Форум » Хелга » Триктрак - 2 » Ответить
Триктрак - 2
Хелга: Автор: Хелга Название: Триктрак
Wega: ulan1408 пишет: Надо было не автограф у него брать, а облить еще чем-нибудь . Все больше переживаю за Леню. Ухохоталась!! Жаль она кофе с собою не носила.. apropos пишет: На мой взгляд, правильно сделал - не воспользовался увлеченностью поклонницы, а одернул ее, спустив на землю. Чтобы ей впредь неповадно было за знаменитостями бегать и свое достоинство ронять. Но она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Думаю, что он это по привычному стереотипу.
Хелга: Анита пишет: Какая все-таки наша Асенька смелая Отважны-я-я... Я бы никогда не решилась. ulan1408 пишет: Кто он такой, чтоб указывать девушке - приставать или не приставать. . А что ему оставалось делать? Дала ему возможность боль-мень достойно выйти из положения, в которое его поставила моя дуреха. apropos пишет: Испереживалась вся - ну зачем Асе этот Смолич нужен?! С другой стороны, а почему не нужен? Тем более, если мужик умный и остроумный - это же на вес золота, таких по пальцам считать. Wega пишет: Но она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Но она просто девчонка, со всей дурью девичьей. А сердце... кто его знает?
Klo: Ай да Асенька! Очертя голову - к Джеймсу, очертя голову - к Лёне, очертя голову - к Смоличу! Мо-ло-дец! Интересно бы проследить весь ее "боевой" путь - думаю, там много захватывающего найдется! Хелга -
ulan1408: Хелга пишет: Тем более, если мужик умный и остроумный Умный и остроумный мужчина - это прекрасно. Но Смолич, по-моему, в этом замечен не был. Дамы, кто за Леню, поддержите студента.
Скрипач не нужен: Как же мне нравится вся эта история! Хелга, спасибо за очередной кусочек! Смолич повел себя более чем корректно. Я однажды случайно увидела совсем иную реакцию известного актера на узнавание и всё, что за ним последовало))) Ещё и юморное посвящение написал. Но я за Лёню!))
ДюймОлечка: Хелга Это просто чудо Продолжение сочное, яркое, солнечное и пахнет тюльпанами (потому что весна) А Смолич с такими словами, подписями и дыханием на шее - может и "не отпустить" Асю, как вроде бы намеревался
apropos: ulan1408 пишет: Смолич, по-моему, в этом замечен не был Это мне только показалось? Скрипач не нужен пишет: Смолич повел себя более чем корректно По-моему, тоже. Wega пишет: она-то ведь не из таких...И сердце её закрыто наглухо... Но Смолич-то этого не знает. А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю). Разве что некоторые с оговорками.
Хелга: Klo пишет: Очертя голову - к Джеймсу, очертя голову - к Лёне, очертя голову - к Смоличу! Мо-ло-дец! Интересно бы проследить весь ее "боевой" путь - думаю, там много захватывающего найдется! Это она борется с собой, со своими комплексами, и на грабли наступает. Скрипач не нужен пишет: Смолич повел себя более чем корректно. Ещё и юморное посвящение написал. К Смоличу у авторши особое отношение, потому из двух вариантов выбран был мягкий. А вообще, да, реакция актеров бывает не очень приятная. Хотя, они ведь сами выбирали свою профессию. ДюймОлечка пишет: А Смолич с такими словами, подписями и дыханием на шее - может и "не отпустить" Асю, как вроде бы намеревался Вполне возможно. apropos пишет: А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю). Обложили, можно сказать.
Klo: Хелга пишет: Это она борется с собой, со своими комплексами, и на грабли наступает. Да простится мне цитата из фильма "Относительные ценности" (кстати, почему он везде называется "Голубая кровь"?). Леди Маршвуд говорит сыну: "Я родила тебя во время конного праздника, и тебе суждено все время скакать по жизни" apropos пишет:А за Леню большинство, как мне кажется (включая Асю).А мне все чудится, что вмешается некто, совсем уж неожиданный, и умчит... И Ася умчится, а все будут растерянно смотреть вслед. И ждать возвращения из Англии...
Хелга: Klo пишет: Да простится мне цитата из фильма "Относительные ценности" (кстати, почему он везде называется "Голубая кровь"?). Леди Маршвуд говорит сыну: "Я родила тебя во время конного праздника, и тебе суждено все время скакать по жизни" Из чего следует вывод: тщательнЕй выбирайте место для родов. А "Голубая кровь", видимо, по сути истории, которую передает двойной смысл названия пиесы: Relative Values - Относительные ценности и Родственные ценности Klo пишет: А мне все чудится, что вмешается некто, совсем уж неожиданный, и умчит... И Ася умчится, а все будут растерянно смотреть вслед. И ждать возвращения из Англии... О, романтично и... представила этого некто.
Хелга: Конечно же Ася продемонстрировала душевный автограф подругам Лельке и Валентине, страницу из тетради вырвала и спрятала в кожаную папку, где хранила свои девичьи реликвии: вырезки из статей, фотографию-открытку Смолича из серии «Актеры советского кино», переписанные от руки еще в школе любимые стихи, в общем, всякий милый сердцу и фантазиям хлам. Перед майскими праздниками институт и общага деловито гудели, готовясь солидарно отметить эти дни вместе с трудящимися всего мира. Куратор группы, флегматичный доцент Амвросий Григорьевич Казбич, специалист по мостовым фермам, сурово предупредил, что все студенты должны явиться 1-го мая на демонстрацию, дабы пройти стройными солидарными рядами по Невскому и Дворцовой мимо правительственной трибуны – вот уже несколько лет она, вкупе со строительными лесами, перекрывала фасад Зимнего дворца, став неотъемлемо-скучным инородным атрибутом царственной площади. Поначалу первый день мая подкачал, небеса несолидарно пролились на головы, флаги, транспаранты, портреты членов Политбюро и букеты бумажных цветов прохладным душем-дождем, затем смилостивились, видимо пристыженные своим антинародным поведением, и открыли окно, через которое по мокрым улицам и лицам пощечинами ударили солнечные лучи, заиграли в стеклах домов, наполнили сырой воздух недолгой свежестью. Будущие инженеры покричали ура, пройдя перед трибуной нестройными рядами, а после демонстрации отправились всей компанией отвозить в институт транспарант «Мир, Труд, Май» и портреты Коротких и Галактионова – староста группы отвечал за них головой, за портреты, разумеется. По пути потеряли одного из членов Политбюро – как оказалось, оставили в вагоне метро – так в суете и хохоте прошел день. Вечером в зале столовой соседней общаги электротехнического факультета, устраивалась солидарная дискотека – шумное и смутное мероприятие. Столы сдвигались к стенам, на сцене-подиуме в дальнем углу устанавливали аппаратуру и огромные басистые колонки, там весь вечер орудовала пара диск-жокеев, мечущихся между иглой проигрывателя и клавишами огромного студийного магнитофона, не жалея барабанные перепонки присутствующих. Представители мужской половины ради куража и храбрости, либо по сложившейся традиции редко являлись на танцевальный марафон с ясными головами, танцевать и приглашать, за небольшим исключением, особо не стремились, кучкуясь своими компаниями, беседуя о чем-то, если можно назвать беседами взаимные попытки переорать оглушительные электросинкопы диско и рока. В зале было душно, сумрачно, по стенам шарил вращающийся софит с разноцветными стеклами, и время от времени казалось, что мир ирреален и несется в тартарары под бешеные музыкальные ритмы. К Лельке прочно приклеился Миша Утюгов, кружил с утра, еще с демонстрации, а ныне они без устали танцевали, не расставаясь ни на минуту. Ася поболтала со знакомыми девчонками, станцевала пару быстрых танцев, взмокла и спустилась вниз, на улицу, подышать и отдохнуть от рева музыки. В фойе столкнулась с Сашей Веселовым. – Привет, а ты что, убегаешь уже? – спросил он, перегораживая ей путь. – Нет, я подышать. Привет, – ответила она. – А, ну дыши, дыши… – бросил он и замахал рукой кому-то за Асиной спиной. Обогнув Веселова, она ринулась наружу. Вечер ударил в лицо прозрачным полумраком, прохладой, свежестью узкого двора, зажатого меж балкончатым фасадом пятиэтажной общаги в стиле 50-х и глухой стеной брандмауэра напротив. Грохочущие ритмы дискотеки, вырываясь из открытого окна, путались в молоденькой листве высоких старых каштанов, что теснились тут же во дворе. Ася постояла в их тени – возвращаться в душный зал не хотелось, но также не хотелось оставаться одной в этот взбудораженный вечер, одной с глупыми терзаниями, что вдруг вновь нахлынули, не щадя свою утомленную хозяйку. Она вернулась, попав в сумасшедший ритм I Can’t Stand The Rain, отпрыгала быстрый танец, найдя в толпе Лельку с Утюговым. Диск-жокей, закрутив очередной глубокомысленный стёб, объявил белый танец и запустил неизменно проникновенное «Бывают дни, когда опустишь руки и нет ни слов, ни музыки, ни сил…» Возникший из толпы Веселов подхватил Асю под руку, безаппеляционно-уверенно увлекая за собой. Она не стала отказываться, хотя вскоре о том пожалела – Ася всегда сомневалась в своих хореографических способностях, хоть медленный «фокстрот» и не требовал особых умений, но Веселов, нависнув над нею тяжелой громадой, неуклюже топчась на одном месте, изображал все что угодно, но только не танец. Он о чем-то спрашивал, и Ася, почти не разбирая его слов, невпопад соглашалась, чем дальше, тем больше начиная подозревать, что насоглашалась на что-то лишнее, а Веселов прижимал ее все теснее и дышал в ухо все жарче, обдавая стойким запахом спиртного. Она еле дождалась, пока отзвучат последние аккорды, и нырнула в толпу, позорно спасаясь бегством от неугодного кавалера. Дискотеку покинули всей компанией, пошумели под каштанами и потянулись в свою общагу, в просторную девчоночью тройку на третьем этаже, загрузившись вином, собранными всем миром закусками, гитарой, магнитофоном и пьяной молодой бесшабашностью. Пили и пели хором под гитару, потом инструмент взял бард-пятикурсник, известный в узких кругах, широта его репертуара лихо простиралась от уличных баллад в стиле знаменитых «Колоколов», белогвардейских романсов про упавшего духом поручика Голицына и о паре гнедых, что везли останки блудницы, до серьезных философско-романтических напевов Городницкого и Берковского. Веселов оказался рядом с Асей, старательно ухаживая за нею весь вечер. Ася смирилась, стараясь все же держать дистанцию, хотя после выпитого вина и среди всеобщего одурения это было не так-то просто. Веселов что-то шептал ей на ухо, бард пел про окаянные губы, когда дверь в комнату распахнулась, и на пороге явился Лёня Акулов, тотчас встреченный восторженными воплями и стаканом вина. Именно его-то как раз и не хватало для полного комплекта к кружащейся Асиной голове, Веселову и весенней ночи. «Пусть думает все, что ему угодно, если он вообще что-то обо мне думает», – вяло решила она, беседуя с ухажером и стараясь не смотреть на Акулова, но чувствуя на себе его взгляд. Или она все это придумала, и он вовсе на нее и не смотрел? Так и оказалось, когда она решила проверить, глянув в его сторону, и наткнувшись на его затылок. Ася встряхнула головой, которая в ответ на столь небрежное обращение закружилась еще сильнее, к горлу подступила тошнота, стало трудно дышать, словно перекрыли кислород. «Меня от него уже тошнит», – почти весело подумала она, поднимаясь с кровати, на которой сидела. На пол из-под сетки с грохотом рухнула чертежная доска, вызвав у народа очередной приступ веселья. – Аська, ну ты и сильна! – Сядь на место! – Где она там? – Да фиг с ней, так сядем. Веселов занялся установкой доски на место, а Ася тем временем выскочила в коридор, помчалась по скрипучей лестнице на пятый этаж, в свою комнату. Здесь было тихо, сумрачно и одиноко. Она не стала включать свет, лишь отдернула штору, налила воды из чайника, жадно выпила, села на кровать, пытаясь справиться с головокружением. Стало немного легче, но, кажется, на сегодня праздник закончен. Она только потянулась за халатом, лежащим на спинке стула, как дверь распахнулась, и в проеме возник Саша Веселов, показавшийся ей огромным, затмившим и без того тусклый свет. – Ты почему сбежала? – спросил он, входя и закрывая за собой дверь. – Устала и мне нехорошо, – ответила она, вскакивая. – Ты… ты зачем? – Что зачем? – спросил он, подходя к ней, нависнув, как башенный кран над строящимся зданием. – Я бы хотел с тобой поцеловаться… – он не стал узнавать, чего бы хотела она, крепко обхватил, его красное разгоряченное лицо надвинулось и стало слишком близким – она не успела отшатнуться, не смогла оттолкнуть его, запыхтела, сопротивляясь. – Да ты что, ты что, я ж тебя люблю, ты такая хорошая девочка, – бормотал он, дышал горячо и пьяно. – Отпусти, отпусти, – прошипела она, упираясь руками в его грудь. – Я закричу, отпусти. – А вот не отпущу, и кричать ты не будешь, зачем кричать, все будет очень хорошо, – пыхтел он ей в ухо, выгибая ее, и, пытаясь подхватить на руки, укладывал на кровать. – Нет, нет! – в отчаянии закричала Ася, молотя его руками по спине. Ей стало страшно, страшно, как в детстве, когда она попала в прилив, отправившись с подругами гулять по обнажившемуся песчаному дну морского залива – они так увлеклись, что не заметили, как поднимающаяся на глазах вода бурлящей полосой отрезает их от берега – ощущение отчаяния и ужаса, и нет никакого спасения. Спастись, вырваться любой ценой, и она собралась кусаться, с отвращением глядя на качающуюся перед глазами выбритую щеку, в которую надо вцепиться зубами. – Ты не находишь, что девушка тебя не хочет? – вдруг странно четко и знакомо прозвучал голос, откуда-то извне, из свободы, перекрытой Веселовым. Объятия ослабли, Веселов повернулся на голос, Ася вырвалась и попыталась сесть, поправляя растерзанную блузку и замерла, увидев стоящего перед ними Акулова. Да, это был его голос и его вопрос. – Какого… ты тут делаешь? – прорычал Веселов, вставая. – Мы здесь без тебя разберемся. – Не разберетесь… – вымолвил Акулов. – Оставь ее! Готовая провалиться сквозь кровать, чертежную доску под ней, и все полы и потолки до подвального этажа, Ася тем не менее вскочила на ноги – теперь уже все равно, все равно, будь что будет. – Лёня… – прошептала она, потеряв голос. – Пошел отсюда… – наступал на Лёню Веселов, не обращая внимания на Асю, словно ее и не было уже в этой комнате. – Девушка не хочет, чтобы я уходил, – ответил тот, точно также не глядя на Асю, словно говоря о какой-то абстрактной девушке. – Это у девушки надо спросить, что она хочет… – Вот и спросим! – Я тебя урою… – Попробуй… Они стояли друг напротив друга, перекидываясь словами, как два бойцовских петуха очень разной весовой категории: Веселов – тяжелый вес, Лёня – скорее легкий, чем средний. – Ребята, перестаньте! – простонала Ася, но вряд ли кто-то из двоих ее услышал. Веселов толкнул Акулова в плечо, тот пошатнулся, но устоял, достав кулаком плечо противника. Тот ответил прямым Акулову в лицо, Лёня отлетел к дверям, изрядно ударившись спиной, вскочил, рванул навстречу Веселову с ответным свингом или хуком, но не достал, получив еще один удар. – Прекратите! – кричала Ася уже во весь голос. Лёня, перехватив Веселова за торс, бил его головой в грудь, они рухнули на пол, рыча и ругаясь. Ася, пометавшись вокруг, схватила чайник и вылила на них остатки воды. В этот момент пришла помощь – распахнулась дверь, явив на пороге Лельку и Утюгова. Общими усилиями бойцов удалось растащить. Веселов мрачно удалился со словами, «Ты, Акула, за это ответишь», хлопнув дверью так, что на полке подпрыгнули кружки. Леня, поднявшись с пола, вытирал ладонью кровь, сочащуюся из разбитой губы. Ася кинулась к тумбочке, достала коробку-аптечку, там нашелся рулон бинта и перекись водорода. Удары Веселова оказались весьма удачными: разбитая Лёнина губа усугубилась качественной гематомой под левым глазом. Акулова усадили, несмотря на его протесты, суетясь, обработали губу, а на глаз соорудили холодный компресс. Оказав физическую и медицинскую помощь, Лелька с Мишей ушли успокаивать набежавший на шум народ, оставив Асю вдвоем с Акуловым. Её возбуждение, волнение, отчаяние, вызванные чередой молниеносных событий, схлынули, уступив место страшной, парализующей неловкости – что теперь он будет думать о ней? Почему он оказался в комнате и спас ее? И зачем? «Лучше бы все случилось, чем оказаться вот так… перед ним», – думала она, смятенно молчала, все время поправляя волосы или что-то из одежды, волнуясь о возможно не замеченном беспорядке. Лёня тоже молчал, сидел, откинувшись на стуле, держа у глаза импровизированный компресс. – Ты… очень больно? – промямлила наконец Ася, и свой голос показался ей чужим, словно она слушала себя со стороны. – Терпимо, – ответил он. – Ты… давай, я компресс поменяю. Он вдруг резко поднялся, бросил на стол мокрый бинт, на его затекший глаз было страшно смотреть. – Я пошел, спасибо за помощь, – сказал отстранённо, не глядя на нее. – Пошел? – растерянно спросила она. – Но… ты же. Тебе к врачу надо… – Разберусь. Если я и ранен, то не смертельно, ходить могу. Пока. Он вышел быстрее, чем Ася успела что-то ответить. Он не хотел говорить с нею, и правильно делал.
Axel: Хелга Ну всё, Лёня теперь уже окончательно и бесповоротно завоюет Асю.
ulan1408: Как здорово! Долгожданное продолжение. Каждая девушка в глубине души мечтает, чтоб из-за нее разок подрались на дуэли и чтоб приехал рыцарь на белом коне и спас ее, неважно от чего. (Завистливо) Асе повезло. В старости будет очем вспомнить и внукам рассказать.
apropos: Хелга Весело ребята провели праздники, прямо как в жизни. С утра - на демонстрацию, вечером - на кулачки. Акулыч просто рыцарь без страха и упрека. Интересно, сколько раз он уже вступался за девичью честь? Но молодец! И что приятно - явно не случайно и вовремя оказался в комнате Аси - ревновал, следил, собственнические чувства взыграли - думаю, не только благородные.
Хелга: Axel пишет: Ну всё, Лёня теперь уже окончательно и бесповоротно завоюет Асю. Но ситуация двойственная, Асе стыдно, и это может стать препоном, нет? ulan1408 пишет: (Завистливо) Асе повезло. В старости будет о чем вспомнить и внукам рассказать. Жаль, не внукам Акулова. Хотя, как знать. apropos пишет: Весело ребята провели праздники, прямо как в жизни. С утра - на демонстрацию, вечером - на кулачки. Что значит, как в жизни? Жизненно же, нет? apropos пишет: Акулыч просто рыцарь без страха и упрека. Интересно, сколько раз он уже вступался за девичью честь? Но молодец! И что приятно - явно не случайно и вовремя оказался в комнате Аси - ревновал, следил, собственнические чувства взыграли - думаю, не только благородные. А не факт, что он за нее вступался. И жизненней - последнее, думаю.
apropos: Хелга пишет: Что значит, как в жизни? Жизненно же, нет? Кстати, интересный вопрос. Чем отличается выражение "как в жизни" от "жизненно"? И насколько жизненным (или - как в жизни) может быть художественное произведение, в котором - как ни крути - все равно описывается мир, созданный воображением автора. Ведь как бы ни было - не жизненно, а реалистично, я бы скорее сказала, - произведение, в нем не может калькироваться жизнь, как она есть. Иначе это будет уже не художественное произведение, а что-то вроде документального рассказа или очерка. Как мне представляется.
Хелга: apropos пишет: И насколько жизненным (или - как в жизни) может быть художественное произведение, в котором - как ни крути - все равно описывается мир, созданный воображением автора. Ведь как бы ни было - не жизненно, а реалистично, я бы скорее сказала, - произведение, в нем не может калькироваться жизнь, как она есть. Иначе это будет уже не художественное произведение, а что-то вроде документального рассказа или очерка. Мне кажется, отличие в том, что автор в любом случае, даже поместив своих героев в реальные или приближенные к реальным условия, создает свой собственный мир, такой, каким он его видит. Ведь об одном и том же можно написать диаметрально противоположно, по-разному. Реальность, как мне кажется, фактически разбита на миллионы миров, индивидуальных восприятий, ведь там, где один не видит ничего, другой видит вселенную, там где один видит грязь, другой - росток, пробивающийся наружу. Эти миры пересекаются, накладываются один на другой, создавая многообразие общего мира и его понимания. К чему весь этот бред, ах, да к тому, что автор художественного произведения в конечном итоге ставит какую-то задачу, желая что-то сказать, показать, куда-то привести читателя. А документальное произведение не имеет таковой задачи, в нем нет идеи, есть лишь констатация фактов. Хотя, конечно, факты тоже пропускаются через личность пишущего.
apropos: Хелга Отлично сказала! Хотелось бы продолжить твои мысли, но, наверное, для такого обсуждения лучше открыть отдельную тему - или даже провести опрос на тему.
Хелга: apropos пишет: но, наверное, для такого обсуждения лучше открыть отдельную тему - или даже провести опрос на тему. Кстати, да, интересная тема!
Axel: Хелга пишет: Но ситуация двойственная, Асе стыдно, и это может стать препоном, нет? А это будет зависеть и от Лёни. Несмотря на спасенную девичью честь, мне не верится, что Ася повторно пригласит его в театр или как-то сделает шаг навстречу. А вот если Леня проявит инициативу, то бастионы, скорее всего, падут, даже если он полез в драку, потому что собственнические чувства взыграли
полная версия страницы