Форум » Хелга » Мой нежный повар. Хелга » Ответить
Мой нежный повар. Хелга
Хелга: Жанр - ЛР
Хелга: Глава 1 Медный шар солнца свалился за лес, оставив за собой тонущую в синеве небес огненно-красную рваную полосу. Видавший виды пазик со стоном остановился, и весело окающая компания местных жителей вывалилась на тихую деревенскую улицу. В автобусе осталось два пассажира: я и мужик в дурацкой клетчатой кепке. Водитель, в очередной раз бурно пообщавшись с мотором старого пазика, наконец завел его, и я облегченно вздохнула, вновь обретя надежду, что мы все-таки доедем до места назначения. Автобус затрясся по грунтовой дороге, угрюмо и банально подтверждающей гоголевскую мысль об извечных российских проблемах. Через полчаса выяснилось, что радовалась я слишком рано, потому что мотор обиженно взвыл на очередном подъеме, громко крякнул и заглох. После нескольких безуспешных попыток завести его водитель заявил: — Все, приехали… — Как это: приехали? – дуэтом воскликнули мы с мужиком. — Так и приехали, бензин на нуле, и кардан, видать, накрылся, сколько разов говорил: «кардан, кардан», разве слушают? — Да вы что? И что же теперь делать? – завопила я. – До Горбули еще километров десять! И ночь на дворе! — Да не ночь еще, вечер, — спокойненько ответил водитель. — Какого ж… ты из Федяева-то выезжал, если знал, что бензина не хватит! – возмущенно забасил мужик. — Думал, дотяну… — виновато заявил водитель. Пару минут они посостязались в безнадежной игре «я прав, а ты не очень», победителя в ней, естественно, не оказалось, и водитель, закурив папиросу жуткого вида и запаха, сообщил: — Короче, я пошел обратно, до Федяева, там у меня сваты живут, айда со мной, у них и переночуете. — Да нет уж, спасибо, -— мужик начал вытаскивать свой багаж. – Чем обратно топать, лучше уж вперед, до места. Вон девушка пусть с вами идет, устроите ее на ночлег, — он взглянул на меня, — а я вперед, до Горбули. — Тоже верно, — согласился водитель, — Ну, что, девушка, пошли… Как это они все здорово за меня решили! Я возмущенно дернулась под взглядами пары мужицких глаз, вопросительно устремленных на меня. Это надо ж так влипнуть! Оказаться на ночь глядя на дороге посреди дремучего, иначе не скажешь, леса в компании двух мужчин сомнительного вида, которые столь уверенно решают твою судьбу. На моей поездке в деревню настояла матушка, тетя Вера давно звала навестить ее. В общем-то, я не очень и сопротивлялась, работа и неудавшаяся личная жизнь настолько вымотали меня, что я, едва закончились последние экзамены, замечтала об отдыхе в тихом, безлюдном месте, а глухая деревенька Горбуля из десяти домов, где живет моя тетушка, как нельзя лучше соответствовала этим мечтам, да и повидаться с ближайшей родственницей давно следовало. В детстве я провела у нее не одно лето, и с теми временами связаны замечательные воспоминания. Добраться до тетушки не просто: ночь поездом, потом автобусом до районного центра, а затем еще раз автобусом километров шестьдесят по разбитой грунтовой дороге. Весь этот путь я проделала вполне благополучно и вот так прокололась только в самом конце, когда до деревни осталось каких-то восемь—девять километров. Все это прокрутилось у меня в голове вперемешку с размышлениями о том, что же делать дальше, какое из двух зол выбрать: возвращаться обратно с водителем, чтобы переночевать у его неведомых сватов или идти вперед в сомнительной компании мужика в задрипанной кепке. Последний тем временем сгреб свой внушительного вида рюкзак и направился к выходу, я подхватила свою сумку, радуясь, что взяла немного вещей, и потопала следом за ним. Водитель захлопнул двери пазика и повторил: — Ну что, девушка, пошли… Я остановилась, раздираемая сомнениями, как поступить. Возвращаться назад означало, что завтра придется ловить попутку или ждать вечернего автобуса, появление которого весьма сомнительно, значит, все-таки разумнее шагать вперед, а там будь что будет. Я осторожно взглянула на предполагаемого попутчика, который взгромождал рюкзак себе на спину. Невысокий, прямо скажем, мелкий, — пониже меня будет, если надеть что-нибудь на высоких каблуках, — широкоплечий, коренастый, небритый, лица под кепкой не разглядеть, Судя по говору, явно не местный, значит, к кому-то в гости, а, судя по рюкзаку, из которого выглядывает чехол с удочками, — любитель рыбной ловли. Проведя этот дедуктивный анализ и взвесив все за и против, я решила отдаться на милость судьбы и заявила водителю: — Нет, спасибо, не хочу возвращаться. Я с вами, вперед, — эту реплику я адресовала мужику в кепке. Он не высказал особого восторга, просто пожал плечами: — Ну, смотрите, вперед дальше, чем назад. — Как хошь, девушка, а то подумай, — равнодушно отозвался виновник катаклизма, еще раз вопросительно взглянул на меня и, нахально пожелав нам доброго пути, зашагал в направлении Федяева. — У вас фонарик-то хоть есть? – пройдя несколько шагов, крикнул он. – А то сейчас стемнает, дорога-то ухабиста… — Есть… — махнул рукой мой попутчик. – Ну что, пошли, — обернулся ко мне и потопал вперед. Я бросилась за ним. Время светлых летних ночей давно миновало, и все вокруг было погружено в сероватый, на глазах сгущающийся, полумрак. Лес чернел, окаймляя ленту дороги, которая уходила влево, теряясь за поворотом. Мне стало совсем не по себе. Мужик уверенно шагал по дороге, как будто здоровенный рюкзак за спиной не доставлял ему никаких неудобств. Моя же сумка метров через пятьдесят почему-то решила значительно потяжелеть, ноги, видимо, поставили себе задачу не пропустить ни одной рытвины на дороге, но хуже всего было то, что в воздухе вокруг меня запел столь знакомый противно-зудливый хор – полчища комаров дружно слетелись на внезапно возникшие на их территории жертвы. И почему им не спится, спрашивается? От мысли, что мне предстоит прошагать еще шесть километров в темноте по рытвинам под гнусный аккомпанемент стаи мелких кровососов, захотелось заорать или заплакать, но я мужественно не издала ни звука, решив не тревожить лесную тишину и спину моего случайного попутчика, явно выражающую что-то типа «навязалась-ты-на-мою-голову». Так, молча, сжав зубы, я прошагала еще метров сто, во всяком случае, мне так показалось. Мужик несколько раз оглянулся на меня, видимо, проверяя, не растворилась ли я в вечерней дымке, но надеждам его не суждено было сбыться, я оставалась вполне материальной, злой и искусанной комарами, хотя два последних обстоятельства были известны только мне. Нога в очередной раз с завидным упорством влетела в какую-то рытвину, и я непроизвольно ойкнула. Мужик остановился и оглянулся: – Что случилось? – спросил он, его низкий голос устрашающе прозвучал в ночной тиши. «На большой дороге… на большой дороге…», — почему-то завертелось в голове. — Так, ничего, все в порядке, — отозвалась я, стараясь звучать мужественно и убедительно. — Сомневаюсь, — заявил он, подходя ко мне. – Мы еще и сотни метров не прошли, а вы уже то охаете, то стонете, то чертыхаетесь. Как это не прошли и полсотни метров?! По моим скромным подсчетам и ощущениям, мы прошли уже с полкилометра не меньше — Комары, небось, заели? — с неожиданным участием спросил он. — Нет, все нормально, — упрямо повторила я. — Ну-ну… предлагали же вам, идите до Федяева, — протянул он своим басом и вздохнул, видимо, демонстрируя свое недовольство моим упрямством. — Имею право идти в любом, выбранном мною направлении, — заявила я. — Я же не прошу у вас помощи, мы можем передвигаться абсолютно автономно. Эффект от моей гордой фразы был подпорчен зудящими вокруг полчищами кровососущих убийц, от которых мне приходилось позорно отмахиваться. И почему он-то так спокоен? Его что, не кусают комары? А впрочем, голова укрыта кепкой, на щеках – щетина, в таких доспехах никакие комары не страшны. Я не могла разобрать в полумраке выражение его лица, но мне показалось, что он нагло усмехнулся. — Забавно, — заявил он. – Но, думаю, вам стоит надеть что-нибудь на голову, а то вас съедят живьем. У вас есть платок? Несмотря на нахальное «забавно», остальное прозвучало достаточно участливо, и я решила поумерить свою гордыню. — У меня есть косынка в сумке, — ответила я, — но как я найду что-нибудь в такой темноте? «А вдруг он именно того и ждет, чтобы я открыла сумку, чтобы ограбить меня?» — пришла в голову мысль, но я тут же отмела ее из-за явной нелепости. Во-первых, что с меня можно взять? Во-вторых, зачем ему ждать, чтобы я открыла сумку? В-третьих, не все мужчины на пустой ночной дороге оказываются грабителями… в-четвертых… впрочем, что в-четвертых, я додумать не успела, потому что он откуда-то достал фонарик, включил его, навел луч света на мою сумку и сказал: — Ищите свою косынку. Я почему-то разволновалась, нервно дернулась и бросилась на поиски косынки. Старательно запаковала свою коротко стриженую голову куском шелковой ткани, застегнула куртку и выжидающе взглянула на своего попутчика. — А теперь, насчет автономного передвижения… — заявил он, выключая фонарик, отчего все вокруг мгновенно погрузилось в темноту. – Думаю, вам все-таки стоит держаться меня, раз уж так сложилось. Шагать нам еще долго, шансов, что будет попутка, один на сотню. Давайте договоримся так: вы стараетесь не отставать, я, со своей стороны, попробую идти помедленнее. Пока совсем не стемнело, фонарь включать не буду, аккумулятор может сесть. Ну как, договорились? — Договорились, — бодро ответила я, и, вооружившись его тактическим планом, мы двинулись дальше. Он действительно поумерил шаг, теперь я легко успевала идти за ним, не отставая. Я даже почти перестала спотыкаться и изо всех сил старалась не обращать внимания на воющих насекомых. Совсем стемнело, но глаза привыкли к полумраку, а небо вдруг оказалось усыпанным звездами, и серп полумесяца бодро завис над головой. Я почувствовала себя уверенней, даже тяжесть сумки уже не так напрягала.
apropos: Хелга С дрожащими руками и в небывалом волнении ринулась читать твое новое произведение, предвкушая необычайное удовольствие - и получила его сполна! Как же ты замечательно пишешь!!! Будто сама очутилась на проселочной ухабистой дороге в сумерках, среди воющих нахальных комаров и в компании этого странного басистого небритого попутчика... Образный, легкий, ироничный, завораживающе-восхитительный стиль твоего письма, интригующая завязка...м-м-м... В беспокойном нетерпении жду продолжения истории! И никогда - никогда, слышишь?! - не пугай почитателей твоего таланта подобными заявлениями: надеюсь в последний раз Я этого просто не переживу!
Хелга: apropos Спасибо, вдохновляюсь дифирамбами. Признаться, написала много, выложу еще наверно. А сколько здесь на форуме новенького, читать не перечитать
apropos: Хелга пишет: выложу еще наверно Выкладывай, выкладывай, не томи!!!! Хелга пишет: вдохновляюсь дифирамбами Это не дифирамбы - это крики души, исторгающиеся из пленного твоими произведениями сердца почитателя твоего таланта. Ужасно рада, что ты не потеряла "зуд" и вдохновение не оставило тебя, что ты вновь с нами и с очередным подарком для своих восторженных читателей.
Tatiana: Хелга пишет: Признаться, написала много, выложу еще наверно. А почему наверное? Очень ждем продолжения!
Хелга: — Вы к кому направляетесь? – спросил вдруг попутчик, оборачиваясь ко мне. — К тетушке своей, Вере Павловне, если вам о чем-нибудь говорит это имя. — Забавно… так вы племянница Веры Павловны… — сказал он, вроде улыбнувшись. — А вы ее знаете? Кстати, а вы к кому? — На какой вопрос отвечать сначала? Веру Павловну знаю, замечательный человек, а направляюсь к Петру Силантьевичу, я к нему уже пару лет летом приезжаю, порыбачить, отдохнуть от города. Вот как! Дом Петра Силантьевича соседствовал с домом моей тетушки. — Вы любитель отдыха в лесной глуши? — Можно и так сказать… Вера Павловна о вас вспоминала и не раз. Вас ведь Аглаей зовут, насколько я понимаю. Редкое имя… — Правильно понимаете… По жизни благодарна своей матушке за то, что она дала мне столь звучное имя. Интересно, что моя тетушка навспоминала обо мне… — А я – Джон… Я чуть не упала от неожиданности, это же надо, встретить человека по имени Джон в такой глуши… гм… для иностранца он слишком по-русски говорит… — Джон? Вы, что, иностранец? – не сдержалась я. — Хм-м-м… мой любимый вопрос. Нет, не иностранец, русский… отец так меня назвал. — Извините. И моя матушка тоже соригинальничала… — вставила я. — У нас с вами редкие имена, забавно, — усмехнулся Джон. – Хотя, мое, уж если быть точным, редко встречается только на родине. Джон так Джон, в конце концов, какая разница, как его зовут… мне с ним детей не крестить. — Имена – это интересный вопрос, – сказала я, исключительно ради того, чтобы не показаться невежливой и поддержать разговор. – Есть даже целая теория по поводу влияния имен на характер и судьбу их обладателей. — Забавно, — произнес он. – Не поделитесь подробностями? — По правде говоря, я не сторонница этой теории, — вывернулась я. — А вам, наверно, сложно жить с таким именем? — Как вам сказать? Привык. Знаете, мой отец был поклонником Битлов. Думаю, слышали о таких? От возмущения я даже остановилась. Хороший вопросик! Слышала ли я о Битлах?! Я, что, произвожу впечатление темной невежды? Или он считает, что женщинам такие вещи недоступны? — Что случилось? — спросил он, тоже останавливаясь. — Так, ничего, — пробормотала я.— Кстати, о Битлах я слышала и довольно много. Я хотела добавить, что, более того, очень люблю их песни и знаю наизусть не одну из них, но решила, что для него будет много чести знать об этом, и промолчала. — Судя по язвительным ноткам, вы обиделись на мой вопрос, — вдруг сказал он, и мне показалось, что из-под козырька кепки блеснул насмешливый взгляд. — Отнюдь. Вы что-то хотели рассказать о своем отце в связи с Битлз? — я решила смягчить ситуацию. — Верно. Так вот, мой отец, будучи поклонником этих замечательных ребят, — я, кстати, тоже к ним неравнодушен, — назвал меня в честь Джона Леннона. Вот так с тех пор и живу… «Сейчас в ответ начнет расспрашивать, почему матушка назвала меня Аглаей», — подумала я. А все было тривиально просто, мама открыла словарь имен и выбрала первое приглянувшееся на букву «А». Во всяком случае, эта версия озвучена для меня, но, возможно, существуют какие-то иные, тайные причины, заставившие мою родительницу выбрать именно это, а не другое, простое традиционное имя. — У вас красивое имя, — пробасил Джон. — Спасибо, — буркнула я, вдруг почувствовав, что совсем устала и страшно хочу спать — почти бессонная ночь в поезде, пересадки с автобуса на автобус, переживания, да еще и этот поход по ночной дороге навалились на меня непосильным грузом, силы мои были явно на исходе. Джон неожиданно остановился и спросил: — Аглая, вы, наверно, устали? Он, что, читает мысли? — Нет, что вы, — мужественно пролепетала я. – Все нормально. Нам еще долго идти? — Прошли четыре километра, осталось около пяти, – ответил он. Я не смогла сдержать стон. — Вижу, устали… Сделаем так: дотянем еще километр и устроим привал. У вас хватит сил? Давайте-ка мне вашу сумку… Отдавать ему сумку я отказалась из гордости и, сжав зубы, потопала дальше. Этот километр дался мне примерно так же, как прием последнего экзамена у заочников второго курса. В тот момент, когда я, засыпая на ходу, пыталась сопоставить, какой из источников высасывания энергии из человека – бестолковые наглые студенты или поход по ночной дороге, является в данной ситуации доминирующим, низкий то ли баритон, то ли бас Джона провозгласил: — Вот здесь и тормознем… Я проснулась и огляделась, хотя последнее телодвижение было явно напрасным, потому что ничего, кроме темноты вокруг, я не увидела. — И где… где мы… тормознем? – пролепетала я. — Вот здесь…— уверенно забасил Джон. – Вон, смотрите, справа, на обочине, поваленное дерево лежит, сейчас разведем костер, отдохнем и перекусим. Он забрал у меня сумку, взял за руку и потащил за собой в темноту, я уже и не сопротивлялась. На обочине дороги, действительно, оказалось поваленное дерево, и через пару минут я устроилась на нем, домашнее кресло не показалось бы мне удобнее. Джон включил фонарик и направился куда-то в темь леса, чертыхнулся, ветки затрещали под его ногами. Я осталась одна среди темноты и комаров. «Джон… надо же…» - снова пришло мне в голову. — «А, может, врет и никакой он не Джон, а просто Иван? Глупо как-то… и не-лее…пле…поо…», — я очнулась. Открыв глаза, пару секунд в ужасе пыталась сообразить, где я, что со мной, и почему я лежу на чем-то страшно неудобном, а надо мной в черной бездонной глубине сияют звезды. Вспомнив все, я сообразила, что уснула сидя и рухнула на ствол дерева, на котором сидела. Вскочив на ноги, я в панике оглянулась вокруг, прислушалась. Тишина, если не считать странных пугающих звуков леса. Где он? Где этот Джон? А вдруг он бросил меня здесь одну на дороге? «Ага, ушел в леса, превратившись в дикого зверя, и оставил тебе свой рюкзак на долгую память!» — сурово одернула я себя, призывая на помощь остатки разума, мужества и собственного достоинства. Видели бы сейчас меня, суровую беспощадную Аглаю Георгиевну, мои студенты! Жалкое зрелище—беспомощная рабыня цивилизации, затерявшаяся в глуши на дороге между пунктами Ф и Г. Затрещали кусты, и вскоре передо мной возникли луч фонарика и Джон. Последний бросил на землю груду сучьев, а на меня — взгляд из-под козырька своей дурацкой кепки. — Ну что, страшно? — нагло спросил он, подал мне фонарик, и, не дожидаясь ответа, начал ловко ломать сучья и аккуратно складывать их в затейливое сооружение. Я опустилась на свое место. — Вам чем-нибудь помочь?— спросила, чтобы он не думал, что я совсем уж беспомощна. — Отдыхайте… — небрежно бросил Джон, чиркнул спичкой, и слабый синеватый лепесток пламени, лизнув скомканный листок газеты, весело бросился закусывать мелкими сучками и кусочками коры, с аппетитом перекинулся на более крупную добычу, и вскоре пламя, обретя силу, запело, затрещало, загудело, изгибаясь в знойном танце, швыряя в черноту ночи россыпи золотистых искр. Небеса стали еще чернее, а звезды, кажется, еще ярче. Свет костра словно очертил магический круг, отделив нас от темного леса, от неба, от мира. — О чем задумались? — услышала я и взглянула на Джона. — Да так, ни о чем… — Понятно… Интересно, и что же ему понятно? И каков фрукт, разжигает костер от одной спички! Последний герой, да и только! — Задумалась о том, что вы, видимо, выживете в любой ситуации, — я решила озвучить свои мысли. — Вполне возможно, — скромненько ответил Джон. — Во всяком случае, в данной точно выживу без проблем. А вам она кажется экстремальной? — Ну, не совсем экстремальной, но, признаться, я давно не оказывалась в лесу среди ночи, если вообще когда-нибудь оказывалась. —Делайте скидку на то, что мы не совсем в лесу, а на дороге, и дальнейший путь нам точно известен. —Да, верно, — согласилась я. —Давайте-ка, перекусим, — сказал Джон, усаживаясь рядом со мной. Он стянул с головы кепку, снял куртку, и я с изумлением обнаружила, что у него длинные волосы, стянутые в конский хвост, а в мочке уха поблескивает колечко маленькой серьги, что он выглядит намного моложе, чем я думала; что у него есть глаза, которые до сих пор были почти скрыты под козырьком надвинутой на лоб кепки, причем, довольно выразительные… или мне так показалось, потому что огонь бросал теплые отблески на его лицо… —У вас взгляд, словно вы увидели привидение, — заявил он. — Извините, я просто не ожидала… — ляпнула я. И куда, интересно, подевалось мое красноречие и умение вести беседу, которых, по моему скромному мнению, я все-таки не лишена? — Не ожидали что? — Э-э-э…в общем, неважно… — я окончательно смешалась, внутренне непристойно выругалась в собственный адрес и решила заткнуться. Он нагло хмыкнул, закатал рукава рубашки, подбросил дров в костер, открыл свой рюкзак и начал извлекать из него какие-то пакеты. Вскоре на белоснежной, словно ресторанная скатерть, салфетке, которую он расстелил на удивительно удачно оказавшемся рядом пне, появились закуски: аппетитные булочки, полбулки ржаного круглого хлеба, картошка, запеченная в мундире, мясистые помидоры, блестящие перцы, массивный термос. Белизна салфетки поражала до глубины души. Желудок предательски заурчал, сообщая о своих неуемных желаниях. «Педант и чистюля», — подумалось мне. — «Сомнительные качества в мужчине… А длинные волосы? Странное сочетание… Артистическая натура или простое желание выпендриться? Явная накладка имени на личность…». Джон улыбнулся, и улыбка словно озарила грубоватые черты его лица. — Приступаем? Почему у вас опять такой удивленный вид? Черт! В моем возрасте пора уже научиться скрывать свои чувства под маской невозмутимости! Придется объясняться, чтобы не выглядеть полной идиоткой. Хотя, какая разница, что он обо мне подумает? — Меня очень удивила ваша салфетка, — решительно выдала я. Он хмыкнул, ловко нарезая помидоры удивительно ровными и тонкими дольками. — Привычка, знаете ли… профессиональная… — А кто вы по профессии? — Я? Повар… причем, очень хороший, можно сказать, первоклассный! Вот это да! Повар! Чего-чего, а такого никак не ожидала. Я постаралась придать лицу невозмутимое выражение, чтобы в очередной раз не опозориться, но, очевидно, это снова плохо удалось, потому что Джон насмешливо взглянул на меня и сказал: — Я не привидение, я действительно повар. — Повар, ну и что, и хорошо, что повар, — совершенно невпопад заявила я. — Я вовсе и не удивлена. Почему бы вам не быть поваром? — Действительно, почему… — в тон мне, совершенно издевательски заявил он. — Давайте, берите помидоры, сейчас хлеба нарежу. Он взял хлеб, и тонкие ровные ломти словно посыпались из-под ножа. Не в силах оторвать взгляда от его ловких рук, я с тоской подумала, что у меня, кроме обгрызенной плитки шоколада, никаких припасов не имеется, и ответить мне ему нечем. Хотя, куда мне, кулинарному недоразумению, тягаться с профи? Джон открыл термос, наполнил металлический стаканчик ароматно благоухающим чаем и подал мне. Отбросив сомнения, я ухватила ломоть хлеба, водрузила на него мясистую дольку помидора и принялась за еду. Потрескивали сгорающие в огне сучья, легкий ветерок и дым разогнали комаров, и мне вдруг стало удивительно хорошо и спокойно, какое-то умиротворение навалилось на меня, умиротворение, похожее на ощущение счастья. Давно со мной такого не было. Странно, почему здесь и сейчас? — Аглая, у меня есть бутылочка вина, неплохого, — вывел меня из благостной задумчивости низкий голос Джона. — Не хотите попробовать? «А почему бы и нет? Почему бы и не выпить за компанию со случайно подвернувшимся длинноволосым поваром-профессионалом?» — бесшабашно решила я, совершенно убаюканная своими блаженными ощущениями, и согласно кивнула: — А давайте! «Сейчас достанет высокие бокалы на тонких ножках», — мелькнула мысль, пока я наблюдала, как Джон извлекал из недр своего рюкзака бутылку темного стекла и… бокалов не последовало, но вместо них появилась пара симпатичных прозрачных стеклянных стаканчиков. — Джон, а у вас там столовых приборов, случайно, нет? — съязвила я. — Нет, но если бы я знал, что придется угощать такую симпатичную девушку на ночной дороге, я бы обязательно прихватил с собой полный комплект, — парировал он. Все, вот и пошлые комплименты, ничто не меняется в этом мире. Хотя, справедливости ради, надо признать, что сказано по делу и к месту. Стараясь не расплескать свое благодушие, я взяла стаканчик, наполненный жидкостью густого красного цвета, которая тепло зазолотилась в отблесках пламени костра. — Это — Шато Бартез, — сказал Джон. — Надеюсь, вам понравится. Немного терпко, с оттенком дубового листа, выбирал по своему вкусу. Чин-чин… Я пригубила вино. Не могу сказать, что я хоть чуть-чуть разбираюсь в винах, но вкус этого напитка удивительно вписался в эту ночь, в тихое потрескивание костра, в шорохи ночного леса, в россыпи звезд в черном куполе небес. Я пила вино, которое теплом растекалось внутри, оставляя на губах приятную терпкую горечь. Голова слегка поплыла, я поставила стаканчик и, подняв голову, встретилась с насмешливым взглядом светло-карих глаз Джона. — Как вино? Нравится? — спросил он. — Замечательное вино, — ответила я, почему-то жутко смутившись. — Вот видите, я же говорил, — гордо заявил он. — Конечно, к этому вину нужны другие закуски, но учитывая ситуацию… Какой он, однако, самоуверенный… Впрочем, вино и правда, неплохое. — Спасибо, Джон, все было очень вкусно, — сказала я. — А по поводу других закусок, по-моему, и так хорошо. Надо же, как я разошлась, засыпала его комплиментами по самые уши. — Нет, нет, обещаю угостить вас настоящим обедом с подобающим вином, — заявил он. Этого мне только и не хватало! Надо же до чего уже дошло дело. Обед с вином! Хотя, не стоит обращать внимания. Чего не наговоришь ночью у костра, когда все кошки серы. Мгновенно протрезвев и вдруг вспомнив, что нам предстоит пройти еще пять километров, я вскочила на ноги. —Джон, нам пора идти! — Минут двадцать еще посидим, пока костер догорит, и пойдем, —безаппеляционно заявил он и, взяв меня за руку, потянул вниз. — Успокойтесь и садитесь, отдохните, идти еще далеко. Я послушно плюхнулась на место.
apropos: Хелга Ох-ох-ох... Как мне нравится продолжение, эта остановка в пути и Джон... Обожаю вот таких обстоятельных, спокойных, уверенных, чувствующих себя по-хозяйски мужчин, в любой ситуации плавающих как рыба в воде. Чудесное романтичное (под звездами, у костра и с Шато Бартезом ) продолжение! Ах, прямо растеклась... Что-то будет... Кстати, по поводу имени героини - обожаю. Признаюсь, некогда я хотела Докки назвать Аглаей - Агги - особенно, когда прочитала характеристку имени: Аглая очень обаятельна, но при этом есть в ней какая-то отстраненность, которая действует на людей сдерживающе. Аглая непритязательна и не любит усложнять себе жизнь. Для нее характерны спокойствие и уравновешенность. Наиболее заметные недостатки — медлительность и склонность к морализированию. Это так подходило к моей героине, что я было на этом имени остановилось, но потом все же утвердила Евдокию. И теперь особенно этому рада, т.к., сложись иначе, наш автор, верно, ввел бы в свой новый роман другое имя, но ведь так чудесно: Аглая и Джон, русские душою. Словом, я вся в предвкушениях...
chandni: Хелга пишет: надеюсь в последний раз ну ничего ж себе заявочка *падаю в обморок* ты так нас не пугай! А то не успел первую строчку прочитать - как уже в глубоком трансе Хелга чудесное начало, ждем, очень ждем продолжения!!!
Axel: Хелга Замечательное начало и продолжение. Спасибо!!!
novichok: Хелга Уррра! Новый роман Хелга пишет: Жанр - все о том же, надеюсь в последний раз Зачем последний раз? Все, улетела читать
novichok: Хелга Oй, все прочитала Как же мне понравилось - стиль повествования тонкий, ироничный..ну самое то Хелга пишет: встретилась с насмешливым взглядом светло-карих глаз Джона. Как у нас аффторы четко придерживаются своих цветовых пристрастий - у кого серые и серозеленые глаза, а у тебя карие /я тоже люблю кареглазых / Хелга пишет: Ирина Павловна Ирина? Точно? А не Вера Павловна? Ждем продолжения
Хелга: apropos пишет: Кстати, по поводу имени героини - обожаю. Признаюсь, некогда я хотела Докки назвать Аглаей - Агги - особенно, когда прочитала характеристку имени: Надо же... и мне ужасно нравится это имя, и по значению и по звучанию, угловатое и мягкое одновременно. novichok пишет: Как у нас аффторы четко придерживаются своих цветовых пристрастий - у кого серые и серозеленые глаза, а у тебя карие /я тоже люблю кареглазых / Моя маленькая слабость ... novichok пишет: А не Вера Павловна? Ну конечно... Спасибо
bobby: Хелга Прекрасное начало! И стиль, и слог - так и представляешь уже себе героев и их путешествие по ночной дороге, и сразу такой романтический привал. А Джон - весьма живописный тип - эдакое смешение вроде на первый взгляд несочетаемых факторов (ну мне так показалось). Он мне уже очень нравится! С нетерпением ждем продолжения!
Вика: Хелга Замечательный рассказ!Каждое слово идеально на своем месте!Получила массу удовольствия и,разумеется, жду продолжения! Хелга пишет: «Педант и чистюля», — подумалось мне. — «Сомнительные качества в мужчине… А длинные волосы? Странное сочетание… Артистическая натура или простое желание выпендриться? Явная накладка имени на личность…». Класс Остроумно и иронично:)
Marusia: Хелга пишет: Жалкое зрелище—беспомощная рабыня цивилизации, затерявшаяся в глуши на дороге между пунктами Ф и Г. — Повар, ну и что, и хорошо, что повар, — совершенно невпопад заявила я. — Я вовсе и не удивлена. Почему бы вам не быть поваром? — Действительно, почему… — в тон мне, совершенно издевательски заявил он. Больше всего в характеристике неожиданного попутчика ( помимо редкого русского имени, оригинальной внешности и экстраординарных кулинарных способностей) мне понравился эпитет "нежный".
novichok: Хелга пишет: Хотя, куда мне, кулинарному недоразумению, тягаться с профи?
apropos: Хелга пишет: угловатое и мягкое одновременно. Вот-вот! Но мне нужно было более "русское" имя (хотя они оба - греческие ), поэтому все же остановилась на Евдокии. Ну и к лучшему.
Хелга: Спасибо всем читательницам за поддержку! Marusia пишет: Больше всего в характеристике неожиданного попутчика ( помимо редкого русского имени, оригинальной внешности и экстраординарных кулинарных способностей) мне понравился эпитет "нежный". Название рабочее, может, еще что-то другое надумается. ________________________________ Глава 2 Я проснулась от солнца. Открыла глаза и увидела над собой оклеенный бумагой потолок, по которому весело перемещались пестрые сияющие блики. Перевернувшись на живот, потянулась к окну, дернула шпингалет и толкнула створки. Теплый солнечный ветерок полился в комнату, увлекая за собой шелест листьев, птичьи голоса, заливистый собачий лай. Я раскинулась на подушке и зажмурилась. Словно в детстве… Взглянув на старинные ходики, те самые, что висели здесь на стене с незапамятных времен, обнаружила, что уже одиннадцать. «Неплохо же я поспала…» —подумала я и вспомнила вчерашний поход, Джона, хм… Леннона, костер на дороге. Было ли все это? Или не было? Смутно припомнила, как, добравшись до деревни, в полусонном состоянии стучалась в дверь тетушкиного дома, как она ахала, охала и суетилась, как я невпопад отвечала на ее вопросы, а потом провалилась в сон, едва голова коснулась подушки. Выбравшись из кровати и накинув тетушкин халатик, лежащий рядом на стуле, я вышла из комнаты. В доме стояла тишина. Я прошла по скрипящим половицам, ступая на горячие солнечные пятна, которые приятно обжигали босые ступни. Из кухни оглушительно пахло пирогами. В сенях скрипнула дверь, и тетушка появилась на пороге. — Глашенька! Проснулась… Как же это ты вчера… пешком, с Федяева! Тетушка обняла меня, расцеловав в обе щеки, глаза ее наполнились слезами, вперемешку с улыбкой. — Давай, умывайся, чай пить будем. Умница, умница, что приехала, а я и не надеялась уже… А стриженная-то какая… Мальчишка мальчишкой! Зачем так коротко-то? Я сегодня с утра печь затопила, рогулек напекла, как ты любишь, со сметаной. Молочка вот тебе принесла, утрешнее, у Маруси взяла, у нее корова второгодка, а дойная, она уж и не знает, что с молоком делать. Внуков ждала, а они на море уехали… Тетушка выставила на стол банку с молоком, включила электрический чайник, принесла блюдо с румяными рогульками, я достала из буфета чашки. — Давай, рассказывай, — потребовала тетушка, когда мы уютно устроились с ней за столом, попивая удивительно вкусный чай. Я поделилась последними домашними новостями. — А ты-то как? — выслушав меня, спросила тетушка. — Работаю, — скромно отозвалась я. — Замуж вышла? Таня писала, что… — Нет, не вышла, — быстренько перебила я ее, не имея ни малейшего желания обсуждать этот вопрос. Ну разве матушка могла обойти вниманием тему моего «замужества»? И почему в таком случае она не сообщила о моем «разводе»? Тетушка внимательно взглянула на меня, вздохнула. — Не сложилось, значит? Такая ладная девка… — начала было она, но замолчала и, подперев щеку рукой, с улыбкой посмотрела на меня. — Вчера, значит, с Джоном Ивановичем за компанию добирались? Я поперхнулась чаем. Джон Иванович? О, Боже! Ну и сочетание! — Джон Иванович?! — Да, хороший парень… Ночью слышу — стучат, думаю: «Что случилось? Кого в такой час принесло?» Открываю дверь — вы с Джоном Ивановичем… Ох, и как вы дошли-то? Устали-то, поди… — Теть Вер, а этот… Джон Иванович, он что, сюда отдыхать ездит? —спросила я. — Ездит, уже третий год, как приезжает. Рыбалит. Живет у Петра Силантьича, соседа нашего. Не забыла его? — Нет, конечно. — Джон поваром работает, в Ленинграде, в ресторане, — продолжила тетушка. — Уважительный такой парень, приходил ко мне в прошлом году, смотрел, как я рогульки да пироги пеку, учился, — тетушка расплылась в улыбке. — Имя у него необычное, говорит, отец его так назвал в честь певца какого-то… англицкого, то ли американского, не помню… чудной он парень, Джон, но славный. — Английского… Джона Леннона, — задумчиво вставила я. Питерец, значит… Надо же, как он очаровал мою тетушку. — Да-да, точно, Ленана, так и есть. Тебе тоже рассказывал? — тетушка бросила на меня выразительный взгляд. — Да, — буркнула я. — И почему ты на меня так смотришь? Она махнула рукой: — Ладно, молчу… Слушай, Глаш, а помнишь Женьку, что к тебе сватался? Помнила ли я Женьку? Женьку, с которым мы дружили в детстве, вместе ходили на рыбалку, истоптали ни один километр по лесам в округе? Он был старше меня на три года, безошибочно ориентировался в лесу, учил меня насаживать червя на крючок, тащить рыбу из воды и искать грибы. Женьку, который… Воспоминания приблизились мелодраматично-сентиментальными шажками. Когда я, закончив первый курс университета, приехала сюда на каникулы, он как раз пришел из армии. Белобрысый деревенский мальчишка превратился в высокого красивого парня, который начал обхаживать меня, а я нагло издевалась над ним, изображая из себя ученую рафинированную особу, снизошедшую до простого деревенского увальня, эдакую леди Чаттерлей Энского уезда и в конце концов доизображалась до того, что именно друг детства Женька и стал моим первым мужчиной. Перед моим отъездом он пришел, долго сидел, смущенно мялся, а потом предложил выйти за него замуж. Я не предполагала подобного разворота событий, и ответила ему как-то очень резко… жестоко… — Глаш, ты меня слышишь? — голос тетушки вернул меня в сегодняшний день. — Что, теть Вер? Прости, задумалась… — рассеянно ответила я. — Я говорю, — продолжила она, — Женька-то сейчас в городе живет, женился, трех мальчишек народил, представительный такой стал. — Очень рада за него. Только, теть Вер, давай эту тему оставим. Я, между прочим, отдохнуть приехала… — А годы-то идут… Наука, это, конечно, хорошо, но… Звук распахнувшейся двери прервал тетушкину речь на полуслове. На пороге стоял Джон. Клетчатая рубашка расстегнута на груди, рукава закатаны по локоть, потертые джинсы упрятаны в болотные сапоги. Все та же щетина на щеках, и волосы, собранные в хвост. Ковбой, да и только, не хватает только помятой шляпы с загнутыми полями и кольта на поясе… вестерн, дикий Запад на диком Востоке… — Добрый день, — пробасил он. — Не помешал? — Джон Иванович! — радостно всплеснула руками тетушка. — Проходи, чаю выпьешь. Ты откуда такой? — Спасибо, Вера Павловна, проходить не буду, наслежу вам тут. Я с озера, вот окуней натаскал, решил вам занести. С этими словами он грохнул на пол небольшое ведро, которое держал в руке. Тетушка выбралась из-за стола и заглянула в ведерко. — Спасибо, Джон Иванович… А себе-то, хоть, оставил? Ухи наварим или запечем, а, Аглая? Иди, глянь, какие красавцы… Выбираться из-за стола я не имела ни малейшего желания, поскольку была облачена в старенький необъятных размеров тетушкин халат, из-под которого торчала ночнушка. Я изобразила неопределенный жест, подразумевая под ним благодарность Джону и свое гипотетическое восхищение окунями, плавающими в ведре. — Как спалось, Аглая? — настигли меня вопрос и взгляд Джона. — Отдохнули после вчерашнего похода? — Замечательно спалось, — ответила я, почему-то смутившись под его взглядом. Осталось только покраснеть, как девушке на первом балу, и будет полный комплект. — А вы, смотрю, вообще не спали? — Не спалось, — ответил он. — В семь утра собрался и на озеро, там красота… Вы когда-нибудь были на рыбалке, Аглая? Была ли я когда-нибудь на рыбалке? Это я-то, которая все детство провела здесь на озере с удочкой?! Я, которая ходила ловить сомов руками, когда во время сенокоса перекрывали реку?! Именно я, а не кто-то другой, поймала щуку на пять, ну ладно, на три с половиной кило, и вся деревня приходила к тетушке поглазеть на нее и восхититься моим подвигом!! Пока я пыталась подобрать достойный ответ этому наглецу, тетя Вера, не задумываясь, выдала: — Глашенька у нас, когда девочкой была, каждое лето на озере пропадала. Помнишь, ты какую щуку вытащила? Кило на пяток поди была, да, Глаш? — О! — сказал Джон. — Достойно уважения. «Нахал!» — подумала я. — «Самоуверенный самодовольный наглец. Хотя, почему ты так вскипела? Он же не знал про твои рыбацкие подвиги. И рыбу притащил… кстати, почему?» Ответ на последний вопрос не заставил себя долго ждать. —У меня к вам просьба, Вера Павловна, — продолжил Джон. — Вы баню сегодня топить будете? А то у Силантьича с печью что-то, не топит он, печника ждет. Я и воды вам натаскаю. — А как же, Джон Иванович, конечно, буду. У меня же гостья. Приходи, приходи, тебе с дороги тоже попариться нужно Джон выдал еще одно «спасибо», сообщил, что пойдет поспит пару часов, попросил обязательно зайти разбудить его, как только он понадобится в качестве грубой физической силы, распрощался и ушел. — Вот черт лохматый, — сказала тетушка с явным одобрением. — И пошто ему такие волосы длинные? А голосина какой, оглушил совсем. Что с рыбой-то будем делать? А, Глаш? Я нейтрально пожала плечами. Интересно, на какой из двух вопросов она ждала от меня ответ? В любом случае я не знала его ни на тот, ни на другой.
chandni: Хелга класс! такое колоритное утро!!! так и слышны низкий голос Джона, нежный Аглаи и старческий говорок!!! а уж отчество Джона - просто супер!!!
Джастина: Хелга пишет: Интересно, на какой из двух вопросов она ждала от меня ответ? Хелга, ты откуда такие истории берешь? Вот с этими вопросами, и ответами кстати... Всю жизнь удивляюсь, когда уж перестану. Бывает так что некто историю (которую я тоже своими глазами видела) так расскажет, что только удивляешся. Я ведь тоже там была, тоже слышала и видела... Вот и твой рассказ про утрешнее молоко напоминает мне о том же. Жизнь полна впечатлений и встреч, но вот так рассказать о них дано не каждому
полная версия страницы