Форум » Хелга » Графоманство, как отражение бытия » Ответить
Графоманство, как отражение бытия
Брюнес: Автор - Брюнес Повесть Осмелюсь предложить вашему вниманию начало небольшой повести.
Брюнес: Мэри-Эйприл очень спешила и нервничала, поэтому никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Она опаздывала на семинар по теоретической казуистике, в которой ровным счетом ничего не понимала, но её интересовала не казуистика, а её преподаватель, мистер Брокльхерст. Мэри-Эйприл отнюдь не была влюблена в него, но она привыкла, что все мужчины, с которыми ее сталкивала судьба, тотчас предлагали ей, если не руку или сердце, то свидание или ужин. Мистер Брокльхерст был совсем не во вкусе Мэри-Эйприл, но он был молод, у него были густые темные кудрявые волосы, а кроме того, он был близорук и носил круглые очки, которые совсем не красили его. Мэри-Эйприл иногда думала об этом и о том, чтобы посоветовать ему купить другие, более изящной формы, но случая для подобного разговора никак не представлялось, и этот факт иногда мучил её. Но самое неприятное было то, что мистер Брокльхерст и не думал обращать внимание на Мэри-Эйприл, и почему-то предпочитал общаться с невзрачной коротышкой Джералдиной Уотсон, а ведь Мэри-Эйприл была прекрасно сложена и высока ростом, но не настолько высока, однако ж, чтобы это бросалось в глаза. Цвет ее кожи отличался ослепительной белизной, а очертания головы и лица были таковы, что исключали мысль о бесцветности, часто сопровождающей красоту слишком белокожих блондинок. Ясные голубые глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели из-под тонких бровей каштанового цвета, придававших выразительность ее лбу. Густые волосы светло-русого оттенка, обычно завитые изящными локонами, свободно падали на ее прекрасные плечи, словно высеченные из мрамора древнегреческим скульптором. Природа никоим образом не обделила девушку, у нее была изящная гибкая фигура, она обладала длинными стройными ногами, тонкой талией, чуть полноватыми бедрами и высокой грудью, которая неизменно привлекала к себе мужские взгляды. И только мистер Брокльхерст, который внешне более напоминал пылкого итальянца, чем сдержанного англичанина, казалось, был совершенно равнодушен к этому прелестному атрибуту Мэри-Эйприл, что еще более заставляло ее теряться в догадках и нервничать. Мэри-Эйприл опаздывала, потому что ей пришлось вернуться домой по очень важной причине. Эта причина вынудила ее развернуть доставшийся по наследству от отца Порше образца последнего десятилетия прошлого века почти возле колледжа, дважды проехать на красный свет и на полчаса застрять в пробке в нескольких сотнях метрах от дома. Наконец совсем изнервничавшейся Мэри-Эйприл удалось открыть дверь, она промчалась через прихожую, успев на ходу взглянуть в зеркало и поправить завиток на лбу, влетела в свою большую светлую комнату, выдержанную в жизнерадостных желтых тонах, и оцепенела, словно греческая статуя в мини-юбке, выпучив свои прекрасные глаза и мгновенно забыв о том, зачем вернулась домой, потому что перед прекрасными этими глазами предстало совершенно неожиданное и страшное зрелище. Посреди комнаты, прямо на ее любимом сине-желтом солнечном ковре лежал человек. До смерти перепуганная Мэри-Эйприл, обретя дар речи, завизжала изо всех сил и визжала до тех пор, пока в ее легких оставалась хоть пинта воздуха. Когда же воздуха совсем не осталось, и ей пришлось замолчать, чтобы вдохнуть свежую порцию, визжать во второй раз ей расхотелось, она храбро сделала два шага вперед и вновь застыла, словно Афродита, увидевшая одного из своих многочисленных возлюбленных на смертном одре. А распростертый на ковре человек был определенно мертв. Мэри-Эйприл не могла отвести взгляда от его пустых незрячих, широко открытых глаза, устремленных в потолок. Чуть придя в себя, ибо Мэри-Эйприл редко до такой степени теряла самообладание, чтобы совсем не владеть собой, девушка осторожно осмотрела страшного пришельца. Это был мужчина лет сорока, широкоплечий с жесткими кудрявыми черными волосами и коротенькой, торчащей вверх бородкой. На нем был пиджак в крапинку, светлый блестящий старомодный жилет, какие носят лишь ювелиры и старомодные биллиардисты, светлые брюки и рубашка безукоризненной белизны. Рядом валялась шляпа мягкого фетра. Руки его были раскинуты, пальцы сжаты в кулаки, ноги скрючены. На лице застыло выражение ужаса. «Откуда, откуда он взялся здесь, в моей комнате, да еще такой страшный и мертвый, ведь когда я уходила утром, здесь явно никого не было?! — подумала Мэри-Эйприл, обливаясь холодным потом от страха и все-таки охватившей её паники. Она с трудом оторвала взгляд от незнакомца, лежащего на её желто-синем ковре, и кинулась к лимонно-желтому телефонному аппарату, стоящему на прозрачной стеклянной столешнице изящного столика в стиле ампирного техно. Дрожащими руками Мэри-Эйприл набрала первый пришедший ей на память номер — 911, и внезапно вспомнила о причине, которая заставила ее вернуться домой, но в этот момент раздался звонок в дверь, и Мэри-Эйприл оказалась в положении стоящего перед указателем с тремя стрелками, раздираемого тройной альтернативой измученного путника, за спиной которого зияет черная бездонная пропасть ужаса.
Tatiana: Брюнес Добро пожаловать! Но для пробы пера (а на нашем форуме Вы не публиковались) у нас есть одноименный раздел. Я перенесу Ваши посты туда. И еще. Оформите, пожалуйста, шапку в соответствии с нашими требованиями. Благодарю за понимание.
Брюнес: Tatiana Спасибо!
Tatiana: Брюнес Без проблем.
deicu: С раннего утра - уже первоапрельский розыгрыш! Чудесно! Столько позитива! Поначалу я чуть было не решила, будто это написано серьезно (прошу прощения у таинственного автора - разве не видели мы здесь сера Мичела и прочих, милые дамы?), но когда появилась безошибочная отсылка Брюнес пишет: успев на ходу взглянуть в зеркало и поправить завиток на лбу, ("пробегая мимо лужи, я заметил, что невидим"), раскусила замысел. А дальше пошли метка за меткой: выпучив свои прекрасные глаза обретя дар речи, завизжала изо всех сил Ох, придется переписывать подряд. Стиль!! выдержан великолепно: не могла отвести взгляда от его пустых незрячих, широко открытых глаза, светлый блестящий старомодный жилет, какие носят лишь ювелиры и старомодные биллиардисты, кинулась к лимонно-желтому телефонному аппарату, стоящему на прозрачной стеклянной столешнице изящного столика в стиле ампирного техно. А финал в виде "бездонной пропасти ужаса" вызвал просто слезы умиления. Профессиональная Мэри-Сью, прозрачно замаскированная под Мэри-Эйприл (и мне доводилось использовать "эйприл" для намека на apropos - могу я претендовать на приоритет? ), и, как положено, описание красотки не позднее первых трех абзацев. И "теоретическая казуистика" - изящно, и "Порше" как непременный атрибут, и зашибительская обстановочка! Ох, кто-то внимательно штудировал жанр! Маска, мы Вас знаем?
Tatiana: Признаться, когда я вчера перенесла посты Брюнес из "Коллективного оригинального творчества" в "Пробу пера", я даже не прочитала, что именно я переношу. Достаточно было нового имени, а я слишком хотела спать, чтобы углубляться. Сегодня перед сборами на работу прочитала, посидела, подумала... Почувствовала себя в растерянности. И тут, о чудо, увидела разбор полетов deicu. Больному стало легче (с). К своему стыду, я даже не подумала о 1 апреля. А тексты, которые здесь выкладывались ранее (и вполне серьезно), тоже были весьма похожи на первоапрельский розыгрыш. После разбора прочитала еще раз и (позор на мое голову!) только после этого увидела, что написано-то больше в пародийном жанре. В защиту себя могу только сказать, что налет стеба такой ювелирный, что при быстром прочтении мог быть просто не заметен. Автора в студию! Хотя выпучив свои прекрасные глаза откуда он взялся здесь, в моей комнате, да еще такой страшный и мертвый и прочие перлы явно указывали на стеб.
незнакомка: Tatiana пишет: и прочие перлы явно указывали на стеб. Уверена? А вдруг на полном серьезе?
Tatiana: незнакомка Давайте подождем автора и, если это действительно первоапрельская шутка одной из наших форумчанок, я с удовольствием перенесу посты обратно в раздел "Коллективное оригинальное..." Там вместе и повеселимся. И, на всякий случай. Брюнес, если это действительно Ваша проба пера, я прошу прощения за неуместную веселость.
незнакомка: Tatiana ты э модератор, вот и вычисляй шутка или нет А если серьезно, то для кого-то стеб, для кого-то нет. И у меня не создалось впечатления, что это стеб.
Tatiana: незнакомка Я уже вычислила. Но не скажу.
незнакомка: Tatiana пишет: Я уже вычислила. Но не скажу. Напиши мне в ЛС Не я передумала, не надо. Т е это стеб?
Tatiana: незнакомка ничего не буду говорить. Без обид?
незнакомка: Tatiana пишет: Без обид? Так я уже передумала, не надо мне пока знать. Автор сам потом раскроется. Меня просто больше интересовало шютка это или серьезно. А если про текст, то как стеб это шикарно, следование Мэри-Сью и романчикам. Я с первого раза даже и не определила, что это шютка. Ведь у нас уже были тексты написанные на полном серьезе, а больше похожие на розыгрыш. Таня, что за конверт у меня мигает? Это ты?
Tatiana: незнакомка Мое письмо, но оно не с информациейй, а с извинением за то, что не могу ничего рассказать. Так что можешь спокойно прочитать. Кремень))))
apropos: Брюнес Чудесный подарок на 1-е апреля! Читаю и перечитываю с бесконечным наслаждением. М-м-м... Одни перлы, да какие! deicu пишет: "эйприл" для намека на apropos ( *ворчливо* Опять apropos не угодила.) Па-а-апрошу: эйприл - это апрель, не более того. Брюнес Трудно отдать предпочтение какой-либо фразе, поэтому процитирую эту: Брюнес пишет: Дрожащими руками Мэри-Эйприл набрала первый пришедший ей на память номер — 911, и внезапно вспомнила о причине, которая заставила ее вернуться домой, но в этот момент раздался звонок в дверь, и Мэри-Эйприл оказалась в положении стоящего перед указателем с тремя стрелками, раздираемого тройной альтернативой измученного путника, за спиной которого зияет черная бездонная пропасть ужаса. Изумительно! Требуем продолжения!
Tatiana: apropos пишет: Изумительно! Требуем продолжения! и еще как!!!
Marusia: Стеб действительно ювелирный И у меня есть подозреваемый С 1 апреля, вас, девочки и мальчики!!!
Элайза: Ой, я так надеялась, что на 1 апреля у нас появится нечто подобное!.. Даже сама хотела замутить какую-нибудь мистификацию (благо сер Маркофф и прочие мелькавшие здесь графосеры зело вдохновили ), но закрутилась и не успела. А тут — подарочек, да еще какой! Браво, Маска, и "пишите еще", благо первое апреля еще не кончилось! Ужасно жажду упасть с героиней еще глубже в бездонную пропасть ужаса...
Цапля: Оо-о-о, чудесно!!! Хихикать начала на второй строке, а к "ампирному техно" я уже плакалЪ под столом. да, такой шедевр изящной словесности должно продолжить. Автор, просим! Стеб изящнейший * задумчиво* наш эксперт deicu сколько балов по шкале мэрисьюведения присудила бы сему рукотворному совершенству?
Chantal: Брюнес Очаровательно, хотя я, признаться, не сразу поняла, в чем дело. Тут одно из двух: либо я тормоз, либо все не так очевидно, как кажется по вашим, дэвушки, комментариям . Нет, ну слава Богу, хоть Мэри-Эйприл заметила . А вообще обидно: почему все кого-то подозревают, а я одна нет
Цапля: Chantal пишет: почему все кого-то подозревают, а я одна нет *коварно* подсказку хочешь? Обрати внимание на ник автора.
Marusia: Цапля пишет: Обрати внимание на ник автора Возможно, автор брюнет-с; возможно, фанат шведского хоккея - и выбрал в качестве ника название любимой команды
Цапля: Леди, я понимаю - немножко не в тему, но так кстати ложится... Анкета персонажа ролевой найдена здесь - http://francexvii.borda.ru/?1-0-0-00000137-000-0-0#001 1. Имя (и титул, если он есть) персонажа. Хэлленг Антуанэтта Рэйкфрейм XVII ; Хэлена; Хэллен; Хэлл; Хэлленг; АнХэлл. Графиня. 2. Возраст на момент вступления в игру. 21 год 3. Социальное положение, род занятий. Дочь графа Рэкфрейма 4. Внешность Тёмными волосы, отливающие шеколадом, которые всегда аккуратно собраны в высокую причёску, но часть волос всегда ниспадала на плечи. Личико немного угловатое, синие глаза, всегда наивно смотрят на вас, и под их пресом нереально не подчиниться этой девушке. Она подчиняет всем своим видом и красотой. У неё пухленькие розовые губки, длинная шея, небольшой носик. Руки Хэлл тонкие, кисть арристократической формы с длинными пальцами. Девушка невысокого роста примерно 160-165 см. Любит носить платья пастельных тонов. Но может и одеть нечто изысканное, что введёт вас не просто в заблуждение, вы просто можете в один миг забыть всё, что знали про эту девушку. Так как перед вами будет стоять "иная" дерзкая и смелая дама. Её шею, руки и уши всегда украшают драгоценности. Без бриллиантов, Хэлл из дома не выходит. Всегда носит на левой руке браслет, подаренный матерью на шестнадцатилетие. Её можно легко узнать по манере носить шляпки. Мать девушки - Елизаветта всегда говорила, что истинная леди всегда должна быть с белоснежно-молочной кожей. 5. Особенности характера, привычки, вкусы, интересы и увлечения, особые таланты. Девушка очень мирная и спокойная. по иному её назвать и нельзя. Она не любит конфликтов и старается их сразу же присекать. Хэлл может часами сидеть и читать книги, не замечая никого и ничего вокруг, ей будет просто всё равно, кто её зовёт зачем и для чего. Хоть пожар будет - она не встанет. По сути Хэлленн - ангелок. Но вот кто прячется за ангелом? У-у-у-у-у...об этом лучше не вспоминать. Если вы ослушаетесь её, то вы в прямом смысле этого слова - труп. Она может просто взорваться яростью, и тогда вспоминать только вас прийдётся. Девушка легко сходится с любыми людьми, всегда говорит правду в лицо, не говоря о ком-то за его спиной. Ведь правда лучше чем лесть или ложь, которая всё равно потом откроется. Девушка не обделена хорошим умом и аналитическими способностями. Она отлично мыслит на любом уровне. С ней найдёт общую тему для разговора и мудрец и простой раб. С мужчинами Хэлл всегда ведёт себя скромно и считает их просто друзьями, ей пока не доводилось влюбляться в кого-то. И про любовь девушка знает только лишь из книг. Но в данный момент у Хэлл начинается какой-то переломный момент в жизни, девушка может накричать на любого встречного, который ей не понравится. Всё дело в том, что её очень тривожат сны. Она бежит по лесу, и вспоминается детский кошмар, тот же жеребец, тот же пруд...и то падение... 6. Краткая биография к моменту вступления в игру Хэлленг Антуанэтта Рэйкфрейм XVII родилась в родовом поместье матери во Франции, Париж. По линии матери она была дальней родственницей какого-то писателя, а отец был Графом. Девушка уже родилась красавицой. Говорят, что все дети одинаковые. А вот и нет, ошибаются люди. Отец был счастлив до безпамяти. Он носил девочку на руках, не выпуская её ни на миг. Даже матери не давал. На всё это было очень приятно смотреть. Ведь Хэлл была в их семье таким долгожданным ребёнком. С ранних лет её окружало всё, что она только захочит. Роджер баловал дочурку как мог. В пять лет он брал её с собой на охоту, на все дела и мероприятия. Девочка лишь неуклюже топала по всем дорожкам и залам замков, домов, особняков и их садов. В десять лет Роджер стал учить свою доченьку седеть в седле и у неё это отлично получалось. Он же научил её фихтовать. Хэлл выучила три языка, знала матиматику, литературу, политику, письмо. Мать гордилась дочкой и проследила за её обучением этикету и танцам, так же игре на арфе, флейте и фортепиано. Хэлл очень любила и любит своих родителей. И тогда вспоминается один ужасный случай. Всё происходило в канун Рождества. На улице лежал белым покрывалом снег, и Хэлл решила прокатиться на своём белом жеребце. Одев белую амазонку, она слилась со скакуном и помчалась в лес. Всё было отлично, пока девушка не попала к пруду, а там было то, чего она явно не ожидала. На одном из камней, близь берега седела свора неизвесных мужчин, один из них встал и схватил лошадь за уздечку, пока девушка не знала, что сказать или сделать. Конечно, испугавшись, Хэлл дёрнула поводья и конь встал на дыбы, парень испуганно отскачил от животного и поцокал языком. Достав из кармана плаща нож он стал подкрадываться к девушке, Хэлл с трудом развернула жеребца и поскокала в поместье. Девушка решила, что никому не будет рассказывать об этой случайной и глупой встречи. Доехав до двора, она не смогла справиться с конём, и упала. Все думлаи, что Хэлл не выживит. Слишком уже серьёзным было падение, да ещё и на спину. Отец ходил убитый горем. Роджер вызвал лучший докторов города. Но все они говорили одно и то же: "Девушка не проживёт и до утра". Отец просто осел на пол. В тот вечер он чуть было не ушёл из жизни. Граф выгнал всех докторов из поместья, и стал сам лечить дочку. Любовь и душевная теплота вылечила Хэлл. Через месяц девшука смогла встать с кровати но снова сесть в седло не решилась. Но прошло полгода и это сделать её заставил отец, настояв на том, что страх надо убрать. Когда ей исполнилось 16 лет, настал долгожданный момент: выход в свет. Всё случилось на королевском балу в честь рождества. Тогда девушку многие заметили, от поклонников не было отбоя, а дамы общества сказали, что милее дитя не найти. Прошло четыре года, длевушка живёт в поместье отца и матери, ходит на балы, в извесные пабы, проводит хорошо время. И это все всерьез... Привиделся призрак сера Мичела
Tatiana: Цапля пишет: Привиделся призрак сера Мичела Сер Мичел стал у нас уже именем нарицательным. Цапля пишет: Прошло четыре года, длевушка живёт в поместье отца и матери, ходит на балы, в извесные пабы, проводит хорошо время. Славное проведение досуга для аристократки))))
Chantal: Цапля Ничего не говорит Marusia пишет: Возможно, автор брюнет-с именно так я и подумала
Цапля: Chantal пишет: Цапля Ничего не говорит Ну тогда прошу пардону, больше ничем помочь не могу.
Надина: простите невежество, а кто такой сер Мичел?
Калина: Цапля Цапля пишет: Девушка очень мирная и спокойная. по иному её назвать и нельзя. Она не любит конфликтов и старается их сразу же присекать. Ужасно этот перл понравился. "Присекать" - это, наверное, сечь (бить), но по чуть-чуть. Очень мирная девушка. По другому действительно лучше не называть, а то еще присечет
Tatiana: Надина Вот Вам ссылочка на эту нетленку
Цапля: Калина пишет: Очень мирная девушка. По другому действительно лучше не называть, а то еще присечет И не сомневайся! Потому как далее следует новый перл: Если вы ослушаетесь её, то вы в прямом смысле этого слова - труп. Она может просто взорваться яростью, и тогда вспоминать только вас прийдётся Надина пишет: а кто такой сер Мичел? сер, как нам пояснили знающие люди - это обращение в знак уважения, а Мичел - так его звали, полагаю.
Tatiana: Цапля пишет: сер, как нам пояснили знающие люди - это обращение в знак уважения, а Мичел - так его звали, полагаю Грешно смеяться над больными. Сразу вспоминаю четверостишие Элайзы.
Надина: Tatiana Спасибо! Позабавилась. "Ошибаются все, но только глупцы упорствуют в ошибке" ( не помню, чье высказывание).
Tatiana: Надина Именно поэтому пресловутый "сер" так и врезался в нашу память. Можно сказать, вписал свое имя)))) *пою* И на пыльных тропинках далеких планет Остануться наши следы.
Брюнес: Весьма благодарна всем прочитавшим за столь доброжелательное отношение к задуманному! Немножко продолжу в том же духе, ведь 1 апреля еще не закончилось... ----------------------------- На счету инспектора полиции Майкрофта Уотсона было не одно, а целых два раскрытых дела. Первое, — когда он на заре своей весьма туманной юности нашел похитителя жемчужного ожерелья графини N, которое на поверку оказалось фальшивым, как, впрочем, и сама графиня, так как в ходе расследования горящий молодым служебным рвением Майкрофт обнаружил не только ожерелье, но и пикантные подробности личной жизни графини. На заре своей также более чем туманной юности она, как выяснилось, трудилась танцовщицей в очень сомнительном заведении, где и познакомилась с графом N, безжалостно очаровала его и склонила к мезальянсу. В результате, весьма недовольный сложившейся ситуацией граф, воспользовавшись своими связями, резко прервал вроде бы удачно начавшуюся карьеру молодого полицейского. После этого случая инспектор Уотсон невзлюбил женщин. Лишь спустя несколько лет, когда Майкрофту путем неимоверных усилий удалось раскрутить и вывести на чистую воду грязные делишки банды Белого Джека, его повысили в должности. Инспекторский чин стоил ему не только усердных трудов, но и сильно поврежденного пылкой подругой Белого Джека во время ее ареста носа. С тех пор неприязнь Майкрофта к женской половине человечества стала приобретать мизантропический характер. Майкрофт Уотсон внешность имел невыразительную, был он низок ростом, широкоплеч, шею имел столь короткую, что повернуть голову направо или налево составляло для него некоторую проблему, и со стороны инспектор напоминал ходячий параллелепипед, стремящийся к форме куба. Изуродованный гангстершей нос навевал ложные мысли о годах, проведенных его обладателем на ринге, и, в довершение ко всему, инспектор довольно рано начал лысеть. Коллеги за глаза звали его Лысым Боксером. Любимым занятием Майкрофта в редкие минуты досуга было курение трубки за чтением газет или чтение газет за курением трубки, в любой последовательности. В то утро инспектор едва успел удобно устроиться на своем служебном стуле, дымя трубкой, и углубиться в перипетии *канского кризиса на Крайнем Востоке и брачные объявления, как в кабинет вошел сержант Флемминг и сообщил, что в квартире некой мисс Джейнсон обнаружен труп. — Кто обнаружил? — коротко спросил инспектор, со вздохом откладывая газету. — Сама эта мисс… она позвонила в Службу спасения, а оттуда сообщили нам, — отчеканил Флемминг, молодой человек, довольно приятной для сержанта полиции наружности. — Понятно, — глубокомысленно ответил Майкрофт, со вздохом вставая со стула. Через полчаса инспектор в сопровождении сержанта и двух полицейских звонили в квартиру №13 по Аппер Стрит. Мэри-Эйприл, после нескольких секунд жестоких терзаний и беспорядочных нажатий ярко-желтых кнопок телефона, в конце концов, сломала ноготь, и это несчастье подвигло ее на принятие решения. Она крикнула в трубку в ответ на «Служба спасения 911. Слушаю вас…», что в ее квартире находится ужасный труп, и бросилась открывать дверь. Вслед её длинным ногам из трубки несся голос: «Ваш адрес, мэм, сообщите, ваш адрес…». За дверью оказалась соседка из квартиры напротив японка французского происхождения миссис Окатамуль, которая держала в руках кусок какого-то битого стекла, она тотчас пыталась заглянуть в прихожую в образовавшиеся пространства между дверным проемом и изгибами форм Мэри-Эйприл. — Вы так кричали, мисс, так, что моя ваза венецианского стекла упала с полки и разбилась! — возмущенно сообщила миссис Окатамуль, не выказывая особого расстройства по поводу гибели венецианской вазы. Мэри-Эйприл растерялась, что было совсем не характерно для ее твердого характера, но изредка все же случалось, и растерялась настолько, что не только ничего не ответила миссис Окатамуль, но и позволила той оттолкнуть себя и прорваться в квартиру. Мэри-Эйприл в той же растерянности еще стояла в прихожей, задумчиво поправляя локон перед зеркалом, когда из комнаты раздался душераздирающий вопль. Она кинулась туда, снова вдруг вспомнив о причине, которая заставила ее вернуться домой. В гостиной миссис Окатамуль старательно орала на одной ноте, некрасиво закатив глаза и прижав ладони к миниатюрной груди.
Калина: Брюнес пишет: На счету инспектора полиции Майкрофта Уотсона было не одно, а целых два раскрытых дела. Первое, — когда он на заре своей весьма туманной юности нашел похитителя жемчужного ожерелья графини N, которое на поверку оказалось фальшивым, как, впрочем, и сама графиня, так как в ходе расследования горящий молодым служебным рвением Майкрофт обнаружил не только ожерелье, но и пикантные подробности личной жизни графини, которая на заре своей также более чем туманной юности трудилась танцовщицей в очень сомнительном заведении, где и познакомилась с графом N, безжалостно очаровала его и склонила к мезальянсу. С трудом поняла, кто на ком стоял
Tatiana: Брюнес Это не деДектив - это песТня! *шепотом* А давайте, милая Брюнес (ничего, что я несколько фамильяна?), у нас на форуме и завтра будет первое апреля?
Цапля: Брюнес пишет: Немножко продолжу в том же духе, ведь 1 апреля еще не закончилось... Оо-о, буду просить продолжения, даже когда 1-е апреля закончится Японка французского происхождения миссис Окатамуль рулит. Брюнес пишет: она тотчас пыталась заглянуть в прихожую в образовавшиеся простанстваи между дверным проемом и изгибами форм Мэри-Эйприл. бесподобно!
Калина: Tatiana пишет: А давайте, милая Брюнес (ничего, что я несколько фамильяна?), у нас на форуме и завтра будет первое апреля? Присоединяюсь к просьбе. Интересно же, кто убил
apropos: Брюнес Нет слов - обохохоталась, восхитилась и жду, нет: требую продолжения! Это каскады остроумия, фонтаны иронии, из чего получаются изумительный - я бы даже сказала - непревзойденный фейерверк Мэри-Эйприлизма и Майкрофтизма. Цапля Анкету эту видела - чудо, чудо!
Marusia: Цапля Ужасный случай в канун Рождества привел в истерическое состояние Брюнес А давайте весь апрель будет сплошное первое число Брюнес пишет: Вслед её длинным ногам из трубки несся голос Хочу ещё!
Надина: Брюнес Спасибо Брюнес пишет: На счету инспектора полиции Майкрофта Уотсона было не одно, а целых два раскрытых дела. А чем же инспектор занимался в промежутке между этими двумя делами?
Inn: Спасибо автору! Очень надеюсь, что "1 апреля" продлится хотя бы до окончания этого бесподобного детектива ;-). Вспомнился полунинский Асисяй с его выяснениями, что такое "детектива" :-)... Ещё раз благодарю!
Axel: Брюнес Спасибо за доставленное удовольствие!
Tatiana: Брюнес Позвольте Вам напомнить, что общефорумским решением в этой теме у нас продолжается первое апреля.
deicu: Брюнес , чем дальше, тем перловее. Майкрофт Холмсович великолепен, дама смешанных кровей бесподобна, интрига сворачивается все круче. А то, что соперница М.-Э. Джейнсон именно Джеральдина Уотсон - скажется? Они родственники или однофамильцы с инспектором? Я целиком за то, чтобы первое апреля в данной ветке не кончалось никогда. Кстати, дамы, кто из вас придумал заголовок темы - автор или модератор? Очень красивый. И Цапля Это ж уметь надо отыскивать такие брильянты! Счастлива до безпамяти (с)
Tatiana: deicu пишет: Кстати, дамы, кто из вас придумал заголовок темы - автор или модератор? Очень красивый. Автор, автор и еще раз автор.
Брюнес: Tatiana пишет: Позвольте Вам напомнить, что общефорумским решением в этой теме у нас продолжается первое апреля. Такое категоричное решение? Спасибо... ну что ж, помучаю желающих еще... --------------------- Инспектор Уотсон вошел в желтую гостиную Мэри-Эйприл, осмотрелся, для чего ему пришлось повернуться направо, а потом налево всем корпусом, поморщился, когда взгляд его упал на огромный букет желтых хризантем, торчащий из массивной стеклянной вазы причудливой формы. Инспектор страдал не только женофобией, но и цветочной аллергией, и один вид цветов в радиусе пяти ярдов вызывал у него слезотечение и свербение в носу. Слезы не стали дожидаться и потекли, инспектор достал огромный клетчатый платок не первой свежести, громогласно чихнул, протер глаза и кивнув в сторону трупа, сказал сержанту: – Флемминг, осмотрите его… – Да, сэр, – бодро отозвался Флемминг и склонился над человеком, лежащим на ковре. Инспектор повернул корпус в сторону двух женщин, которые, судя по экспрессивным выражениям их лиц, явно порывались что-то сказать. Майкрофт некоторое время молча, с отвращением, рассматривал представительниц вражеского пола. Он отметил про себя, что молодая высокая блондинка из тех, что своей вызывающей внешностью коверкают мужские судьбы, а вторая – низкорослая брюнетка с азиатскими чертами лица, – из тех, что обманывают несчастных мужчин иными способами. Пока инспектор размышлял, которое из стоящих перед ним двух зол сможет пережить чувство его служебного долга, сержант выпрямился и сообщил: – Он мертв и, кажется, отравлен, сэр. – Мне нужно переодеться, – не дав инспектору открыть рот, заверещала блондинка. – Я соседка и просто зашла спросить, почему Мэри так громко кричала, – с достоинством объявила брюнетка. – Вы кричали не хуже, чем я, – обиделась блондинка. – Но от вашего визга разбилась моя ваза венецианского стекла, – парировала брюнетка. – А что бы вы делали, если бы обнаружили вот… это в своей квартире? – В моей квартире? С какой стати в моей квартире может оказаться труп… – Что вы имеете в виду? – Абсолютно ничего… – Успокойте… а-а-п… их, чхи-и-и… Флемминг, – с трудом произнес инспектор, уткнувшись в платок. – И почему вы решили, что он отравлен? Прошло некоторое время, прежде чем Уотсон осознал, что сержант не ответил на поставленный вопрос, а в комнате наступила странная тишина. – Флемминг… – Майкрофт повернул корпус в сторону сержанта. Тот стоял, уставившись в пространство, словно под действием какого-то гипноза. Инспектор, проследив направление взгляда сержанта, определил, что объектом, загипнотизировавшим молодого человека, является долговязая блондинка. «Несчастный малый», – отметил про себя инспектор, ибо не был лишен чувства сострадания, и заорал: – Сержант Флемминг! Сержант вздрогнул и вытянулся. – Да, сэр! – Вызовите медэксперта и побеседуйте с мисс… миссис, – он качнул головой в направлении соседки азиатской наружности, которая тотчас же сердито представилась: – Миссис Окатамуль… – Да, сержант, опросите миссис Окатамуль… а я, – он вздохнул, осознавая размеры принесенной им ради служебного долга жертвы, – а я поговорю с… – Мисс Джейнсон, но мне нужно переодеться… – с готовностью вскинулась блондинка. – Моё имя Мэри-Эйприл, – последние слова на ходу поменяли адресата и, расправив крылья, полетели в сторону молодого сержанта. Отдав полицейским приказ осмотреть комнату, инспектор величественным жестом пригласил мисс Джейнсон на беседу. Мэри-Эйприл невзлюбила коротышку инспектора с первого взгляда, а когда он начал допрашивать ее, в то время как симпатичный полицейский достался противной соседке, так и вовсе возненавидела. Девушка просто впала в глубокое отчаяние, когда молодой человек впился в нее страстным взглядом, а она не могла ответить ему тем же, поскольку так и не успела сделать то, ради чего вернулась домой, а кроме того, сломала ноготь, и поэтому чувствовала себя просто отвратительно. Да еще этот противный, невесть откуда взявшийся, труп, испортивший ее любимый ковер, на котором она так любила лежать среди подушек, мечтая и любуясь своими прекрасными руками и ногами. «Придется теперь его выбросить», – с горечью подумала Мэри-Эйприл. Она села напротив инспектора, и начала рыться в сумочке в поисках пилки для ногтей. – Расскажите, как вы обнаружили труп, мисс, - – сказал инспектор и смачно высморкался в отвратительный клетчатый платок, даже не извинившись за свое недостойное поведение. Мэри-Эйприл поморщилась. – Я поехала в колледж, утром, – начала она и добавила: – Я хожу в колледж… – Вы поехали в колледж, утром? – Да, я поехала в колледж… – Мэри-Эйприл, не найдя пилку, высыпала содержимое сумочки на стол и начала рыться в груде мелких и больших косметичек, флаконов, тюбиков, салфеток, тампонов и прочих жизненно важных женских штучек – И? – И я… – И вы… – инспектор чихнул. – И я… вернулась, – Мэри-Эйприл все-таки обнаружила пилку. – И нашла вот его, – она кивнула в сторону трупа, возле которого суетился тощий бородатый мужчина в голубом халате и перчатках. – «Зачем трупу врач?» – подумала Мэри-Эйприл. Инспектор тем временем оживился и сурово спросил: – Зачем вы вернулись, мисс? – Но не могла же я появиться в колледже в таком виде! – В каком виде? – с подозрением спросил инспектор и окинул девушку таким взглядом, что она совсем затосковала, потому что взгляд этот не выражал ни восхищения, ни тайной страсти. «Что-то со мной не так… – подумала она. – Сначала Брокльхерст, а теперь и этот, пусть и неприятный инспектор». – В каком виде? – грубо настаивал инспектор. – Но у меня же порвались колготки! – вскричала Мэри-Эйприл. – Коготки? – опешил инспектор. – Да, именно, у меня порвались колготки, когда я доставала в бардачке сигареты и зацепила их ногтем… – Сигареты? – Почему сигареты? – опешила Мэри-Эйприл. – Вы зацепили сигареты ногтем? – раздраженно сказал инспектор, хватаясь за носовой платок. – Я зацепила ногтем колготки! А вы представляете, что это значит? Вы когда-нибудь ходили в порванных колготках, сэр? А как бы вы поступили на моем месте? Инспектор молчал, видимо, тщетно пытаясь представить, как бы он поступил, оказавшись в столь катастрофической ситуации. – Я могу переодеться? – вскричала Мэри-Эйприл. Инспектор чихнул, высморкался и, со вздохом облегчения, отпустил ее. Когда посвежевшая, причесанная, с обновленным маникюром, в изумрудно-зеленом декольтированном, но в меру, платье, открывающем ее прекрасные ноги, обтянутые новыми колготками с заманчивыми блесками, вспыхивающими то на колене, то на лодыжке, то выше к бедру, по мере того, как ноги меняли свое положение в пространстве, Мэри-Эйприл появилась в гостиной, труп незнакомца уже унесли, на её еще утром прекрасном и уютном ковре жутко просматривался обрисованный белым мелом контур тела, но у окна приятно маячила фигура молодого полицейского. – Позвольте представиться, сержант Джеймс Флемминг, – сказал он, подходя к Мэри-Эйприл. Мэри одарила его одной из своих очаровательных улыбок, открывшей её жемчужно-белые зубы. – Хотел вас спросить, – помявшись, сказал сержант. – Это ваша вещь? Мэри-Эйприл уставилась на раскрытую ладонь сержанта. «Как он мог подумать, что такая уродливая штука может принадлежать мне?» – Нет, конечно, – возмущенно ответила она и гордо добавила: – Я такими не пользуюсь! – Простите, мисс, не хотел вас обидеть… Вам не будет страшно оставаться здесь в квартире? Вы живете одна? Мэри-Эйприл затрепетала от мысли, что сержант готов предложить ей… хотя вопрос был задан слишком прямо. – У вас есть родственники или знакомые? – продолжил сержант. Мэри-Эйприл вздрогнула, вдруг сообразив, что оставаться в квартире на самом деле страшновато. – Есть, – ответила она, несколько разочарованно. – Я могу отвезти вас.
Tatiana: Брюнес Назло всем календарям у нас первое апреля! Брюнес Может быть Вы знаете, где Мэри-Эйприл достала такие чудесные колготки? *капризно* я тоже такие хочу!!!
Цапля: Ой, ну какая прелесть Tatiana пишет: *капризно* я тоже такие хочу!!! и я навпечатлялась, представляешь У меня есть подозрение... о личности преступника
Tatiana: Цапля пишет: я навпечатлялась, представляешь Еще бы, такой хламур))))
apropos: Брюнес Каждая фраза - маленький, но восхитительный шедевр! Цитировать хочется все - не смогла выбрать лучший "перл". Инспектор... ах, такой мущщина.... Цапля пишет: есть подозрение... о личности преступника А поделиться?
Цапля: apropos пишет: А поделиться? А если это расплывчато и неоправданно? И зиждется на смутном, а не на реальном?
незнакомка: Брюнес Мне так нравиться. Это ж надо все так придумать и закрутить. А сатира вообще на высшем уровне. Цапля пишет: У меня есть подозрение... о личности преступника У меня тоже есть подозрение
Tatiana: Цапля незнакомка Гусары, молчать! Не сорвите интригу.
Надина: Брюнес Спасибо! Так иронично!
Tatiana: незнакомка пишет: Взглянуть бы в глаза тому, кто придумал первое апреля. Ты права, о, мудрое дитя! Правда, иногда хочется не просто взглянуть.
Marusia: Брюнес Мы готовы мучиться ещё и ещё Девочки, кто последний за колготками? Чтобы всем хватило, больше двух пар на одни ноги не давать!!!
Tatiana: Marusia пишет: Девочки, кто последний за колготками? Чтобы всем хватило, больше двух пар на одни ноги не давать!!! Глупости!!! Я еще со вчерашнего занимала - никаких двух пар в руки. Тем более, что ты третья)))) Тебе точно хватит. *задумчиво* Если, конечно, это не полный эксклюзив. Тогда может и не хватить)))
Калина: Брюнес пишет: двух женщин, которые, судя по экспрессивным выражениям их лиц, явно порывались что-то сказать. Брюнес пишет: рассматривал представительниц вражеского пола. Он отметил про себя, что молодая высокая блондинка из тех, что своей вызывающей внешностью коверкают мужские судьбы, а вторая – низкорослая брюнетка с азиатскими чертами лица, – из тех, что обманывают несчастных мужчин иными способами. На этих местах со мной приключилась форменная истерика Итого: две истерики на одно утро. Только я недогадлива И кто стоит за этим, не знаю. Подожду имени автора - надо же знать, на кого ссылаться при цитировании
Цапля: А мне так зудит написать кому-нить, кто убивец. Можно, я кому-нить в личку напишу? автор, можно, Вам?
незнакомка: Цапля пишет: А мне так зудит написать кому-нить, кто убивец Цапля не подогревай мой зуд. А то я ща тоже начну искать жертв для общения на тему предполагаемого убийцы.
Inn: Брюнес, спасибо Вам огромное за доставленное удовольствие! И за то, что "1-ое апреля продолжается":-)! Интригу разгадать не пытаюсь, мне бы "всего лишь" чтобы действо не кончалось :-)...
deicu: Брюнес , замечательная разгадка зловещей тайны: зачем М.-Э. вернулась. И сразу выросла длинная очередь из читательниц... На этом фоне, полагаю, читательницам уже не столь интересно, кто именно и кого поубивал. Зато серж-ж-жант (не знаю, кому там может нравиться инспектор ) выходит на передний план повествования, и стоит к нему присмотреться. Сюжет продолжает впечатлять, а стиль продолжает восхищать. Да здравствует 1 апреля - праздник, который всегда с тобой (с)
Элайза: Ы-ы-ы-ы-ы-ы.... (*тихонько воет от зависти к незамутненности разума создательницы Хэлленг Антуанэтты Рэйкфрейм XVII, а так же к самой Хэлене; Хэллен; Хэлл; Хэлленг; АнХэлл, с ее волосами, отливающими шеколадом и кистями арристократической формы с длинными пальцами. Где ты, Дейзи?..* ) А если серьезно — от всей души надеюсь, что аффторше еще не исполнилось 13-ти, иначе это совсем уже клиническая клиника. Калина пишет: "Присекать" - это, наверное, сечь (бить), но по чуть-чуть. А мне очень понравился глагол "фихтовать" — это, должно быть, изучать наследие философа Фихте или же придерживаться его взглядов. Брюнес Инспектор меня покорил с первого же чиха взгляда, как Мэри-Эйприл — Флемминга! (*Адресочек, где дают такие колготки, Вы мне уж тоже шепните, по старой дружбе * ) . И не томите нас долго с продолжением, ведь Первое апреля, хоть и долго длится в некоторых отдельно взятых темах, но все же не вечно...
Брюнес: Весьма польщена таким читательским вниманием. Спасибо огромное! Tatiana пишет: Может быть Вы знаете, где Мэри-Эйприл достала такие чудесные колготки? Думаю, что это эксклюзив... Цапля пишет: Можно, я кому-нить в личку напишу? автор, можно, Вам? Конечно, это очнь любопытно. deicu пишет: Зато серж-ж-жант (не знаю, кому там может нравиться инспектор ) выходит на передний план повествования Вы буквально наступаете автору на пятки
Брюнес: Сержант Флемминг, задумчиво смотрел в окно кабинета инспектора Уотсона. Среди пятен и грязных разводов, оставленных на стекле нерадивой ворчливой уборщицей миссис Хук, он видел не мрачную кирпично-красную стену-брандмауэр соседнего дома и клочок серого неба над ней, а изящные влекущие формы блондинки, которая обнаружила труп в своей квартире. Сержант тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и сел на стул. Уотсона вызвали к начальству в тот самый момент, когда сержант появился в его кабинете, чтобы доложить о проведенной работе, и инспектор удалился, оставив Флемминга ждать его возвращения. Джеймс Флемминг, несмотря на свои двадцать пять, отнюдь не был наивным молодым человеком. Он вырос без отца, в старых кварталах Ист-Энда и в пору бурной юности попал в местную банду, которая держала в страхе все окрестные улицы и не брезговала грабежом одиноких прохожих. К счастью, ему удалось избежать тюрьмы. Когда бандой подростков всерьез занялась полиция, Джеймс покинул родину в трюме корабля «Глория Скотт» и был высажен в одном из портов Юго-Востока. Страна, в которую попал Джеймс, была охвачена гражданской войной, в которой принимали участие наемники, и юноша, не имея иного выхода, вступил в ряды доблестных солдат удачи, где и воевал почти три года, приобретя за это время жизненный опыт разного рода, стальные мускулы, шрам на правом боку от раны, грубо зашитой толстой стальной иглой, продезинфицированной в огне костра среди диких джунглей Ламдоджи, два следа от пулевых ранений: один на бедре, второй —на левой ягодице, и владение уникальными приемами мало-известной в цивилизованном мире борьбы утса-комон-бхатай. В конце третьего года сражений и лишений в джунглях Джеймс почувствовал усталость и несогласие внутреннего мира с внешним, и правдами и неправдами покинул гостеприимную страну, объятую пламенем нескончаемой войны. По странному совпадению он вернулся на родину на том же самом судне «Глория Скотт», правда, на этот раз легальным образом, в качестве матроса. В Англии он обнаружил, что все его родственники покинули этот мир, и он совершенно одинок. На деньги, заработанные тяжким, но недостойным трудом наемника, Джеймс снял дешевую квартиру, купил скромный подержанный Арден и пару новых костюмов, и отправился искать работу. Тернистыми путями ему удалось стать уличным бобби, хотя для этого пришлось доказывать свою лояльность и незапятнанность темного прошлого. Через пару лет, активный молодой полицейский блеснул своей отвагой и утса-комон-бхатай, задержав и разоружив опасного преступника, взявшего в заложники одиннадцать посетителей и десять служащих крупного банка. Затем, после активного участия в ликвидации банды Белого Джека, под чутким руководством инспектора Майкрофта Уотсона он получил чин сержанта и премию в виде полой бронзовой статуэтки богини правосудия. Итак, отгоняя неуместные видения, Джеймс Флемминг размышлял о прелестях Мэри-Эйприл и не только о них. Вчера он предложил девушке отвезти ее к родственникам или друзьям, справедливо полагая, что ей будет страшно оставаться одной в квартире после всего, что произошло. Усаживаясь в свой Арден, рядом с Мэри-Эйприл, сержант с трудом справился с природной сущностью, которая резко взбунтовалась от лицезрения опасно подмигивающих какими-то блесками колен совершенного вида и многообещающей ложбинки, трепещущей над зеленой тканью платья светловолосой богини. Хотя Джеймс отнюдь не был новичком в отношениях со слабым полом и пользовался достаточным успехом, разбив пару-тройку сердец, но не позволив ни одной из своих подружек разбить его мужественное сердце. Сержант не мог понять, что же произошло дальше, в дороге — то ли его подвели неумеренно взбунтовавшиеся инстинкты, и он не справился с управлением, то ли с этим не справился водитель встречного грузовика, который на Северном мосту вдруг ни с того, ни с сего свернул на встречную полосу прямо перед Арденом, и лишь благодаря отличной реакции сержанта, закаленной в джунглях Ламдоджи и гибкому металлическому парапету моста, ему и его спутнице удалось остаться живыми и почти не поврежденными, а Ардену отделаться вмятиной на правом бампере.
apropos: Брюнес Вот это боевой путь на вид заурядного, но такого незаурядного сержанта. То, как бравый сержант справился с бандами, а также с «природной сущностью» - потрясло до глубины души и повергло в обморок, из коего и пишу.
Цапля: Брюнес Путь в профессию сержанта Флемминга тернист и ужжжасно интересен
Tatiana: Брюнес Неприлично смеялась в голос. Вызвала недоумение у изумленной публики. Это был краткий отчет о прочитанном отрывке. Браво!!!
Inn: Да здравствует 1-ое апреля! Праздник смеха продолжился, ура :-)!
deicu: А-га! Подозреваю, что новейшая часть - это отголоски обсуждения, не написать ли "мужской роман"; помните, было как-то на форуме, и характерные черты выделили, и прочее. Браво, смелый автор! Джунгли Ламдоджи зовут! И зачем было выворачиваться от зловещего грузовика? Такой мачо встретил бы его грудью, и тот переломился бы об его челюсть. Очень многообещающая пара главгероев, но, умоляю, не забывайте о детективной загадке...
Надина: Элайза пишет: А если серьезно — от всей души надеюсь, что аффторше еще не исполнилось 13-ти, иначе это совсем уже клиническая клиника. кстати, психологи для диагностики детей используют сочинение сказок или рассказов, чтобы выявить проблемы, потому что дети, описывая героя,как правило, описывают себя. Здесь, на мой непрофессиональный взгляд, у автора явный перфекционизм, но может и ошибаюсь. Брюнес Спасибо Забавно! Какое у сержанта прошлое...
Marusia: Брюнес Спасибо за очередную порцию столь увлекательного детектива Как приятно осознавать, что бравый сержант Флемминг, несмотря на свои двадцать пять, отнюдь не столь наивен, что подтверждает тот факт, что он не позволил ни одной из своих подружек разбить его мужественное сердце А какой у него богатый внешний и внутренний мир
Axel: Брюнес Спасибо! Сержант потряс до глубины души . А колготки имеют прямо магическую силу. . С нетерпением жду продолжение.
Брюнес: Благодарю за поддержку, признаться, изначально не намеревалась все это заканчивать.... ------- Инспектор Уотсон вернулся в кабинет и, устроившись в старом кресле, доставшемся ему по наследству от предыдущего инспектора, ушедшего на пенсию, а тому – от его предшественника и так вплоть до 1899 года, и принялся раскуривать трубку, неодобрительно поглядывая на багровый синяк на лбу сержанта. – Нужно аккуратнее ездить, Флемминг, как вы, сержант полиции, могли попасть в аварию. – Я ехал аккуратно, сэр, – ответил сержант. – Итак, давайте ближе к делу, на чем мы там с вами остановились … – инспектор раскурил трубку и откинулся на спинку кресла. – Он был отравлен… – Ядом сложного состава и неясного происхождения… – Гм-м-м… – многозначительно сказал инспектор и раздраженно шевельнул шеей, в которую, как обычно, врезался воротник. – В кармане убитого был найден счет из гостиницы «Утраченные иллюзии», сомнительной местечко в Чифсайде. Хозяйка, после нескольких неудачных попыток, все-таки опознала на фотографии жильца из номера 14, мистера… Урию Рафлса. Жил одиноко, к нему редко кто-либо приходил, но сам он часто отлучался по вечерам и возвращался поздно ночью. В комнате было найдено множество карточных колод, Верник с Джонсом пробежались по нескольким притонам и выяснили, что этот тип известен в узких кругах под кличкой Скунс. – Гм-м-м… – промычал инспектор, выпустив облако дыма, при этом безуспешно попытавшись соорудить из него колечко. После нескольких лет усердных тренировок ему удалось сделать это пару недель назад, но он так и не сумел закрепить достигнутый успех. – Думаю…– продолжил инспектор, бросив суровый взгляд на сержанта в надежде, что тот не заметил его неудачу. – Думаю, что следует… – Пробить связи Скунса… – продолжил сержант после минутной паузы, в течение которой инспектор, просыпав пепел из трубки, старательно отряхивал брюки. – Выяснить, с кем связан Скунс… – объявил инспектор. – Идите, сержант и работайте… дело должно быть раскрыто в ближайшее время… – Еще одно, сэр… – Что еще, сержант? – Э-э-э…это я нашел под головой убитого… – сержант протянул инспектору прозрачный пакетик. – Что за ерунда? Это, наверно, той дамочки, что живет в квартире, – инспектор поморщился, вспомнив отвратительную блондинку. – Не удивительно, что она разбрасывает свои вещи где попало. Женщины, они неаккуратны, развратны и лживы, сержант. И эта блондинка вполне может быть причастна к убийству, да именно она… – оживился инспектор. – Но мисс Джейнсон отрицает, что эта вещь принадлежит ей… – растерянно пробормотал сержант, когда инспектор замолчал и начал раскуривать трубку. – Она лжет! И раз лжет, значит виновна! Займитесь ею, сержант! Джеймс Флемминг покинул кабинет инспектора в сильном волнении. Найденная им вещь и заявление Мэри-Эйприл, что она не принадлежит ей, наводили на хоть неопределенные, но подозрения, подставляя под удар саму мисс Джейнсон. В душе молодого человека симпатия к роскошной блондинке боролась с чувством долга, последнее победило, но эта борьба на пару минут вывела Джеймса из строя. Поморщившись, он потрогал багровый синяк на лбу и нестерпимо болящую шишку на голове, вспомнил, как была перепугана Мэри-Эйприл, когда он вытаскивал ее из машины, и решил, что связями Скунса пока могут заняться Верник и Джонс, а он должен навестить прекрасную мисс и справиться о состоянии ее драгоценного здоровья а, если повезет, то и тела… Флемминг добрался на служебном автомобиле до мастерской, где вчера оставил свой пострадавший Арден для рихтовки, забрал машину и поехал на Бронсон Лейн 13, куда вчера он отвез Мэри-Эйприл. Он свернул с шумной Гастинг Роуд на тихую зеленую улицу и ударил по тормозам, ошарашенный представшей пред ним картиной. Улица перестала быть тихой, хоть и осталась зеленой. Она была буквально забита людьми и спасательными средствами: полиция, фургон скорой помощи и кажущаяся огромной вызывающе красная пожарная машина. Флемминг выскочил из Ардена и бросился вперед, расталкивая возбужденную толпу и размахивая полицейским жетоном. Когда он добрался до объекта, ради которого происходило все это столпотворение, перед его глазами предстало жуткое зрелище: квартиры номер 13 в длинном многоквартирном доме, который начинался на въезде на Бронсон Лейн, а заканчивался – на выезде, больше не существовало: вместо нее в стене зияла огромная дымящаяся дыра, сквозь которую просматривалась соседняя улица.
Цапля: Брюнес Ой! * в обмороке* не может быть! надеюсь, она жива?! С ногами, колготками, вспыхивающими загадочным блеском в области подколеннной ямки, и прочими атрибутами главгероини?! Я прям в расстройстве... бедный лейтенант сержант, борьба между чувством долга и чувством просто так пронзительна! Браво!
apropos: Брюнес Блеск! Вот это поворот, нет - зигзаг - судьбы и расследования, а также романа! Инспектор - изумляюще-изумителен, Флемминг - потрясающе-потрясателен, а зияющая дыра на соседнюю улицу - покорила и добила. Браво!
Inn: А интрига-то не на шутку :-)!.. Вся надежда на то, что такая безупречная героиня от "взрывных работ" автора не пострадала ;-)...
deicu: Брюнес пишет: Благодарю за поддержку Это Вам спасибо за произведение, от которого в буквальном смысле слова невозможно оторваться. Какой поистине классический конфликт и какая жестокая кульминация! Если авторское двусмысленное замечание Брюнес пишет: признаться, изначально не намеревалась все это заканчивать... означает, что первоначально автор видел оптимистический конец, а в ходе написания склонился к трагическому - то я (и другие читатели, уверена) категорически против! Мэри-Сью... эээ... Мэри-Эйприл бессмертна! Inn пишет: Вся надежда на то, что такая безупречная героиня от "взрывных работ" автора не пострадала ;-)... Будем надеяться. А вот про колготки я не уверена...
Надина: Брюнес Весьма заинтригована, но у меня совершенно нет догадок, кто убийца
Marusia: Очевидно, что колготки с опасно подмигивающими блёсками в самых невозможных местах - это не единственный эксклюзив, которым обладает наша несравненная Мэри-Эприл Брюнес Интрига все круче Но у читателя сохраняется надежда не только на оптимистичный (преступление будет раскрыто, враги повержены), но и романтически окрашенный финал
apropos: Marusia пишет: читателя сохраняется надежда Леди, это же "классически-штампованный" ЛР - с сохранением не только соответствующих клише, но и закономерно-логическим развитием сюжета, а также предсказуемым финалом, нет?
Wega: Inn пишет: А интрига-то не на шутку :-)!.. Вся надежда на то, что такая безупречная героиня от "взрывных работ" автора не пострадала ;-)... Совершенно солидарна! Брюнес
Элайза: deicu пишет: Мэри-Сью... эээ... Мэри-Эйприл бессмертна! Воистину! Очень надеюсь, что наша бесподобная героиня и ее "трепещущая ложбинка" ничуть не пострадали от взрыва (бытового газа?) и вскоре явятся перед восхищенным взором бравого сержанта в полном блеске своих колготок...
Брюнес: Да, вероятно, вы правы, Мэри-Эйприл трудновато убить.... ----------------------- Сердце сержанта сжалось при мысли о том, что прекрасное тело Мэри-Эйприл погребено в развалинах квартиры, но закаленные в джунглях условные рефлексы успешно сработали, и он в один миг превратился из мужчины в профессионала своего дела. – Что здесь произошло, Стаут? – обратился сержант к знакомому коллеге, огромных размеров полицейскому, который стоял на остатках лестницы, ведущей в разрушенную квартиру. – Стреляли… – произнес, тот, вздыхая от отдышки. – Стреляли? Огнемет? – прикинул Флемминг. – Да, похоже на базуку, – откликнулся полицейский. – Кумулятивный снаряд… – задумчиво просчитал Флемминг. – Да, квартира вспыхнула как спичка… – Есть свидетели? – Соседи рассказывают, что слышали свист, словно что-то летело, потом удар и взрыв. Дамочка из дома напротив видела машину, остановившуюся прямо перед входом в квартиру, она на большой скорости уехала сразу же после взрыва. – Когда это произошло? – Два часа назад… Сержант вошел в еще дымящееся пространство, где с почерневших стен на пол сползали клочья пены. – А что с… жильцами? – хладнокровно спросил сержант, оглядывая обгорелые останки обстановки. – Никого не обнаружено, – кряхтя, ответил Стаут. Закаленное сердце сержанта дрогнуло, вновь возвращая его во власть безусловных рефлексов. Возродившаяся надежда тотчас же вооружилась палитрой и красками и набросала перед его взором на стене среди хлопьев грязной пены пленительный образ Афродиты. Флемминг так увлекся созерцанием подробностей прекрасного видения, что не понял, что произошло с ним в следующую секунду. Удар, молния, блеснувшая перед глазами, и он рухнул на мокрый пол, теряя сознание. Первое, что увидел сержант, открыв глаза, было склонившееся над ним прекрасное лицо Мэри-Эйприл, ее огромные голубые глаза смотрели на него с сочувственной страстью, светлые локоны ее волос щекотали его щеку, а нежные лепестки губ шевелились, произнося какие-то слова, которые он не мог расслышать, как ни пытался. Сержант пошевелился, почувствовав, что голова болит еще сильнее, чем прежде. – Лежите спокойно, сейчас я обработаю вашу рану, – услышал он, и светлый образ прекрасной блондинки, расплывшись, словно круги по воде, исчез, а на его месте появилось бородатое мужское лицо. – Рассечена кожа головы, серьезных внешних повреждений нет, но стоит сделать рентген, – объявило бородатое лицо. – Где она? – вскричал сержант. – Кто, простите? – спросил бородатый. – Мисс…мисс… – сержант замолчал, осознав, что, вероятно, оказался в плену галлюцинаций. – Если вы имеете в виду эту мисс, то она здесь, – к нему склонился Стаут. Из-за его спины выпорхнула Мэри-Эйприл и улыбнулась сержанту сочувственно и, как ему показалось, многообещающе. – Чувствуете головокружение? – спросил бородатый врач, ибо это был именно врач. Сержант попытался встать, что удалось ему без особого труда, голова слегка кружилась, но он вполне мог справиться с этим недугом. – Все в порядке, док… Но что это было? Стаут протянул ему деревянный полуобгорелый предмет неопределенной формы. – Это упало на вас с потолка… остаток светильника. – Мистер Флемминг… – раздался мелодичный голос Мэри Эйприл. – Вы не представляете, что здесь было! Это ужасно, ужасно… я могла погибнуть, вы представляете… все сгорело все… Марриэтт ушла, я уже позвонила ей, но мистер Флемминг, это было так ужасно… – Идемте в машину, вы все мне расскажите, – сказал Джеймс тоном сержанта полиции при исполнении служебных обязанностей Устроившись в машине, Мэри-Эйприл попыталась пересказать события сегодняшнего дня, применив все доступные ей средства, чтобы донести до сержанта весь ужас происшедшего. Она решила не ходить в колледж, поскольку лекции по теоретической казуистике сегодня не намечалось, а, кроме того, пережитый кошмар вчерашнего дня плохо сказался на ее внешнем виде: она обнаружила, что под глазами наметились голубоватые круги от беспокойно проведенной ночи. Она решила снова лечь спать, но тут вспомнила, что вчера, в спешке, взяв розовое трикотажное платье, чтобы надеть его сегодня, не взяла к нему туфли, следовательно, в перспективе, ей пришлось бы надеть или вчерашнее зеленое, которое пострадало во время аварии – на него упал гамбургер, которым угостил ее сержант по дороге – или розовое трикотажное с зелеными туфлями, что было просто немыслимо. Все это Мэри-Эйприл попыталась объяснить сержанту, не забыв упомянуть, что в этих ее переживаниях его обещанное вчера сегодняшнее появление сыграло отнюдь не последнюю роль. Пытаясь успокоить себя тем, что во время аварии ее новые колготки совершенно не пострадали, Мэри-Эйприл все-таки попыталась заснуть, но злосчастная перспектива предстать перед сержантом в неприглядном виде так разволновала ее, что она решила, что нужно либо срочно ехать домой за туфлями, либо отправиться в магазин и купить новые. Пометавшись, она пришла к выводу, что покупка новых туфель намного приятнее, тем более, что старые она приобрела уже месяц назад, а эта модель угрожала выйти из текущей моды. После принятого с таким трудом решения перед ней встала следующая дилемма: как добраться до магазина, в зеленом платье с пятном на самом видном месте или розовом с зелеными туфлями. В конце концов, осознав, что платье без пятна все-таки лучше, чем платье с пятном, пусть даже туфли будут зелеными, Мэри-Эйприл оделась и собралась было уже выходить, как увидела, что прямо напротив входа в квартиру остановилась машина, и из нее вышел высокий человек. Выйти из дома в розовом платье и зеленых туфлях перед столь близко стоящим мужчиной оказалось выше ее сил, и Мэри-Эйприл решила пройти через заднюю дверь. Едва она шагнула на тротуар, как за ее спиной раздался оглушительный взрыв. Все это, или почти все, упустив лишь подробности, которые, как посчитала Мэри-Эйприл, совсем не нужно знать молодому интересному, пусть и с синяком на лбу и пластырем на голове мужчине, она и рассказала сержанту. Он перебил ее лишь один раз, выразив свое сожаление по поводу уроненного на платье гамбургера.
Tatiana: Брюнес Вот это развитие событий! Браво! Брюнес Умоляю, пусть эти колготки будут пуленепробиваемы взрывоневосприимчивы! Через одну минуту. Упс... уже продолжение. Побежала читать.
Цапля: Брюнес Ооооо в бешеном восторге! Автор, золотко, ваш роман можно растащить на цитаты... А Мэри-Эйприл - девушка с классическим вкусом, и не позволяет себе носить розовое с зеленым... Браво! продолжения!!!
Tatiana: Брюнес Так и не нашла ничего про колготки. Грущу.
Надина: Брюнес Что это же за дом такой, где то трупы находятся, то взрывы случаются? Проклятая квартира, как у Булгакова Брюнес пишет: старые она приобрела уже месяц назад, а эта модель угрожала выйти из текущей моды Да, серьезная проблема , тут не до убийств...
Брюнес: Цапля пишет: А Мэри-Эйприл - девушка с классическим вкусом, и не позволяет себе носить розовое с зеленым... Совершенство, она совершенство...почти. Tatiana пишет: Так и не нашла ничего про колготки. Грущу. Благодарю за напоминание, внесла некоторые поправки по поводу колготок. Надина пишет: Что это же за дом такой, где то трупы находятся, то взрывы случаются? Но это уже другой дом...
Надина: Брюнес пишет: Но это уже другой дом... Точно! Тогда следует сказать, "кто же охотится за Мэри с таким фанатизмом?" Хорошо бы маньяк (простите, кровожадное настроение ).
Inn: Господи, как же, оказывается, трудно быть "гламурной девушкой" ;-)! Но героиня героически справляется, даже колготки на сей раз остались целы :-)!..
apropos: Брюнес Нет, это прелесть что такое. Розовое платье и зеленое с пятном от гамбургера - плюс зеленые туфли - меня уронили под стол (боюсь, у меня будет синяк, как у бравого сержанта - то мужчины, то профессионала своего дела) Восторгу нет предела!
Marusia: Брюнес пишет: Он перебил ее лишь один раз , выразив свое сожаление по поводу уроненного на платье гамбургера. Мое восхищение сержантом безмерно! Какая выдержка!!!!
deicu: Inn пишет: даже колготки на сей раз остались целы Действительно! Можно вздохнуть спокойно. Ну, если колготки и главгероиня целы, и даже душка-сержант не пострадал чрезмерно душой и телом, то можно обратить взор и к загадочным преступлениям, которые столь неуклонно вторгаются в жизнь соседей Мэри-Эйприл. Брюнес, ждем, что Вы разрешите головоломку с присущим Вам блеском!
Tatiana: Брюнес пишет: Пытаясь успокоить себя тем, что во время аварии ее новые колготки совершенно не пострадали Спасибо Вам, добрый человек!
Wega: Поскольку можно уверенно пребывать в надежде, что с героями этой детективной истории будет полный ажур и порядок, меня сильно занимает другой детектив! Ну, просто по Гоголю! "...Кто была сочинительница?" Маловероятно, что она комментирует здесь своё детище! Плюс к этому, представив здесь прекрасный литературный стиль и язык, она тем самым существенно упростила поиски "подозреваемой " персоны. Мне так кажется! К тому же некоторые предшествующие события наводят на определённые размышления!
Inn: Wega, железной логикой можно ненароком "спугнуть" автора, а этого очень бы не хотелось ;-) : это же так здорово читать ТАКОЙ детектив!. Может не стоит разрушать ауру и добираться "до самой сути" :-)? Автор ведь удовольствия чтения он лишён ;-), так что пусть хоть "интригует" в своё удовольствие, так сказать, "справедливости ради" :-)...
Wega: Inn пишет: Автор ведь удовольствия чтения он лишён ;-), так что пусть хоть "интригует" в своё удовольствие, так сказать, "справедливости ради" :-)... И правда! И вряд ли хорошим можно считать детектив, где с первой страницы ясно - кто убил, кого и за что?!
Леона: Ооооо!!! Это ж надо мне только ненадолго исчезнуть, как тут появляется ТАКОЕ! Автор, в полном восторге! Ещё!
Брюнес: С благодарностями за снисходительность читателей к слабостям автора... __________________ Мэри-Эйприл попросила сержанта отвезти ее домой и заехать по пути в магазин, чтобы купить новые туфли. Сержант, как ей показалось, некоторое время терзался сомнениями и молчал, что-то обдумывая, и Мэри-Эйприл вдруг пришла в голову мысль, что он, вероятно, не слишком хорошо себя чувствует после того, как ему на голову упал тот обломок канделябра и, возможно, у него сотрясение мозга. От этого приступа сострадания Мэри-Эйприл настолько прониклась осознанием многогранности своего характера, что на какое-то время совершенно позабыла о том, что она в розовом платье при зеленых туфлях. Она вспомнила об этом неприятном факте лишь тогда, когда сержант решительно завел мотор и сказал: — Поехали… Мэри-Эйприл перемеряла уже больше дюжины пар туфель, но ни на одной не могла остановиться. Больше всех ей понравились открытые туфли серебристого цвета с ремешками и на тонкой шпильке, которые, правда, не слишком подходили к ее розовому платью, но она представила, как шикарно эти туфли будут смотреться с ее юбкой в стиле техно, которая осталась дома в шкафу. Мэри-Эйприл купила серебристые туфли и тут же обула их, решив, что дома переоденется. Размышляя о том, чем же ей украсить верхнюю часть тела: прозрачным топом с блестками или блузкой с широким воротником и рукавами один с четвертью, она забралась в Арден. Устроившись на переднем сиденье, Мэри-Эйприл достала косметичку и внимательно изучила лицо, поправила изъяны в макияже, нанесенные атмосферным и нервным воздействием, и взглянула на сержанта. Он спал, откинувшись на сиденье. Взмокшая прядка волос упала на его красивый, хоть и подпорченный синяком лоб, легкая щетина, покрывающая щеки и подбородок, придавала ему особо мужественный и привлекательный вид, «Нос стоило бы немного подправить, он не совсем прямой, но в общем-то ничего», — подумала Мэри-Эйприл. Ворот, не очень, правда, свежей, рубашки сержанта был расстегнут и открывал его крепкую шею и грудь. Потертая кожаная куртка и узкие джинсы довершали картину, внося в образ Джеймса Флемминга дополнительную ноту здоровой мужской сексуальности. Мэри-Эйприл посмотрела на его тонкие губы и сглотнула, проглотив возникшее неуемное желание прижаться к этим губам, а затем почувствовать, как эти сильные руки, которые сейчас свободно лежали на руле Ардена, крепко и страстно обнимают её. Мэри-Эйприл закрыла глаза и тотчас открыла их, потому что услышала, как сержант громко и смачно всхрапнул, проснулся от храпа, потянулся, крякнул от боли, увидел Мэри-Эйприл, смутился и завел мотор. Когда Мэри-Эйприл и Флемминг подошли к двери квартиры, она оказалась приоткрытой. — Вы не забыли вчера закрыть дверь? — прошептал сержант, схватив Мэри-Эйприл, которая уже собралась высказать свое возмущение, и оттягивая её к себе за спину. Флемминг осторожно протянул руку к двери, но в этот момент она резко распахнулась, сержант от неожиданного и сильного удара отлетел в сторону и рухнул на пол, не сумев сконцентрироваться, что можно было объяснить лишь тем, что за последние два дня координация его движений была жестоко нарушена. Мэри-Эйприл широко открыла рот, чтобы завизжать, но обнаружила, что не может воспроизвести ни звука, потому что на нее в упор смотрело показавшееся ей огромным дуло пистолета, пистолет же умещался в руке человека, одетого во все черное. Мэри-Эйприл замерла, вдруг представив, как она будет лежать здесь, на грязном полу, в луже крови и, вероятно, в очень неизящной позе, потому что принять изящную у нее может не хватить ни сил, ни времени. Пока Мэри-Эйприл обдумывала столь неприятную перспективу, сержант, пришедший в себя, кинулся на черного человека, но реакция последнего оказалась лучше, потому что он остановил бросок Флемминга коротким, но очень громким выстрелом, таким громким, что у Мэри-Эйприл заложило уши, но зато она обрела дар визга и использовала его в полной мере. Черный человек оттолкнул ее и бросился вниз по ступенькам. Мэри-Эйприл кинулась к лежащему на полу – во вполне симпатичной позе, как успела она отметить, ибо была очень наблюдательной девушкой – сержанту. Она увидела дымящуюся дыру на плече его кожаной куртки, а из-за ее отворота было видно, как по рубашке расползается кровавое пятно. — Я вызову скорую! — воскликнула Мэри-Эйприл, холодея от ужаса. — Уотсон… — прохрипел сержант – … позвоните, пусть приедет сюда… кажется, я… — Уотсон? Какой Уотсон?! — вскричала Мэри-Эйприл, прижимая руки к красивой груди. — Вы знаете… — пробормотал Флемминг и потерял сознание. «Уотсон?» — Мэри Эйприл перебрала в памяти всех знакомых ей Уотсонов, их оказалось совсем немного, точнее один, а еще точнее, одна — Джеральдина Уотсон, та самая, которую выделял из всех студенток упрямый преподаватель казуистики мистер Брокльхерст. Мэри-Эйприл напрягла все свои умственные способности, пытаясь установить связь между словами сержанта и Джеральдиной, но ничего не придумала, кроме гипотезы об их вероятных любовных отношениях, что вызвало в душе Мэри-Эйприл жесточайший внутренний протест. Совершенно обессиленная непосильными умственными усилиями, Мэри-Эйприл решила, что просьбу сержанта, возможно последнюю, она все же должна удовлетворить, даже если Джеральдина и не окажется именно той Уотсон, которую имел в виду Флемминг, или, что еще хуже, окажется… Мэри-Эйприл набрала номер Джеральдины Уотсон. Ей стоило немалых усилий уговорить Джеральдину, которая очень удивилась звонку своей оппонентки, но после отчаянных и путаных объяснений Мэри-Эйприл, все-таки согласилась приехать. Тем временем сержант застонал, но в себя не пришел. Мэри-Эйприл кинулась в квартиру в поисках аптечки, но картина, представшая перед нею, заставила её позабыть об истекающем кровью Флемминге. Вся ее чудесная желто-сине-голубая квартирка была буквально перевернута вверх дном, все было разрушено, побито, истоптано. Это жуткое зрелище стало последней каплей, которая переполнила чашу психологической устойчивости Мэри-Эйприл, в голове у нее поплыло, она прошла несколько шагов, зацепилась за что-то серебристой шпилькой и рухнула без сознания между разбитым окном и перевернутым, порезанным золотисто-желтым диваном.
Tatiana: Брюнес пишет: От этого приступа сострадания Мэри-Эйприл настолько прониклась осознанием многогранности своего характера, что на какое-то время совершенно позабыла о том, что она в розовом платье при зеленых туфлях. о-хо-хо... Так смеяться нельзя)))) Брюнес пишет: Мэри-Эйприл достала косметичку и внимательно изучила лицо, поправила изъяны в макияже, нанесенные атмосферным и нервным воздействием
Леона: Продолжение не заставило себя ждать! Какая доза позитивизма за один только вечер! Перл на перле! Tatiana пишет: Так смеяться нельзя Это точно, но я смеюсь и смеюсь!
Цапля: Брюнес, браво! Детективная интрига все детективнее, Золушка Мэри-Эйприл с ее туфельками рулит! да, убитый гламурный интерьер сильнее нежных чувств-с...
apropos: Брюнес Какой экшн - начиная от примерки дюжины (или сколько их там?) туфелек, заканчивая незнакомцем с черным дулом пистолета! Изящные и неизящные позы добили. Упала, в восторге выкрикивая: браво, браво! И на бис еще, просим!
Брюнес: Спасибо, дамы, приятно, если немного порадовала этим творением.
Miss Jane: Брюнес , с ума сойти!
Бэла: Брюнес твое произвЭдение - просто отвал башки!!! Прости, не цитирую, иначе надо было брать все! Дай Бог нам всем еще целую гору столь же изысканных наслаждений (хотя чего их изыскивать - они в каждой строчке!) *гора из валяющихся в почтительном обмороке смайликов -деффачек с розовыми бантиками*
Inn: А безупречная девушка ещё и анализировать ситуацию пытается!.. Я уж переживать начала, что длительный "мыслительный процесс" приведёт к морщинам на прекрасном лбу героини. Но добрый автор так вовремя раскурочил "чудесную желто-сине-голубую квартирку", уронив заодно героиню, и тем самым остановил её "работу мысли" :-). Автор, Вы там аккуратней-то героиню роняйте, за её эксклюзивными колготками столько народу уже приглядывает ;-)... Спасибо, Брюнес!
Надина: Брюнес Спасибо! Меня особенно впечатлило: Брюнес пишет: Мэри-Эйприл напрягла все свои умственные способности, пытаясь установить связь между словами сержанта и Джеральдиной, но ничего не придумала, кроме гипотезы об их вероятных любовных отношениях, что вызвало в душе Мэри-Эйприл жесточайший внутренний протест. Жду продолжения!
Marusia: Брюнес Прочла еще вчера, поздно вечером Но находясь в полнейшем обмороке от созерцания здоровой мужской сексуальности бравого сержанта Флеминга (для меня он уже просто Джеймс ) не нашла в себе сил выразить своё восхищение Перечитав утром, поймала промелькнувшую мысль, что мне уже всё равно, кто там кого убил, за что и в поисках чего Это такой восторг следить за мыслительным процессом Мэри-Эйприл, размышлять вслед за ней, чем лучше прикрыть верхнюю, а также нижнюю части тела deicu пишет: А то, что соперница М.-Э. Джейнсон именно Джеральдина Уотсон - скажется? Они родственники или однофамильцы с инспектором? Вот фамильное ружьецо-то и стрельнуло
Элайза: Брюнес Полная укатайка... Мыслительный процесс очаровательной блондинки столь же блистателен, как ее колготки, не говоря уж о язвительном пере нашей Брюнес. Обретя вслед за героиней весьма полезный дар визга, оглушительно визжу — дальше, дальше!!
Калина: Брюнес пишет: , но закаленные в джунглях условные рефлексы успешно сработали, и он в один миг превратился из мужчины в профессионала своего дела. Я это запомню
deicu: Брюнес . Ну, Флеминг (==Джеймс Флеминг==) в своем репертуаре, а героиня раскрывается с неожиданной стороны. Мыслительный процесс, это надо же! От волнения за героев я уже на стуле усидеть не в силах. Первое явление злодея в полный рост! Затаила дыхание.
Axel: Брюнес Сержант великолепен, а мыслительные процессы героини просто блеск. Спасибо за очередную порцию позитива.
Брюнес: Флемминг открыл глаза и не увидел ничего, потому что вокруг стояла кромешная тьма. Он пошевелился, плечо ответило резкой болью. – Вы очнулись? – услышал он шепот, а затем горькое всхлипывание. Сержант попытался сесть, это ему удалось, он нащупал зажигалку в кармане куртки и щелкнул кремнем. Слабый огонек пламени потянулся вверх, осветив узкое пространство, кирпичную кладку стены и бледное женское лицо с огромными черными глазами. – Вы очнулись? – спросило лицо, едва шевеля синими губами. – Кто вы? – вопросом на вопрос ответил сержант, пытаясь усилием ослабевшей воли унять головокружение. – Я? Джеральдина… – пролепетала девушка. Ни имя, ни лицо ни о чем не говорили сержанту, хотя у него так болела голова и все прочие органы, что он навряд ли мог вспомнить даже ближайшего родственника. Флемминг поднял зажигалку и осмотрелся. Они находились в узком помещении цилиндрической формы со стенами, выложенными кирпичом, и, судя по тому, что стены эти уходили вверх, теряясь в неведомой темноте, это помещение можно было смело назвать трубой, возможно, дренажной или канализационной, определился Флемминг, тотчас вспомнив, как в джунглях Ламдоджи ему пришлось выбираться из ловушки на какого-то дикого зверя – ямы глубиной около 6 метров, но тогда он не был так изранен и видел над головой звездное азиатское небо, здесь же над головой царила сплошная темнота и определить глубину, на которой они находились, было практически невозможно. От размышлений и воспоминаний Флемминга отвлекли адская боль в плече и всхлипывания невесть как попавшей сюда особы, которые в свою очередь напомнили сержанту о божественной Мэи-Эйприл и человеке с пистолетом, выскочившем из ее квартиры. Неужели прекрасная блондинка погибла, так и не побывав в его объятиях? Сердце и тело сержанта дрогнули в унисон, но рана, всхлипывающая брюнетка и служебный долг тут же напомнили ему о насущном. – Нам нужно выбираться отсюда, – констатировал сержант непреложный факт, тем самым поставив перед собой текущую задачу. – Вы весь в крови, – прошептала Джеральдина. – Как вы сюда попали? – спросил сержант. – Не помню… – Потом расскажите, – Флемминг погасил зажигалку, морщась, стащил куртку, рубашка была липкой от крови. – Лучше попробуйте крепко перевязать мне плечо. Черноглазая Джеральдина охнула в темноте. – Но я боюсь… и ничего не вижу… – А вы на ощупь, – ответил он. – Иначе я истеку кровью. Ахая, охая, всхлипывая и чертыхаясь, сержант и загадочная Джеральдина совместными усилиями порвали рубашку Флемминга и перетянули его раненое плечо. Сержант отдал куртку дрожащей от холода девушке и начал ощупывать стену. Подняться по кирпичной кладке для него не представляло особого труда, но сейчас каждое движение болезненно отдавалось в плече, кружилась голова, и несмотря на холод, он весь вспотел. Но сержант Флемминг не привык сдаваться на волю обстоятельств, поэтому, превозмогая слабость и боль, стиснув зубы, взяв себя в руки, невзирая на трудности и продираясь сквозь тернии, начал медленно подниматься вверх по стене. Три раз он падал вниз, терял сознание, стонал, грязно ругался, и снова полз по стене, словно паук по паутине, скалолаз по скале, альпинист по Альпам, трубочист по трубе, Летучий Голландец по бушующим небесам. Джеральдина рыдала вслед ему, а когда он падал, затихала, потом начинала рыдать снова. Четвертая попытка и Флемминг словно слился со стеной, стал ее движущейся частью, вжимаясь в нее всем своим гибким сильным телом, нащупывая руками и ногами точки опоры. Он продвигался все выше и выше, пока голова его не уперлась во что-то твердое. «Крышка люка», – догадался сержант. Положение было отчаянным. Он висел на высоте, по его смутным расчетам, около тридцати футов, почти без опоры, но ничто уже не могло остановить Джеймса Флемминга. Вспомнив прием борьбы утса-комон-бхатай под названием «молниеносный удар бекаса-ламдоджи с обрезанными крыльями» и позы ламдоджийской уоги, он жесточайшим усилием вжался в стену, уперся головой в люк и, взревев, как тяжеловес, берущий непосильный вес, приподнял, а потом и сдвинул в сторону тяжелую чугунную крышку. Из последних сил сержант выполз наружу, цепляясь за воздух, и рухнул в сырую, показавшуюся ему райской, траву.
Tatiana: Брюнес Вот спасибо за позитив! Теперь можно спокойно идти спать. И пусть мне присняться прекрасные блондинки в эксклюзиных колготках, чувствительные брюнетки, рыдающие в голос и (о-о-о-о, это на десерт!) доблестные сержанты в роли человека-паука. Благодарю Вас, сударыня! *реверанс*
Inn: Да-а-а, тако-о-ой сержант!.. А теперь ещё и с брюнеткой! Джеймс Бонд нервно курит в углу :-)... Большое спасибо автору! Определённо это "1-ое апреля" надолго запомнится именно вот этим "антидепрессантом" :-)!
deicu: Дрогнула в унисон с бравым сержантом. Конечно, когда все потеряли сознание - честный прием для введения интригующей лакуны в повествование, но это ж страх - куда они все (или только часть?) провалились? Трепещу в ужасе за сержанта, его блондинку, а теперь и за брюнетку. Автор, скорее на помощь! Стиль по-прежнему великолепен. Брюнес и ура 1 апреля!
Надина: Брюнес Спасибо! Чудо! Долго представляла, как выглядит удар бекаса-ламдоджи с обрезанными (!) крыльями....
Axel: Брюнес Ура доблесному сержанту!
Marusia: Брюнес Сюжет настолько крут , что нет смысла гадать, что нас ждет за следующим поворотом
apropos: Брюнес Ай, вот так поворот! Но сержант-то каков! Скалолаз наш... И брюнетка очень даже кстати... Брюнес пишет: полз по стене, словно паук по паутине, скалолаз по скале, альпинист по Альпам, трубочист по трубе, Летучий Голландец по бушующим небесам Каскад! (А хочется цитировать все... )
Элайза: Ох, ну и интриганка же ты, Брюнес! Только что вроде на лестнице лежали, и уже в каком-то подвале с люком... Жуть, крруть и мурашки по телу! В лучших традициях жанра наш бравый сержант выполз, цепляясь за воздух, но кто же, кто же все-таки так жестоко изрезал гламурный золотистый диван?.. И главное — зачем?.. Читатели теряются в догадках, вся надежда на доброго автора, который не будет долго томить нас в неведении.
Цапля: Брюнес Великолепно, восторг! Присоединяюсь к жаждущим продолжения, параллельно строя немыслимые догадки (мыслимые тут невозможны) Элайза пишет: но кто же, кто же все-таки так жестоко изрезал гламурный золотистый диван?.. *голосом Гоблина* чувствуется рука мафии
Хелга: Не слишком ли автор лихо закрутил сюжет?
Цапля: Хелга пишет: Не слишком ли автор лихо закрутил сюжет? Читатели в восторге от крутизны сюжета
Хелга: Цапля пишет: Читатели в восторге от крутизны сюжета А мне показалось, что Брюнес не хватает чувства меры, хотя местами очень забавно...
Цапля: Хелга пишет: А мне показалось, что Брюнес не хватает чувства меры А мне показалось, что отсутствие чувства меры, гламурные коврики, техно в стиле ампир , сержант-паук, брюнетка с синими губами, Мэри -Эйприл в розово-зеленом - это такой эксклюзив, что придираться к оному грешно.
Tatiana: Хелга ты не права. Очень даже в меру. А за колготки... у-у-у, за эти колготки... *тяжело вздыхаю* все можно простить, тем более, что и прощать-то нечего.
Леона: Представила себе прием борьбы утса-комон-бхатай под названием «молниеносный удар бекаса-ламдоджи с обрезанными крыльями» Валяюсь под столом! Браво, Брюнес! Хелга пишет: А мне показалось, что Брюнес не хватает чувства меры Хватает, хватает! И чувства меры, и всех остальных чувств!
Wega: Брюнес пишет: Уотсон?» — Мэри Эйприл перебрала в памяти всех знакомых ей Уотсонов, их оказалось совсем немного, точнее один, а еще точнее, одна — Джеральдина Уотсон, та самая, которую выделял из всех студенток упрямый преподаватель А мне очень понравился этот сюжетный вираж! Весьма неожиданная идея, вызывающая вполне обоснованное сочувствие к незадачливой блондинке.
Брюнес: Спасибо терпеливым читательницам! Кажется, 1-е апреля слишком затянулось, и чувство меры, действительно, изменяет автору. Но, не в силах остановиться.... ------------------------------------------- Инспектор Уотсон был в бешенстве. Он рвал и метал, о чем свидетельствовала потухшая, уныло лежащая на столе трубка, которую он так и позабыл раскурить. Кроме того, сегодня утром, когда он подходил к дверям полицейского управления, мимо него прошествовала продавщица цветов с огромной корзиной желтых роз, в результате чего инспектор ушел в глубокий аллергический чих, из которого периодически выныривал, чтобы высказать свое отношение к нерадивым подчиненным. Полицейские Верник и Джонс стояли в кабинете инспектора в неудобных позах почтительного непослушания, наблюдая за перемещениями клетчатого платка начальства. – Где Флемминг, …..вашу? – вопрошал инспектор, не чуждаясь отборных ругательств, которые применял в случаях крайнего душевного и служебного волнения. – Его никто не видел и не слышал со вчерашнего дня, после того, как мы встретились с ним там, возле обстрелянного дома на Бронсон Лейн, а затем он укатил с той блондинкой, Джейнсон, – Верник, грузный мужчина в расцвете лет и сил, мечтательно закатил глаза. – В то время, когда преступники бороздят городское пространство, убивая направо и налево, сержант Флемминг развлекается со свидетельницей, а возможно, и соучастницей или, что еще хуже, исполнительницей преступления, и это вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, а вы, воспользовавшись его отсутствием, болтаетесь неизвестно где! – инспектору удалось произнести столь длинную речь на одном дыхании, после чего он разразился каскадом эффектных чихов, поминая в промежутках между ними не добрыми, а злыми словами безответственную цветочницу. – Но, сэр… – вставил свое веское слово поборник справедливости и простых земных радостей долговязый худощавый Джонс. – Мы перерыли все лондонские притоны, накопали знакомых Скунса, нашли парня, который пару дней назад в клубе «Новая Канава» видел, как Скунс толковал с неким Бронксом… – возмутился немногословный Верник. – Молчать! – взревел измученный аллергией Майкрофт. – Флемминг не отвечает на звонки, – зачем-то добавил Верник, видимо, движимый некой навязчивой идеей. – Пусть он только покажется мне на глаза! Женщины, женщины – это зло! Как разрушительно их влияние! Идите и работайте! И как только появится Флемминг, тотчас же ко мне… – инспектор чихнул и без сил откинулся на кресле. Покинув кабинет инспектора, Верник и Джонс, поразмыслив, решили, что стоит размягчить обрушившийся на их невинные плечи гнев начальства парой кружек доброго пива в ближайшем пабе под оптимистичным названием «Уснувший в седле», где под пиво основательно перемыли все несущие части инспектора Уотсона, а заодно и сержанта Флемминга. Сержант Флемминг попытался встать, качаясь, он сделал несколько шагов, но ему пришлось остановиться, чтобы не упасть от сильного головокружения. Светало, перед ним расстилалось какое-то поле, за ним виднелась полоса леса, а над лесом разгоралась заря. «Значит, мы провели в этом колодце пол суток, если не больше, – подумал сержант. – И откуда взялась эта девица?» – Ждите меня, я скоро вернусь! – крикнул он в глубину колодца, откуда до него донеслось слабый звук, то ли плач, то ли ответ. Мысль о брюнетке, которую нужно извлечь из подземных недр, придала ему сил. Найти что-либо похожее на веревку в условиях незнакомой предрассветной сельской местности не представлялось возможным, но Джеймс Флемминг вспомнил, что его джинсы вполне можно превратить в веревку, если грамотно подойти к вопросу их разрезания. С другой стороны, можно было пойти поискать жилые места, позвать на помощь людей, но он не был уверен, что ему хватит на это сил, и он не лишится сознание где-то в пути. Он порылся в карманах джинсов, они были пусты, а один порван – те, кто бросил его в колодец, проверили все карманы, вытащив телефон, полицейский жетон и бумажник, хотя, почему-то оставив зажигалку, видимо, в спешке. Что-то кололо и царапало его бедро. Тщательно порывшись в порванном кармане, он нащупал выпавший, но зацепившийся за трусы предмет. Это была женская пилочка для ногтей с нелепым украшением в форме паука с колючими проволочными лапками, благодаря которым она и задержалась в белье сержанта. Эту вещь он обнаружил под головой отравленного Урии Рафлса-Скунса в квартире Мэри-Эйприл. Это было невероятное везение. Сержант стащил джинсы, потерял сознание, придя в себя, прикинул направление разрезания штанов так, чтобы из того количества ткани, что было у него под рукой, выкроить как можно более длинную веревку. Когда работа была закончена, уже совсем рассвело, и роса на траве просохла. Из колодца доносились далекие тихие стоны. – Я спускаю веревку! – крикнул сержант, – накрутите конец себе на руку, я вытащу вас. Он сбросил вниз то, что недавно было его джинсами, волнуясь, что импровизированной веревки может не хватить. Вскоре из колодца донеслось более бодрое: – Поймала! Веревка натянулась, он подергал ее и потянул. Работа была сродни гребле в кандалах на пиратской галере. Когда голова девушки показалась над отверстием колодца, силы оставили сержанта, он упал на траву, вновь на миг потеряв сознание от боли, усталости, потери крови, переживаний, голода и осознания свершенного дела. – Ну и видок у вас, – услышал сержант сквозь мутную пелену, окутавшую его глаза и мысли. – Как у татуированного вождя племени днобов. – Что за племя? – спросил сержант, протирая глаза здоровой рукой, ибо жизненные перипетии так и не лишили его природной любознательности. – Это племя, очень малочисленное, населяет один из островов Тихого океана, к северо-западу от Австралийского континента. Они наносят себе татуировки красной краской растения днобо-бобо, и для глаза европейца выглядят окровавленными. Днобы считают, что, чем больше красного на теле, тем красивее, и с лексической точки зрения можно признать, что они правы, хотя визуально зрелище совсем не для слабонервных. Освободившись из ужасного плена, девушка вполне пришла в себя. Джеральдина Уотсон отличалась живым умом, сообразительностью, странным образом сочетая в себе неуемное красноречие, подпитанное многолетним постоянным чтением, и замкнутость, вызванную периодическими погружениями в свой внутренний мир. Она была настоящей фанаткой археологии, этнографии, палеонтологии и прочих попутных наук, и могла говорить часами на животрепещущие археологические, этнографические и палеонтологические темы. Невысокая ростом брюнетка с достаточно нескладной фигурой, она была скорее некрасива, чем привлекательна и не пользовалась успехом у мужчин, и это, несмотря на развитый интеллект, часто расстраивало её. Единственным ее внешним достоинством были огромные глаза, в которых отражался богатый внутренний мир Джеральдины, и, видимо, Энтони Брокльхерст стал первым из мужчин, который, прежде чем визуально измерять длину ног и объем бедер девушки, заглянул в эти зеркала души. Впрочем, возможно, он сделал это по причине сильной близорукости. Ученую беседу пришлось прервать, поскольку экзотичность, которая так восхитила ученую Джеральдину, самому Флеммингу приносила глубочайшие физические страдания, которые он мужественно скрывал, не имея возможности скрыть свою наготу. Повязка на плече сержанта пропиталась запекшейся уже кровью, мужественный торс был жестоко исцарапан, глаза лихорадочно горели, волосы падали липкими прядями на лоб. Где-то вдали Тарзан и прочие претенденты на звание самого мужественного дикого охотника всех времен и народов тихо удалялись в чащи джунглей, дабы не быть осмеянными за свой жалкий внешний вид. – Позвольте представиться, меня зовут Джеймс, Джеймс Флемминг, я – полицейский, – вспомнил о правилах этикета сержант. - Нам нужно найти дорогу, и срочно попасть в Лондон. Джеральдина отдала ему куртку. Сержант сунул в карман бесценную пилку, и они двинулись по полю. Дорога была обнаружена часа через два, им часто приходилось останавливаться не отдых, и сержанту в конце концов пришлось прибегнуть к помощи плеча хрупкой, но отважной Джеральдины, потому что каждый шаг давался ему с трудом. По дороге мисс Уотсон поведала сержанту, что она приехала к Мэри-Эйприл по ее странному звонку. Выйдя из лифта, она увидела лежащего на полу сержанта. Пока Джеральдина размышляла, что ей делать: подойти ли к нему или сразу вызывать скорую помощь, кто-то схватил ее сзади, зажав рот. Резкий запах хлороформа, и она потеряла сознание. Сержант вкратце, избегая подробностей, описал Джеральдине сложившуюся вокруг Мэри-Эйприл ситуацию, что вызвало у мисс Уотсон сочувствие, замешанное на некоторой доле злорадства, поскольку она терпеть не могла богинеподобную блондинку. Исчерпав тему сегодняшнего дня, остаток пути в поисках признаков цивилизации Джеральдина рассказывала сержанту об особенностях быта и обычаях племен, населяющих коралловые острова Старозеландского ареала. Шоссе оказалось довольно пустынным. Им пришлось ждать четверть часа, пока на дороге не показался небольшой фургон, как оказалось, собственность местного фермера. Применив классический прием «девушка на дороге, мужчина – в кустах», они овладели грузовиком, и сержант пообещал незадачливому фермеру, что все расходы и компенсации за моральный и небольшой физический ущерб, связанный с шоком от вида сержанта и вывихнутой последним в короткой борьбе за обладание транспортным средством руки селянина, восполнит государство. Фермер, глядя вслед удаляющейся собственности, саркастически сплюнул, выразив глубокое недоверие к намерениям вышеупомянутого института выплачивать какие бы то ни было компенсации.
Tatiana: Брюнес пишет: Джеральдина Уотсон отличалась живым умом, сообразительностью, странным образом сочетая в себе неуемное красноречие, подпитанное многолетним постоянным чтением, и замкнутость, вызванную периодическими погружениями в свой внутренний мир. Она была настоящей фанаткой археологии, этнографии, палеонтологии и прочих попутных наук, и могла говорить часами на животрепещущие археологические, этнографические и палеонтологические темы. Невысокая ростом брюнетка с достаточно нескладной фигурой, она была скорее некрасива, чем привлекательна и не пользовалась успехом у мужчин, и это, несмотря на развитый интеллект, часто расстраивало её. Единственным ее внешним достоинством были огромные глаза, в которых отражался богатый внутренний мир Джеральдины, Все, выпала в осадок. Впадать обратно не собираюсь. Просто супер!
Inn: Автор, пусть чувство меры "изменяет" и дальше :-) и как можно дольше ;-)! Спасибо большое, Брюнес! Хороши все: и аллергичный инспектор, и мужественный (практически обнажённый стараниями автора) сержант и "фанатка прочих попутных наук"... В тихом восторге от "преступников, бороздящих городское пространство"... он укатил с той блондинком, Джейнсон, - блондинкой?
Бэла: Брюнес пишет: Где-то вдали Тарзан и прочие претенденты на звание самого мужественного дикого охотника всех времен и народов тихо удалялись в чащи джунглей, дабы ... нервно покурить в углу!!!
Надина: Брюнес Особенно хохотала над захватом грузовика, очень саркастично (фермера жалко, правда, но добрые дела наказуемы). Гневная речь инспектора бесподобна: В то время, когда преступники бороздят городское пространство, убивая направо и налево, сержант Флемминг развлекается со свидетельницей, а возможно, и соучастницей или, что еще хуже, исполнительницей преступления, и это вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, а вы, воспользовавшись его отсутствием, болтаетесь неизвестно где! а полумертвый и полуобнаженый сержант каков!
apropos: Брюнес Ухохоталась - до слез. Нет, это невыносимо-бесподобно! Брюнес пишет: не в силах остановиться И не надо! Не надо останавливаться - читатели готовы, нет - жаждут - читать этот восхитительнейший роман - до следующего первого апреля и далее.
Цапля: Брюнес Бесподобно! Уже не знаю, кем мне восхищаться больше - розово-зеленой блондинкой с ногами осьминога, или глазасто-эрудированной брюнеткой. Все великолепны, хорош аллергический инспектор, но сержант.... Невероятен, особенно без джинсов! ЗЫ. Я так хочу, чтобы песня не кончалась... (с)
Калина: Брюнес Вас неминуемо растащат на цитаты
deicu: История все чудесатее и чудесатее. Веревка из джинсов, распиленных женской пилочкой для ногтей (с украшением в виде паука - сама по себе впечатляющая деталь ) далеко превосходит все описанные виды спасения на водах. Этнографически подкованная волоокая брюнетка, надеюсь, еще не сказала своего последнего слова (хотя р-р-розовая Мэри-Эйприл тоже хороша ). И оденьте сержанта поскорее, а то Ваши читательницы так и не поднимутся из обморока.
Marusia: Брюнес Вас хочется цитировать и цитировать (извините за фамильярность). Преступники, бороздящие городское пространство; огромные глаза Джеральдины, отличающейся умом и сообразительностью; вывихнутая рука селянина в короткой борьбе за обладание транспортным средством... Брюнес пишет: Полицейские Верник и Джонс ... под пиво основательно перемыли все несущие части инспектора Уотсона, а заодно и сержанта Флемминга Не знаю с кого Вы писали эту парочку, но у меня они вызвали ассоциацию с собранием на ликеро-водочном заводе Жванецкого: «Водители Ларионов и Кутько обещали сэкономить тонно-километров вдвое и бой тары произвести с учетом интересов...» deicu пишет: И оденьте сержанта поскорее Не надо , пусть так еще походит Брюнес пишет: Тщательно порывшись в порванном кармане, он нащупал выпавший, но зацепившийся за трусы предмет. Это была женская пилочка для ногтей с нелепым украшением в форме паука с колючими проволочными лапками, благодаря которым она и задержалась в белье сержанта. Эту вещь он обнаружил под головой отравленного Урии Рафлса-Скунса в квартире Мэри-Эйприл. Это было невероятное везение. А пилочка, пожалуй, действительно бесценна.
Axel: Брюнес Смеялась до слёз. Спасибо!
Wega: Брюнес пишет: Применив классический прием «девушка на дороге, мужчина – в кустах», они овладели грузовиком, и сержант пообещал незадачливому фермеру, что все расходы и компенсации за моральный и небольшой физический ущерб, связанный с шоком от вида сержанта и вывихнутой последним в короткой борьбе за обладание транспортным средством руки селянина, восполнит государство. Фермер, глядя вслед удаляющейся собственности, саркастически сплюнул, выразив глубокое недоверие к намерениям вышеупомянутого института выплачивать какие бы то ни было компенсации. Классно! И очень, очень смешно!
Леона: Присоединяюсь к воплям восторга и желаниям растащить сей шедевр на цитаты! Да здравствует нескончаемое 1 апреля!
Брюнес: Дамы, очень благодарна за положительные отзывы! --------------------------------------------- Пятая кружка пива и частые упоминания имен инспектора и сержанта странным образом стимулировали профессиональное рвение справедливого Джонса, а после шестой он решительно объявил, что им просто необходимо отправиться в клуб «Новая канава», чтобы выяснить, где живет тот Бронкс, с которым на днях встречался злополучный Скунс. Верник посопротивлялся для верности, но, прикинув, что дома его ждет грозная жена, которая не упустит случая упрекнуть его в пьянстве, да и гнев начальства чего-то стоит, решил, что лучше отправиться по делам службы. В клубе, который с виду напоминал обычный паб, дополненный бильярдными столами, имелось небольшое помещение, где собирались картежники, игроки в кости и заезжие каталы. Эта сфера деятельности заведения неофициально значилась полулегальной – хозяин поставлял полиции тайны своих клиентов ради сохранения своего заведения. Вчера Верник и Джонс изрядно тряхнули его, пытаясь выяснить адрес подозрительного Бронкса, но тот, поклявшись всеми своими родственниками до пятого колена, заверил их, что не знает, где живет этот скользкий тип, но постарается узнать к сегодняшнему дню. Заполучив обещанный адрес, Верник и Джонс направились в сторону кварталов старого дока, где, по сведениям хозяина «Новой канавы», проживал упомянутый Бронкс. Дом на берегу давно заброшенного канала смотрел подслеповатыми окнами в изувеченное цивилизацией городское пространство. Верник и Джонс поднялись по хлипкой лестнице на пятый этаж и постучали в давно не крашенную дверь. Где-то в недрах дома заскрипела кровать, снизу послышался скрипучий женский голос, но за указанной дверью стояла тишина. Джонс вытащил пистолет, Верник нерешительно толкнул дверь, которая с жутким скрипом отворилась, открыв зловещее зрелище – посреди комнаты, обставленной жалкой мебелью, с засиженными мухами стенами, на затоптанном полу, неловко запрокинув голову, лежал мужчина, по описаниям идеально подходивший к образу Бронкса. Пивные пары, вдохновившие бравых бобби на трудовые свершения, в миг улетучились, когда они осознали, что, судя по пулевому отверстию в голове несчастного, побеседовать с ним уже вряд ли удастся. Верник, кряхтя и проклиная тот час, когда вступил в ряды доблестной английской полиции, взялся за телефон и занялся организационной частью дела, а Джонс – осмотром квартиры и убитого. Когда прибыли инспектор Уотсон, врач и молодой стажер, он внимательно изучал стену комнаты, видимо, служившую хозяину записной книжкой, и так увлекся чтением записей, что даже не отреагировал на появление начальства. Сержант усадил Джеральдину на водительское место и заставил выжать из старого грузовика все, на что тот был способен, а сам, удобно, насколько было возможно для его израненного тела, устроился на сиденье и заснул, точнее, впал в короткое забытье. Ему вдруг почудилось, что он лежит на берегу моря, на горячем песке, прибой ласкает его пятки, а прекрасная белокурая девушка, вышедшая из морских волн, смотрит на него огромными черными глазами, склоняется к нему, касается своими нежными губами его губ, и он, охваченный страстью, сжимает в объятиях ее гибкое тело, которое пылко отвечает его неуемным желаниям и… сержант очнулся от весьма болезненного столкновения своего лба с лобовым стеклом. – Простите, Джеймс, я резко затормозила, – виновато сказала Джеральдина. Флемминг, потирая вероятную очередную шишку, уставился на дорогу, через которую с восторженным блеянием дружной кудрявой толпой передвигалось стадо белоснежных овец. Едва хвостик последней овцы мелькнул перед бампером грузовика, Джеральдина резко отжала газ, и Флемминга снова изрядно тряхнуло, но на этот раз он отделался зарядом адреналина, болью в раненом плече, восхищением отважной Джеральдиной, шевельнувшимся где-то в недрах души, и смущением оттого, что на нем нет штанов. Выехав на центральную магистраль, они обнаружили, что находятся в 100 милях от Лондона. Через пару часов за окнами грузовика замелькали кварталы Гринвича, и Джеральдина предложила сержанту остановиться возле больницы, чтобы обработать его раны, а заодно и ее царапины, полученные при падении в колодец, но он решительно отказался, заявив, что сейчас, когда жизни Мэри-Эйприл, а, возможно, не только её, угрожает смертельная опасность нельзя терять ни минуты, а его рана, которая, судя по всему, является поверхностной, а не сквозной, вполне может подождать, как и царапины Джеральдины. В джунглях Ламдоджи ему как-то пришлось залечивать более серьезную рану листьями дерева бунакфа, и все обошлось. В ответ Джеральдина рассказала, что туземцы племени сиотху лечат свои раны исключительно листьями дерева со сложным названием, которое она позабыла, но обязательно восстановит в памяти, как только доберется до библиотеки. Затем, помолчав, добавила, что сиотху ходят совершенно обнаженными, считая, что прикрывать какие-либо части тела, сотворенные великим Божеством Сио, не очень хорошо по отношению к этому Божеству, но он, сержант Флемминг, не принадлежит к данному племени и, конечно, может отказаться от медицинской помощи, но вряд ли его поймут соплеменники, если он появится на лондонской улице без штанов, даже при условии, что он будет сообщать всем прохожим, что делает это исключительно по экстренной профессиональной необходимости. С этим аргументом сержанту пришлось согласиться, но он тут же объявил, что выходить из машины и мерять брюки не собирается, а поручит важное дело покупки штанов Джеральдине, выделив ей на это пять, максимум десять минут. Джеральдина блестяще справилась с поставленной задачей, купив сержанту в первом попавшемся на глаза бутике джинсы, которые, правда, оказались на два размера больше, потому что мисс Уотсон очень спешила. Мэри-Эйприл очнулась, выбралась из-за останков своего любимого дивана и, хромая и пытаясь закрыть глаза, чтобы не видеть своей изувеченной квартиры, отправилась к зеркалу. К своему ужасу она обнаружила на щеке свежую, даже кровоточащую царапину, которую, видимо, получила при падении, что было совершенной катастрофой. Кроме того, она сломала шпильку на новых, только что купленных туфлях и снова порвала колготки. Мэри-Эйприл бросилась к телефону, чтобы позвонить 911 или в полицию, но ее миленький желтый телефон валялся на полу, жалко раскрыв свое разбитое нутро. Она кинулась искать сумочку, чтобы взять сотовый, но не смогла ее найти. Поиски телефона заставили ее вспомнить про черного человека, выстрел и сержанта, который, вероятно, так и истекал кровью там в коридоре. Она открыла дверь и осторожно выглянула из квартиры. В коридоре было тихо и пустынно, словно здесь никогда не стреляли, и никто не падал на пол и не просил ее о последнем одолжении вызвать противную Уотсон. Значит, он ушел с Джеральдиной, даже не поинтересовавшись, что же присходит с нею, Мэри-Эйприл? «Он бросил меня! Бросил в такой момент, когда столько несчастий обрушилось на меня! Этот труп, и мебель вся поломана, и шпилька, и вторые колготки за два дня! А я сделала, как он хотел, звонила этой Уотсон, подумала, что он умирает, а он просто сбежал от меня с Джеральдиной, даже не вспомнив обо мне!» Осознание всей неслыханной подлости поступка сержанта Флемминга привело обычно жизнерадостную и оптимистичную Мэри-Эйприл в состояние такого отчаяния, что она вернулась в свою квартиру, захлопнула дверь, рухнула на порезанный диван и зарыдала. Мэри-Эйприл рыдала долго и горько, до тех пор, пока совершенно не выбилась из сил, и не уснула, а, уснув, не заметила, как проспала до утра. Утро не принесло облегчения, потому что царапина на щеке приобрела неприятный оттенок засохшей крови, и замаскировать ее не удавалось никакими средствами. Глаза покраснели от вчерашних слез, под ними залегли темные круги, а на нежной белой коже лица появились неприятные красные пятна. Все это лишило Мэри-Эйприл возможности выйти из квартиры при свете дня, и при отсутствии телефонной связи она оказалась отрезанной от мира. Мэри-Эйприл решила, что дождется вечера и лишь тогда выйдет из дома, хотя перспектива выходить в темноте после всего, что произошло за последние дни, смущала ее столь же, сколь и альтернатива появиться на публике с помятым и поцарапанным лицом, не говоря уже о мучительных проблемах с обувью.
Надина: Брюнес Спасибо за очередную порцию юмора
Inn: Ага, теперь ему блондинки "с огромными чёрными глазами" снятся ;-), т.е. к брюнетке он тоже неровно дышит... Молодец сержант, не теряется :-)! Аколготки, за многострадальной судьбой которых следили все читательницы, автор, стало быть, не пожалел. И блёстки их не спасли... Правильно девушка убивалась, насчёт вторых колготок за два дня, одного этого потрясения ей хватило бы с лихвой :-)! "она сломала шпильку на новом, только что купленном туфле" - или "она сломала шпильку на новых, только что купленных туфлях (купила-то пару, а не одну туфлю!) или "купленной туфле", т.к. "тУфля" - женского рода)
Marusia: Ну вот, Бронкс последовал за Скунсом, и допрашивать опять некого. Бедная, бедная Мэри-Эйприл, как она еще держится. Невыносимо жалко за очередную пару колготок Остатки любимого дивана не так жалко, все-таки они сыграли свою роль, спасли жизнь своей божественной хозяйки Гадкая Джеральдина, на дала нашему Божеству Сио Джеймсу досмотреть такой сон Брюнес Браво
Tatiana: Брюнес Альтернативные методы лечения просто замечательские! Но колготки... У-у-у-у, я этого не переживу. Браво!
apropos: Брюнес Ах, какая прелесть! *кровожадно* Еще один труп - это круто! Как наша Мэри-Э., однако, страдает. И ее можно понять, между прочим.
Tatiana: apropos пишет: *кровожадно* Еще один труп - это круто! Да ну... Что там труп... Колготки порвались! Вот что воистину ужасно!
Цапля: Ооо, какое продолжение. Сплошные потери... Эксклюзивные колготки, новые туфли... Горе! понимаю Мэри-Эйприл... да, еще труп, кстати. Браво, автор!
deicu: События принимают нешуточный оборот... Сам факт, что герои (зачислим Джеральдину тоже в героини, ладно? ) нечувствительно оказались так далеко от Лондона, а также сержант - от Мэри-Эйприл... Жесткий экшн! А так гламурненько все начиналось. Что-то я уже и на хэппи-энд не надеюсь, лишь бы все живы остались. Неужели суровый автор отправит их вслед за колготками?? Брюнес, умоляю, скорее снимите с нас бремя ожидания!
Wega: Брюнес ! Как же здорово придумано! Как же интригующе, стильно, изобретательно написано! Как иронично! Одним словом - песня! И не хочется, чтобы эта "кошмарная" история закончилась. Тем более, скоропостижно!
Брюнес: Wega пишет: Тем более, скоропостижно! Думаю, что так и будет....
Брюнес: Через час после принятия решения Мэри-Эйприл почувствовала, что хочет есть, через полтора часа есть захотелось еще сильнее, а ещё через два муки голода стали просто невыносимыми. Мэри-Эйприл была стойкой и выдержанной девушкой и пережила в своей недолгой жизни не одну диету, точнее, она постоянно сидела на какой-нибудь из них и сейчас, как назло, диета ее была мясо-овощной – ей требовалось съедать каждый день по фунту мяса или птицы, а также по фунту зеленых овощей. В холодильнике Мэри-Эйприл обнаружила кусок сыра, оставшийся от последней, сырно-фруктовой диеты, но съесть его ей не позволили природные организованность и последовательность. Муки голода стали совсем нестерпимыми спустя еще полчаса, и Мэри-Эйприл решилась на экстраординарный поступок: поход в магазинчик, где она обычно покупала свой фунт мяса, благо, что он располагался на другой стороне улицы. Учитывая обстоятельства и поврежденное лицо, Мэри-Эйприл собралась довольно быстро – через три часа она была почти готова и весьма довольна результатами своих усилий. Сначала, пытаясь замаскировать ужасную царапину, она наложила на лицо довольно толстый слой тонального крема оттенка молодого недозревшего персика, но после тщательного осмотра полученного результата, пришла к выводу, что этот вариант смотрится слишком вульгарно. Умывшись, она попыталась замаскировать рану тональным кремом фирмы Дермооут, который был разрекламирован как средство, уникально скрывающее и сглаживающее любые неровности и недостатки кожи лица, но была глубоко разочарована, потому что неровности и недостатки на коже ее лица отсутствовали, а перед царапиной Дермооут оказался бессилен. Мэри-Эйприл в раздумьях бродила по квартире, подбирая разбросанные вещи, и наткнулась на валяющийся на полу журнал «Чарующая Дейзи». Пока она машинально листала журнал, из него выпала фотокарточка, Мэри-Эйприл мельком взглянула на нее, удивившись, что фото ей не знакомо, но знакомо одно из лиц на фото, и, перевернув следующую страницу журнала, увидела снимок девушки, лицо которой украшало изображение свившейся кольцами змеи, держащей в пасти очаровательную розу пепельно-розового оттенка. «Боди-арт!» – воскликнула Мэри-Эйприл и вспомнила, что где-то у нее должен храниться набор театрального грима, подаренный одним из поклонников. Рисунок на лице – это экстравагантно, но все же лучше, чем вульгарный слой крема или еще более вульгарная царапина – ведь чувство прекрасного было неотъемлемой частью характера и сущности Мэри-Эйприл. Как ни странно, Мэри-Эйприл совершенно не умела рисовать, и ей потребовалось два часа, чтобы изобразить на щеке некое подобие розы, приняв царапину за стебель с листьями. Рисунок не был совершенен, но настолько впечатлил впечатлительную девушку, что она перемеряла весь свой гардероб в поисках подходящего одеяния и, несмотря на адские муки голода, пришла к выводу, что для этой боди-розы нужен совершенно особый костюм. Учитывая обстоятельства, Мэри-Эйприл все же пришлось смириться выбранными из множества вариантов широкими розовыми брюками и топом-корсажем, открывающем ее прекрасные плечи, грудь и спину. Она распустила свои роскошные волосы, надела широкополую шляпу цвета опаленной листвы и застыла перед зеркалом, в восхищении от отраженного им зрелища. «Пусть сержант и Брокльхерст поймут, кого они потеряли навсегда!» – мстительно подумала она. Затем Мэри-Эйприл добавила последние штрихи – прозрачный шарф и огромную сумку – и вышла из квартиры. Едва она захлопнула дверь, как из апартаментов миссис Окатамуль появился высокий мужчина, он равнодушно прошествовал мимо Мэри-Эйприл к лифту, зашел в него, но едва девушка хотела последовать за ним, как двери лифта сомкнулись перед ее носом. «Нахал и наглец! И даже не обратил внимания на меня!» – возмутилась Мэри-Эйприл, вздохнув, прислушалась к звукам, которые вульгарно издавал её желудок и стала ждать возвращения кабины лифта. Снова открылась дверь соседней квартиры, миссис Окатамуль в черном платье и черной круглой шляпке парижского фасона появилась перед Мэри-Эйприл и остановилась, уставившись на нее в немом изумлении. – Миссис Окатамуль, вы не узнаете меня? Это я, Мэри-Эйприл! – игриво объявила девушка, ощущая себя, по меньшей мере, татуированной Урсулой Юндресс – образ который навеки покорил ее сердце – правда, очень голодной. Миссис Окатамуль беззвучно, словно рыба, выброшенная на берег, открывала рот, вытаращив узкие глаза. «Неужели мой боди-арт так плох? Ну, конечно, я же не художник и не смогла нарисовать розу так, как хотелось бы, но зачем так явно выражать свое неудовольствие?» – подумала Мэри-Эйприл. Она попыталась найти слова, чтобы ответить миссис Окатамуль на ее странное молчание, но не успела, потому что соседка вдруг издала странный звук, который можно было бы сравнить с криком удода в ночи - если бы Мэри-Эйприл когда-нибудь слышала, как кричат удоды - кинулась на девушку, схватила ее за руку железной хваткой и потащила в недра своей квартиры. От неожиданности происходящего в первые секунды Мэри-Эйприл поддалась ей без сопротивления и лишь, когда миссис Окатамуль почти заволокла ее в свою обитель, поняла, что происходит что-то странное, и отчаянно завопила. В этот момент распахнулись двери лифта, и кто-то огромный и страшный кинулся на Мэри-Эйприл, отчего она закричала еще громче и рухнула на колени. Что-то загрохотало над ее головой, какие-то люди пробежали мимо, толкнув ее с двух сторон, она упала и закрыла глаза, инстинктивно пытаясь придать телу изящную позу, поскольку сегодня она была прекрасна – прекрасна, несчастна и голодна. – Мэри-Эйприл! – услышала она вдруг хриплый мужской голос и открыла глаза, не теряя надежду, что роза на щеке не повреждена. В первую секунду она не узнала сержанта Флемминга, настолько он был грязен, изранен и дик. «Он вернулся?» – удивилась Мэри-Эйприл, тотчас же отметив, что сержанту не помешало бы помыться и воспользоваться хорошим парфюмом, например, Бьюго Хосс или Ягуар-Джип, но затем, осмотрев его внимательней, она пришла к выводу, что все-таки сержанту очень идет быть таким заросшим и неухоженным, это придает ему невероятный мужественный шарм, хотя исходящий от него запах и оставляет желать лучшего. – Все в порядке, – сказал сержант, взяв Мэри-Эйприл за руку и помогая подняться на ноги. – Вам больше ничто не угрожает. Он, не отрываясь, смотрел на щеку девушки. – Будь ты пр-роклята! – это кричала, потрясая над головой сцепленными наручниками руками, миссис Окатамуль, ее с двух сторон держали толстый и худой полицейские. – Миссис Окатамуль – убийца? – изумилась Мэри-Эйприл, – А я видела ее на фотографии! – вдруг вспомнила она. Миссис Окатамуль снова издала вопль удода, а сержант тотчас же поинтересовался, где он бы он мог взглянуть на это фото. Лишь после того, как Мэри-Эйприл открыла дверь своей квартиры, нашла на полу среди вороха журналов снимок, выпавший из «Чарующей Дейзи», и отдала его почему-то страшно обрадовавшемуся сержанту, она обнаружила, что ее розовые брюки непростительно испачканы. Она бросилась было в спальню, чтобы срочно переодеться, но на пути наткнулась на Джеральдину Уотсон. – А ты что здесь делаешь? – удивилась Мэри-Эйприл. – Спасаю тебя, – ответила Джеральдина. – Ты же сама меня вызвала! – Это от кого же? – с подозрением поинтересовалась Мэри-Эйприл. – От убийцы, – ответила Джеральдина и спросила: – Ты занялась боди-артом, как туземцы из племени йеллоу, что живут на острове Липелоу в Тихом океане? Ты знаешь, что женщины этого племени наносят на лица изображения цветка, который символизирует их социальное положение в данный период жизни. Например, девушкам рисуют цветок липелуйской лилии, который олицетворяет невинность, а женщины в первые годы замужества носят на лицах изображение розовой амелии, которая означает приобретение первого опыта общения с мужчиной, женщины же, прожившие в браке долгие годы… Мэри-Эйприл, да и сержанту Флеммингу, который, забыв о службе и ранах, слушал Джеральдину, не удалось узнать, изображение какого цветка и какого цвета носят на лицах опытные йеллоуанки, потому что этот увлекательный рассказ был прерван громогласным чихом, и перед ними предстал лысый коротышка с клетчатым носовым платком в руке – инспектор Майкрофт Уотсон, который с отвращением уставился на разрисованную щеку прекрасной блондинки.
Tatiana: Брюнес Замечательно!!! И, очень прошу, расскажите, пожалуйста, поподробнее о занятиях боди-артом туземцами из племени йеллоу, что с острова Липелоу (Тихий океан). Эта чудесная история послужит мне утешением - я до сих пор оплакиваю колготки.
apropos: Брюнес Страдания голодной М.-Эйприл,как и ее занятия боди-артом потрясли мою душу (и в какой-то степени - тело, содрогающееся от слез и смеха) до самой глубины. Ах, ах! Окатамуль-удод оказалась убийцей! А сержант и без парфюма неотразим. Теперь бы поскорее узнать, что там этот удод затеял (и почему), и кого выберет сержант, а, может, и инспектор переменит свое отношение к коварному женскому полу? (Но чтобы песня не кончалась... )
Леона: Tatiana пишет: я до сих пор оплакиваю колготки А мне новые туфли больше жалко было. Брюнес От такого экшна просто дух захватывает! Особенно если представить себе израненого сержанта без штанов и искусство боди-арта туземцев с острова Липелоу!
Цапля: Брюнес Вау! Я знала, знала. *подпрыгивает* я чувствовала, что не все гладко с японкой французского происхождения * радуется как дитя и пританцовывает* Голосую за хэппи-энд для Мэри-Эйприл. Сержанта-сержанта-да-ешь-сержанта!!! В конце концов, я должна быть солидарна с сестрой по разуму, тож блондинкой.
Tatiana: Цапля пишет: В конце концов, я должна быть солидарна с сестрой по разуму, тож блондинкой. Блондинки (крашеные и не очень) всех стран, объединяйтесь!
Хелга: Tatiana пишет: Блондинки (крашеные и не очень) всех стран, объединяйтесь! А рыжим, практически, не остается никаких шансов?
Леона: Брюнетки, не отстанем от блондинок!
Tatiana: Хелга *ехидно* светло-рыжим? Хелга-солнце! присоединяйся к нам вне зависимости от цвета волос! Леона
Цапля: Леона пишет: Брюнетки, не отстанем от блондинок! Блондинки рулят! Никому так не к ногам колготки с мигрирующим переливом, как блондинкам!!! Tatiana
Надина: Брюнес Спасибо! Продолжение великолепно! Интересно, чем кончится...Кого выберет сержант? И что изображено на фото? как интригующе... Леона пишет: Брюнетки, не отстанем от блондинок!
Axel: Брюнес Отличное продолжение! Сержант, как всегда, не подкачал.
deicu: Радуюсь возвращению к Мэри-Эйприл! Какой характер! И какова креативность! Ее творческое обращение с царапиной достойно Ван-Гога с его ухом! Брюнес пишет: Рисунок не был совершенен, но настолько впечатлил впечатлительную девушку, И впечатленных читателей! Несовершенен, конечно, только для тех поистине высочайших стандартов, которые М.-Э. предъявляет к своей внешности. «Пусть сержант и Брокльхерст поймут, кого они потеряли навсегда!» Вот именно! Впрочем, сержант, кажется, успел реабилитироваться. Зловещее поведение франко-японки и громоподобное явление инспектора подсказывает, что и детективная разгадка не за горами. Ах, как не хочется финала - читать бы и читать Вашу классическую (п)розу, привитую к ширпотребному дичку...
Inn: Как же жаль, что развязка не за горами :-)!.. Девушка, с её тягой у красоте и безупречности, - само совершенство, даже без мерцающих колготок (автор, подари ей новую пару, ну, пожалуйста...). А розой на щеке, вызывающей аллергию, сражена наповал! Инспектор со своей аллергией одновременно и на девушку и на цветы вызвал ассоциацию с телевизионной рекламой антиаллергенного средства: дверь открывается, а на пороге кошка на задних лапках, в одной лапке у неё букет, в другой авоська с апельсинами :-)... Спасибо, Брюнес! В т.ч. и за "декаду имени 1-го апреля" ;-)!
Marusia: Миссис Окатамуль не разочаровала Черное платье с черной круглой шляпкой модного фасона - чувствуется, что годы, проведенные во Франции, не прошли даром Помимо группового портрета на фотографии меня еще интересует содержимое паучка с бесценной пилочки Не удивлюсь, если там окажется шифровка вражеской разведки, план сигнализации местного банка или секретная диета Урсулы Юндресс Надеюсь, что сержант Джеймс (грязен, изранен и дик ) так внимательно слушал Джеральдину только для того, чтобы уточнить для себя социальное положение прекрасной, несчастной и голодной Мэри-Эйприл в данный период жизни Как жаль, что близится развязка Брюнес
Брюнес: — Итак, — начал Майкрофт Уотсон, раскуривая трубку, и удобно усаживаясь в известном в инспекторских кругах кресле. — Мне удалось не только в короткий срок раскрыть два… два! убийства, но и пресечь преступную деятельность банды наркодилеров, за которой давно, но безуспешно, гоняется Интерпол! — он сделал эффектную паузу, наслаждаясь формулировкой, которые далеко не всегда ему удавались, и выпустил из трубки целых два колечка дыма, что ему удавалось еще реже. — Итак… — Майкрофт сделал многозначительную паузу, чтобы придать весомость словам, которые собирался сказать, поскольку ему предстоял доклад у начальства, а его следовало отрепетировать, а заодно, продемонстрировать подчиненным необходимость серьезного подхода к профессии и, между прочим, напомнить им о том, что все зло в мире идет от женщин, о чем ярко свидетельствовало только что раскрытое, третье в его послужном списке, дело. — Миссис Окатамуль — жестокий, не знающий жалости, главарь банды наркодилеров – именно она отравила несчастного Скунса, как его там… — Урию Рафлза, — подсказал Джонс. — Я помню… да, так вот именно она отравила этого Урию. Кстати, как вы представляете себе картину преступления, сержант? Сержант Флемминг, чисто выбритый, вплоть до головы, по причине многочисленных ранений, царапин и шишек, нанесенных этой ценнейшей части человеческого организма, откашлялся и начал: — Можно уверенно предположить, что Скунс встретился с Бронксом в клубе «Новая канава», где последний продал ему каким-то образом полученные сведения о делах миссис Окатамуль, ее адрес и фото, на котором видно, как миссис беседует с Белым Джеком – его банду вам, сэр, удалось обезвредить в прошлом году. Оказывается, они давно сотрудничали. Белый Джек был альбиносом, сэр, на фото он отлично смотрится рядом с этой японкой. — Я помню, — осадил зарвавшегося сержанта инспектор, не к месту вспомнив, что именно Флемминг предположил, что кличка Белый Джек может характеризовать внешние особенности этого неуловимого типа, и оказался, к неудовольствию инспектора, совершенно прав. Сержант бросил взгляд на Уотсона и, получив молчаливое подтверждение, что может продолжать, продолжил: — Бронкс побоялся связываться с Окатамуль, решив, видимо, получить сумму поменьше, но сохранить жизнь, что ему это все равно не удалось. Скунс, не долго думая, отправился прямо к миссис, желая урвать жирный куш и сдуру взял с собой фотографию. У миссис, вероятно, сдали нервы, потому что она, вместо того, чтобы поручить судьбу шантажиста своим громилам… — Среди которых, кстати, оказался Красавчик Гарри, на счету которого не один труп, — гордо вставил инспектор и выпустил еще одно колечко дыма, отчего загордился еще больше. Сержант выдержал паузу, наблюдая как колечко, подрагивая, поднимается к потолку, привлекая взоры Верника и Джонса. — … вместо того, чтобы поручить Скунса своим громилам, — продолжил сержант, когда колечко дыма растаяло в воздухе, — миссис Окатамуль подсыпала в напиток, которым угощала Рафлса, яд – он полностью разлагается в организме, и при вскрытии оказывается, что человек якобы умер от сердечного приступа. — Нам повезло, что труп был обнаружен до того, как яд разложился полностью, — вставил инспектор. Сержант потрогал одну из шишек на голове, поморщился и продолжил: — Нам пока неизвестно, что же произошло в квартире после того, как Скунс принял яд… — Потому что эта… Окатамуль отказывается отвечать на вопросы! — возмутился инспектор. — Но ему каким-то образом удалось выйти из квартиры. Видимо, почувствовав себя плохо, и, то ли догадываясь об отравлении, то ли не в силах уйти дальше, он открыл пилкой для ногтей квартиру Мэ… мисс Джейнсон, зашел и спрятал фотографию в первый попавшийся журнал, затем упал на ковер и умер, уронив пилку. — С чего вы решили, что это была его пилка? — Сначала не решил, но заметил, какие у Скунса ухоженные ногти. У него была очень чистая рубашка, и жилет… в общем, этот тип явно был любителем приодеться и поухаживать за собой. — Да, — вставил Верник, — вчера мы с Джонсом показали пилку в тех местах, где бывал Скунс, и народ подтвердил, что именно ею он и пользовался. — Миссис Окатамуль вызвала своих громил, чтобы задержать и увезти Скунса в укромное место и забрать у него фотографию – Красавчика Гарри видели в тот день поблизости — но они не нашли Рафлса. В это время М… мисс Джейнсон вернулась домой — она не могла сразу открыть дверь, после того как в замке поковырялся пилкой Скунс – и обнаружила труп. Миссис Окатамуль то ли разбила вазу, то ли ваза действительно разбилась от крика бедняжки Мэ… мисс Джейнсон, и отправилась в ее квартиру. Она решила, что мисс Джейнсон что-то знает и что фотография находится в ее квартире, и начала охоту за Мэ... Мэри, затем приказала своим громилам убить Бронкса, они шли за вами по пятам, — бросил он в сторону виновато вздохнувших Верника и Джонса. — Я не уверен, что эта Джейнсон не связана с этим Скунсом, не случайно же он пошел в ее квартиру! — вставил инспектор. — Нет никаких доказательств этого, — парировал сержант, напрягая скулы. — Женщины, от них все зло! — провозгласил инспектор. Сержант нагло проигнорировал реплику начальства. — Мне продолжать, сэр? — Продолжайте, Флемминг, — у инспектора получилось четвертое колечко, и это привело его в благодушное настроение. — Когда я осматривал труп Скунса, я обнаружил под его телом пилку… — Это мы уже знаем, сержант, — нервно дернулся Майкрофт. — Мэри… э-э-э… мисс Джейнсон, когда я показал ей пилку, заявила, что это не её вещь, и я подумал, что она может принадлежать убийце. Затем все эти странные события: наезд грузовика на мосту, обстрел квартиры навели меня на мысль, что убийца хочет ликвидировать мисс Джейнсон, предполагая, что она что-то знает. Ребята, — сержант кивнул в сторону Верника и Джонса, — установили, что Скунс встречался с Бронксом, а когда они вышли на его конуру и труп, и Джонс обнаружил на стене в его комнате адрес миссис Окатамуль, цепочка замкнулась. Миссис еще раз проникла в квартиру Мэ… мисс Джейнсон, но тут не вовремя появились мы с Мэ… Мэри, и я был временно выведен из строя. Окатамуль вызвала своих громил, и они увезли меня и мисс Уотсон – она оказалась возле квартиры по случайному совпадению, а громилы приняли ее за мисс Джейнсон – подальше от Лондона и бросили в заброшенный дренажный колодец. Миссис была настолько уверена, что покончила со всеми свидетелями, что, когда увидела живую и вполне здоровую мисс Джейнсон, её нервы сдали во второй раз. Если бы мы с мисс Уотсон, и Верник с Джонсом не прибыли вовремя, неизвестно, чем бы все закончилось. — А эта… Уотсон, — сказал инспектор, морщась от мысли, что у женщины может быть такая же фамилия, как у него. — Она-то как оказалась в этом колодце? Она, наверняка, причастна к этому делу… — У нее есть алиби, — отрезал сержант. Сержант Джеймс Флемминг вышел на шумную лондонскую улицу и с удовольствием вдохнул привычный, насыщенный выхлопными газами воздух. Он был доволен собой и жизнью, и даже нападки инспектора Уотсона – Лысого Боксера не могли испортить его настроения. Он только что распутал сложное и опасное дело, выйдя из него живым и почти невредимым и теперь, возможно, получит премию в виде бронзовой статуэтки богини возмездия, хотя лучшая премия ждала его в виде не бронзовой, а живой Афродиты, которая, словно статуя, стояла на тротуаре возле распахнутой дверцы Порше. «Стоянка запрещена», — автоматически отметил сержант, взглянув на рисунок желтой липелуйской лилии на щеке Афродиты, то есть, Мэри-Эйприл, и поцеловал ее в нежные бледно-розовые губы. Поцелуй был прерван резким звуком затормозившей рядом машины. «Стоянка запрещена», — снова отметил сержант, нехотя отрываясь от божественных прелестей Мэри-Эйприл. Джеральдина Уотсон выскочила на тротуар, следом за ней из автомобиля появился кудрявый темноволосый молодой человек в круглых очках. Сержант невольно провел рукой по гладко выбритой голове и поправил ремень, поддерживающий мешковатые джинсы. Ремень этот, выделанный из шкуры буйвола, живущего в лесостепной полосе одной из затерянных на просторах Юго-Западной Азии стран, подарила ему мисс Уотсон в знак глубокого уважения, благодарности и в качестве компенсации за неверную оценку размеров талии сержанта. – Как здорово, что мы успели, мы хотим пригласить вас на обед в честь нашей помолвки, ведь вы спасли мне жизнь, Джеймс, и теперь вы для меня как брат! – воскликнула Джеральдина, ловко объединив в одну фразу, казалось бы, несовместимое. – Это Энтони! Энтони Брокльхерст мрачно взглянул на сержанта, почуяв в нем потенциального или текущего соперника. Сердце Мэри-Эйприл ёкнуло и забилось, словно канарейка в клетке. Сердце сержанта дрогнуло и застучало, как пламенный мотор, теряющий обороты. – Завтра, в четыре часа! – воскликнула Джеральдина. Невесть откуда взявшийся голубь странного рыжеватого оттенка пролетел мимо, задев крылом плечо Мэри-Эйприл, она вздрогнула, следя за его полетом. – Возьмите мой телефон, – Джеральдина сунула в руку сержанта клочок бумаги – обороты мотора начали уверенно набирать скорость. Взор Мэри-Эйприл, следивший за полетом голубя, уперся в очки неверного мистера Брокльхерста. – Мистер Брокльхерст… Энтони… – дрожащим голосом промолвила Мэри-Эйприл. – Я давно хотела сказать, что вам… следует поменять оправу, эта совсем не подходит к вашему симпатичному лицу! *********** Конец. The End. Fin. Fine.
Wega: Опять сочувствую блондинке! Тяжела их доля даже при наличии безупречности в манерах и приверженности к порядку и красоте! Что там колготки! Ещё неизвестно чего ждать от Уотсон (Джеральдины)! И так уже слишком много потрясений нежной и ранимой душе блондинки! Добрейшая Брюнес! (Униженно и подобострастно) Пощадите её! Достаточно поражений от этой Джеральдины (тем более, что та даже нормальные брюки для сержанта купить не смогла)!
Надина: Брюнес Спасибо! Только сержант достался Мэри, несправедливо, даже в романах умным не везет, что тут говорить о жизни
Wega: Брюнес ! Брюнес ! Брюнес ! А когда сдаваться, т.е. "Маска! Кто Вы?"
apropos: Брюнес Упс! Уже конец?! Пригвождена из-за неожиданной развязки (надеялась на многие и многие продолжения истории), но при этом и воспарила, несказанно радуясь за инспектора, так удачно распутавшего третье дело своей жизни и научившегося наконец выпускать колечки, а также за образовавшиеся парочки, которым, похоже, еще предстоят некоторые коллизии на непростом жизненном пути.. С благодарностью за изумительную историю, доставившую массу волнительных и прочих эмоций!
Цапля: Брюнес *подвывает от восторга* о-о-о-о-о, это незабываемый финал! Я болела всей душой за Мэри-Эйприл по ряду причин, и она достойно встретила удар судьбы в виде помолвки антрополога и итальянца внешне, ботаника в душе мистера Брок...как его-там? так что все закономерно - сержанты - блондинкам , брюнеткам, ну, что остается. Брюнес, вам нужно подумать о написании сиквела "Четверо в дебрях Амазонки и инспектор -женоненавистник", где встретится полюбившаяся нам четверка и Майкрофт, расследующий убийство вождя племени ирокезов Ну, или Джеральдина лучше скажет, кого там убили. Браво, Брюнес
Inn: Оно всё-таки закончилось, наше 1-ое апреля... Зато автор подарил нам шикарнейший антидепрессант + набор цитат на все случаи жизни :-). Брюнес, спасибо!!! Пошла перечитывать "с чувством, с толком" ;-)...
deicu: Вот и финал... Брюнес Ну полный чжи-цзин! Что называется, всем сестрам по серьгам... эээ... колготкам с блестками. Замечательная стилизация, а образ Мэри-Э. предлагаю в эталоны, чтобы его нести в массы вместо сляпанных на скорую руку пергидрольных блондинок. То ли дело Ваша - натуральная! Замечательный подарок всем посетителям форума на 1 апреля, и спасибо Вам, что продлили его по просьбам трудящихся.
Tatiana: Брюнес Ах, как здорово! Ах, как жалко! Жалко, что все закончилось. Спасибо Вам огромное за море позитива, за развеселый смех на рабочем месте, в общем, за Ваше искрометное сочинение, такая неизвестная Брюнес!
полная версия страницы