минут», – звучало с платформы. На табло в вагоне светилось название станции: Чудово-Московское. Успею позвонить Герману и Зинаиде в Мартышкино, мелькнула мысль. Вышла на платформу. Здание вокзала, недавно отреставрированное, красовалось старинным фасадом, расчерченным лучами подсветки. Нашла работающий таксофон, через пару попыток дозвонилась тёте. Отчитались друг другу. – Тетя Зина, я в Чудово, через час буду в Новгороде. – Марта, у нас все в порядке, разместились, поели, мальчишки смотрят мультики, скоро уложу спать, все спокойно. Ты там осторожней. Вздохнула с облегчением, пожелала спокойной ночи, повесила трубку. Позвонила Герману. – Дочери сыты и довольны, смотрят мультики, скоро уложим спать, – сказал Герман. – А тебя куда занесло? Завтра у меня спектакль, днем у нас репетиции. Ты сможешь прийти вечером в театр? Интересно, как Альбина отнеслась к ночевке у них наших дочерей? Заверила Германа, что завтра заберу девчонок. Если удастся, утром, но скорее всего, днём. Насчет спектакля не знаю, но очень бы хотела… – Начало в семь. Оставлю контрамарку на проходной. В Новгород подалась? Слышу звуки станции… С таксофона звонишь? – Да, в Новгород… – сказала я. Герман шумно вздохнул в трубку, но ничего не сказал. Видимо, решил, что я неисправима и нет смысла терять силу голоса на пустые аргументы. Как будто я делаю всё специально? Просто со мной так случается. Надеюсь, теперь всё будет хорошо. Дети устроены. Не должен же Сергей Иванович вычислить Мартышкино. Хотя, вполне возможно, что вернулся за пистолетом в Мартыново… Эта мысль холодом прошла по спине, прижала руку к карману с пистолетом. Для успокоения души и утоления голода купила в буфете булочку и чай – кипяток и пакетик в пластиковом стаканчике. Время поджимало. Обжигая руки и пританцовывая, донесла стаканчик до вагона – чтобы открыть дверь, пришлось взять булочку в зубы. Едва зашла в вагон – в спешке не знаю, в тот же или другой, – как поезд тронулся. Осторожно, балансируя кипятком, двинулась к месту в конце вагона. У окна уже сидел пассажир. Он повернулся ко мне, и от неожиданности увиденного я вздрогнула и пролила кипяток прямо на него.
chandni: Хелга Как же живо ты пишешь! Нет, прямо таки рисуешь картину за картиной... Хелга пишет: У окна уже сидел пассажир. Он повернулся ко мне, и от неожиданности увиденного я вздрогнула и пролила кипяток прямо на него. Как дождаться продолжения?
Хелга: chandni пишет: Как дождаться продолжения? Спасибо за добрые слова. А ситуация предполагает несколько вариантов развития событий. Могу пойти по любому из них.
apropos: Хелга Хелга пишет: Он повернулся ко мне, и от неожиданности увиденного я вздрогнула и пролила кипяток прямо на него. И я даже догадываюсь, на кого именно. Хелга пишет: А ситуация предполагает несколько вариантов развития событий Дык любая ситуация предполагает. Но мне что-то видится один путь, какой надо путь. Хелга пишет: Помчалась к платформе, где стояла, расправив крылья, Ласточка И действительно, Ласточка. И крылья у ней должны быть. Один вопрос: а как она через рамки прошла? Или в Питере их нету?
Хелга: apropos пишет: И я даже догадываюсь, на кого именно. Не знаю, о ком ты. apropos пишет: Один вопрос: а как она через рамки прошла? Или в Питере их нету? Рамки, конечно, есть, но стражи не особо обращают внимание на их сигналы, тем более, на девушек. Дальше у мене об этом уже написано. А вообще, да, столько нюансов, и нужно все учитывать. Хотела отправить Марту на Сапсане с пересадкой в Чудово, намного быстрее. Но вовремя вспомнила, что на Сапсан нужен паспорт, пришлось отказаться от такого варианта.
Хелга: У окна уже сидел пассажир. Он повернулся ко мне, и от неожиданности увиденного я вздрогнула и пролила кипяток прямо на него. Он вскочил, парой слов доходчиво, но не литературно выразив своё отношение к происшедшему. Соседние пассажиры проявили живейший интерес. Придя в себя, я ринулась заглаживать вину. – Павел, извини, это так неожиданно! Тебе больно? Почему ты здесь? – Ну ты даешь… – пробормотал он, пытаясь отряхнуть мокрые джинсы. – Ты как здесь оказалась… с кипятком? – Еду в Новгород, – сказала я, усевшись и пристроив полупустой стаканчик на откидной столик. – Хочешь булочку? – Булочку? – недоуменно спросил он. – А, давай! Разломила хлеб пополам, сунула пакетик в остатки кипятка. – Тебе передали записку? – спросил Павел. – Да, передали. Я тебе уже оставила свою в этом, как его… – Сэму в Черте? – Ну да, именно так. Бармену Семёну в Чертополохе. Павел удовлетворенно кивнул. – Но как ты оказался здесь? Куда ты едешь? – спросила я, уже догадываясь об ответе. – В Новгород, разумеется. – Ты догадался, что Новый город мог быть Новгородом? – Ты тоже? – Да. В этом месте стоило бы сделать «дай пять». – Где дети? – спросил Павел. – Мальчики с тетей в надежном месте, а мои – с отцом, – ответила я, подчиняясь какой-то необъяснимой конспирации из серии «не надо фамилий». – Ну и славно… – Почему ты поехал? – спросила я, подразумевая, что ему, по идее, должно быть всё равно. – Не люблю незаконченные дела, – ответил он. Вот так-то. Упертый, значит. – А если мы ошибаемся? – Нет, не ошибаемся, – ответил Павел. Я вопросительно уставилась на него: откуда такая уверенность? Он промолчал. У меня с языка рвался рассказ о пистолете, который давил бок – наверно, там уже образовался приличный синяк, – но как скажешь о таком в столь людном месте. Гадала, как мне удалось во всем поезде выбрать именно тот вагон и то место, где сидел Павел. В этом было что-то мистическое. Или он следил за мной? Не любит незаконченные дела… Нет, прочь, прочь шпионские штучки! – Ты еще в Питере сел на это место? – спросила я. – Что? На какое место? – Ну вот здесь, у окна. – А… да, сразу. Хочешь к окну? – Да нет, мне и здесь хорошо. – Как скажешь. – Почему ты поехал на электричке, а не на машине? – спросила я. – Влом было ехать на Нарвскую. – И там могла быть засада, – сказала я, возвращаясь к шпионскому мышлению. – Ох, мы же угнали у них машину… А что, если они тоже едут… – В Новгород? Всё может быть, в голову не залезешь. – В этом же поезде… – выдохнула я. Павел хмыкнул. – Как же ты оставил дом на целый день без присмотра? Ты же охранник, – сказала я, чтобы увести тревожные мысли в более-менее спокойную сторону. – Ничего не случится, всё норм. – Как у тебя всё просто. Ты всегда так поступаешь? – Как? – Как герой… Я была почти искренна, ведь он действительно проявил героические качества. Он пожал плечами, улыбнулся, мимолетно, но лицо на мгновение изменилось, из хмурого стало мальчишеским. – Какой там герой… – Скромность ещё больше тебя украшает. – Ладно, у тебя там больше нет чего поесть? – спросил героический скромняга. Сказала бы я, что у меня есть, но пока не могу. – К сожалению, нет. Что успела купить, то успела. Ты мог бы сходить в буфет в Чудово. Нужно будет его накормить, если предоставится такой случай, тогда он, может быть, станет поразговорчивее. – Я что-то заснул. – Это я тебя кипятком разбудила? – Добудила. – Прости… Помолчали. Но мне не молчалось, хотелось узнать про него побольше, пока есть возможность. Зачем – не знаю. – А чем ты по жизни занимаешься? – спросила я. – Да всем понемногу. Тачками, моторами, охраной, чем придётся. – Фрилансер, стало быть. – Кто-кто? – Свободный художник… – Художником меня ещё никто не называл, ты – первая. – Горжусь… – А ты поёшь в опере? – Ле твой Корбюзье! Отчего ты так решил? Прикалываешься? Нет, конечно! Мой муж… бывший, поёт, он баритон. Я работаю экскурсоводом в Неизвестном Питере. – Это фирма такая? И что показываете неизвестного? Злачные местечки? – Почему сразу злачные? Хотя, по таким у нас есть экскурсия. Мы показываем малоизвестные места, особняки, сады, храмы, районы… Вот, например, на Тракторной, куда ты приехал – что бы я без тебя делала! – там целый район, Нарвская застава, был построен в тридцатых годах для рабочих Кировского завода в стиле конструктивизма, уникальный комплекс… Но об этом мало кто знает. Я замолчала, оборвав себя – опять села на любимого архитектурного конька. – Провела экскурсию для злодеев, – усмехнулся Павел. – Это точно, – кивнула я, с содроганием вспомнив Тракторную. Опять помолчали. – К тебе Петька таким доверием проникся, – сказала я. – У тебя есть дети? Сейчас как скажет: да, есть, и много… – Нет, детей нет. Никого. Никого – это значит и жены тоже нет? Одинокий путник, волк, фрилансер… Зачем-то во мне заработали женские штучки вместо шпионских. Инстинктивно, не намеренно. – Дети чувствуют, кто как к ним относится, – выдала мудрую мысль. – Не знаю, я плохо в этом разбираюсь. Так мы ехали, обмениваясь короткими репликами. Павел задавал тон лаконичности разговора, и я ничего не могла с этим поделать, хотя хотелось узнать о нем побольше, но мы неуклонно приближались к пункту назначения. Сползающее на западном горизонте солнце, с которым поезд мчался наперегонки, слепяще ударило в стекло. Вскоре мимо окон проплыли привокзальные постройки, внеземной голос сообщил, что поезд прибывает на станцию Новгород Великий, и вскоре мы вышли на перрон к зданию вокзала, построенному в стиле Русь белокаменная.
apropos: Хелга Хелга пишет: Не знаю, о ком ты. Ага, будто я не догадаюсь. Это мог быть только он. Да, такой содержательный диалог, что и говорить. Тяжко с неразговорчивыми мужчинами. Бедным женщинам приходится отдуваться за всех. Одинок, говоришь? Ну, это дело можно легко поправить.
chandni: Хелга Какое милое продолжение! Хорошо, что они встретились! Вместе искать веселее! apropos пишет: Да, такой содержательный диалог, что и говорить. Тяжко с неразговорчивыми мужчинами. Бедным женщинам приходится отдуваться за всех охохонюшки... что ж тут поделаешь...
Klo: Хелга Хелга пишет: Рамки, конечно, есть, но стражи не особо обращают внимание на их сигналы, тем более, на девушек. Мне казалось, что могут заставить все вытряхнуть из карманов, на кого нарвешься. Но, скажем, Ласточка на Питер с Ленинградского вокзала в Москве отправляется с пригородных платформ, где досмотра нет. Временная передышка: и мужчина в помощниках, и дети все пристроены.
bobby: Хелга Приключения продолжаются. Что там ждет их в Новгороде... жду продолжение..
Хелга: apropos пишет: Ага, будто я не догадаюсь. Это мог быть только он. chandni пишет: Хорошо, что они встретились! Вместе искать веселее! Мог быть и другой вариант. Просто выбрала щадящий. apropos пишет: Да, такой содержательный диалог, что и говорить. Тяжко с неразговорчивыми мужчинами. Бедным женщинам приходится отдуваться за всех. Плюс моя пылкая любовь к диалогам. Klo пишет: Мне казалось, что могут заставить все вытряхнуть из карманов, на кого нарвешься. Но, скажем, Ласточка на Питер с Ленинградского вокзала в Москве отправляется с пригородных платформ, где досмотра нет. На кого нарвешься, это да. Рамки стоят при входе в вокзал, вот не помню можно ли сейчас на Московский пройти сразу с улицы, давно там не была. Klo пишет: Временная передышка: и мужчина в помощниках, и дети все пристроены. Создала комфорт, надеюсь, временный. bobby пишет: Что там ждет их в Новгороде... жду продолжение.. Думаю над вариантами развития событий - пожестче или помягче.
chandni: Хелга пишет: Думаю над вариантами развития событий - пожестче или помягче. тяжела ты, шапка мономаха писательская доля. Очень надеюсь на твоё милосердие к героям и так уже попавшим и пострадавшим...
Хелга: chandni пишет: тяжела ты, шапка мономаха писательская доля. Очень надеюсь на твоё милосердие к героям и так уже попавшим и пострадавшим... Ох, не говори... Но хоть на страницах хочется милосердия.
chandni: Хелга пишет: Но хоть на страницах хочется милосердия.
Хелга: apropos пишет: Один вопрос: а как она через рамки прошла? Или в Питере их нету? Есть вариант, подкорректировала момент прохода.
Юлия: Хелга Очень динамично и живо - картинки, как в кино, так и мелькают, а читатель хватается за сердце, раскрывши рот Загадочная личность этот Павел... Интересно, что там за история у него самого?.. Хелга пишет: Есть вариант, подкорректировала момент прохода Вот же, казалось бы такая мелочь, а за всем надо уследить...
ДюймОлечка: Хелга Не, ну Павел очень загадочен, такого хочется "раскусить". И вот казалось бы мало что про него известно, но почему же он внушает доверие
полная версия страницы