Форум » Хелга » Не та электричка » Ответить
Не та электричка
Хелга: Это другой вариант Последней электрички. Первый мне категорически разонравился, но идею "не той электрички" как-то жаль. И героев жаль бросать. Поэтому решила попытаться сочинить нечто другое.
apropos: Все хожу чет, и перед глазами вот эта картинка: Хелга пишет: август уже набрал обороты – мазнул жёлтым по листве клёнов и осин, разбрызгал капли красных ягод по калинам и рябинам, развесил шары яблок и лампочки груш по садам. Груша и яблоня в нашем саду определенно сошли с ума – ветви ломились от плодов. Как ты умеешь так писать?! Чудо просто!
Хелга: apropos пишет: и перед глазами вот эта картинка: Нарочитые красивости.
apropos: Хелга пишет: Нарочитые красивости. Ничего нарочитого! Легкими, воздушными и ироничными в том числе мазками - несколько фраз, а сколько открывается... Поэзия, не проза.
Юлия: Хелга пишет: Не слишком прямолинейно я её описала? По мне, так не слишком. Ей надо больше свободы - ее несет. и она счастливо поддается волнам. Она в каком-то смысле противоположность сестре. Та, все делает сама - в прямом и переносном смысле. Ответственность и дело, а не слово - и все такое... А мамашка - отдается на волю волн. Этакая красавица медуза... Несет ее теченьем - и хорошо... это и есть ее жизнь. Так мне каааца... Что-то во мне сегодня белинский зашевелился... К добру ли?.. Наплюй. Она только появилась, а я уж разложила ее по косточкам в стиле "почему Софья полюбила Молчалина"
ДюймОлечка: Хелга Бывают же такие женщины... даже не сказать что с долей наглости, а вот считающих что весь мир это их песочница, и они тут главные... Интересно, как там дальше внучки новообретенную бабушку примут.
Скрипач не нужен: Хелга пишет: Счастливая женщина... Не слишком прямолинейно я её описала? Ты спрашиваешь... Это ведь всё воля и замысел автора. Как в том анекдоте: "Что вы хотите со мной сделать? - Не знаю, мадам, это ваш сон" Внучки уже "любимые", хотя пять минут назад она об их существовании не знала. Значит, человеку плевать на слова (они ничего не значат) - раз, одинаково плевать и на чувства других - два. Я стараюсь с такими людьми вовсе не иметь дело. Иногда получается. Как Марта будет выкручиваться, ты нам постепенно и расскажешь
Хелга: Юлия пишет: Несет ее теченьем - и хорошо... это и есть ее жизнь. ДюймОлечка пишет: Бывают же такие женщины... даже не сказать что с долей наглости, а вот считающих что весь мир это их песочница, и они тут главные.. Скрипач не нужен пишет: Я стараюсь с такими людьми вовсе не иметь дело. Иногда получается. Как Марта будет выкручиваться, ты нам постепенно и расскажешь Дамы, спасибо за отклик! Потому и написала, что таких людей стараюсь избегать по мере возможности, а мамаши сначала в сюжете не было, а потом она явилась, но поскольку я её терпеть не могу, то ядом её поливаю, хотя, стараюсь сдерживаться.
Хелга: Матушка развила бурную деятельность, сдерживаемую разве что суровостью старшей сестры и внучками, старательно ускользающими из её пылких объятий. Её снедало желание ехать в Мотылёво смотреть дом и обязательно со мной. – Мой муж, то есть, жених, Андрон Алексеевич, приедет на днях, у него дела по бизнесу, а я должна посмотреть дом и обязательно показать его дочери! Имя-отчество жениха и слово «бизнес» каждый раз произносились с придыханием, вырисовывая образ крупного бритого наголо мужчины с тяжелым взглядом. Мне хотелось поехать в загадочный посёлок, но не на смотрины мамашиного дома и не в её компании. Развод и дальнейшая моя судьба в качестве одинокой матери также волновали её на уровне критических замечаний и жизненно важных советов, которыми было невозможно воспользоваться. – Потерять такого мужа, артиста, певца, тенора! Как ты могла его упустить! – Баритона, – мрачно поправляла я в сотый раз. – Тем более! У меня был роман с музыкантом… он играл на этом… на сексифоне… – На саксофоне, – встревала я с поправками, передергиваясь от её юмора. – Да неважно, – хихикнула мать. – У него было очень острое понимание жизни, так он говорил. Ты должна помириться с мужем. Хотя, все мужчины… Она не договорила, взглянув на Машку, которая с грохотом и песней про синий тлактол въехала в комнату на пластиковом велосипеде. Короче, обреченно летит душа от саксофона до ножа… Я не чувствовала обиды или злости на мать, боюсь, что вообще ничего не чувствовала. Разве что раздражение от её суетливости и какую-то нездоровую зависть к её самоуверенности. Следующий день после её приезда я провела весьма далеко от истории графа Мотылёва, на площади Стачек в окружении ленинградского авангарда. Матушка увязалась со мной, и её присутствие смущало меня не только ярким мадам-брошечным обликом, но и подозрительным вниманием, с которым она слушала мои архитектурные излияния. Более того, она вступила в дискуссию с экскурсантом, заявившим, что он не видит никакого сходства здания Кировского универмага с локомотивом, затем одобрила использование кирпича от старых разобранных зданий при строительстве Дворца культуры имени Горького, а информация о том, что на Всемирной Парижской выставке дворец, как образец единства функционального и эстетического, получил Гран-при привела её в такой восторг, что она захлопала в ладоши. К несчастью, сама матушка пренебрегла этим единством, отправившись в город в туфлях на шпильках критической высоты. Она зацепилась каблуком на ступеньках авангардистского творения архитектора Гегелло, упала и вывихнула ногу. В такси, которое везло нас сначала в травмпункт, а потом домой, она сетовала, что я не вожу машину и не имею таковую. Таким образом, благодаря Александру Ивановичу Гегелло, матушкиной шпильке и рабочему графику, подарившему свободный день, удачно ясный после двух дождливых, я отправилась в Мотылёво одна, почти без угрызений совести, с поручением от Ангелины Аркадьевны, возлежавшей ныне на кровати с распухшей ногой. Пообещала девчонкам, что в следующий раз возьму их с собой. Электричку, идущую в нужном направлении, пришлось поискать – станция Мотылёво находилась в тупике, в стороне от известных маршрутов, и в этот тупик поезд заходил и возвращался лишь три раза за день. Опоздав на утреннюю, я дождалась дневной электрички, рассчитав, что успею вернуться на вечерней. Скамьи в вагоне были столь же старинны и желты, как в тот вечер. За окном, утопая в яблоках, бодро мелькали архитектурные шедевры молодого загородного строительства, по-соседски чередуясь с кривоватыми старичками прошлого века, обшитыми выцветшей вагонкой. Я наслаждалась внезапной свободой. Впрочем, наслаждение закономерно и быстро закончилось. На подходе к пункту назначения меня настиг звонок Германа. «Марта, я опять тебя не застал! Почему ты не сообщила, что приехала твоя мать? Куда ты опять уехала, оставив детей?» – требовательно вопросил он. Давя рванувшие наружу муки совести и нецензурные слова, я принялась объяснять отцу своих детей, что девочки находятся под любящим надзором двух бабушек и ничего опасного им не грозит, а я выполняю важное поручение. «У меня сегодня Елецкий, а ты не придешь?» Электричка дёрнулась и остановилась. «Станция Мотылёво, конечная. Выходя из вагонов…» «Я не приду, потому что не смогу, позови Альбину. In bocca al lupo», – сказала я в айфон и пошла к выходу. Мотылёво показалось несколько иным, чем в ту ночь, когда я сюда попала, и тем утром, когда спешила его покинуть. Умытые ночным ливнем улицы тонули в золотеющей зелени садов, пахло свежераспиленными дровами, палисадники кипели желтыми шарами рудбекий и разноцветьем георгинов, словно все хозяйки дружно обменялись семенами и луковицами. Целенаправленно пройдя мимо руин Мотылёвки, дабы оставить её осмотр на закуску, я отправилась искать Южную улицу. Накануне маман созвонилась с хозяйкой дома, которую, как оказалось, звали Людмилой, и я, изумляясь очередному совпадению, гадала, не Людочка ли это экскурсантка. Дом нашёлся не сразу, он стоял в глубине густо заросшего участка, огороженного сетчатым забором. Номер дома не обнаружился, пришлось устанавливать его дедуктивным методом. Калитка скрипнула, тропа привела к парадному входу. Я постучала, за дверью зазвучал знакомый голос Людочки, и через мгновение она сама предстала пред очи. – Ангелина… – сказала она и уставилась на меня, видимо, пытаясь вспомнить, где видела меня прежде. – Добрый день. Не удивляйтесь, Ангелина не смогла приехать, она приболела, я за неё, она попросила посмотреть дом, – зачастила я. – Но вы… экскурсовод… – И по совместительству дальняя родственница Ангелины Аркадьевны, – ответила я, почувствовав удовлетворение от вдруг прилетевшего слова «дальняя», и решительно добавила: – У меня не очень много времени. – Конечно, проходите, – отвечала Людмила с некоторой подозрительностью. В процессе осмотра она оттаяла, провела по всем комнатам и помещениям, извиняясь за захламленность дома, который достался ей от двоюродной бабки. Дом был стар, требовал ремонта или полной перестройки. Я нащелкала фотографий, отказалась от чаепития, распрощалась и поспешила к цели своего похода, потому что погода портилась точно по заказу. Ясное с утра небо затянуло серой пеленой, и принялся накрапывать дождь. Лучше бы сразу пошла смотреть Мотылевку, а потом – дом, пожалела я. Ладно, не сахарная, и дождь не навсегда. Застегнула ветровку, накинула капюшон и поспешила к руинам. Дом вольно раскинулся когда-то симметричными одноэтажными крыльями от шести колонн портика, еще держащих остатки архитрава. От правого крыла остались лишь кирпичные обломки, да арки подвальных окон, но левое сохранило стены и крышу, и даже рамы в некоторых окнах. Кирпичная кладка явно происходила из прошлых веков, на кирпичах были видны клейма с трудночитаемой фамилией заводчика. Дождь не намеревался заканчиваться, и я осторожно пролезла внутрь развалин левого крыла. Деревянные перекрытия были местами разрушены или разобраны, но кое-где еще остались островки пола, покрытого паркетом. Впереди угадывалась анфилада комнат. Расстреляй меня, Росси! Печальное, безнадёжное зрелище разрухи. И зачем я стремилась сюда? Откуда-то снизу раздался звук, словно что-то упало. Крыса, в ужасе подумала я и рванула прочь, чудом не рухнув в подвал. Дождь притих, тучи разорвало солнечным лучом, и я, постояв среди колонн портика, успокоилась, взбодрилась и решила все же осмотреть парк – вдруг обнаружится мостик у пруда или намёки на мраморные статуи. Парк уже стал лесом, бурным и густым. Желтеющие клёны вперемешку с кряжистыми дубами, липы, выстроившиеся вряд – угадывалась бывшая аллея. Обнаружилась пара водоемов, соединенных полузаросшим каналом, и останки каменного мостика, над высохшим руслом какого-то водотока. Мостик вывел на тропу, а она в свою очередь – к оврагу. С края в овраг свешивалось дерево, неизвестного мне названия. Голые корни отчаянно цеплялись за почву, день за днём уползающую в овраг. К стволу дерева прислонилась лопата с оранжевой ручкой. Интересно, что за раскопки производил здесь хозяин этого инструмента? Я подошла к краю оврага и заглянула вниз, там по дну струился ручей. Вдруг капли дождя застучали по листве, сначала с перерывами, затем всё чаще и чаще, и через мгновение хлынул ливень. Я бросилась было к дереву в поисках укрытия, но вдруг земля ушла из-под ног, кромка оврага обвалилась, и меня потащило вниз с потоком воды, несущимся по мокрой глине. Скользя и поминая всех архитекторов Земли, я пыталась затормозить падение, но остановка случилась лишь на самом дне. Я выползла из ручья, попыталась встать и замерла от ужаса. Прямо передо мной из земли торчала рука.
apropos: Хелга Триллер начинается?! Заранее страшно. Девушки чет все падают - то мамаша, то сама героиня. Тот, чья рука, видимо, тоже упал в свое время. Ну очень интересно! Так понимаю, она своим падением сдвинула пласт земли, под которым кого-то закопали. Жуть! Залетная мамаша чем-то схожа с залетным папашей Муравского, не находишь? Родственные типажи. Хелга пишет: Расстреляй меня, Росси! Прелесть что такое!
chandni: Хелга Ну и поворот! *падает в обморок* То ли еще будет!
bobby: Хелга Страсти какие! Рука, по всей видимости, хозяина лопаты? Тоже улетел в овраг? Как интересно! И надо же, какое совпадение! Старый дом Людочки покупает жених маман. И муж у Людочки какой-то подозрительный... Жду не дождусь продолжения!
Скрипач не нужен: Хелга Какое динамичное продолжение! Маман решила встроиться в жизнь дочери и отслушать экскурсию. Ну да... Хелга пишет: Ты должна помириться с мужем. Свежо предание. Сама-то маменька много ли мирилась с мужьями? прислонилась лопата из земли торчала рука Так понимаю, статуя там... Фулюганишь помаленьку?
Юлия: Хелга Чудно! Сияние солнце сменила дождливая хмарь... И рука, взывающая из преисподней...
Хелга: apropos пишет: Девушки чет все падают - то мамаша, то сама героиня. Дык, люди вообще склонны иногда падать, а если сюжет требует - тем более. apropos пишет: Залетная мамаша чем-то схожа с залетным папашей Муравского, не находишь? Родственные типажи. Да-да, так вдруг получилось. chandni пишет: Ну и поворот! *падает в обморок* То ли еще будет! Все будет хорошо. Это то место, где можно управлять судьбами. bobby пишет: И надо же, какое совпадение! Старый дом Людочки покупает жених маман. И муж у Людочки какой-то подозрительный... На совпадениях и стоим. Скрипач не нужен пишет: Какое динамичное продолжение! Маман решила встроиться в жизнь дочери и отслушать экскурсию. Дык пора мне уже и в динамику. Хотя, хотела еще потянуть, но как-то все понеслось, хулигански. Юлия пишет: Сияние солнце сменила дождливая хмарь... И рука, взывающая из преисподней... Взывающая, да, наверно. Земля хранит свои тайны...
ДюймОлечка: Хелга Кхм, страшно и интригующе, но больше страшно Скорей бы понять - что там, кто там и зачем там :) Скрипач не нужен пишет: Так понимаю, статуя там.. А зачем статуе лопата? Или кто-то ее себе в палисадник хотел поставить?
Скрипач не нужен: ДюймОлечка А зачем статуе лопата? Или кто-то ее себе в палисадник хотел поставить? Написала тот пост и пожалела, но уж что сделано... Скоро всё узнаем!
Хелга: ДюймОлечка пишет: страшно и интригующе, но больше страшно Старалась, чтобы было страшновато. Скрипач не нужен пишет: Написала тот пост и пожалела, но уж что сделано... Скоро всё узнаем! Почему? Предположения всегда интересны!
Хелга: Я бросилась бежать, скорее в мыслях, чем на деле – ноги не только скользили по вязкой глине, они просто-напросто отнялись, и жуткая грязно-серая рука упрямо маячила перед глазами. Впору бы позвать на помощь, но я пыхтела молча, понимая, что звать некого, разве что хозяина оранжевой лопаты, который как раз и закопал здесь чей-то труп. В конце концов мне удалось встать на четвереньки и поползти наверх, прочь от ужасной находки. Добравшись до берега оврага, я, к своему ужасу, опять увидела руку, на этот раз живую – она тянулась ко мне. Я заорала и кинулась отползать вниз. «Что ж вы так орёте?» – раздался мужской голос сквозь шум дождя. Убийца или кто там ещё подхватил меня под локоть и с силой потащил за собой. – Отпустите! – вопила я, пытаясь вырваться. – Да не дергайся ты, полоумная! – отвечал он, не отпуская. Он таки вытащил меня наверх и поставил на ноги. Я отшатнулась, ожидая худшего. Края капюшона длинного дождевика, в который был запакован мой спаситель-убийца, свисали ему на лицо, но было в нём что-то неуловимо или уловимо знакомое. Он сдвинул капюшон, протёр рукой мокрое лицо. Башня твоя Татлина! Это был… Павел, внук Прокопия Константиновича. – О-па! И что вы здесь делаете… Маша? – изумился он. – Марта… – механически поправила я. – Ладно, Марта. Как вас угораздило свалиться в овраг? – Я… я гуляла здесь, по парку… – Гуляли? – А что вас удивляет? – Пожалуй, ничего. Я попыталась стереть грязь с лица – пусть будет хоть что-то чистое. Он извлек из кармана плаща носовой платок и протянул мне. Панически отказалась и спросила: – А вы что здесь делаете? – Иду с реки. – С реки? Он молча кивнул в сторону подергивающегося пакета, что лежал на траве. – А где же ваша удочка? Удочка была прислонена к дереву рядом с лопатой. Меня затрясло. Сказать или не сказать про мертвеца? Живая рыба в пакете ничего не доказывает. Или доказывает? – Это ваша лопата? – спросила я. – Лопата? Нет, не моя. Идёмте, вы промокли. Он снял дождевик и накинул мне на плечи. Я дёрнулась, слабо запротестовала, но его жест не был похож на действия злодея. – Чего вы боитесь? Меня? – удивление его казалось искренним. – Не знаю… – пробормотала я и решилась: – Там, внизу, в овраге… мертвец. – Мертвец? – неподдельно изумился он. – Вы уверены? – Там из земли торчит рука, – почти прошипела я, потеряв голос. – Рука? – Да, рука, и мне не показалось, я видела её так же чётко, как сейчас вижу вас! – Где она? – Там, у самого дна. Он взглянул, словно оценивая мой уровень единства функционального и эстетического, шагнул к оврагу и начал спускаться вниз, давя глину сапогами. – Правее, видите, я падала и оставила борозду, она приведёт прямо туда… – консультировала я сверху. Руки отсюда не было видно, и у меня мелькнула тень сомнения – вдруг она всё же привиделась, а это был всего лишь корень дерева или пятипалая ветка. Или… догадка возникла, когда Павел был уже внизу и оттуда донеслось его потрясенное восклицание в стиле ё-моё. – Что там… кто? – крикнула я. В несколько шагов-прыжков он оказался наверху, чуть запыхавшийся, но вовсе не испуганный, скорее, довольный. – Представь, ты нашла руку от статуи. Она явно мраморная. – Не поверишь, мысль мелькнула, только что! Неужели это статуя из коллекции графа Мотылёва! Хочу посмотреть… Я и не заметила, что дождь закончился, а мы перешли на ты. – Сейчас? – удивился он. – И ты больше не боишься меня? Путаясь в полах дождевика, я рванула вниз, снедаемая желанием увидеть, раскопать находку. Павел подхватил меня за руку, но не остановил, а стал снова спускаться, помогая мне. Видимо, решил, что с сумасшедшей лучше не спорить. Внизу, чавкая по воде и грязи – все равно кроссовки превратились в комки глины – я с некоторой опаской приблизилась к руке. Из земли были уже видны не только грязно-серые длинные пальцы и запястье, но и часть предплечья. Дрожащей рукой я прикоснулась к ладони, которая ответила мокрой прохладой мрамора. – Ну что, убедилась? – спросил из-за спины Павел. – Да, кажется, мрамор, – согласилась я. – Значит, идём к нам, а то простудишься. Никуда эта статуя не денется, потом откопаем. Он был прав, но как мне хотелось увидеть её, узнать, насколько она сохранилась и сохранилась ли вообще. Может, от неё и осталась только эта рука? Так или иначе, но мы снова выбрались на берег оврага. Я принялась рассматривать лопату, размышляя, не начинал ли здесь копать её хозяин, но никаких выводов, конечно, сделать не смогла. – Боишься, что хозяин лопаты придет и откопает находку? – с усмешкой спросил Павел. – Боюсь, – призналась я, возвратив лопату на место у дерева. – Если это скульптура восемнадцатого века, она требует бережного отношения и оценки специалиста. Возможно, она очень редкая. Павел хмыкнул, забрал удочку, пакет с уже затихшим уловом и двинулся по тропе, я запахнула его дождевик и пошла за ним. А что было делать, Ле твой Корбюзье…
chandni: Хелга Какая встреча! Не зря ездила... Очень рада, что рука таки оказалась статуи...
ДюймОлечка: Хелга Смелые мужчины, эхх хороши, а если они еще и заботливы
полная версия страницы