Форум » Хелга » Мой нежный повар-9 Хелга » Ответить
Мой нежный повар-9 Хелга
Хелга: Автор Хелга Жанр - ЛР, душераздирающая история о любви и нелюбви... Главы на сайте Ссылки на песни Жака Бреля [more]Jacques Brel Ne Me Quitte Pas Jacques Brel Le Plat Pays Jacques Brel Laat me niet Alleen [/more] Саксофон [more]Acker Bilk Ne Me Quitte Pas feeling Petite_Fleur Love me tender killing me softly laughter in the rain [/more]
apropos: chandni пишет: сколько же новых имен появилось у Глаши Аглая, Глаша, Гланя... Какие еще?
Хелга: Саксофон звучал слишком пронзительно, меня обволакивало звуком, звенело в ушах, дребезжали бокалы на полке в шкафу, я затыкала уши, но звук пробивался через пальцы, разбухал в голове и казалось, что голова сейчас разобьется вдребезги, словно стеклянный шар. Пробуждение стало кошмаром, точнее, кошмаром была вся ночь, но когда я просыпалась ночью, меня успокаивало наличие впереди нескольких часов, в течение которых еще был шанс обрести хоть какое-то физическое равновесие. О душевном я решила просто позабыть, поскольку сил у подраненного алкоголем организма осталось не так уж много, и их следовало бросить в одном направлении, чтобы добиться хотя бы подобия положительного результата. Осторожно, словно стеклянный сосуд, до краев наполненный жидкостью, я оторвала от подушки голову, гудящую в хороводе абстинентного синдрома, и потащилась в места, где была вода и устройства для естественных потребностей человека, в надежде, что после необходимых гигиенических процедур обрету хоть какую-то устойчивость. Покидая заведение, я столкнулась с Жанной, которая находилась, кажется, в ничуть не лучшем состоянии. Охая и вздыхая, мы поменялись местами и ролями. Часа через пол мы сидели на кухне, глотая крепко заваренный чай и обмениваясь традиционными бессмысленными репликами двух хорошо погулявших баб. Побродив, как сомнабула, по Жанниной квартире, я поняла, что появиться в таком состоянии перед студентами невозможно ни с моральной, ни с физической точек зрения, и позвонила Инне Березиной. Подруга согласилась провести мою первую пару и предупредить, что остальные занятия на сегодня отменяются. Возблагодарив Инну за отзывчивость, я позвонила матушке, забралась на свое, любезно предоставленное Жанной, ложе и, обняв подушку, тотчас же уснула, словно провалилась в шипучую, как шампанское, бездну, в которой опять зазвучал саксофон, надрывно и печально. Проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Я с трудом разлепила глаза, сглотнула горькую слюну и увидела перед собой лицо Жанны. – Глашка, просыпайся, тебе фуксия твоя звонит, что-то срочное хочет сообщить. – Инна? – я помотала головой, радостно обнаружив, что эти простые движения уже не вызывают жуткого головокружения. Две мои подруги не очень-то симпатизируют друг другу. За те несколько встреч, в которые я пыталась свести их, они ощутили взаимную антипатию, в чем та и другая признавались мне не раз. Жанна окрестила изящную Инну фуксией, а Инна в разговоре никогда не забывала добавить к имени Жанна, «эта твоя». Что они не поделили, мне было неведомо, вероятно, сказались противоположность темпераментов и жизненных установок. – Ну да, Инна, уже в третий раз за последний час… – А сколько времени? – Седьмой час… – Утра? – Вечера, дорогая, вечера. Пока ты тут дрыхла, я уже на работу успела смотаться. Ты трубку-то возьми… Я села на диване, потерла виски, взяла телефон. – Да, слушаю…Инна? – Глаша, здравствуй, как ты? У меня тут такое дело… – зачастила Инна. – Как ты себя чувствуешь? Врача не вызывала? – Инна, все нормально, спасибо за поддержку, завтра буду на работе, – ответствовала я. – А что за дело? – Я звоню, звоню тебе, ты не отвечаешь. Слушай, тебя тут мужчина искал… Я сжала трубку так, что, кажется, еще немного и из нее потечет какой-нибудь сок. В висках застучало в такт снова взбесившемуся сердцу. «Он, он, это он!» – ликуя, в унисон подпрыгнули естество и рассудок. – Как-кой мужчи-на? – спросила я, охрипнув на последнем слоге. – Джон… – сказала Инна. – Его зовут Джон. Интересный такой, волосы длинные, серьга в ухе… это твой знакомый? – Йес, Йес!!! – взревела я, подпрыгнув на диване. Жанна, открыв рот, уставилась на меня. – Глань, у тебя это на почве похмелья или как? – Глаш, у тебя что там за крики? – это Инна в трубку. – Девки! – взревела я, абсолютно потеряв контроль над собой. – Он пришел! – Глаша, что ты там кричишь? – опять обеспокоено спросила Инна. – Все нормально, – ответила я. – Все чудесно, Инна, спасибо! Он просил что-нибудь передать? – Нет, ничего не просил. Как ты себя чувствуешь? – снова озабоченно спросила она. – Все нормально, спасибо, – повторила я. – Ты меня очень выручила, и… сообщила приятную весть! – добавила я в запале. – Так у тебя с этим… Джоном что-то… есть? – спросила Инна после короткой паузы. «Есть ли у меня с этим Джоном что-то или нет ничего?» – задалась я вопросом после того, как неопределенно гукнула в трубку и попрощалась с подругой. Вопрос естественно повис в атмосфере, но он требовал ответа. Я проверила входящие звонки и обнаружила целых два от Джона. Значит, он, узнав от Инны, что я заболела, звонил и беспокоился! Значит, я все же интересую его? Или это простая дань вежливости? Алена, вот кто занимает его жизнь, ей требуется его любовь, внимание и поддержка. «И это правильно, – сурово сказала себе я. – Он любит свою сестру, они с ней одно целое, а я лишь развлечение, разрядка». «Нет, это не совсем правильно, – простонала я. – Ведь мне тоже требуется его… внимание. Мне хочется знать о нем…многое» «Это типичная женская ошибка – пытаться влезть мужчине в душу» – объявил рассудок, захлебываясь своей теоретической мудростью. «Но все же он пришел сегодня!» – не к месту ляпнуло естество. «Пришел, чтобы объясниться и сказать, что мы хорошо провели время, и все такое, но теперь пора расставаться, поскольку у него своя жизнь, а у тебя – своя! Разойдемся по своим жизням и оставим приятные воспоминания…» – выложил свои заключения разум. – Ты что вдруг так завяла? – спросила Жанна, толкая меня в плечо. – Только что орала и прыгала, и вдруг притихла, как мышь в углу. Что там тебе наша фуксия наговорила? – Ничего не наговорила. Сказала, что Джон заходил с утра на занятия, искал меня. – Упс! И? – Ну и все… вот звонил еще пару раз… – И что ты собираешься делать? Нет, не так: ты собираешься что-нибудь предпринять? – Я… да… нет. А что я могу предпринять в моем положении? – В каком таком положении? А ты не залетела случаем? – Жанна, я не об этом… – разозлилась я. – Глашка, ты или совсем дура или успешно притворяешься! Мужик ищет тебя целый день, беспокоится о твоем драгоценном, подпорченном неумеренным питием здоровье, мечется, а ты села, как клуша и не знаешь, что предпринять? Звонить ему, сообщать, что ты еще слегка нездорова, но вполне способна встретиться с ним, ну, скажем, завтра… Сегодня, думаю, не стоит, чтобы слишком его самолюбие не тешить. Жанна с удовольствием потянулась, размяла плечи, поправила свои кудри, словно сама мысль об игре на мужском самолюбии доставила ей несравненное удовольствие. Меня словно окатило горячим самумом. Я должна видеть его сегодня и сейчас! Я не могу играть на самолюбии Джона, и эта мысль совсем не доставляет мне удовольствия. Мне нужно знать, что он хотел сказать, зачем он приходил сегодня в университет! Я набрала номер, долго слушала короткие гудки, потом холодное «Абонент находится вне зоны доступа сети…». «Пойду в «Тритон»! – озарением ударила мысль. – И пусть он думает обо мне все, что угодно! Но на кого я похожа? Похмельное чучело, воняющее перегаром. О, черт, черт, черт… Я заметалась по комнате. – Что с тобой? – с подозрением спросила подруга, наблюдая за моими метаниями. – Жанна, я должна видеть его сегодня… – В смысле, завтра будет поздно? – голосом Терминатора, провозглашающего «I’ll be back*», спросила Жанна. – Слушай, Глашка, ты совсем невменяемая, с перепою… Я тебя никуда одну не отпущу… – Еще не хватало! Ты что меня нянчить собралась? Хотя, если бы Жанна пошла со мной, это было бы совсем неплохо. Но не факт, что Джон сегодня работает там. Да и не важно, если не работает, значит, не судьба, но сидеть и ждать у моря погоды я не могу. – Жанна, – сказала я. – А может, ты права и меня действительно нельзя отпускать? Пойдем со мной? – Само собой! – ответила Жанна. – Видок, правда у тебя, не из лучших, но это дело мы сейчас в миг подправим! Куда направляемся? – В «Тритон»… – Куда-куда? – В Тритон, в ресторан на Фонтанке, помнишь, ты предлагала туда сходить? – Он тебя там ждет? Или он там работает? – догадливо спросила Жанна. – Работает… ------------------ * "Я вернусь" (англ)
Цапля: Хелга шикарно написана абстиненция - прямо песня В общем, Глаша проявляет инициативу, которая бывает наказуема... От нетерпения в ожидании встречи готова съесть шапку...
apropos: Хелга Ну это же надо - все закончилось на самом интересном месте!!! (Составлю правила, запрещающие авторам так измываться над читателями. ) В Джоне не сомневалась, признаться. Гланя с похмелья соображает не лучше своего разума. Хелга пишет: Он любит свою сестру, они с ней одно целое, а я лишь развлечение, разрядка Т.е. мужчина, у которого есть сестра и к которой он привязан и проч. - любить женщину уже не может, разве что использовать - временно - для удовлетворения своих низменных инстинктов... Хм... Действительно, при знакомстве нужно выяснять не только - женат или замужем, но и имеются ли в наличии близкие родственники, а также непременно - степень к ним привязанности (интересно, а близкие друзья могут причисляться к родственникам?). Похмелье явно не выветрилось. В таком состоянии Глане бы лучше не ходить в Тритон и не объясняться с Джоном - но ведь потащится, импульсивная наша. Одна надежда на разумную Жанну. Автор, подпрыгиваем в нетерпении - что там дальше.
Цапля: apropos пишет: Гланя с похмелья соображает не лучше своего разума. ну дык... это ж ЕЕ разум, не чужой. На что способен, в абстинеции...
apropos: Цапля пишет: ЕЕ разум, не чужой в том-то вся и прелесть.
Юлия: Хелга пишет: В смысле, завтра будет поздно? – голосом Терминатора, провозглашающего «I’ll be back», спросила Жанна.
apropos: Хелга пишет: I’ll be back Кстати, могла бы и перевести, помня о необразованной и малограмотной части читателей (с пылу забыла об этом сразу написать)
Цапля: apropos пишет: Кстати, могла бы и перевести, помня о необразованной и малограмотной части читателей Шеф, ты не знаешь классику!
Хелга: Цапля пишет: шикарно написана абстиненция - Гм-м-м... личный опыт... apropos пишет: Т.е. мужчина, у которого есть сестра и к которой он привязан и проч. - любить женщину уже не может, разве что использовать - временно - для удовлетворения своих низменных инстинктов... Хм. Саркастично как... У девушки ведь ситуация особая, да и голова болит... apropos пишет: Кстати, могла бы и перевести, Ой, забыла, а ведь хотела, прошу прощения...
apropos: Цапля пишет: ты не знаешь классику! *сгорая со стыда* не знаю, не понимаю, не оправдываюсь.
apropos: Хелга пишет: У девушки ведь ситуация особая, да и голова болит И у разума тоже... Саркастично, говоришь? Невозможно удержаться, слушая Гланины с похмелья рассуждения. Остается только надеяться, что свежий воздух по дороге в Тритон вместе с Жанной немного приведут ее в чувство и в ... разум.
Tatiana: Хелга пишет: Жанна, я должна видеть его сегодня… Торопиться не надо (с). Не после кхм... чуть-чуть, совсем ма-а-а-аленького такого похмелья. Очень понравился переход от "все плохо" к "все просто замечательно, лучше быть не может" и снова к "а может все-таки плохо?". При этом все это за весьма короткий промежуток времени. Женская логика.
Хелга: Камуфляж и костюмирование заняли почти час. Жанна категорически отвергла мой спортивно-джинсовый наряд и вытащила из гардероба ворох юбок, блузок и платьев, в результате чего я оказалась облаченной в густо-бордовую летяще-струящуюся юбку длиной чуть ниже колена и кремовую блузку с пышным рюшем, – наряд для меня не совсем характерный, – но под напором подруги и после вращения перед зеркалом и оценки внутренних ощущений, я пришла к выводу, что он совсем неплох. – Дарю, бери, не глядя. Все равно я ни в эту блузку, ни в юбку уже не влезаю, а в этом сезоне – рюши и оборки – последний писк, – великодушно заявила Жанна. – А вдруг похудеешь? – Не собираюсь пока, – махнула подруга рукой. – Максику нравятся полнеющие женщины, а я, ты ведь знаешь, в отношении с мужчинами – сама покорность. Я хмыкнула, но не стала опровергать очевидное, но невероятное. Последний обзор боевых доспехов и маскировки, застегнуты молнии на сапогах, и мы отправляемся в путь. Чем больше мы приближались к цели, тем сильнее меня мучали сомнения, и я уже жалела, что потащила с собой подругу, в ее присутствии мне не сыграть отбой, а если бы ее не было, я давно бы сменила направление движения и уже порадовала бы матушку своим появлением дома. В голове и в желудке – пустота, тоска и страх перед предстоящей задачей с несколькими неизвестными. Мы вышли из метро, свернули на Ефимова и пошли по тротуару вдоль немного странного для такой узкой и невзрачной прежде улицы строительного великолепия двадцать первого века - огромного торгового центра. Сотня шагов, и мы на Фонтанке. Густые вечерние сумерки навалились на город, накрапывал мелкий противный дождик, река рябила и поблескивала отражениями фонарей и светящихся окон, впереди темнели пролеты Семеновского моста. Жанна на ходу болтала по телефону с женихом, а я терзалась сомнениями. Когда перед нами засветился висячими фонариками вход в «Тритон», меня настиг любимый приступ тахикардии, я остановилась, почти задохнувшись, отчаянно желая повернуть прочь отсюда, и чувствуя невозможность сделать это. «Следовало бы все-таки позвонить ему еще раз» – думала я, входя вслед за решительной подругой в ресторан, словно шпионка-разведчица во вражеское логово. Охранник-портье в болотного цвета костюме шагнул к нам: - Прошу прощения, но у нас свободных мест нет… Я растерялась. Пока собиралась с мыслями, в бой вступила Жанна. – Миленький, нам всего-то два местечка, где-нибудь в уголке… – затянула она сладким, как патока, голоском, на глазах превращаясь в лучезарно-глуповатую блондинку, слабую и беззащитную. – Глашка, если твой здесь – шеф-повар, нам найдут место, давай, скажи ему, – шепнула она мне мимоходом и снова обратила свою атаку в сторону охранника. Пока Жанна обрабатывала охранника, который, хоть и явно поддавался ее чарам, но служебные обязанности, тем не менее, не забывал, а я собиралась с духом, чтобы сообщить о своем знакомстве с шеф-поваром, мучительно подбирая никак не подбирающиеся слова, изменчивая кокетка Фортуна каким-то бесом пробежала мимо и коснулась меня краем своей туники: в холле появился официант Саша, потомок жгучих африканцев. Он что-то собирался сказать охраннику, но остановился и уставился на меня, то ли припоминая, где видел прежде, то ли по какой-то иной причине. – Саша, – сказала я, чувствуя, что заливаюсь краской. – Вы не помните меня? Жанна настороженно замолчала. – Конечно, помню, – отозвался Саша. – Вы хотели видеть Джона Иваныча или так зашли? – Хотела бы видеть, – пробормотала я. – Проходите в зал, я вас посажу, – сказал Саша, сделав какой-то знак охраннику. – Джон Иваныч сегодня здесь, сейчас позову. Жанна одарила охранника презрительной улыбкой, вернув свое обычное, чуть стервозное, обличье и мы, сдав пальто в гардероб, проплыли в зал. Саша устроил нас за пустующим столиком, тем самым, за которым мы сидели прошлый раз с Джоном. Оранжевая лягушка тут же припрыгала к прозрачной стенке своего жилища и гипнотически уставилась на нас своими круглыми глазами. – Бр-р-р, – сказал Жанна. – Надо же... красивая, конечно, но терпеть их не могу. А ты пользуешься здесь успехом, и у официантов и у этих, рептилий… – Земноводных… – блеснула я знаниями зоологии. – Отличница… – съязвила Жанна. – Двое… – начала я и замолчала, потому что увидела Джона, который шел по залу, приближаясь к нашему столику. – Аглая… – сказал он, подойдя, невозмутимо, словно мое появление здесь было запланированно и ожидаемо. – Здравствуй… – и перевел взгляд на Жанну. – Здравствуйте… э-э-э… – Это моя подруга, Жанна, а это Джон, мой… приятель, – пролепетала я. – Очень приятно. Мы встречались с вами вчера, в Павловске, не так ли? Как ты себя чувствуешь, Аглая? Мне сказали, что ты заболела. – Да, мне передали, что ты заходил. Я не заболела, все уже… отлично… Интересно, что я здесь делаю, больная? А он - безукоризненно вежлив, джентльмен, этакий мастер светской беседы, невозмутимый, холодный, хладнокровный, как земноводное. «Значит, именно о расставании он и хотел поговорить с тобой, – подвел итог разум и заботливо бросил естеству: – Терпи, друг». Саша принес меню, и Жанна под руководством Джона что-то заказала, а я лишь согласно кивнула в ответ на все их предложения. Мне не хотелось есть, мне вообще ничего не хотелось. Джон извинился и ушел, сославшись на необходимость выполнения текущих обязанностей. Саша принес закуски, и Жанна окунулась в обсуждение ресторана, еды и благоприятного впечатления, которое произвел на нее Джон. – Отличный мужик, Глашка… – А ты когда это успела понять… – Знаешь, я в мужиках мало-мальски разбираюсь… – Конечно, с твоим богатым опытом… – Ну, ты тоже ведь не девочка, должна хоть что-то понимать… Должна, но если бы я понимала, хоть что-то… Тем временем, на небольшом подиуме-эстраде появились музыканты, начали настраивать инструменты. – А твой здесь играет? – с интересом спросила Жанна. – Он не мой, – огрызнулась я. – Говорил, что иногда играет. Зазвучали переливчатые аккорды гитары, строго вступил клавишник, банджо растеклось веселым перебором. Знакомая чудесная мелодия, названия которой я, конечно же, не знала. Жанна хлебала что-то из горшочка. – Рекомендую, Глаш, в нашем с тобой состоянии, имею в виду, остаточный похмельный синдром, такой бульончик самое-то. Как он там называется? Консоме? Музыканты заиграли следующую мелодию, утонченно-грубоватую, стильную, и я радостно отметила, что знаю название этой вещи, «Хелло, Долли». Жанна, подхватив сумочку, удалилась чистить перышки, а я напряженно размышляла, появится ли Джон снова, и что мне делать дальше: уходить, не попрощавшись, если не появится, и как вести себя, если все же придет. – Что мне делать? – спросила я у оранжевого земноводного. Лягушка зашевелила щеками, словно что-то пыталась посоветовать. Меня накрыл приступ дежа вю. Вернулась Жанна, принеся с собой облако свежеразбрызганных духов. – Глаш, позвонила Максику, он меня заберет через полчасика, а ты тут разбирайся со своим. – Жанна, я с вами уеду…
bobby: Хелга! Чудные кусочки! Как понятны переживания Аглаи! Она, несмотря на свою серьезную профессию, такая, в общем-то, наивная и непостредственная. Очень Глаша нравится! А Джон, несмотря на свою артистичность и страстность, «хорошо лицо держит». Ни о чем не догадаешься. Несмотря на все недосказанности и сомнения, мне почему-то кажется, что у Аглаи все чувства на лице написаны, и он все прекрасно видит, понимает и чувствует. Так мне видится.
apropos: Хелга понятное дело - на самом интересном месте остановилась, и читатели снова подпрыгивают. Чудно описано, как дамы собираются в поход, сомнения и переживания нашей запутавшейся в собственных сомнениях и желаниях Глани. Джи просто прелесть. Интересно, он им консоме посоветовал для снятия остаточного похмельного синдрома? Жутко интересно - как же они поговорят и когда.
Цапля: Хелга прелесть что такое Хелга пишет: А он - безукоризненно вежлив, джентльмен, этакий мастер светской беседы, невозмутимый, холодный, хладнокровный, как земноводное. «Значит, именно о расставании он и хотел поговорить с тобой, – подвел итог разум и заботливо бросил естеству: – Терпи, друг». Какие глобальные выводы разума. Джон - чудо Жанночка мне нравится, ее практичный блондинистый разум даст фору Глашиному аналитическому
Цапля: apropos пишет: Интересно, он им консоме посоветовал для снятия остаточного похмельного синдрома? Жутко интересно - как же они поговорят и когда. Прочитал на лицах? Насчет поговорят - не то слово, как интересно
apropos: Цапля пишет: Прочитал на лицах? Ну, они могут быть немного помяты? Холодный и хладнокровный Джи - очень нравится. А Жанна - да, хороша.
Цапля: apropos пишет: Ну, они могут быть немного помяты? наверное, просто обязаны быть apropos пишет: Холодный и хладнокровный Джи - очень нравится. Ой, а мне!..
полная версия страницы