Форум » Хелга » Мой нежный повар-2. Хелга » Ответить
Мой нежный повар-2. Хелга
Хелга: Автор Хелга Жанр - ЛР, душераздирающая история о любви и нелюбви...
apropos: Юлия пишет: изнутри, и ее можно поскрести Склероз. Цапля пишет: исходя из законов физики Склероз (а что такое физика?! ) chandni пишет: вытащить из апропос продолжение А, так Цапля теперь у нас специалист по вытаскиванию?! Дамы, я в шоке. Цапля пишет: каждый желающий мааленькую детективую ситуацию Ха, ее же придумать нужно. кто возьмется?
chandni: apropos пишет: так Цапля теперь у нас специалист по вытаскиванию?! а разве нет?
Цапля: apropos пишет: Ха, ее же придумать нужно. кто возьмется? Я сразу скажу, что придумывать детективные задачки не умею, но - догадываюсь, что в инете оне где-то имеются. Для начала, если получится, можно пошарить на ресурсах, где это разрешено законом. А потом, может быть, кто-то сподобится сочинять Это просто мысль, и тут же тему открывать не следует. Но подумать эту мысль стоит.
apropos: Цапля пишет: подумать эту мысль стоит вот и займись. chandni пишет: разве нет? Да. И еще крупнейший специалист-практик по оффтопу, в который втягивает всех окружающих (Хелга нас убьет - и будет права, между прочим)
Элайза: Хелга пишет: Надеюсь, что не очень утомила своими описаниями, что-то прорвало на природу. Наверно, организм требует реальной пасторали Нет, совсем не утомила, Тургенев ты наш, а также Пришвин и Паустовский по совместительству! Ну, тебе уже тут все сказали, мне добавить нечего - очень живые, объемные, осязаемые картинки у тебя получаются, так что продолжай в том же духе, тем более, что действие ведь и происходит на природе, так что без пейзажей в любом случае не обойтись. И потом, как знать - может, когда герои вернутся в город, то урбанистический пейзаж там станет неким контрастом к этой пасторальной сельской идиллии?.. Хелга пишет: Вспомнила детективную задачку из какого-то журнала, там детектив лихо нашел слабое место в рассказе преступника: тот сказал, что подошел к заиндевевшему окну (снаружи), соскреб изморозь и заглянул в комнату... Кажется, это был инспектор Варнике из "Науки и жизни". Классная была рубрика, действительно. Развивала логику и дедукцию (правда, у некоторых так и не развила - я, по-моему, за все детство только несколько задачек там правильно решила )
Хелга: Элайза Спасибо! Элайза пишет: И потом, как знать - может, когда герои вернутся в город, то урбанистический пейзаж там станет неким контрастом к этой пасторальной сельской идиллии?.. До чего ж ты проницательна, Белинский... Элайза пишет: Кажется, это был инспектор Варнике из "Науки и жизни". Ай, и правда, а я не могла имячко этого инспектора вспомнить. А я вообще одну решила, именно эту, про изморозь, поэтому и запомнила, наверно, от гордости
Леона: Хелга ох... Как я Глашу понимаю! Я, если в лесу одна окажусь, наверное, останусь там навеки! Я всегда в лес с компанией ходила и не понимала, как там вообще люди ориентируются! А тут ещё и тучи эти... Вот ей сейчас и кажется, что ей Джон не нужен. Ничего, поотойдёт маленько...
novichok: Хелгочка , соскучились мы за Джоном там нет...ничего ?...ну хоть чуть-чуть
Дафна: Я не Хелга, но из достоверных источников могу порекомендовать воспитывать силу воли до конца августа как минимум
apropos: Дафна пишет: воспитывать силу воли до конца августа Не убивай...
novichok: Дафна пишет: могу порекомендовать воспитывать силу воли до конца августа как минимум Просто наповал
Хелга: Если кто еще помнит, чем закончился предыдущий отрывок... Сидя на низком стульчике у старого трюмо, я разглядывала себя в зеркало под вздохи тети Веры. Правую щеку пересекала внушительного вида царапина; на лбу, над бровью, краснела припухлость, явно грозившая вскоре преобразиться в лиловый синяк. К разукрашенному лицу в комплекте прилагались исцарапанные в борьбе с природой руки и ушибленное при падении колено. Снова пошел дождь, косо застучал по стеклу тяжелыми каплями. Я последовала совету тетушки и полезла на печку греться, зализывать раны и приводить в норму смятенное состояние духа. Устроившись на пестром лоскутном одеяле, с компрессом на лбу, я не заметила, как уснула, окутанная дурманящим теплом, запахами печи и сушеных грибов. Я проснулась, не сразу сообразив, где нахожусь и что со мной. В сумраке звучно выстукивали старые ходики, за стеной тихо бубнил телевизор. Я села, разминая затекшую спину. Где-то рядом недовольно заурчала, зашевелилась разбуженная кошка, встала, изогнувшись, в полутьме блеснули ее зеленые глаза. Я осторожно сползла с печи вниз. Из соседней комнаты на половицы падала полоса света. Я раздвинула занавески на окне, над лесом на горизонте бушевал пышный малиновый закат. «Вот это я поспала!» Из комнаты донесся приглушенный голос тетушки, ему ответил тихий мужской. Я осторожно подкралась к дверному проему, заглянула в щелку между полосатыми в цветочек шторами и увидела, что в горнице на диване восседает Джон собственной персоной. Что он делает здесь? Явился за мной? Ему все равно, что я устала и изранена физически и морально? Эгоизм, типичный мужской эгоизм… Влез в доверие к моей добродушной тете Вере и обольщает ее своим мужским обаянием. Которого, кстати, ему не занимать, честно говоря. Джон повернул голову, и мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Я вздрогнула и осторожно отступила назад, в полумрак передней. Нет, кажется, не заметил. Я остановилась, замерла, размышляя, как поступить: зайти в комнату и сообщить о своем пробуждении; забраться обратно на печь и переждать, когда противник покинет поле битвы или ускользнуть из дома и прогуляться в вечерней тишине. Первый вариант я отбросила сразу по причине своего неподобающего внешнего вида; лезть обратно на печь и прятаться там мне, во-первых, не хотелось, а во-вторых, это было бы недостойным поступком для взрослой женщины, кандидата наук и прочее… Оставалось последнее и единственное: отправиться на прогулку, то есть скрыться в ночи, не оставляя следов. Я, стараясь двигаться бесшумно, словно вор-домушник, забравшийся в спящий дом, сунула ноги в резиновые сапоги, сдернула с крючка первую попавшуюся под руку куртку и толкнула тяжелую дверь. Выбраться беззвучно из дома не удалось, потому что дверь предательски крякнула, я быстро затворила ее и рванула через сени, на крыльцо, через двор, через огород, по мокрой траве, затормозив только на лугу, за плетнем. Остановилась, отдышалась после броска. Прохладный вечерний воздух звенел от непрестанного пения-пиления кузнечиков и писка комаров. Я прошла несколько шагов, высокая мокрая трава била по голым коленкам, полы цветастой штапельной юбки мгновенно промокли. Мне вдруг стало грустно и стыдно. Куда это я так рванула? Чего или кого испугалась? Взрослая женщина, называется… Да… видели бы сейчас меня мои студенты, коллеги или подруги. Вот бы позабавились! А если Джон видел, как я удирала через огород! От этой мысли внутри все похолодело, а щеки так запылали, что казалось, зашипят, если на них попадет хоть капля воды. Я зашагала дальше через луг, движение успокаивало, и я попыталась переключить свои мысли на какой-нибудь посторонний предмет. Составить и решить задачу не удалось, потому что в расчет неумолимо вклинивался Джон, беспардонно нарушая статическое и динамическое равновесие составляющих. Потом я почему-то начала думать о Сергее, о том, что, возможно, погорячилась, расставшись с ним, о том, что мне нужно было попытаться обсудить с ним наши проблемы, может быть, мы бы и нашли выход. В конце концов, мы с ним — люди одного круга и должны понимать друг друга. Но почему-то не понимаем. И тысячи женщин живут с мужчинами, не понимая друг друга, спят с ними, не чувствуя ничего, кроме желания, чтобы все это скорее закончилось, и ведь ничего особенного с ними не происходит… Вот именно, что не происходит. А я-то не хочу так жить. Лучше уж совсем никак, чем так. Я прошла через луг до конца деревни, свернула у последнего, необитаемого, дома и вышла на дорогу. «И лучше голодать, чем, что попало есть, и лучше одному, чем вместе с кем…» — завертелись вдруг в голове строчки. Я не успела домыслить актуальную цитату, потому что неожиданно с размаху налетела на какое-то явно живое препятствие.
Хелга: Я ойкнула, отшатнулась и увидела перед собой Джона. Видимо, я обречена повсюду встречаться с ним. Он подхватил меня за плечи и остановил. Я вырвалась, приняла боевую оборонительную позу и возмущенно воскликнула: — Джон! Откуда ты взялся? Ты что, меня преследуешь? — Как я могу тебя преследовать, если попался навстречу? — c невинным видом спросил он. — И, кстати, мне было обещано свидание. Сегодня в семь… Или я ошибаюсь? Я не нашлась сразу, что ответить, и несколько секунд таращилась на него, с тоской думая о своем изувеченном лице, бесформенной куртке, из-под которой свисала промокшая цветастая юбка, и сапогах на босу ногу. Неплохой антураж для свидания с мужчиной! При том, что сам мужчина выглядел вполне привлекательно и цивильно: в темно-синем джемпере, светлых джинсах, чисто выбритый и пахнущий каким-то слегка пряным, весьма приятным парфюмом. Надо же… готовился к свиданию… с ума сойти… Нет, не со мной ему бы сейчас встречаться, а с какой-нибудь длинноногой юной леди… И не здесь… — Знаешь, — сказала я, когда ко мне вернулся дар речи, — я вообще-то не в форме, устала и некоторые обстоятельства… — Какие же обстоятельства могут помешать двум взрослым разумным людям встретиться и провести вместе вечер? — усмешка искрилась в его глазах, трогала уголки рта, сминала в ямочки кожу на гладко выбритых щеках. — Тем более, такой чудный вечер, смотри: небо совсем чистое, дождя уже не будет, и все это, — он махнул рукой, видимо, подразумевая сельские просторы, — принадлежит нам… — Ты романтик, Джон… просто поэт какой-то, — пролепетала я. — А я не романтик, совсем нет… — Забавно… а мне показалось совсем наоборот… Впрочем, это не имеет особого значения. Ты можешь оценивать себя любым образом, но я вижу то, что ты в себе не замечаешь или не хочешь заметить. — Как ты можешь во мне что-то видеть, Джон? Мы и знакомы-то с тобой всего-навсего три дня! — Не знаю… но я почему-то чувствую тебя, — просто сказал он и попытался обнять меня за талию, но я увернулась. Но как же он не понимает, что я не могу… в таком виде? Как ему объяснить? — Джон… — решилась я. — Я совсем не против… эм-м-м… романтической прогулки… под луной и все такое, но посмотри на меня… — Что-то не так? Он что, издевается надо мной? — Да все не так! — зашипела я. — Посмотри на это, — я дернула отвороты своей нелепой куртки, -— на это… на мое лицо… я чувствую себя как… как… — не найдя адекватного сравнения, я продолжила. — Мне нужно сходить домой, переодеться… — Не нужно… — руки Джона опять упорно витали вокруг меня. — Нужно… — тупо и упрямо повторила я, не сумев придать голосу уверенности. — Брось, Аглая, ты мне нравишься такая, какая есть… У тебя еще будет возможность поразить меня своими нарядами… Мне начинало казаться, что я теряю рассудок от его из ряда вон выходящей наглости… — Если тебя очень смущает твой наряд, хочешь, надень мой свитер? — Джон, ты что, издеваешься надо мной? Но он, не отвечая, уже раздевался. — Одевай, он теплый… и чистый, — сказал он, протягивая мне джемпер. -— И давай сюда свою куртку. Я, как во сне, сняла куртку, подала ее Джону, натянула его джемпер, подвернула длинные рукава. — Ну как? Теперь тебе лучше? — спросил он, запахивая мою, то есть тетушкину куртку на своей голой груди. — Лучше… — пробормотала я, уже не пытаясь вырваться из его рук, сомкнувшихся вокруг моей талии. — А ты как? Он не ответил, потому что был занят делом, несовместимым с разговорами, лишая меня возможности сказать что-либо еще по поводу моей внешности и непригодности к сегодняшнему свиданию с ним … Мне показалось, что у его губ вкус горьковатой ванили… или это был запах его джемпера? Руки Джона тем временем орудовали там, где им совсем бы не следовало, и я честно пыталась протестовать против его слов и действий, но мои слабые протесты были не услышаны или поняты совершенно неправильно… Джон куда-то потащил меня за собой, остановился, снова обнял. —Я бы хотел, чтобы где-то рядом была постель, чтобы уложить тебя туда… Глаша… — прошептал он мне в волосы, — Может быть, нас устроит что-нибудь, что есть под рукой, то есть под… «Вот как… сразу и постель… как это по-мужски… банально…», — сурово предостерег меня внутренний рациональный голос. «Ну и что, почему бы и нет?» — вяло отреагировала теряющая волю природная сущность. «Зачем тебе это? Тем более, в таких условиях?» - «Ах, не все ли равно?» «Но ты же фригидна, как… айсберг…», — противник призвал на помощь ударный аргумент. «Ты бьешь по больному месту… А может это и не так? Вот сейчас что-то явно происходит с моей фригидностью…», — у природной сущности уже заплетался язык. «Если ты еще немного повременишь, то он затащит тебя в…» «Кстати, куда же он меня может затащить?» Все-таки найдя в себе силы прислушаться к рациональному внутреннему голосу и оглядеться вокруг, я обнаружила, что мы стоим у стены того, нежилого дома, что венчает околицу Горбули, над нашими головами тихо покачивает своими листьями-веерами рябина, а я, обняв Джона за шею, плавлюсь, как воск, в его руках. Что он делает со мной? Еще немного, и я потеряю остатки воли и самообладания. А может быть и стоит их потерять?
Хелга: «Если ты сейчас не остановишься, потом будешь жалеть об этом», — не унимался голос разума. «Если я сейчас остановлюсь, то потом буду жалеть об этом. Возможно, это первый и последний раз, когда мужчина приводит меня в столь невменяемое состояние», — отбивалось естество. — Глаша, Глашенька, — хрипловатый прерывистый шепот заполнял весь мир вокруг меня, а руки Джона бродили под моей дурацкой цыганской юбкой. Мои лопатки явственно ощущали шероховатую округлость бревен стены заброшенного дома. «Еще немного и все свершится прямо здесь, у этой стены!» — завопил мой разум, — почти как тогда, с Женькой! О, Боже! Неужели я обречена на подобные промахи?» На этот раз рациональная стыдливость и очередной приступ дежа вю победили, швырнув пригоршню колючих ледышек в мое растекающееся в руках Джона естество. Сделав над собой усилие, я разомкнула свои непростительно жаркие объятия, уперлась кулаками в плечи Джона и прошептала, задыхаясь, словно пробежала на полной скорости спринтерскую дистанцию: — Джон, нет, не здесь, не сейчас, нет! Несколько секунд он еще продолжал обнимать меня, не отрывая губ от моей шеи, а рук от места пониже талии, затем вздохнул, словно вынырнул из глубокой воды и отпустил меня. — Почему… нет? — спросил он, тяжело и хрипло, в упор глядя на меня потемневшими до черноты глазами. — Потому что… потому что… здесь неподходящее место… и у тебя нет… и вообще мы совершенно не знаем друг друга… — Это неважно. И кое-что мы знаем, согласись, — сказал он, упираясь рукой в стену и странно нависая надо мной, несмотря на наш почти равный с ним рост. — Что значит неважно? Для меня это важно! — я не могла говорить в полный голос, а шептала, словно сорвав связки. — Мы всегда можем узнать друг друга лучше, потом… — Джон, это чисто мужская логика. У вас всегда все просто… И вообще… — я чуть было не спросила его, как он представляет себе… реализацию его намерений в сложившихся условиях, но вопрос застыл на языке в силу интимности и сложности формулировки. — Что вообще? — как-то рассеянно произнес он, провел рукой по волосам, потер подбородок, сделал шаг назад, предоставив мне наконец пространство для движения. — Но ты совсем не была против… иначе я бы… — Ты слишком… слишком… напорист… — Возможно, — согласился он. — Ты как-то очень активно на меня действуешь. — Как это я действую? — спросила я, приводя в порядок одежду. Он хмыкнул, протянул руку, осторожно дотронулся кончиками пальцев до моей поцарапанной щеки, помолчал. — Тянешь… к себе… — наконец бросил он как-то нарочито небрежно. — Даже и не думаю, — пробормотала я. — А тут и думать не надо, это от тебя не зависит… Тянет же меня… — ответил он, усмехаясь. — Я иду домой, — насколько могла решительно заявила я. — Забери свой джемпер. И провожать меня не надо. — Нет, джемпер оставь себе, и так просто ты от меня не отделаешься, потому что нам все равно по пути, — его тон не допускал возражений, и я не стала противиться, почему-то чувствуя себя виноватой перед ним. Обратный путь до дома мы проделали почти молча, обменявшись лишь парой дежурных фраз. Деревня погружалась в темноту, тепло светились окна. Тишина звенела в ушах. Мне вдруг расхотелось расставаться с Джоном, мне подумалось, что я могла бы вот так идти и идти рядом с ним, время от времени случайно касаясь его плеча, слушая его низкий хрипловатый голос, вдыхая запах его свитера, который приятно согревал спину. Остановившись у калитки, Джон взял меня за руку, сильно сжал ее, глаза его были удивительно серьезны. — До завтра, — сказал он, словно поставил уверенную точку в конце длинного запутанного предложения. Я пробралась в свою комнату, буркнув что-то успокаивающее на сонный вопрос тетушки, разделась и нырнула под одеяло. Мне не хотелось спать, мне было о чем подумать.
Цапля: Заслуженной динамщице! Хелга, чудно написано, прелестно, живо и зримо - картинки как всегда изумительны. Джону сочувствую, Аглае...впрочем, тоже. как-то, бедные, оба они потерялись под напором чувств... Читатели задумались о странностях влечения, не поддающегося рассудку и логико-математическим построениям.
Юлия: Хелга Наконец-то! Ох, как порадовала! мы стоим у стены того, нежилого дома, что венчает околицу Горбули, над нашими головами тихо покачивает своими листьями-веерами рябина, а я, обняв Джона за шею, плавлюсь, как воск, в его руках. Что он делает со мной? Еще немного, и я потеряю остатки воли и самообладания. А может быть и стоит их потерять? Я просто растворилась в пьянящей тишине деревенского вечера, а уж про объятия Джона Ивановича вообще лучше промолчать, чтоб чего-ниубдь неприличного не сморозить. Ах, Аглая! Такая милая, такая родная и понятная! Автор не скупись! Давай еще! Я коненчо, понимаю, что это наглость после трех отрывков, но душа развернулась и требует.
Хелга: Цапля пишет: Заслуженной динамщице! Спасибо, Цапля! Цапля пишет: Джону сочувствую, Аглае...впрочем, тоже. Ужасно рада, что сочувствуешь героине, а не только бедному Джону. Юлия пишет: Джона Ивановича вообще лучше промолчать, чтоб чего-ниубдь неприличного не сморозить. Так сморозь... жанр позволяет, все можно
Дафна: Хелга Цапля пишет: Заслуженной динамщице! опять ЛЗ подбираешь?
novichok: Хелга Уфффф, дождались Герои в полном смятении, но у Джона сохранилась хоть какая-то ясность ума и способность бульдозером идти к намеченной цели
apropos: Хелга Ну, что я могу сказать? Джон-наш-Иваныч оправдал все (ну, почти все) мои надежды. Внутренний диалог чувства с разумом - восхитил до крайности. Могу выразить сочувствие обоим, потому как о страданиях Дж.Иваныча догадываюсь, переживания Аглаи - понимаю. Ситуация сложилась нелегкая, но весьма обнадеживающая во многих смыслах. По традиции - тапок от главвреда: Хелга пишет: Джон, собственной персоной А вот запятая здесь не нужна. (искала честно, к чему придраться, но, увы, развожу пустыми руками )
полная версия страницы